«Nobody sees, nobody knows We are a secret, can't be exposed That's how it is, that's how it goes Far from the others, close to each other That's when we uncover...»
— Zara Larsson, «Uncover»
Прислушиваясь к звукам ночного города, проникающим через открытое окно балкона, Саша лежала посредине постели в комнате Криса. Свет был выключен, и, закинув руки за голову, она закрыла глаза и глубоко, равномерно дышала, пытаясь унять своё сердцебиение, которое было столь бешеным и громким, что мешало ей думать. О сне, конечно, не могло быть и речи. Так нетрудно и нервный срыв заработать, думала она, злясь на себя за то, что как ни старалась, до сих пор так и не смогла успокоиться после работы. Было даже страшно подумать, что такой вечер может повториться. И всё же, в глубине души она знала: это случится, и случится ещё не раз. И чем больше она об этом думала, тем сильнее хотелось ей вернуться в детство. В милое, счастливое детство, которое провели они в маленьком провинциальном городке в самом сердце Канады. Как далеко он был от Ванкувера! И в сколь далёком прошлом осталось то время… Время, когда они не задумывались о том, что правильно, а что – нет, и о том, как они должны держать себя в обществе. Когда их близкая связь, их нежная дружба вызывали у людей лишь умиление и восторг. Никто тогда не осуждал их за эту привязанность друг к другу, а их особенностям и причудам все, как правило, находили одно объяснение: близнецы. В детстве Саша и Крис были очень похожи, так что их родство бросалось в глаза моментально. Оба маленькие и щупленькие, они долгое время оставались самыми низкими в классе. (Это позже Крис неожиданно вытянулся и возмужал – прежде же их сходство было поразительным.) Им нравилось носить схожую одежду, и часто они одевались так, будто пытались сгладить то различие, каким их наградила природа, сделав их разного пола. Все находили это забавным. Но только не отец. Саше порой казалось, что люди любили их куда больше, чем их единственный родитель… Она росла настоящим пацанёнком, стараясь во всём подражать брату: носила джинсы и рубашки, вместо кукол была не прочь побегать с мячом и отлично ладила с мальчишками. Её волосы всегда были затянуты в высокий хвост, а косметикой она долгое время не пользовалась, потому что не умела. Как ни странно, тем, кто помог ей разобраться в девчачьих вещах, был Крис. Он по-своему пытался участвовать в её жизни, заменяя ей маму и лучших подруг, которые были у всех остальных девчонок. У него всегда был какой-то странный интерес ко всем занятиям, которые отец называл «женскими» и которые, конечно, не поощрял. Тот часто говорил, что судьба преподнесла ему «хорошенький подарок», напутав с тем, кого какими качествами наделить. Он всеми силами пытался искоренить в сыне мягкость, уступчивость, скромность и застенчивость, часами твердил о том, что мечтательными и загадочными могут быть только девчонки, а проявлять эмоции и сопереживать нужно более сдержанно. По-настоящему это, впрочем, не помогло. Крис быстро понял, чего от него хотят, и научился быть перед отцом таким, каким тот желал его видеть, оставляя свой настоящий облик открытым только для Саши. С ней же всё было куда сложнее. Она не собиралась подстраиваться под тот образ, который усердно навязывал ей отец, что, разумеется, вызывало неизменный гнев человека, который привык к тому, чтобы ему во всём потакали. Но нужно отдать ей должное: она всегда оставалась себе верна, какими бы ни были наказания, назначаемые ей их родителем. Она ни разу не дрогнула перед его угрозами, была прямолинейна в высказываниях, а иногда и вовсе открыто смеялась над его сердитым красным лицом, когда тот на неё кричал. В ней с рождения было заложено то, что должно было достаться Крису, и отец не мог ей этого простить, будто она отняла это у брата. Крис между ними был словно меж двух огней. И их всегда было необходимо тушить, что было совсем не простой задачей, с которой он так до конца и не научился справляться. Со временем, правда, он стал действовать более эффективным способом, чем сначала: старался предотвратить конфликт, не дожидаясь, пока тот начнётся. Он следил за тем, чтобы