Та что их связала

       В один из на редкость спокойных вечеров Артемида Энтрери, сидя в кресле перед камином, предавалась размышлениям о своем несносном напарнике, а, точнее, о той материи, что умудрилась их связать и не давала теперь разбежаться в разные стороны.       Ответ в голову приходил лишь один – страсть. Страсть к бесчисленным авантюрам и нескончаемым приключениям, к трепке нервов окружающим и друг дружке. То, как она порой ненавидела дроу и мечтала прибить гада к белоровой матери, тоже было одним из оттенков связывающей их страсти. Как и неумолимая страсть Джарлакса к противоположному полу, которую убийца не разделяла, но которая при этом доводила её порой до белого каления. Наемник как-то в привычной шутливой манере сказал, что это просто ревность, в ответ, на что получил длинную тираду нецензурного содержания, сводящуюся к, да, размечтался. В том, что эта лысая скотина, возможно, права, она готова была признаться даже себе. - Khal’abbil, над, чем задумалась? – произнес над ухом привычно насмешливый голос. - Над тем… - Артемида чуть повернула голову и посмотрела напарнику в глаза или, скорее, в глаз, выдерживая драматическую паузу. - Продолжай, я тебя внимательно слушаю. – Алый глаз светился почти неподдельным любопытством. - … как ты меня достал. – Губы женщины изгибаются в привычно ехидной усмешке. - Почему же? Это очень жестоко. Тебе так не кажется. – Обиделся дроу или вернее сделал вид, одновременно с этим удобно устраиваясь на подлокотнике кресла. - Нет ни, кажется. – Раздраженно буркнула брюнетка. – Слезь с кресла.       Но наемник, проигнорировав её последние слова, продолжал внимательно рассматривать напарницу. С его точки зрения, Артемида была красива, черные волосы красиво обрамляли скуластое лицо, правда лишь в тех случаях, как например, сегодня, когда она их оставляла распущенными. В остальное время женщина заплетала их в длинную косу. Черты лица чуть резковаты, но это совсем не портило её, а скорее наоборот придавало образу таинственности, ну или же, как бывало намного чаше, давало понять, что связываться с обладательницей этого личика не стоит. Если вы, конечно, не хотите совершить жестокий вариант самоубийства. Тонкие губы чаще всего плотно сжатые, выражающие презрение ко всему окружающему миру или же вечное недовольство всем и вся. В редких случаях они изгибались в соблазнительной улыбке, но только при редкой необходимости очаровать собеседнике, куда чаще его Энтрери предпочитала запугивать или давать понять, что настроена серьезно и только на дело, ради которого её наняли. Сам же дроу временами удостаивался ехидной или бесовской ухмылки, что смотрелось ни менее соблазнительно, чем улыбка. И, конечно же, глаза. Эти крайне выразительные серые глаза, покорили Джарлакса с самой первой их встречи. Если лицо женщины зачастую ничего не выражало, хотя для него это бесстрастие стало со временем очень информативным, то глаза, как и положено зеркалу души, позволяли понять, какие же чувства обуревали убийцу.       Вот и сейчас вся поза женщины и выражение лица говорили о крайней степени раздражения, вызванной нарушившим её личное пространство дроу. В тоже время в глазах плясали ехидные смешинки и любопытство напополам с вызовом, который Джарлаксом был воспринят как разрешение и приглашение, которое он естественно проигнорировать не мог.       После стольких лет ожидания, он наконец-то попробовал на вкус обветренные губы, осторожно касаясь, нежно раскрывая их языком и наконец, страстно углубляя поцелуй. Артемида отвечала не менее страстно и напористо. Проведя шершавой ладошкой, пробравшейся под его рубашку, по спине она притянула его к себе, буквально усадив себе на колени. Со стороны это, пожалуй, смотрелось довольно странно, но им было все равно, сейчас они сгорали в объятиях друг друга.       Следующим утром, проснувшийся первым, Джарлакс с непривычной для него нежностью рассматривал спящую на его груди женщину. На его губах сама собой расцвела улыбка, когда он вспомнил, о том какой страстной и в тоже время нежной любовницей оказалась, обычно столь сдержанная убийца. - Знаешь, khal’abbil, надеюсь у нас впереди будет ещё не одна подобная ночь. – Задумчиво сказал дроу, спящей подруге, дразнящее гладя её по спине и прижимая за талию к себе другой. - Только если ты перестанешь так самодовольно и не растреплешь об этом всем на свете. – Потянулась она, одновременно заглядывая в алые глазищи, в которых непривычно отражалась готовность сделать все, чего бы она не попросила. Наконец-то она нашла способ воздействия на это недоразумение и надо отметить довольно приятный.