The time will not heal The dead boy`s scars The time will kill © Nightwish, For The Heart I Once Had
Видения будущего оказались ложью. Призраки, бессильно бродившие теперь вокруг него - когда он лежал в темноте, сжимая голову руками так, как будто хотел ее раздавить. И тем избавиться от сверлившей ее изнутри боли. Наверное, боль должна была теребить сердце... но в сердце было пусто. И эта пустота поселилась там еще тогда, когда отец на далеком острове Нетландия отпустил руку сына. Сына, только что говорившего о своей любви. Его любовь так никому и не понадобилась. Просто не была нужна. Она не была нужна Миле, нарисовавшей себе образ мужа-героя, победно вернувшегося с войны. Хромой дезертир, лепетавший, что покалечил себя из-за сына, был с презрением отвергнут. Мила не верила. А у него так ясно стоял перед глазами образ отца, отпускавшего его руку. "Я никогда не покину тебя, Белфайер. Никогда..." "Я не такой, как мой отец..." Такой, выстукивала боль в мозгу. Именно такой. Он разжал пальцы Белфайера в паническом страхе за свою магию, и зеленая воронка поглотила мальчика. Тот отправился куда-то, где навсегда будет чувствовать себя одиноким и брошенным. Как когда-то уже было с его отцом. История имеет обыкновение повторяться. В своих худших чертах. Проклятья не будет. Сказочный мир останется таким же, как прежде, и не откроется портала в другой мир. Он никогда не найдет своего сына. Возможно, так и суждено на самом деле, и Белфайер вовсе не хочет вновь увидеть отца. Возможно, ему не нужен человек, у которого никогда не хватало смелости. У которого сжималось сердце от ужаса, в чьих глазах застыло выражение вечной скорби и вины. Вины за то, что все, кого он любил и хотел удержать, уходили. Предавали. Исчезали. Были преданы сами. Потому он и отпустил Белль. Ее ждало то же самое - чудовище не имеет права любить, еще меньше, чем когда-либо, оно исковеркано, изуродовано, заразно несчастно. И все же это не помешало ему ждать ее до темноты у окна. Ждать, чувствуя, как холодные пальцы становятся влажными от волнения. А теперь и ее нет. Она умерла, сбросилась с башни. Его любовь не была нужна, когда он еще был человеком. И стала разрушением и погибелью, когда он превратился в Темного. А когда нужно было выбирать между властью и любовью, Кора, дочь мельника, выбрала власть. Словно знала, что он свою любовь обовьет вокруг нее, мешая дышать, боясь, каждую минуту страшась, что Кора покинет его так же, как отец, Мила и сын. Как впоследствии покинула и Белль. Так что... может быть, Белфайеру просто повезло? День за днем проходил в подобных мыслях, бесконечно тянущихся, таких же безнадежных и серых, как небо за окошком темницы. А когда небо голубело и светилось изнутри лучами солнца, он уползал в угол, не желая видеть сияния. Сияние напоминало о том, что где-то есть то, чего у него никогда не было. А если и было - то ненадолго. Он заслужил это. За ним тянулись тени невинно погибших, молчаливые напоминания о совершенном многократно зле. Ломая чужие судьбы, можно ли надеяться на то, что твоя окажется благополучной? Расплата пришла, и ей нет конца. Но когда еще не было магии, и тьмы, и ненависти, и подспудной злобы - чем он тогда заслужил свои несчастья? Судьба - быть вечно отверженным? Он мог бы выбраться отсюда, из-за прутьев темницы, но не станет. Он обречен вечно прятаться в углу, подобно умирающей ящерице, стараться быть как можно незаметнее. Чтобы потом, превратившись в прах, не оставить о себе никаких воспоминаний. Он ждал, когда закончится пытка пребывания в этом мире. Ни человеком, ни Темным - никогда Румпельштильцхен не был по-настоящему счастлив и уверен в чьей-то любви до конца.***
So much more I wanted to give to the ones who love me © Nightwish, Dead Boy`s Poem
Белль в нерешительности остановилась напротив темницы. И молча смотрела на жалкое, скорчившееся на полу существо. Румпельштильцхен был насмешливым, могущественным, он со смехом забирал ее из родного замка. Сидел на троне ее отца, развалившись, и ехидно диктовал свои условия. Был задумчивым, спокойно крутящим колесо прялки, когда вечерами Белль украдкой поглядывала в его сторону. Был подавленным, печальным и не глядевшим на нее, когда она выспрашивала о его жизни. Был смущенным, с проснувшейся в глазах надеждой на любовь. Был... разным. Но таким - никогда. Его ничто не должно было сломить. - Румпель...штильцхен, - ее голос оборвался на половине имени и воспрял снова. И, обвив дрожащими пальцами прутья решетки, Белль повторила: - Румпельштильцхен! Теперь это прозвучало твердо... и требовательно. Существо на полу шевельнулось. И, едва глянув, тут же закрыло глаза грязными темно-золотыми пальцами. Когти были обломаны, будто он скреб ими стены. - Румпельштильцхен! - настойчиво повторила Белль. Она достучится. Она даст понять, что она не видение. Белоснежка сказала, что он совсем сошел с ума. Неправда. Его можно вернуть. Надо только верить... только верить! - Это же я. Это Белль. Твоя Белль, - прошептала она. В его видениях Белль проскальзывала мимо и исчезала. Она никогда не говорила... этого слова. Не говорила, что принадлежит ему. Существо... нет, теперь уже Румпельштильцхен медленно поднялся с пола и припал к решетке. Его янтарные лягушачьи глаза жадно смотрели на Белль. На ту, которую он посчитал погибшей. У него снова не хватило смелости вызнать, вырвать по кускам правду. Но она пришла. - Белль, - хрипло сорвалось с темных губ. - Я здесь. Я пришла за тобой, - Белль протянула руку и дотронулась до спутанных волнистых волос, в полутьме казавшихся серыми. А когда-то в них сияли мельчайшие крупицы золота. - Я пришла. Румпельштильцхен в ответ стиснул ее пальцы и прижал к своему лицу, к жесткой щеке, чтобы не отпускать. Чтобы она не ушла и не растворилась вдали. Как все другие. - Расплата закончилась? - он не верил. Белль улыбнулась сквозь слезы, заблестевшие в светлых глазах. Она смутно догадывалась, что он имеет в виду, пусть и не знала всей истории. - Да. Она не собиралась убегать и уходить. Она простила предательство. И не боялась ничего. Значит, все-таки он был достоин любви? Несмотря ни на что? Румпельштильцхен страшился снова в это поверить. Не может быть. Невозможно. Но вот она, Белль, с грустной, сочувственной улыбкой, обнимает его своими теплыми руками, шепчет, что никуда не денется, незачем так дрожать и бояться, все будет хорошо. - Мы будем вместе, - говорила Белль, а слезы снова заливали ее лицо. - Я люблю тебя. И он поверил ей. Поверил всем сердцем - тем, что осталось от него. Потому что на этот раз все может быть совсем, совсем иначе... и будет. Нужно только отпустить боль прошлого. И тогда - наконец-то - Румпельштильцхен почувствует себя по-настоящему счастливым и уверенным в чьей-то любви. До конца.