sleep, sugar

Она еще спала, когда я вернулась домой. Было поздно и не хотелось ее будить. Я прошла в теплую комнату, украшенную к новому году. Эта была наша любимая комната. Небольшая, но очень уютная. Стены, оклеенные темно-зелеными обоями, цвет хвои. В центре стояла необъятная кровать, настолько мягкая, что падая на нее после тяжелого дня, мы могли почувствовать себя лежащими в снегу, настолько мягко, но в то же время тепло, особенно рядом с ней. Кровать была необычной, ее основание из темного дерева, высокий матрас, а сверху накинуто красное одеяло, поверх которого расплывалось большое полосатое покрывало, с плывущим рисунком, создавало необыкновенное впечатление покоя. Над кроватью деревянные полки с книгами и записками, налепленными поперек, бесчисленные фоторамками, а на самом краю ее телефон. Напротив этой стены другая, на ней закреплен экран телевизора, по вечерам мы любили смотреть его, запасшись карамельным попкорном. Под ним внушительных размеров комод, а на нем фигурки, она расставляла их сама, к ним меня не подпускает. Рассадила мои старые игрушки, принесла свои, какие-то маленькие свечки.Окно в комнате всего одно, и то занавешено тяжелыми очень темными болотного оттенка занавесками, на подоконники пара кактусов, а на стекле морозные узоры. К кровати я прикатила тумбочку на колесиках, но она возмутилась, и заставила купить меня что-нибудь более подходящее, поэтому там теперь стоит полу-зеркальный и полу-деревянный столик, а на нем редко, но появляются конфеты, мы просто их быстро съедаем..мы.. В углу, за комодом, стояло небольшое кресло, там обычно сидела я, а она изредка приносила мне чай, хотя я больше любила приходить за ним сама, к ней на кухню. Просить ее, чтобы заварила мне зеленый, и наблюдать, как она это делает, с серьезным видом, а мне нравилось улыбаться и не показывать виду. Мне с ней хорошо. Она лежала, зарывшись носом в краешек одеяло, зажатый в кулачках. Лицо серьезное, нахмуренные брови. Плохой сон? Оставшееся одеяло, спадало пышными облаками на пол, где на бардовом ковре продолжало сохранять свою непоколебимость. Рыжие и наоборот бледные пряди, падали на лицо и путались на большой белой подушке. Она не знает, но просто сесть в кресло, чтобы посмотреть, как она спит, для меня и есть счастье. По выходным она спала долго, почти что до семи вечера, и когда она вставала, то я уже сидела возле нее, то с кофе, то с чаем. Просто заждавшись ее пробуждения, я любила делать ей завтрак-ужин. Тихо подкравшись к кровати на носочках, я осторожно опустилась рядом с ней, ее рука лежала на краю и я переместила ее сама. Посидев еще чуть-чуть, я решила, что сделаю нам чай, пока она не проснется. Но перед тем, как уйти, наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку. Ей не нравится, когда я трогаю ее щеки, потому что они очень милые, но об этом я молчу. Она протянула свои руки мне за шею и притянула к себе, так что я снова присела, переместившись со щеки к ее губам, и сладко поцеловав. - Я скучала. – протянула она сквозь еще не прошедший сон. - Я вижу. – рассмеялась я, отрываясь от нее. – Ты будешь чай? - И мармеладкиии. – отвернувшись лицом к подушке, она упала в нее, распластав руки по обе стороны во всю ширину кровати. Замурлыкав что-то себе под нос, но я уже не разбирала. Вернувшись с нашей вечерней едой, я поставила наши чашки и миску с печеньем и сладостями на стеклянную столешницу. - Лизаа. – позвала я, легонько ткнув ее в плечо. Ответом было что-то вроде «Да..сейчас» но она не сдвинулась с места, продолжая, что-то кряхтеть мне в ответ. Тогда я заползла на кровать с ногами и подкралась к ней, смахнув с лица напавшие пряди, и повернув свою голову на бок, я уставилась на то, как она бормочет что-то во сне.- милаяяя. – она слишком резко вытянулась ко мне, и уронила прямо рядом собой. Обвив руками и ногами, прижалась головой к моей щеке. С ней тепло. Я с трудом ее растормошила, клюя носом, и теребя ее щечки, от чего она неодобрительно отмахивалась. Но кое-как разлепив сонные глаза, я усадила ее пить чай. Сев по-турецки, уминая мармелад и запивая чаем, она пыталась даже улыбаться мне. Я слишком устала за сегодняшний день, и хотела бы тут же упасть рядом с ней, но мне нужно было ее накормить, я знаю, что она забудет. Хоть какая-то пища для нее и она улыбается, утягивая меня за рукав вязаного свитера. - Я отнесу и вернусь. – сказала я, но ее лицо поменялось, она не хотела, чтобы я уходила. Я легла, оказавшись у нее на плече, руками она обнимала меня, накрыв нас одеялом. Ветер за окном издавал странный вой, все, как из сказки, и так не похоже на реальность, но это было так. - Поцелуешь? – прошептала я, подняв к ней голову, она нагнулась, столкнувшись со мной лбом. - Твоя очередь. Ну, конечно. Правила нашей очереди известны только ей одной, и мы часто ее не соблюдали, но я не сержусь, мне нравится это.Я привстала, чтобы перевернутся к ней, расставив руки по обе стороны от нее, не отрываясь от нее, и чтобы слышать ее дыхание, такое спокойное и уже сонное. Я коснулась ее губ, но, не успев, сделать это, почувствовала, как ее руки обхватили мою спину, она пытается улыбаться, сквозь мой поцелуй. На ночь он всегда был другим, он был волшебным, и каждую такую ночь рядом, мы говорили этим «спасибо» за то, что есть у друг друга. «я люблю тебя» и мне не хотелось ее отпускать до утра, не отстраняясь, путая пальцы в ее волосах, чтобы только не заканчивать это волшебство. Ее борьба была очевидной, с лукавой улыбкой она рвалась мне на сопротивление, вжимаясь сильней, играя, она особенная и все что она делает со мной нереально, это сравнимо с действием наркотика. Да, у меня зависимость от ее присутствия рядом. Мне всегда будет этого мало, мало поцелуев и ее объятий, мало ее смеха. Мне даже будет мало тех ее эмоций, когда она кричит или играет со мной, зная, что выиграет. Она становится такой яркой, что мне еще больше не хочется отрываться. Я зависима, я этого не боюсь, страшнее от этого отказаться. Без наркотиков зависимые сходят с ума, умирают, наверное, со мной будет то же. Я хочу быть с ней всегда. Я хочу всегда целовать ее на ночь. И после говорить: - Спокойной ночи, милая.