разговор не выходил из мирного русла, сглаживал неприятные моменты и изо всех сил пытался контролировать ситуацию. И если Саша прислушивалась к тому, о чём он её всегда просил: не провоцировать и не поддаваться на провокации, то обычно всё проходило спокойно. Из-за этих непростых отношений близнецы были только рады оставаться одни, а это происходило очень часто благодаря стремлению отца подняться на вершину рекламного бизнеса. Все знакомые не переставали ему твердить, что его дети особенные и к ним нужен особый подход. Похоже, весь мир ясно видел, что близнецы заметно отличаются от других детей и требуют определённого воспитания. Отец же разглядел их главную особенность в том, что они спокойно могут обходиться без его надзора и находить себе занятия сами. Лучшие времена наступали в те дни, когда он отправлялся в длительные командировки и оставлял их без присмотра, назначая Криса старшим по хозяйству. Тогда они были полностью предоставлены сами себе. Порой Крис даже соглашался на то, чтобы прогулять школу. К тому, что отсутствовали они всегда вместе, все давно привыкли. Что поделаешь? Близнецы. Заболел один, болеет и другой. Они могли проводить время так, как им нравилось, могли вместе спать, могли гулять до ночи одни. Они слишком много времени находились в компании друг друга, слишком часто находились наедине… Но до чего же им было комфортно вдвоём! Это была лучшая компания – что для Криса, что для Саши, и с возрастом это не менялось. У них появлялись новые приятели и знакомые, но все они прекрасно понимали: можно даже не рассчитывать на то, чтобы для одного из этих двоих занять место другого. Они никогда и никого не поставят выше друг друга. И кажется, люди этим в какой-то мере даже восхищались. Близнецы им всегда нравились. С ними все хотели дружить, о них все хотели узнать больше, и это внимание, этот интерес к их жизни ещё сильнее убеждали их в том, что они особенные. Не такие, как все. Мир, в котором они тогда жили, был безопасным. Не только из-за доброты окружающих, но и потому, что они ещё не осознавали, к чему может привести их близость и насколько она неправильна. Жизнь в неведении может быть хороша тем, что не испытываешь никаких опасений. Ведь если ты не знаешь, где граница дозволенного, ты не знаешь и того, в какой момент её перейдёшь… Саша скучала по той жизни. Как хорошо было не знать, что в обществе таких, как ты, ненавидят… Что половина мира считает тебя преступником и другая половина – готова гнобить до конца жизни. Что ты отвратителен людям всего лишь за то, что любишь не того, кого положено. Она никогда не забудет, сколько слёз пролила, читая в интернете форумы, на которых люди обсуждали инцест. Осуждали, если быть точнее. Сколько гадких вещей они писали! Люди были готовы отказаться от собственных детей, за то что те себе в пару выбрали двоюродных кузенов. Что и говорить о близнецах… Оказалось, Глеб был к ним ещё слишком добр. Саша была уверена, кто-нибудь другой вполне бы мог сжечь её на костре, как страшную ведьму. Всё это ошарашило её тогда куда больше, чем Криса. Всё-таки он в итоге был прав, догадываясь о том, что их отношения должны быть иными. Должны… Не должны… Нельзя… Не так… Неправильно… Аморально… Её тошнило от этих слов. Отношение мира к ним оказалось совсем не таким, к какому они привыкли. Ведь их все обожали с детства. А на деле… узнай все эти люди, что их родственная близость переросла в любовь между мужчиной и женщиной… их бы тут же возненавидели. Но за что? Нет, она прекрасно понимала, за что; она разобралась во всех людских доводах, знала причины. Но это было так обидно… Ведь они тоже были людьми. Нуждающимися в любви не меньше остальных. От этой несправедливости хотелось кричать. И если раньше она опасалась только за то, что люди случайно могут узнать об их отношениях в прошлом, то теперь всё было куда серьёзнее. Теперь опасность поджидала на каждом шагу. С этой мыслью она лежала в темноте и слушала стук своего сердца, когда Крис молча скользнул к ней под одеяло и устроился рядом. Обычно они располагались наоборот, но сейчас на спине лежала Саша, а он – на боку возле неё. Поджав свои