Сквозь тернии во тьму

Сон у Бейбарсова был слишком беспокойный – он как в бреду вспоминал о том, как отказывался от собственной жизни по своей же воле, как спокойно планировал отправляться мир иной, но, как оказалось, так и не смог. Регенерация проходила медленно, мучительно – но срок её блокировки истёк, а Бейбарсов всё же не умудрился умереть. Он словно в полумраке вспоминал тот момент, когда кто-то, наверное, его сестрица, телепортировала назад, домой, вместе с ним, вообще плохо что либо помнил, да и не пытался воскрешать странные мысли в памяти; рана вроде бы даже и зажила, и прошло ещё около недели; Глеб физически был абсолютно здоров, но морально, пожалуй, давно уже превратился в живого трупа. Слишком уж ему не хватало Гроттер. Ещё вечером они обсуждали, что же делать с Аббатиковой, говорили с самой Жанной, но та отказывалась просто так выпустить Чуму. Рита ходила какая-то слишком уж помертвевшая, словно хранила неизвестную никому тайну, а Бейбарсов лишь отмахивался от странных известий и пытался заставить себя нормально, логически мыслить. У него отчаянно не получалось. Сейчас, дремля в собственной кровати, Бейбарсов даже и не отмахивался от бесконечных кошмаров, которые почему-то решили преследовать именно его, будто бы кроме Верховного не было никакого другого человека, способного это перенести. Война продолжалась, впрочем, тёмные продолжали словно нехотя побеждать; Глеб не искал книгу, ему было абсолютно всё равно до того, что именно случится после и как долго ещё будет длиться война, но её окончание было для Бейбарсова едва ли не равным смерти. Сначала ему показалось, что кто-то вновь прикоснулся к его волосам, но, решив, что это опять чёртову коту не спится среди ночи, и он опять вместо мотка пряжи решил превратить волосы Верховного в сплошной колтун, который даже магия едва возьмёт, Бейбарсов лишь заворочался, после вдруг осознав, что уткнулся носом в чьи-то колени. Сначала Глеб подумал, что Анна с какой-то радости пришла к нему, но после, резко открыв глаза, вдруг увидел какой-то незаметный девичий силуэт; незнакомка отправилась было к двери, но Бейбарсов всё же успел поймать её за руку, всматриваясь в лицо – всё-таки Верховный видел в темноте, - и с удивлением узнавая Гроттер. - Ты? – удивлённо переспросил Бейбарсов. – Вернулась? - Совсем нет, - отрицательно замотала головой Гроттер, пытаясь вырваться. – Я просто слышала, что ты при смерти, но вижу, что всё абсолютно хорошо, - Бейбарсов скривился, почему-то вновь пожелав стать умирающим. – Я просто книгу тебе принесла. - Книгу? – Бейбарсов бросил взгляд на столик и вдруг увидел то самое творение Света. - У меня совесть чистая. Таня уже было и вовсе собиралась направиться к выходу, но Бейбарсов успел вовремя перехватить её, догнав у самой двери и привлекая к себе. Рыжеволосая попыталась было вырваться – она, как Глеб мог увидеть в свете луны, так и не изменила свою одежду, оставшись в странном тёмном платье, выданном Лигулом. Волосы девушки были растрёпаны, глаза бегали из стороны в сторону, да и вообще, она выглядела немного заинтересованной. - Ты увидела, что я жив, оставила книгу, но задержалась, - отметил Бейбарсов, сжимая Гроттер в своих объятиях. Он уже сотни раз пообещал себе, что отпустит сейчас спокойно Таню и позволит ей уйти, если она только захочет, вот только почему-то Бейбарсов был уверен в том, что себя не пересилит и это сделать не сможет. Слишком уж он её любил. - Ты был таким милым, - вдруг сообщила Гроттер, - когда спал. Особенно с этим котёнком