Что было бы, если бы я родился девушкой?

Хекджэ еле-еле разлепил глаза и посмотрел в окно. На улице было светло, первые лучи солнца ярко светили, оставляя в комнате полосы света. Он сел на кровати, но тут же пожалел об этом. Началось сильное головокружение и пульсирующая головная боль, будто в черепной коробке поселилась многодетная семья дятлов. А тело ныло так, будто по нему сначала пробежалось стадо слонов, затем проехался каток, и вдобавок попрыгал Шиндон на одной ноге...Да что там Шиндон попрыгал, больше походило на то, что Чокоболы использовали несчастное тело Хека в виде танцпола, на своей очередной вечеринке. Хекджэ схватился за несчастную голову и попытался встать, но перед глазами начало все расплываться и двоиться, отчего он упал на пол. Пролежав так немного, он все же встал и, кое-как нащупав стену, поспешил в ванную комнату, потому что еда просилась вылезти наружу. Конечно, «поспешил» - было громко сказано, так как Хек не шел, а буквально полз, грозя добраться до ванной через неопределенное количество времени. Наблюдая за этим передвижением, черепаха Йесона злобно посмеивалась в свой панцирь, чувствуя гордость за саму себя. Ведь она, оказывается, очень даже быстрая. Все же добравшись до такого нужного сейчас белого друга, Хекджэ склонился над унитазом, но тут же потерял сознание. Перед ним, как в кинофильме промчалась вся жизнь в ускоренном темпе, начиная со вчерашней ссоры, заканчивая его рождением. Последнее что он смог увидеть, так это то, что Хек смотрел на себя маленького в пеленке, после чего наступила кромешная темнота. *** Хекджэ, открыв глаза, подумал, что умер и оказался в Раю, но чем дольше глядел наверх, тем больше начинал понимать, что это был потолок его ванной. Схватившись за бортик рядом находящейся ванны, он смог сесть, но предметы все также расплывались, никак не приобретая четкие очертания. Ему казалось, что он перепил, потом обкурился, еще раз перепил и добавил под конец наркотики. Ынхек смотрел на все словно через какой-то вакуум, и было настолько хреново, что он уже пожалел, что реально не умер. Хек сидел так долго, пытаясь прийти в норму. Казалось, прошла целая вечность, и вот уже он мог с уверенностью сказать, что у него на руке пять пальцев, а не двадцать пять. Но это был явно не его день, потому что тошнота начала отступать, а вот боль в груди чувствовалась все сильнее и сильнее, сдавливая ребра, мешая нормально дышать. Хекджэ стал задыхаться и схватился за сердце, но ощутил под ладонью что-то мягкое, которое по природе его не должно ощущаться. От испуга, он истерически захохотал, и быстро стянул футболку. Пронзительный визг разнесся по всему зданию, заставляя посуду дрожать, чуть ли не выбивая все стекла из окон. Такого ультразвука давно не слышало человечество, отчего спящая на краю калмыцкой деревни бабуля проснулась вся в поту. Посмотрев на закрытую дверь, она легла обратно, укрываясь с головой одеялом и тихо бурча: «Опять соседи свинью режут. И че не спится?». А Хекджэ так и продолжал визжать, бегая уже по гостиной без футболки, щупая свою выросшую грудь и вновь начиная завывать, как сирена. Некоторые парни повыскакивали из комнат, другие же прибежали с двенадцатого этажа. Все они стояли потрепанные, не выспавшиеся и совсем не понимающие что здесь происходит. Нет, ну многие бы на их месте не поняли, если бы по общежитию бегала какая-то сумасшедшая полуголая девушка, которой в принципе и быть не тут не может. Пробегая мимо растерянных парней уже тысячный раз, Хекджэ, споткнувшись о собственные ноги, упал, эпично проскользнув лицом по полу. Благо это был паркет. Он, скрипя зубами и громко крича: «ТВОЮ МАТЬ», встал и принялся себя щипать. Хичоль долго смотрел на это странное дело, и, не выдержав, подошел и треснул по щеке, тем самым прекратив издевательства Хека над самим собой. Ынхек глубоко дышал, отчего грудь вздымалась вверх и вниз, а так как парни были все же мужиками, и Хичоль, не являясь исключением, стали без зазрения совести пялиться на своего одногруппника. Хекджэ пискнул и прикрылся рукой, вызывая у всех недовольный вздох. Хичоль злобно посмотрел на лицо, ребята последовали его примеру. Он начал пристально приглядываться, а потом его глаза расширились настолько, что стали размером с блюдечко, из которого Хибом так любит пить молоко. - Твою ж налево. Хек..