Ночью

«Спи вечным небом, непогодой мая и теплым снегом в пасмурную зиму» (с)

---       Ночь встречает меня дробным гулом уходящих в депо трамваев. Разглядываю их длинные спины, стянутые серыми складочками теней. Тени... тянутся, тянутся вниз, ползут и обрываются, чтобы снова появиться у следующего фонаря. Возвращаюсь.       Проваливаюсь в теплую темноту коридоров, поднимаюсь наверх. В окнах лестничных клеток застыли бархатные фигурки людей, и, если долго смотреть, то кажется, что это не люди, а только кусочки ткани, приклеенные к стеклу. Темно-синие кусочки бархата, утонувшие в оранжевых всполохах света. ---       Сажусь рядом (насколько это позволяет цветок в горшке и его треклятые широченные листья). Тянешь руку, пока твои пальцы не смыкаются на моей кисти. Прислоняюсь щекой к прохладному цветочному листу. Вспоминаю, что у нас нет ничего на завтрак. Но... вряд ли тебе захочется есть в таком состоянии, даже завтра. Или уже сегодня? Достаю из сумки влажные салфетки и, перегнувшись через цветок, вытираю твое лицо и волосы, слипшиеся в сосульки. Хорошо бы помыть. ---       Отводишь руки назад, задевая составленные у стены бутылки. Несколько из них, жалобно звякнув, разливают остатки своего содержимого на ковер. Слабенький, выдохшийся запах медленно расползается по комнате. Видимо, тебе снова хочется что-то сказать. Время есть. Подаю тебе стакан с водой: - Начинай. ---       Когда я думаю обо всем этом, ну, то есть, нет, не обо всем, конечно, только о том, что будет после. Нет, ничего не понимаю. Сижу здесь, ухватившись за ножки кровати, ожидая, что меня вот-вот вынесет отсюда какой-то неизвестной волной, и пытаюсь угадать, что будет со мной после. Время идет. Конечно, конечно же ты уйдешь. Пусть не сейчас, но какая теперь разница. Уйдешь. Останусь я, руки эти мои бесполезные и побрякушки, которые я привяжу к новой связке ключей. Иногда я забираюсь на кровать и читаю что-нибудь, прислонившись спиной к твоей подушке. Иногда мне кажется, что ее ты тоже заберешь с собой. ---       Белый матовый кафель в аккуратных желтоватых лужицах и все тот же запах, только сдобренный порцией желчи. Липко. И раздражает тусклый электрический свет. Натягиваю огромные перчатки канареечного цвета и выуживаю из-под трубы ссохшуюся тряпку. --- - Ты не перестанешь любить меня? - Нет, нет, конечно нет. --- «По утрам, когда в лицо вам никто не смотрит, я отправляюсь пешком к монументу, который отлит из тяжелого сна. И на нем начертано: Завоеватель. Но читается как «завыватель». А в полдень -- как «забыватель» (с)