длинные ноги, он выглядел немного по-детски в этой позе. Его голова была у неё на груди, которая приподнималась и опускалась от её дыхания, а одна рука обнимала её за талию. Крис знал, что она не спит. Несколько минут они лежали молча, пока Саша не позвала его по имени. – Да? – отозвался он. – Ты думал о том, что случится, если Глеб узнает? Крис подтянулся вверх и подпёр голову рукой, чтобы лучше видеть её лицо. Сейчас на нём отражалось явное волнение. Её брови были слегка нахмурены, и губы – сложены в тонкую линию. – Он что-то тебе сказал? – Саша кивнула. – Там, в ресторане? Когда вы уходили? – Да. Сказал, что у меня на лице всё написано, когда я на тебя смотрю. И что это отвратительно, – донеслось до него её мятное дыхание. Он молчал, обдумывая её слова. Очевидно, Глеб сильно напугал её этим вечером, что ему совсем не нравилось. Сколько раз он просил его не вымещать свою злость на ней, но тот, похоже, просто не мог себя контролировать, когда дело доходило до этой темы. – Неужели мы так ужасны, Крис? – прошептала она спустя время. – Уже столько прошло с тех пор, как он узнал, а он всё ещё зол. Он меня никогда не простит за то, что мы сделали. Он всю жизнь будет напоминать мне об этом. – Он не должен узнать. Никто не должен, – пробормотал Крис, сжимая её руку. – Только представь, в какой ярости он будет… – Перестань, прошу. Он ничего нам не сделает. Что бы он ни думал и ни говорил, пока ты будешь этого хотеть, я всегда буду с тобой. Саша закусила губу, сдерживая подступающие слёзы. Она не боялась, что Глеб им «что-то сделает», никогда не боялась, что он кому-то расскажет, сдаст их. Но она не хотела его терять. Какими бы напряжёнными ни были сейчас их отношения, она верила, что вскоре всё наладится и они снова будут друзьями. Возможно, это было наивно… но, в конце концов, у них всегда чередовались чёрные и белые полосы. Однако в том случае, если Глеб узнает, чёрная полоса грозится затянуться навечно. – Просто… было бы лучше, если бы он мог это принять… – Было бы лучше, если бы все могли это принять, – отозвался Крис. Она не ответила и только запустила обе ладони в волосы, как это обычно делал он. Отчаяние. Это было именно оно. Потому что нет ни единого шанса, что когда-нибудь люди станут относиться к их любви нормально. Всё это глупые фантазии, и только. Осознав, как нелепо звучали их мечты, Крис горько усмехнулся. Когда Саша заговорила вновь, он понял, что они думали об одном. – Мы правда глупые, Крис? – спросила она. – Что бы сказали люди, услышь они, о чём мы говорим? Они бы рассмеялись… и стали издеваться над двумя глупцами с их сумасшедшей идеей. – Саша… – Он сел в постели и сгрёб её в охапку своими сильными руками. Когда он развернул её к себе, в её глазах стояли слёзы. – Мы не глупые. Не позволяй им делать это с собой. То, кого ты любишь, не имеет никакого отношения к твоим умственным способностям. Не это определяет, хороший ты человек или плохой. Люди любят судить других, особенно если те – не такие, как они… Но их мнение не может заставить тебя чувствовать себя ничтожной. Прошу, не допусти, чтобы это случилось. Она уткнулась Крису в шею и слушала его, затаив дыхание. Ей было так важно, что именно он говорит ей все эти слова – потрясающие слова, которые вселяли в неё уверенность. Давали силы двигаться дальше. Это значило для неё очень многое. – И я никогда тебя не оставлю. Что бы ни случилось. Поняла? – Он потряс Сашу за плечи, и в подтверждение она закивала головой. Они сидели обнявшись несколько минут. Покачивая её в своих руках, как младенца, Крис надеялся, что сможет внушить ей спокойствие. Ему хотелось, чтобы она знала: вместе с ним ей не нужно ничего не бояться, потому что он рядом, чтобы защитить её. – Просто… Я не хочу чувствовать себя виноватой за то, что люблю тебя. За то, что хочу тебя. Почему я должна чувствовать это?.. – Ты не должна, – прошептал Крис, целуя её тонкие пальцы. Прижимая к себе её маленькую фигурку, он аккуратно опустился назад на подушку, и она оказалась сверху него. Она лежала на нём, как котёнок, протянув к его плечам свои детские руки и уложив голову на грудь, и слушала равномерный стук его сердца. Похоже, он был спокоен. И то, что он ей сказал, прозвучало очень уверенно. Спокойный и уверенный… Крис знал, в чём она нуждалась, знал, как её утешить. За это она была ему особенно благодарна. Ей хотелось тоже сделать что-то для него, как-то выразить свою любовь… Но усталая, она уже медленно засыпала, постепенно теряя связь с реальным миром, поэтому её желаниям оставалось воплотиться только во сне. – Я тоже тебя люблю, – словно издалека, донёсся до неё голос Криса, и её окончательно объял сон.***
