Are you Alice?

Туман вокруг. Моросит легкий дождь, трава чуть слышно шелестит, прогибаясь под весом ползущей змеи. Пахнет чем-то странным – горьковато-сладким, будто соусом каким из Макдональдса. При мысли об этом крутит живот; нельзя, нельзя думать о еде, все потом, сейчас главное – найти выход, выбраться из этого гребаного места и вернуться домой. Когда она выходила, было около шести часов. Сейчас уже, наверное, где-то восемь; нужно спешить, иначе она не успеет посмотреть хотя бы пару серий сериала до момента, когда придется выключать компьютер и ложиться спать. Чертов режим – Мэри он совсем-совсем не нравился. Дурацкие родители, и зачем они только ограничивают ее? Неужели они не понимают, как ей это важно? Лезут со своей учебой, «делай то, делай се…», блин, да тогда ведь совсем не останется времени, чтобы общаться! Ей что, всю жизнь проводить за этими учебниками?! Мэри раздраженно выдыхает облачко пара и по привычке корчит забавную рожицу – будь ее подруги рядом, они обязательно рассмеялись бы. Но их нет. Лес вокруг молчит, равнодушный, совершенно далекий от проблем потерявшегося ребенка; грязноватые капли воды падают на ее волосы, путаясь в них, теряясь между блекло-огненными локонами, будто бы впитавшими в себя серость окружающего места. Черт, и как она вообще здесь оказалась? Вдруг вдали мелькает что-то белое; раздается торжествующий, кажется, крик птиц из чащи; дует легкий ветер. Мэри вздрагивает – все это странно, страшно. В голову приходит сюжет из недавно просмотренного сериала про вампиров – там все происходило примерно так же до того момента, как на сцену выходил главный злодей, вампир всех вампиров, и кусал прекрасную жертву в специально оголенную шею – тьфу. Мэри бы натурально сплюнула, так она была обычно недовольна такими моментами, но немного боязно, да и не время, совсем не время, сейчас ведь должно появиться что-то! Проходит секунда, две. Ничего не меняется. Мэри чувствует, как ее накрывает разочарование; она так и знала, чудес не существует. Или, может быть, все вампиры просто боятся появляться перед ней? Надо будет твитнуть об этом, да и, пожалуй, сделать пару фотографий этого места на память – вот знакомые удивятся, где же она была! Да, да, именно так, Мэри будет показывать им всем это место, говорить-говорить-говорить, как же тут странно, странно, будто в фильме, в котором она главная героиня, и как она видела что-то необычное в ближайших кустах, может быть, это был оборотень?.. да, точно, оборотень! Она даже успела рассмотреть его глаза, смотрящие на нее с голодным интересом, сверкающие в этой темноте (скажет, что было темно – так круче), и он почти подошел к ней, почти-почти, да только не посмел – если бы съел, то получил бы, точно получил бы от хозяина этого места! Мэри тяжело дышит, взволнованная, полностью поглощенная мечтами о собственной славе, о моменте, после которого все обязательно будут называть ее «Мэри-которая-видела-оборотня» или «Мэри-которая-победила-вампира»… В ногу утыкается что-то мокрое. Мэри раздраженно дергается, хмурится, опускает взгляд вниз… и резко прекращает дышать. Распахивает глаза так, что сейчас, кажется, они совсем вывалятся, и смотрит, не способная двинуться, шевельнуться, закричать. На нее из травы в ответ глядят пустые глазницы, резко контрастирующие с белым пушком на морде, глядят заинтересованно даже, изучающе. Впрочем, в этом Мэри не уверена, она сейчас не уверена решительно ни в чем вообще в этой жизни. Ей становится дурно, к горлу подкатывает тошнота, и, по-хорошему, надо бы отвести взгляд да заорать уже наконец – мало ли, кто здесь еще рядом есть, вдруг кто-нибудь придет да спасет?.. – но это сделать невозможно, кажется. Она будто бы загипнотизирована. Вашу мать, что делает белый, чистенький кролик с пустыми глазницами в этом сраном лесу?! Мэри трясет. Она понимает это, когда пытается вытянуть руку и отмахнуться – от чего?.. Крепко-крепко зажмуривается, высвободившись из пут этого нечто, и вновь смотрит на него, теперь уже осматривая только то, что находится ниже шеи. Красный костюм, модный, стильный даже, такой можно было бы купить их собачке – необычно как будет! Лапки сложены на уровне груди. Сам кролик не двигается все это время, не издает никаких звуков. Мэри хочется пихнуть его ногой, чтобы проверить, настоящий ли он, но что-то удерживает ее – возможно, остатки благоразумия, да и к, тому же, она же вежливая девочка и не будет пинать незнакомцев, да, да. - А… лиса..? – раздается скрипящий звук; кролик приподнимает голову, и теперь Мэри