джэ? – ребята также нервно сглотнули, когда увидели в этой девушке своего друга. Хекджэ энергично закивал головой, еще больше сжимаясь под пристальным взглядом всех присутствующих. Воцарилось долгое молчание, а потом все наперебой полезли к Хеку, щупая и присвистывая. Сначала парень шугался и пытался увернуться от назойливых рук, но быстро адаптировался, потому что все внимание было его, и он бы соврал, если б сказал, что это было неприятно. Канин, оценивающе рассматривая, обошел Хека, потом звонко шлепнул по заднице и удовлетворенно кивнул ребятам. Они сразу поняли, что перед ними их одногруппник, потому что ни лицо, ни рост не поменялись, только черты немного смягчились и имели теперь женское очарование. Волосы приобрели свой естественный цвет и были длиной по поясницу. Особенно всем понравилась появившаяся грудь, ведь, если верить словам Кюхена, это был третий размер. Хичоль, все ощупав, наконец, отодвинул резинку спортивных штанов, чтобы заглянуть в трусы Хека и посмотреть на их содержимое. Он с минуту туда пялился, а потом, улыбаясь как чеширский кот, медленно отпустил резинку. Канин, еще раз полапав Хека за округлую задницу, с негодованием и досадой высказался. -Вот черт. Третий размер, фигура, талия, зад… короче, Донхэ! Почему тебе так везет, а? – Ребята все замерли, и Хек в первую очередь. Он совсем забыл о своем парне, о ссоре, вообще обо всем. А Донхэ что? Он вообще был в шоке. Парень все это время просидел на диване, вцепившись в свои волосы, вырывая поочередно клочок за клочком. Он не хотел верить, что это был не сон, но с каждым выдернутым волосом понимал, что это ужасная и непонятная реальность, где его парень превратился в девушку. Когда все затихли и внимательно посмотрели на Донхэ, тот продолжал качаться из стороны в сторону, тихо хихикая. Но ощутив на себе тяжесть взглядов, собрал всю волю и остатки разума в кулак, растолкал всех, накинул взятый со стула плед на плечи Хекджэ и быстро увел своего парня, или теперь уже девушку, в комнату. Напоследок он кинул что-то типо «Извращенцы» и закрыл дверь на замок. Ребята спокойно посмотрели им вслед, и, взглянув на часы, разошлись каждый по своим делам. Одни пошли дальше досыпать, другие же – готовить себе завтрак. Они вели себя так, словно ничего из ряда вон выходящее не произошло, потому что с этой парочкой вечно что-то происходило, поэтому-то парни ничему уже не удивлялись. *** Хекджэ, уже одетый, сидел на кровати и наблюдал, как Донхэ нервно ходил по комнате. Хэ вообще не понимал, что же могло произойти, что его парень, друг и, наконец, одногруппник превратился в девушку. Ведь в природе такого быть не может, и парень явно не переваривал всю эту информацию. Он остановился, в который раз вцепился в волосы и потянул их в разные стороны. Донхэ ни черта не соображал, он был в смятении и вообще не знал, как же дальше им всем быть и что делать с их грудастым участником группы. - Хэ, ну ты чего? - Хекджэ осторожно коснулся плеча парня, отчего Донхэ вздрогнул и отошел подальше. Его напугало не само прикосновение, а этот дрожащий голос. Голос девушки. Он так привык к голосу Хекджэ, с небольшой хрипотцой, с мужским оттенком. А теперь из вроде бы знакомых губ все слова звучали мягче и как-то по-женски. Хэ зажал волосы в кулак и всхлипнул от боли, а Хек продолжал обеспокоенно смотреть на него. - Вспомни Хекджэ, что такое ты мог съесть, или же может, ты не о том подумал, или загадал желание при падающей звезде, продал душу дьяволу, заключил контракт с Люцифером, или... Боже, Хекджэ, не молчи, скажи что-нибудь. Скажи, что такое могло произойти, что ты смог превратиться в это, - последние слова потонули в очередном всхлипе парня. Донхэ чувствовал, как к горлу подкатывает истерика, как еще чуть-чуть и он сорвется и если не накричит, то точно зарыдает. - Ничего такого не было, Донхэ, - и в очередной раз Хэ вздрогнул лишь услышав этот голос. - Боже, что делать, что делать, что же нам теперь делать? - Донхэ уткнулся в свои ладони и беспрестанно повторял эти слова, будто они могли разрушить то, что случилось с Хеком. - Хотя, - тихо начал Ынхек, и Донхэ напрягся, - нет, это просто бред, пустые слова, сказанные в истерике. Я не думаю, что они... - Говори уже! - не выдержал Донхэ. Хекджэ глубоко вздохнул и все же сказал. - Перед тем как уснуть я просто ляпнул, что лучше бы родился девушкой, - глаза у Хэ расширились, а сам он громко застонал. - Ты идиот, нет, хуже, ты кретин, Хекджэ! Как ты мог такое сказать?! - Что? Вообще-то это ты виноват! Если бы не ты и танцовщица, которую ты лапал, я бы вчера не сказал этого. И не кричи на меня, это теперь мне торчать в этом гребанном теле! - Вот только не надо теперь винить меня. И не лапал я её. Не лапал! Сколько можно говорить. Это ты своей головой накручиваешь хрен пойми что. Хекджэ еще хотел что-то сказать, но слов не нашлось, и он просто разрыдался, оседая на пол. Донхэ сначала растерялся, а потом неуверенно подошел и приобнял девушку за плечи. Хекджэ поднял на него свои заплаканные глаза, и Хэ увидел в них что-то такое родное и притянул к себе сильнее, заставляя лицом уткнуться в свою грудь. - Прости меня, я не сдержался. Мы что-нибудь обязательно придумаем и вернем твое тело. Только сначала надо бы скрыть ото всех то, что ты девушка. Думаю, все же, надо позвонить менеджеру. Хекджэ лишь кивнул, а Донхэ пытался придумать, как правильно поступить в этой ситуации. Надвигалась череда их концертов, и все переделать, исключив Хека из выступлений, они не могли. Слишком мало времени было для переделки всех номеров, да и внезапное такое заявление взбудоражило бы любопытную публику. Донхэ вздохнул, собирая все свое терпение и силы на неизвестное будущее. Он и не догадывался, как же сильно пригодится все это и сколько испытаний ждет их в дальнейшем.