Маленькое откровение

— Я думаю о тебе каждый раз, когда трогаю себя. Это неосторожный комментарий; шёпот, брошенный сгоряча, как только их губы и тела вжались друг в друга. Как бы то ни было, слова Блейна Курта потрясли. — Что? — спрашивает он, ошеломлённо глядя ему в лицо. — Оу, гм, прости, — бормочет Блейн, его щёки окрашиваются тёмно-розовым. — Я не хотел стеснять тебя, это просто вырвалось… — Нет-нет-нет, это нормально. Ты не стесняешь меня, — уверяет его Курт, но его собственные щёки горят. — Это просто… — он останавливается, хмуря брови от того, что различные мысли начинают метаться в его голове. Мальчик думает о том, как рассказать Блейну, как поднять тему, от которой он пытался отговорить даже самого себя. «Это не должно быть таким уж большим делом», — говорит он себе. Они встречаются почти шесть месяцев, и его первоначальный страх перед всем, что связанно с сексом, давно в прошлом. — Курт? — Я тоже думаю. Брови Блейна изгибаются в удивлении. — Ты… думаешь обо мне… когда трогаешь себя? — Ага, — выдыхает Курт, а дрожь бежит вниз по его позвоночнику, когда хватка Блейна на его талии становится грубее. — Расскажи мне, — настаивает парень, его глаза полузакрыты, пока он наклоняется вперёд, чтобы накрыть губы Курта своими — всё ещё тёплыми и влажными от недавних поцелуев, — встречая его мягкий стон. — Расскажи мне всё, Курт. — Я… Обычно я начинаю с… я немного поглаживаю себя, — шепчет Курт, пытаясь бороться с внезапными всплесками нервозности и смущения, слившимися внутри него. — И я… недавно я начал делать кое-что ещё… Блейн сглатывает, глубоко вдыхая. — Расскажи мне, Курт. Курт облизывает свои губы. Он уже почти там, остаётся совсем немного до того, как стена смущения и собственных запретов рухнет, он знает это. Блейн чувствует это, притягивает Курта ближе и трётся о кончик его носа своим так, что это заставляет мальчика в его руках прикрыть глаза и мягко вздохнуть. — Ты можешь просто всё мне рассказать. Я так сильно тебя люблю, — дыхание Блейна у его лица такое мягкое, как и тон его голоса, его объятия — в Блейне всё тепло, и это заставляет Курта таять. — Я использую свои пальцы, — наконец-то шепчет он, всё ещё не осмеливаясь открывать свои глаза. Это не из-за стыда — этот парень стирает каждую его унцию, обнимая сильнее. Это потому, что сейчас он чувствует себя таким довольным и любимым, чувствует себя в безопасности. Они так близко, что Курт ощущает адамово яблоко своего парня. — Ты имеешь в виду?.. — Я скользил ими внутри себя, — продолжает тот, его голос всё ещё приглушённый, но теперь звучит громче, — я… я не знаю, почему я сделал это, я просто чувствовал, что хочу немного поэксперементировать и… мне правда нравится. Особенно когда я думаю о тебе. Небольшой стон срывается с губ Блейна, его руки перемещаются ниже и тискают упругую попку сквозь джинсы. Сначала Курт всегда вздрагивал от этих внезапных прикосновений, неуверенный в том, как ему реагировать на такие настойчивые проявления желания со стороны своего парня. Теперь это одна из его любимых вещей — чувство того, как Блейн щупает и показывает, насколько сильно он хочет его. — Я представляю… тебя, — говорит Курт и чувствует, что сердце ухнуло в живот. — Я представляю тебя, командующим мною, и… — О боже, Курт, — прерывает его Блейн, продолжая с силой сжимать его талию, — ты думал о том, как я трахаю тебя? Слыша грубое слово, вырвавшееся изо рта Блейна, Курт открывает глаза. — Да, я… Я думал о тебе внутри меня, много. — Это так сексуально, — выдыхает Блейн, его руки бродят по попке Курта, по очереди сжимая и лаская. — Однажды, когда мы оба будем готовы, я дам тебе всё, что нужно, я обещаю. Это будет так хорошо, ты будешь чувствовать себя так хорошо, Курт, я лиш… На этот раз он прерывает Блейна, прижимая их губы друг к другу и просовывая язык в чуть приоткрытый рот своего парня. Жар появляется в его животе, распространяется, словно огонь, и зудит под его кожей. Курт не может не дёргать бёдрами, потираясь о Блейна, ставшего таким же твёрдым в своих штанах, как и он. Внезапно Курт чувствует неожиданное стремление сказать парню больше о том, что он делает, когда уединяется поздно ночью в своей комнате. — Мои пальцы так хорошо ощущаются, я чувствую, как они заполняют меня, и мне так нравится, и я правда хочу сделать это, когда мы займёмся сексом, — говорит он, — то есть, ты сделаешь мне так же, как я делаю это своими пальцами… Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Блейн. И он чувствует облегчение, произнося это. — О боже, — скулит Блейн, ртом прижимаясь к подбородку Курта, а его бёдра трутся о него, и мальчик просто оседает обратно на матрац, когда Блейн наваливается на него, когда его толчки обретают бешеный темп. «Это чувствуется так, словно Блейн действительно трахает меня», — мимолётно думает Курт, позволяя впечатывать себя в матрац ещё сильнее. И когда он вспоминает то чудесное чувство растянутости от его пальцев, это сливается с действиями Блейна — Блейна над ним, тяжёлого и горячего, — он кончает с этим именем на губах, высоко стеная и зарываясь лицом в изгиб его шеи. Тот мгновенно следует за ним, и Курт крепко держит его всё это время, шепча ему на ушко о любви. Спустя некоторое время они всё ещё лежат в постели Блейна, и, несмотря на влажное пятно, образующееся спереди джинсов Курта, где его сперма начала просачиваться, он слишком доволен и ленив, чтобы позаботиться об этом. Быть может, ему мерещится, — задаётся вопросом Курт. Но у него есть ощущение, что каким-то образом после его маленького откровения руки Блейна стали находить путь к его попке куда чаще и мять её куда решительней, чем прежде.