В выходные, когда близнецы были практически готовы отправляться на ужин в китайский ресторан, который восхвалял Крис, домой заявился отец. Сказать, что это было неожиданно, – ничего не сказать. Это было заметно хотя бы по тому, как таращился на него Крис, не пытаясь даже скрыть своё разочарование и удивление за вежливой улыбкой. Они с Сашей уже были одеты и собирались выходить; он только ждал, пока она соберёт в сумку то, что ей было необходимо. Но она так долго и аккуратно красила губы своей красной помадой, прежде чем запихнуть её во внутренний кармашек, что в итоге они дождались звонка в дверь. Отец выглядел запыхавшимся и взволнованным; было видно, что он торопился. Ослабив на шее шарф и слегка отдышавшись, он поведал им о причине своего появления: – У нас сегодня годовщина. Даша в расстройстве, из-за того что вы не приглашены. Одевайтесь, мне было сказано без вас не возвращаться. Близнецы переглянулись. Это совсем не входило в их планы. Они хотели спокойно поужинать и прогуляться в центре, но теперь это всё отменялось. Несмотря на их возраст, они всё ещё были его детьми, и так, как только дети могут понять своих родителей, близнецы сразу поняли: от посещения этого «семейного праздника» им не отвертеться. Саша даже не стала ничего говорить. Она знала, что Крису, хотел он того или нет, так или иначе пришлось бы поехать, потому что отец имел над ним власть. И она бы, конечно, поехала с ним. Ну, просто потому что она бы его не бросила. В конце концов, они собирались провести этот вечер вместе, и они проведут, пусть и не одни. В лифте все ехали молча. За спиной у отца Саша теребила рукав куртки Криса, пытаясь тем самым послать ему сигнал, который убедил бы его, что всё в порядке, но он с хмурым видом сверлил взглядом затылок отца и обратил на неё внимание, только когда они спустились вниз. Она схватила его за кончики пальцев и сжала их в своей маленькой ладошке. Смягчившись, он перевёл на неё глаза и грустно поджал губы; Саша в ответ улыбнулась и показала ему язык. Это сработало. Увидев, что она не расстроена, Крис успокоился и, пока отец не видел, переплёл их пальцы и подмигнул ей. Она была так красива… Сегодня она собиралась дольше обычного. Долго красилась, рисуя на веках чёрные стрелки, долго укладывала волосы. Она как будто бы… собиралась на свидание. Крис удивился, что эта мысль только сейчас пришла ему в голову. Она собиралась с ним на ужин в ресторан, словно они были настоящей парой… Это было так непривычно. На ней было красное платье из кружева на одно плечо, обнажающее часть её разрисованной спины. Облегающее, чуть выше колена, оно сидело на ней как вторая кожа, покрывая одну руку до самого запястья кружевной тканью. И хотя перед выходом она успела схватить только старые чёрные туфли, которые попались ей под руку первыми, он знал, что в них она будет выглядеть прекрасно. От неё будет сложно отвести взгляд… Место спереди рядом с отцом было занято коробкой с огромным розовым бантом, и они оба уселись сзади, где часть сиденья также занимали подарки. – Нам лучше не опаздывать, – пробормотал отец, заводя машину. Саша и Крис покосились друг на друга с сомнительными ухмылками. Отец редко выполнял чьи-то прихоти, но это была прихоть жены, для которой он сделал исключение. В его новой семье всё должно было быть идеально. И если его жена хотела видеть его взрослых детей в этот день, он не мог с ней спорить. Саше казалось, таким образом он пытается отыграться за то, чего не вышло в первый раз, и создать такую семью, которой не получилось с ними, его безобразными близнецами. Но ей было всё равно. Она не чувствовала ни ревности, ни