на подушке – и как ты его только ночью не прибил, так ворочаясь? - Он живучий и со сбитым временным циклом, - сообщил Бейбарсов. – Поэтому постоянно спит если не на подушке, то у меня на голове. - Я заметила, - кивнула Таня. – Ты стал нормально относиться к зверушкам? - Это редкое исключение, - скривился Глеб. – Оставайся. Таня собиралась было отрицательно покачать головой, но позволила себе задуматься, и Бейбарсов, согнав поспешно котёнка на пол – тот, впрочем, вроде бы даже всё понял, не собираясь мешать собственному хозяину, поэтому и не противился, - толкнул Гроттер на кровать, покрывая её лицо и шею поцелуями. Рыжеволосая сначала вырывалась, впрочем, позволив стянуть с себя одежду и даже избавившись от того, что было на Верховном – вскоре, впрочем, Таня окончательно подчинилась и осознала, что она очень сильно скучала по Бейбарсову. Тот явно тоже. Гроттер, несмотря на то, что ей было немного больно, стонала скорее от удовольствия, чем от неприятных ощущений, и вскоре до конца привыкла к прикосновениям Глеба, которых ей до такой степени не хватало. Сейчас рыжеволосая, сама не понимая, что творит, даже умудрилась Бейбарсова оцарапать и с каждым грубым толчком подавалась вперёд, словно желала его видеть ещё больше, чем Глеб Таню; сейчас Верховный даже на мгновение поставил под сомнение вопрос о том, кто кого больше любит. Дверь открылась в самый неподходящий момент – Таня, покраснев, поспешно спряталась под одеяло, набросив его и на разозлившегося из-за гостей Бейбарсова, а после посмотрела удивлённо на Анну. Склепова была облачена в одну единственную ночную сорочку и выражала весьма много недовольства по поводу того, что Бейбарсов не сообщил ей о том, что Гроттер всё-таки жива. - Я понимаю, что ты на радостях отпускать её совершенно не собираешься, - усмехнувшись, промолвила Склепова, - но при этом не обязательно было стонать так, чтобы мне было слышно в своей комнате. - Аня! – возмутился Глеб. – Выйди, а? - Ни за что. - Зачем ты вообще пришла? – удивлённо поинтересовался Бейбарсов. – Я обещаю тебе поставить заклинание, которое будет приглушать абсолютно всё. - Да-да, конечно, - кивнула Склепова, при этом нагло устраиваясь на стул и заинтересованно рассматривая Таню, весьма смущённую, а так же порой косясь на книгу, которая могла означать только то, что Мрак наконец-то победил. - Что тебе нужно? - Да что ж тут думать? – возмутилась Гробыня. – Я о твоём, братец, здоровье переживаю. Гроттер молодая, я понимаю, ей это всё только в удовольствие, хотя ты человек достаточно грубый… - заметив, что Глеб уже даже порывался встать, Анна замотала головой. – Нет-нет, не вставай! Тебя без рубашки я видела и не раз, конечно, но позволь не любоваться остальными частями тела. Бейбарсов усмехнулся – но всё же остался лежать на кровати, тем более, что Гроттер, успокоившись уже и забыв о том, что она хотела сбежать, устроилась мирно под боком у Глеба и даже обняла его, так что Верховному совершенно не хотелось вставать и выбираться из-под тёплого одеяла. А самое главное, выскользнуть из объятий Тани. - Так вот, я думаю, что хватит уж тебе костями тарахтеть. Ты человек старый, и сей процесс, - Бейбарсова даже перекосило после этих слов Склеповой, - может тебе навредить, а я переживаю и… - Анна! – Бейбарсов прекрасно знал о своём возрасте, но только сильнее злился на Склепову из-за бесконечных напоминаний. - Что? – поинтересовалась та. - Я разрешаю тебе делать всё, что ты только захочешь, ты можешь спокойно отправляться к своему Гломову – я не против. Только отстань! - Ты злой и грубый. - И что? – возмутился Бейбарсов. – Что с того? - Таня, как ты только его терпишь? Бейбарсов лишь закатил глаза. Его совершенно не интересовало то, что именно о нём может подумать родная сестра, к тому же, Глеб прекрасно знал, что ничего плохого она совсем даже и не может подумать, вот только всё равно неимоверно хотелось выставить её за дверь. Верховный слишком сильно соскучился по Тане, слишком сильно желал её видеть, слишком уж мечтал прикасаться к ней и видеть только её в следующие несколько дней, но Склепова уже удобно устроилась на кресле, поставила свечу на стол и рассматривала с расстояния книгу. - Как тебе удалось её утащить? - Мне отдали, - вдруг сообщила Гроттер. – Представляете – кому-то так надоела война, что мне её просто отдали, - девушка рассмеялась и поцеловала вдруг Бейбарсова в щёку. – Мне пора идти. - Ты останешься со мной, - уверенно промолвил Бейбарсов. – И даже не думай уходить. - Нет! – воскликнула вдруг обиженно Таня. – Ты ведь обещал, что ты меня отпустишь. - Я об этом только думал. - Опять вслух? - Нет, -возразила Гроттер. – Но он говорил мне об этом раньше. Я уверена в том, что он обещал мне что-то подобное, поэтому хочу уйти. Сейчас же, слышишь, Глеб? Бейбарсов всё прекрасно слышал, но слушать совершенно не собирался. Он с силой сжал Гроттер в своих объятиях, будто бы планировал девушку и вовсе придушить, и уткнулся носом в рыжую макушку; котёнок нагло, напревав на присутствие гостей, вновь вернулся на интересующее его место, решив, что у Тани тоже весьма красивые волосы и что в них тоже хорошо спать. - А почему ты не показывал мне это чудо? – вдруг возмутилась Склепова. – Почему ты мне не показал кота? - Зачем он тебе сдался? – проворчал Бейбарсов, а после только отмахнулся и вновь привстал и пересадил котёнка на пол. Тот направился к Склеповой весьма активным и уверенным шагом, забрался к ней на колени и, кажется, задремал. - Я люблю кошек, - прошептала Гробыня. – У меня было мало друзей. Друзей у девушки раньше вообще не было, правда, только по причине того, кем именно был её братец – потому что из-за Бейбарсова девушку все опасались, все боялись с нею общаться… - Ты останешься? – вновь поинтересовался у Тани Глеб. - Я подумаю, - кивнула наконец-то рыжеволосая. Она хотела было добавить, что только для этого и пришла, чтобы увидеть Бейбарсова, потому что слишком уж сильно она его любила, вот только всё равно не собиралась сейчас это добавлять, считая подобный шаг весьма нерентабельным. Всё равно в объятиях Верховного было очень тепло и уютно. В дверь, словно комната Глеба была проходным двором, вдруг влетела Елена – она шумно дышала, будто бы пыталась прийти в себя, а ещё испуганно смотрела на Анну. - Таня? – удивлённо переспросила она, а после вдруг повернулась к Бейбарсову и выдавила, - Повесилась. - Кто? Жанна? – Глеб удивлённо посмотрел на Свеколт, не понимая, почему она так реагирует, настолько, что ли, спокойно. Дело было в том, что Елена слишком сильно любила Аббатикову, чтобы так говорить о её смерти. - Упаси Тантал! – припомнила Бейбарсовского родственника Свеколт. – Нет, с Жанной… Я проверяла, всё в порядке, - Таня нахмурилась при этих словах. – Нет… Ритка. Повесилась. С запиской. - Ты читала? Свеколт лишь молча протянула листок бумаги Глебу, и тот поспешно пробежался глазами по строкам. "Прошу в моей смерти винить Верховного Мага и человека, который умудрился ударить его ножом". Помрачнев, Глеб передал листик Тане и устало прикрыл глаза…