— Лу, стой! — кричал Гарри, не вставая со своего места на полу.
Луи поднялся с колен, быстро нацепил штаны и пытался смотреть куда угодно, только не на Стайлса. Шатен чувствовал, как внутри него взрывается вулкан, температура его тела значительно поднялась, но он не хотел показывать этого. И уходить тоже не хотел, таким образом, Луи неловко стоял посреди комнаты Гарри, растягивая пальцами материал своих джинс.
— Мне нужно на пару, — пробормотал он в дверь спальни.
Томлинсон услышал шорох и отошел назад, когда Гарри встал перед ним. Он схватил шатена за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза, так как Луи этого делать не собирался.
— Мне жаль.
Луи нахмурился и попытался проигнорировать то, насколько идеально пальцы Гарри лежат на его подбородке и мягко щекочут кожу.
— Почему ты сожалеешь?
Теперь настало время отвернуться Гарри.
— Я заставил тебя написать фанфик в соавторстве, затем сделал тебе минет и попытался снять твои штаны.
— Ну и зачем здесь сожалеть? Не переживай. Это я должен извиняться.
— Не смей, Луи! — голос Гарри сорвался, слегка дрогнул и прозвучал уж слишком громко в комнате, окутанной тишиной. — Ты не сделал ничего такого, о чем должен сожалеть. Ты не должен просить у меня прощения только потому, что я первый это сделал. Я один из тех людей, которые просят прощения за каждую мелочь, боясь причинить людям какие-то расстройства или неудобства, это, кажется, иногда работает, но я не хотел расстроить тебя только потому, что попросил прощения. Я просто очень запутался и не понимаю, за что ты просишь прощения. А вот мне стоит извиниться за свои поступки.
— Ты можешь не быть придурком хоть один раз? — застонал Луи, плюхаясь на кровать позади парня, потому что тот выглядел очень серьезно, и Томмо было трудно думать, когда их лица в такой недопустимой близости.
Когда Стайлс все же сел рядом с Луи, последний, глубоко вздохнув, сказал:
— Я девственник.
Гарри снова замолчал. Он всегда так делал, когда Луи показывал свою неопытность в чем-то. Как тот случай по телефону, когда они приехали и...
— Это все?
Томлинсон оторвал взгляд от своих коленей и моргнул.
— В этом и есть вся причина твоего расстройства? Прости, я не имел в виду, что сексуальный опыт должен быть у всех, потому что это не так, и я не хочу ранить твои чувства. Но я... Именно поэтому ты не хотел со мной заниматься все это время? Не потому, что я тебе не нравлюсь, а потому что ты девственник? — Луи медленно кивнул, а Гарри усмехнулся. Но затем он быстро состроил серьезное лицо и продолжил. — Прости, неудачное время для шуток. Я просто очень рад, что дело не в твоих чувствах ко мне, а, точнее, не в их отсутствии, но сейчас серьезный момент, поэтому я сделаю такое же лицо.
И точно так же, как раннее сделал Гарри, Луи начал ухмыляться и смеяться. Стайлс нахмурился, уголки его рта были опущены вниз, и это было совсем не естественное положение для парня.
— Не-eт, Лу, переста-ань! — пожаловался Гарри, борясь с улыбкой.
— Извини, — с усмешкой произнес Томлинсон, который не мог перестать улыбаться от откуда-то не возьмись нахлынувшего на него счастья. Гарри просто был очень легким и комфортным в общении. И болтуном немного, — я вернусь к волнению через пару секунд.
— Не делай этого! — Гарри схватил Луи за руку, засовывая его ладонь между своими коленями. — Просто скажи мне: почему именно ты волновался? Я совершенно не против того, что ты девственник. Мне это нравится. Я могу тебя кое-чему научить и буду видеть, что это тебе действительно пригодится, потому что я тебя этому всему научил. Очевидно. Мы движемся слишком быстро? Прости, слишком тороплю события.
— Если честно, да. Есть немного.
Гарри кивнул.
— Хорошо, будем плыть медленнее.
Томлинсон покачал головой и посмотрел на Стайлса.
— Но я не хочу этого. Я хочу тебя. Когда мы вместе, я не могу ни о чем думать, кроме как об этом... эм-м, обучении. С тобой. И когда ты не рядом, я могу думать ясно, но даже в тот момент умудряюсь думать о тебе и отношениях между нами. Ты потрясающий!
Губы Гарри поцеловали его в макушку, прежде чем он запустил свой руки в густые волосы Луи, и тогда тот издал звук, похожий на писк.
— Прости, прости! — воскликнул Гарри, убирая руки. — Я просто подумал, что это было бы правильно, но ошибся, да?
Томмо усмехнулся, пробормотав:
— Все было хорошо, все правильно, — и их губы слились воедино. Это прекрасно; Луи чувствовал себя на седьмом небе от счастья, когда губы Гарри двигались вместе с губами Томлинсона. В этом поцелуе не было столько отчаяния и страсти, как было в других.
Шатен чуть приоткрыл рот, открывая рот Стайлса, и нажал кончиком языка на внутреннюю сторону губы Гарри, заставляя того простонать. Он взял Луи за плечи и вжал в кровать, седлая его бедра, кладя руки между спиной и матрасом, таким образом, мог чувствовать разгоряченную кожу голубоглазого. И это помогало хоть немного сдерживать себя, чтобы не кинуться на этого сладкого мальчика.
— Мы можем начать встречаться? Я правда очень хочу быть твоим парнем, Луи. Я хочу этого с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, и я понимаю, что мы встретились всего несколько дней назад, но все равно друг друга знаем на протяжении уже долгого времени, верно? Ты мне нравишься так долго, что больше не хочу терять и секунды, думая, вместе мы или нет, и я не знаю, насколько хорошо это прозвучало?.. Если все ужасно и ты ничего не понял, прости.