зависти, ни уж тем более радости за него. Он не был ей нужен, как и она не была нужна ему. Зато у неё был Крис, и этого ей было с головой достаточно, чтобы не чувствовать себя брошеной и ненужной. Она расстегнула пальто и прильнула к нему, положив одну ладонь ему на колено. В зеркало отец не смотрел, потому как непременно бы наткнулся на её лицо, так что она могла не бояться, что их поймают. Крис, до этого занятый своим телефоном, перевёл на неё смущённый взгляд. Ему нравилось то, как она его касалась. Но стоило ей подняться выше, как её движения тут же перестали быть невинными. Он напрягся и быстро схватил её руку, убрав от своей ширинки. Сашины красные губы изогнулись в задорной улыбке.***
Это было самое скучное торжество, на котором Саше приходилось бывать. Ещё скучнее свадьбы отца, со времени которой прошло ровно пять лет. Их мачеха, однако, выглядела жутко довольной, принимая гостей, и всем своим видом так и излучала счастье замужней женщины. Было видно, она и вправду наслаждалась своей жизнью: собой, своим мужем, своими детьми и огромным домом, половина которого по праву принадлежала ей. Гостей было немного – только самые близкие друзья семьи; и сейчас они все собрались в большой гостиной на первом этаже, где на большом экране телевизора шла в записи свадебная церемония. Саша сидела на подлокотнике кресла, в котором расположился Крис, и, делая небольшие глотки шампанского из своего бокала, вспоминала о том, какие глупые мысли в своё время породила в её голове эта свадьба. Ей было восемнадцать, она была влюблена в Глеба и, к своему теперешнему стыду, даже позволяла себе мечтать о том, чтобы однажды, через много лет, оказаться рядом с ним в роли невесты. Какой же она была наивной… Он-то об этом наверняка ни разу не думал. Когда на экране появился фрагмент, в котором засветились близнецы, Крис слегка двинул её рукой, и в ответ она скорчила ему рожу с косыми глазами и высунутым языком. – Очень элегантно, – улыбаясь, поддразнил её Крис. – Эй, а ты? Она нахмурилась, требовательно поглядывая на брата. Тот быстро осмотрелся по сторонам. Кажется, все глаза были прикованы к экрану, и, подняв руку над головой, он дотянулся средним пальцем до своего носа, изображая поросёнка. Довольная его гримасой, Саша тихонько захихикала, прикрыв рукой рот, и Крис последовал её примеру. Но веселье было прервано, когда они заметили, что с противоположного конца комнаты на них смотрит отец, обнимающий Дашу за плечи. Наградив их недовольным взглядом, он провёл ребром ладони под горлом, намекая, что лучше им прекратить то, чем они занимались, и, попавшиеся, они по-детски опустили глаза в пол. До конца просмотра они молчали и Саша больше к нему не поворачивалась. Крис в свою очередь искоса посматривал на её ноги, находящиеся у него под носом. Как только они приехали, она сняла в туалете свои колготки, и теперь её гладкая ровная кожа поблёскивала в темноте от света телевизора, приковывая к себе взгляд. Эти голые коленки действовали на него так, словно он всё ещё был шестнадцатилетним школьником… Это сбивало с толку. Засоряло голову ненужными мыслями. Крис осушил свой бокал и отставил его на столик. – Ну наконец-то, – пробурчала Саша, когда просмотр был окончен и в зале включили свет. Все вокруг ахали и охали, с улыбками поздравляя пару с их праздником. – Это точно, – подхватил Крис, вкладывая в это, правда, немного иной смысл. Дальше всех позвали на торт, специально заказанный в известной кондитерской по случаю годовщины, а после на улице должен был состояться показ фейерверка. Гости постепенно стали подтягиваться к холлу, готовясь к тому, чтобы выйти наружу. Следуя за небольшой кучкой, состоящей из трёх пар, Крис обратил внимание на знакомую фигуру в красном, свернувшую в сторону кухни. Благодаря её платью, упустить Сашу из виду было сложно. Убедившись, что всем на него плевать, Крис последовал за ней. Он был уверен, она вернулась за кусочком торта, от которого отказалась ранее, но обнаружил её с бутылкой шампанского. Дождавшись, пока она наполнит доверху свой бокал, он кашлянул за её спиной. Саша вздрогнула, обернулась и облегчённо выдохнула. – Ты