кажется, что пустые глазницы смотрят прямо ей в полураскрытый рот. Лучше бы тут были оборотни. Или вампиры. Или волшебницы какие-нибудь. Она бы определенно нашла с ними общий язык, ведь пересмотрела столько сериалов и фильмов, знает, что и когда нужно говорить, чтобы им понравиться; но, черт, как же понравиться кролику, зовущему тебя «Алиса»?! Внезапно ей будто что-то в голову ударяет – точно, «Алиса»! «Алиса в Стране чудес»! Фильм с Джонни Деппом, она его в кинотеатре видела недавно, ходили с друзьями. Верно, верно! Им еще тогда очень понравилось, ведь Шляпник был нереально красив в этой его шляпе, да с таким макияжем чудны́м! - Мистер Кролик? – чуть хрипло от долгого молчания спрашивает Мэри; ей теперь совсем не страшно уже, ну, так, самую малость – она уже разгадала его секрет. - А… лиса… - повторяет кролик. – За… мной… мной… за… иди… Закончив скрежет, хватается на часы, подпрыгивает, подпрыгивает, указывая лапкой на циферблат; тот оказывается без часовой стрелки и весь какой-то… красный, грязный, противный, словом. Мэри он не нравится. Кролик подпрыгивает для верности еще раз и убегает вперед, быстро-быстро. Мэри ничего не остается, как бежать за ним, надеясь, что в траве не так много сидит пауков и прочей мерзкой живности; черт, наверняка новые кроссовки испачкаются… Плохо. Мама будет ругаться. Она, конечно, стерва та еще и ругается все время, без повода и без, но бли-ин, кроссовки-то реально жалко!.. Еще и холодно становится, дождь все не кончается никак, падая и падая, футболка уже вся мокрая; простудится, она определенно простудится, а ведь скоро контрольные! Хотя это скорее плюс, чем минус… Сколько еще бежать-то?! И какого черта она вообще за ним двинулась? Пошла бы в противоположную сторону, поискала бы выход, посветила телефоном дорогу, так нет же! - Стой… шшш… вись… вись… остановись… Белое пятно впереди замирает. Мэри, совсем уже выдохшаяся, матерится, совершенно не стесняясь в выражениях, наклоняется вперед, опираясь на колени вспотевшими ладонями. Отдышавшись, принимает исходное положение, оглядывается; вокруг не меняется, в общем-то, ничего – та же серость, туман, трава пожухлая, разве что лес рядом совсем теперь, рукой подать – и ты уже там. Так вот куда они бежали? - Мы в лес, что ли? Кролик молчит пару секунд, и Мэри кажется, что она слышит звук скрипящих шестеренок – как странно. - Ну? – в нетерпении она хмурится, морщит носик, скрещивает руки на груди. Достало. Ей хочется домой. - Пошшшшли… А… лиса… мной… за мной… Раздается грохот, земля под ногами рушится, кусками летит вниз, в неожиданно появившуюся пропасть; Мэри даже не успевает вскрикнуть толком, издает только слабый, удивленный писк. В фильмах этот момент всегда круто выглядит, но в жизни, оказывается, не так вовсе, ужасней, действительно ужасней. Кажется, будто твои органы существуют где-то в другой плоскости, в ином параллельном мире, или же падают рядом с тобой, но никак не внутри тебя, где, по идее, должны находиться. Последняя мысль, пролетевшая в ее голове, была вновь о не просмотренных еще сериях сериала; придется завтра наверстывать упущенное, и, наверное, даже забить на домашку. Мэри уверена, что это «завтра» обязательно наступит. Не сомневается. На сто процентов верит. Кролик впереди вдруг дергается и исчезает куда-то – куда, куда?!.. Удивительно. Мэри видит очертания стола маленького, комнаты, и уже готовится мягко приземляться рядом – все как в фильме! Вдруг будто бы свет гаснет или еще что такое; будто бы батарейка села на телефоне; будто бы надвинули на мир плотные-плотные шторы. Темно. Не видно, не видно, ничего не видно! Мэри почти паникует, «почти», потому что все еще верит в то, что так и должно быть по сценарию, и сейчас, сейчас вот уже все изменится, станет как раньше. Резко закладывает уши. Пропадает любой звук, даже собственное дыхание не слышится, не ощущается. Мэри страшно. Страшно и – неожиданно – очень-очень больно. Что это?! Что за чертовщина?! ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ?! – хочется закричать ей, но рот не слушается, рта и вовсе нет. Мэри пытается дотянуться до лица, но не чувствует рук. Хочет скосить глаза в сторону, но внезапно понимает, что у нее нет глаз. Приходит осознание: ее тоже больше нет. *** Кролик стоит над ямой, склонившись вниз. Из пустых глазниц льется чуть видимый свет. В груди скрипят шестеренки, когда он дотрагивается до часов, мутных, перепачканных в свежей, насыщенной крови. - А… лиса… не та… та… с… снова… А… лиса… Где же ты, Алиса? Когда же ты вернешься к нам?