Луи засмеялся, и Гарри наконец посмотрел на него.
— Я бы определенно хотел бы быть твоим парнем.
Было легко забыть про свои страхи и сомнения, отключить мозг и оставить мысли в кашеобразном состоянии, когда длинное тело Гарри было прижато к телу Томмо, и его кудряшки были мягкими, как перьевая подушка. И они чувствовали только радость и облегчение, ведь улыбчивый Стайлс был прямо напротив кожи лица, губ, которые исследовали челюсть, а потом заняли законное место на других губах.
***
Луи решил не утруждаться — не пошел на пары, и это был первый прогул в его студенческой жизни. Было слишком удобно прижиматься к Гарри и слушать о его влюбленности, с которой он живет на протяжении нескольких лет.
— Я всегда был без ума от тебя и твоих мыслей. Ты потрясающий, Луи. Ты так умен и привлекателен, но я уже знал это, как только увидел тебя, — признался Гарри, и Томмо мог только предположить, что это было его жизнью. Сегодня пятница, он всего лишь написал драббл, в котором с людьми происходят хорошие вещи. И сейчас эти вещи происходят с
ним, наяву: у Луи есть парень — самый красивый мальчик в мире, и он сейчас гладит его по бедру, прижавшись животом к его спине. И он даже не представлял, насколько Томлинсон скучен и неудачлив (полнейший лузер), или он знал, но ему плевать. Таким образом, пока Стайлс продолжал говорить Луи о его любви к последнему, водил пальцами по его лицу, вдоль век, спускаясь к носу и губам, которые расплывались в улыбку. И он говорил о прекрасных длинных ресницах Томлинсона, и хорошеньком носике, и мягких розовых губах, и о его пальцах. Гарри продолжал нахваливать Луи до тех пор, пока тот не уснул.
***
Когда Луи проснулся, он слышал голос Гарри где-то за дверью. Он перекатился на спину и понял, что чувствует себя довольно вялым, ведь проснулся где-то в середине своего глубокого сна, а тело все еще продолжало тянуть парня назад в мир грез. Однако его больше интересовало то, сколько было времени и о чем парни говорили в соседней комнате.
Томлинсон прижал ухо к двери и услышал, как Гарри рассказывает Лиаму о том, что Луи спит в его комнате, что они встречаются, и он был настолько счастлив, что смог бы использовать свои навыки в каратэ, чтобы снести кому-нибудь голову. Это было странное представление счастья, но Луи все равно попытался представить Гарри в такой ситуации. Он не мог разобрать, что именно говорит Лиам, поскольку тот говорил быстрее и тише, поэтому шатен открыл дверь, и голоса стихли.
Гарри появился в коридоре перед ним, маниакально вытянув руки и протянув их к Луи. Голубоглазый неуверенно поддался в объятья и улыбнулся Лиаму через плечо Гарри.
— Привет, — пробормотал Луи и вежливо кивнул головой. Лиам ответил тем же.
— Поздравляю! — воскликнул Пейн, будто они только что обвенчались, а не начали встречаться.
— Да... Хм, а сколько времени? — Луи выглянул в окно и увидел что все еще светло, и это был большой плюс.
— Почти четыре, — ответил ему Лиам.
— Мне, пожалуй, пора. Зейн хотел потусоваться сегодня.
— Как ты думаешь, он сможет приехать сюда? — с надеждой спросил Гарри, и когда Луи отрицательно покачал головой, Хаз вздохнул, сжал шатена в объятиях и надулся. — Ты действительно должен уйти? Не хочешь закончить читать то, что я написал?
Луи покраснел, потому что вспомнил — воспоминания были совсем свежими.
— Скинь мне по электронке? Я соединю его со своей частью, и мы сможем выложить довольно скоро.
Гарри быстро кивнул.
— Не могу дождаться этого! Как думаешь, ты бы смог это сделать сегодня вечером? Можешь поместить на свой Тамблер, я не возражаю, и, может быть, ты сможешь отметить и меня в посте? Или нет, мне плевать. Я просто рад тому, что помог.
— Хаз, не глупи. Ты всю ночь писал это, — ворчливо осуждая, встрял Лиам.
И Луи снова покраснел, потому что он не должен был думать о Гарри, который посреди ночи пишет грязные вещи, затем опуская одну руку в штаны, и все было именно так, но никто не должен знать об этом.
Парень откашлялся.
— Вообще-то я думал, что отправлю тебе все на почту, а ты выложишь пост со своего аккаунта, ну а я просто скину ссылку от себя на твой пост, потому что люди должны зайти на твою страничку и ознакомиться с тобой и твоими работами, тогда бы у тебя появились новые фолловеры или что-то вроде того. Я думаю, это было бы круто.
Гарри засиял и кивнул.
— Хорошо! Может, ты пошлешь мне свою часть, и я соединю ее со своей сам? И я создам пост сегодня вечером, о боже, это так волнительно!
— Да, хорошо, — вздохнул Луи, но, казалось, ни Гарри, ни Лиам этого не заметили. Он все еще не закончил исправления в части Гарри, и он знал, что если опубликует это со своего аккаунта, на утро получил бы много анфолловеров и гневных сообщений. Томлинсон понимал, что все это не имеет большого значения, просто фикрайтерство было его всем за последние пять лет.
Гарри хлопнул в ладоши, и его улыбка становилась все шире и шире, и он начал переступать с пяток на носки. Возможно, у него будет несколько анфоловеров, однако это все ерунда, ведь у него есть самый большой поклонник.
Возможно, это начало чего-то нового.