что это тут делаешь? – сузив глаза, спросил он. – Вздумала напиться? – Да ладно тебе, сам видишь, вечер – тоска полная. Дай хоть выпью. К тому же, где я ещё увижу это шампанское? – То есть фейерверк тебя не интересует? – Если честно, не очень. И его будет видно отсюда, незачем там мёрзнуть. Крис улыбнулся, узнавая свою Сашу. Пытается быть безапелляционной и независимой. – Будешь? – Она подвинула к нему бутылку. Он покачал головой, отвернулся к окну и, высунув руки из карманов, раздвинул тюль в стороны. Все уже были на улице; через несколько минут прозвучал первый залп, и разноцветные искры озарили собой тёмное небо. Был уже поздний вечер. – Когда мы поедем домой? – Саша подошла к нему и встала рядом, вцепившись в его плечо. – И, самое главное, как? – Мы не поедем. Нам уже готовят гостевые комнаты на втором этаже. – Отлично… Крис задёрнул окна обратно и встал к ней лицом. Она обняла его обеими руками и положила голову на грудь, подставляя ему свою макушку. Её каштановые корни уже начали вылезать наружу, напоминая о том, что на самом деле никакая она не блондинка. Крис провёл пальцем по её косому пробору, вспоминая, какими были её натуральные волосы. – Эй, ты что там роешься? Блох нашёл? – Что ты не несёшь? Нет тут ничего. Только коричневые корни. Саша вывернулась из его объятий и пригладила волосы. Её это смутило. Как небольшое напоминание о собственном несовершенстве. – Пора снова краситься, – признала она и закусила губу. – Не делай так. На зубах отпечатки останутся. – Чёрт! – Саша быстро облизнула языком верхние зубы. – И в кого ты у нас такой умный? – нахмурилась она. – Ну не злись, я хотел помочь. – Спасибо. С минуту он смотрел на её лицо, находящееся от его всего в паре десятков сантиметров. Её разомкнутые красные губы так и притягивали его глаза. Но этот алый цвет словно олицетворял запрет. С этой помадой он не мог её поцеловать – иначе бы он испачкался, и эти отпечатки были бы хуже тех, что оставила она по неосторожности на своих белых зубках. Если она накрасилась так специально, то возможно, это было умно. Устоять, однако, всё равно было сложно. – Ты вернёшь свой натуральный цвет? – спросил Крис, взяв рукой безжизненную прядь её обесцвеченных волос. – Если ты этого хочешь… Она сделает что угодно, если он того захочет, – звучало в этой фразе. – Я хочу, – ехидно улыбнулся он. – Хорошо. Они стояли и смотрели друг другу в глаза ещё несколько секунд, покачивая скреплёнными в замки руками, пока Саша не спросила: – Чего ещё ты хочешь? Крис уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут сзади послышались голоса, и её вопрос, к сожалению, остался без ответа. – Марта, ты закончила с двумя комнатами наверху? Я просила тебя сменить там бельё и проветрить. Это была Даша. – Да, мэм. Всё, как вы и велели. – Спасибо, милая. Можешь взять остатки праздничного торта и угостить Вацлава. Вы свободны. – Они вместе с горничной вошли на кухню. – Вы уже здесь, мои хорошие! – воскликнула мачеха, увидев близнецов. Видимо, она не заметила, что их не было вместе со всеми на улице. – Вам всё понравилось? Гости уже уходят. – Конечно. Всё прошло великолепно, – заверил её Крис. – А Саша что думает? – Э-э… Шампанское очень вкусное. – Не сомневаюсь! – рассмеялась Даша. – Уже поздно... Можете ложиться наверху, всё готово, – добавила она, прежде чем выйти из кухни с двумя бокалами в руке.***
– Тебе сюда, – подсказал Крис, когда, поднявшись по большой дубовой лестнице, они прошли по коридору к двум комнатам, расположенным одна напротив другой. Он раскрыл перед ней дверь, приглашая пройти первой. – Это почему? – Потому что там всегда сплю я. Это типа… как моя комната. – Понятно… Дверь нешумно закрылась. Они остались стоять в небольшом отсеке возле ванной друг напротив друга. Саша прислонилась спиной к стене, не зная, что сказать. Крис ещё держал себя в руках, но взгляд, которым он её пожирал, говорил о том, что удаётся ему это с трудом. Наконец он шагнул к ней и потянул к себе за талию. Пока они стояли, прижавшись друг к другу, его руки гладили её по спине, не находя себе покоя. Им обоим хотелось столь большего… И оба не знали, что с этим делать. Саша подняла голову и посмотрела на него снизу вверх, ища поддержки. – Мне, наверное, лучше пойти к себе, – пробормотал он, отступая назад. – Да, да… Верно. Они застыли, разрываясь внутри от своих желаний. «Давай же, уходи быстрее», – мысленно просила она его, но этот голос тут же заглушал другой. «Не уходи, пожалуйста, останься со мной», – умолял он. Это было похоже на какое-то сумасшествие. Судя по виду Криса, в его мыслях сейчас происходила похожая борьба. «Почему я ещё здесь?» – спрашивал он себя, так ни на шаг и не сдвинувшись в сторону двери. Забыв его совет, Саша снова закусила губу – на этот раз более отчаянно, дико, двумя передними зубами втянув её внутрь. Её тело пылало под тканью платья; в этот момент она мечтала, чтобы Крис снял его с неё. Чтобы он снял с неё всё. И трогал своими большими руками и длинными пальцами… Представив это, она почувствовала, как кровь прилила к щекам. Наверное, они сейчас были того же цвета, что и платье. Должно быть, Крис понял, о чём она думает, ну, или он думал о том же самом, потому что в следующий момент он резко схватил её руками и притянул к себе, накрывая её губы своими. Он был таким же горячим, как и она, в его тесных объятиях ей стало ещё жарче. Ей казалось, они могут расплавиться в любую секунду. Его руки опустились ниже, ей на бёдра, в то время как Саша своими пыталась разделаться с галстуком у него на шее. Прижав к стене, Крис подхватил её двумя руками. Платье задралось, когда она обхватила его ногами; туфли упали на пол. Проведя языком по её верхней губе, он перешёл на её подбородок и ниже, на шею, оставляя на ней мокрые поцелуи. Желание, копившееся в нём слишком долго, наконец-то выплёскивалось наружу, подобно сильному ливню после длительной засухи. Он снял кружево с единственного покрытого им плеча и помог ей стянуть рукав. Из-под платья показался чёрный бюстгальтер без бретелек. Крис поднял её выше, вдыхая запах духов с ложбинки груди, и припал к её телу губами. Саша закрыла глаза, полностью отдаваясь моменту. И тут их словно окатили ледяной водой… – Саша! – голос доносился из коридора. Женский голос. – Ты тут? Саша-а! Крис моментально опустил её на землю, и они отскочили в разные стороны, ошарашенно смотря друг на друга. Саша среагировала первой. Хоть это было не лучшим решением, потому как сперва было бы умнее закрыть комнату на замок, она быстро потянула Криса за руку и впихнула его в ванную, защёлкнув за ними дверь. Тут же были включены на максимум краны, и следующую реплику мачехи они расслышали из-за шума воды. – Ты в ванной? Я принесла тебе одежду для сна. Саша прокашлялась, пытаясь вернуть себе голос. Сердце грозилось вырваться из груди. – Да, я… в душе. Оставь на кровати, пожалуйста… Она отвернулась от двери, и они с Крисом наконец посмотрели друг на друга при свете. Любому, кто увидел бы их в этот момент, не составило бы труда догадаться, чем они занимались минутой ранее. Всё было написано на их смущённых, перепачканных мордашках. – Положила! – снова донеслось из-за двери. – А Крис у себя? Глаза близнецов встретились в зеркале. Крис еле заметно покачал головой. – Э… Кажется, он… собирался спуститься вниз. – Ладно, не буду его тревожить. Спокойной ночи, дорогая. – Спокойной ночи, – пробормотала Саша себе под нос. Эта ночь будет какой угодно, но только не спокойной… Крис молча обнял сестру, поправляя её растрёпанные волосы. Слова были не нужны. Она подтянула на груди платье, и затем они оба склонились над раковиной, по очереди намыливая лица мылом, чтобы смыть с себя следы преступления. – Думаешь, она ушла? – прошептала Саша, присев на краешек ванны. – Уже давно, – ответил вслух Крис. Она тут же на него зашипела. – Тише, вдруг она ещё там? – Она же сказала, что идёт спать. Саша вздохнула и, выйдя из ванной, остановилась у двери. – Тебе, наверное, лучше пойти к себе… – Да. Я тоже так думаю. Он тихо открыл дверь и выглянул в коридор. Всё было чисто. Снаружи никто не прятался и не сторожил, чего так боялась Саша. Напоследок, наклонившись к ней, он оставил на её губах почти невинный поцелуй. Как только Крис вышел из комнаты, она сползла на пол и уткнулась лицом в колени.