Акула

Море безмятежно. Бригантина легко покачивается на волнах, встречая улыбкой наступающий день. Ласковое солнце пока еще не обжигает, и, проснувшееся, только стучится в двери кают. Золотые лучи путаются в рыжих волосах навигатора, невесомо касаются черных как полночь локонов археолога и скользят по гладкой древесине прочь. Неловко ступают в залитый светом камбуз – здесь царствие другого солнца – вдыхают горький дым сигарет и непередаваемый запах готовящейся пищи. Кок улыбается им, и лучи бегут дальше. Смотрят на безмятежное лицо капитана – нет, его будить еще рано, – щекочут длинный нос канонира, поглаживают шкурку олененка и с интересом поглядывают на странного плотника. Озираясь по сторонам, они не находят кого-то… Зоро спит в «вороньем гнезде», прислонившись сильной спиной к остывшей за ночь стене. За окнами кричат чайки, деля на части светлеющее небо. Солнечные лучи мечутся по полу, тщетно пытаясь дотянуться до мечника, чтобы благословить на новый день. Но мрачная тень прячет его, обнимая липкими руками и нашептывая на ухо дегтярно-вязкие, лживые слова. Море бушует. Ветер грозит разорвать паруса. Перепуганное солнце прячется за сизыми тучами. Огромные темные волны безжалостно бьют борта корабля, но теплая древесина крепка, она выдерживает. На глубине режет воду острыми плавниками огромная акула. Черное тело ее едва различимо в мутном океане. Она кружит у дна, раскрывая острозубую пасть. Она голодна. «Санни» накреняется вбок, одно короткое мгновение Зоро пытается удержаться, стоя на скользких перилах. И летит в море – оно устало быть милосердным к нему. Хищница стремительно несется к поверхности, и тупоносая морда выныривает прямо перед ним. Ророноа видит собственное отражение в пустых, полуслепых глазах, и сил вынуть меч из ножен неожиданно нет. Холодная волна накрывает его с головой, утягивая вниз. Мир кружится, переливается сотнями темно-зеленых бликов. Его руку пронзает острая боль. Словно дым на ветру, воду красят алые мазки. Жадно разинув пасть, мелкий водоворот затягивает его. Обезумевшая от крови акула метается у дна, поднимая тучи рыжего песка. Зоро больно, рану разъедает океанская соль. Небо мутнеет и тает. Исчезло. Ориентиры потеряны. Кончено. Кончено? Кончено?! Нет. Он выкашливает из легких воду. Чувствует спиной обжигающие доски палубы. Рядом копошится Чоппер, накладывая повязку. В нос бьет острый запах собственной крови, и Ророноа беспричинно скалится. Он не без труда размыкает веки и смотрит на судового врача. За время плавания со своей командой олененок видел многое, но от этого взгляда по спине бежит неприятный холодок. Мечник поднимается, небрежно отбрасывая в сторону драгоценные катаны, будто они не нужны ему вовсе. Клинки обиженно звенят, но тут же замолкают, не чувствуя более хозяина в этом человеке. – Зоро, – жалобно зовет Чоппер, – Зоро. Но Зоро не слышит. Зоро больше нет. И даже Луффи – казалось бы, кто знает своего первого накама лучше – теперь не узнает его глаза. Ророноа неохотно касается рукояти Вадо. Любимый меч отчего-то приносит в душу одно лишь смятение. С недавних пор он чаще сражается Китетсу. Ему нравится, как поет обагренное чужой кровью лезвие, оно, наконец, получило того хозяина, которого желало. Зоро упивается смертями, жадно глотает предсмертные хрипы дозорных и больше не теряется. Потому что окружающее его пространство за доли секунды становится красным – тыльной стороной клинка он не бьет. Это становится обыденным. И это страшно. Луффи смотрит на него с горькой смесью непонимания и боли. Впервые на памяти команды ему совершенно не до шуток. Однако больше всего жаль Чоппера – ночами маленький врач запирается в своем кабинете и упрямо ищет-ищет-ищет – в чем была его ошибка. – Нам надо поговорить, Зоро, – медленно произносит Луффи после обеда. Мечник понимающе кивает и, заглотив последний кусок сырого мяса, улыбается довольно и сыто. Его глаза спокойны, безумие в них спит. Вот только черные зрачки полностью скрывают пепельно-зеленую радужку, и в них нет той глубины, что присуща человеческому взгляду. – Если так хочет капитан, – Ророноа ухмыляется и издевательски тянет последнее слово. – Зоро, прекрати! – кричит Нами. – Ты пугаешь нас! Он пристально разглядывает ее и, кажется, немного смиряет пыл. Девушка размазывает по щекам злые слезы и постепенно успокаивается тоже. Ророноа оборачивается к капитану и резким кивком предлагает продолжить. – Ты сам на себя не похож, – шепчет Мугивара скорее сам себе, чем ему. – Что если ты просто не знал настоящего меня? – парирует Зоро, и в его голосе звучит неприкрытая насмешка. Луффи молчит, а потом поднимется и идет к выходу. Замерев у дверей, он склоняет голову набок. – В таком случае настоящего тебя я знать не желаю. Робин смотрит вслед уходящему капитану – он похож на человека, терзаемого болью. Она думает, каково ему теперь, ведь в силу своих убеждений, Луффи никогда не откажется от накама. – Эй, кок, – хрипло зовет Зоро, – я хочу есть. Санджи готовится выдать гневную тираду, но археолог вовремя отрицательно качает головой. Мечник, словно мальчишка, играется с красной катаной. Женщина улыбнулась бы этому сравнению, но, к сожалению, начинает понимать, что видят глаза накама. Ророноа глядит на звезды так, будто никогда их не видел. Левую руку нещадно саднит в месте соприкосновения с грубой акульей кожей. Но ему все равно, да и боль совсем не досаждает. Освещенные лунным светом волны бьются о борт корабля, и в такт мерному покачиванию хлопают паруса, ловя случайные порывы ветра. Зоро хочется спать, но это желание пересиливает другое, инстинктивное, – двигаться. В его душе нарастает паника, и он, плохо понимая, что делает, отстегнув катаны, бросается в тихое море. Оно принимает его как родного. Словно так и должно быть. Словно так правильно. Ророноа движется под водой до тех пор, пока легкие не начинают гореть от недостатка кислорода. Мечник выныривает, жадно хватает губами воздух и погружается вновь. Неподалеку он видит серебристый косяк рыбы. В его голове что-то щелкает, и Зоро не чувствует ничего. Только голод. Безумный голод. Голод. Он больше не может думать ни о чем, кроме как о том, что утолить его нужно любой ценой… Очнувшись на палубе с первыми лучами, мечник чувствует, как холодит спину мокрая футболка и печет голову настырное солнце. Во рту стоит солоноватый привкус рыбьей чешуи, но это кажется ему устоявшимся порядком вещей. Зоро скидывает отвратительно липнущую к телу одежду и идет на тренировку. Команда просыпается под привычный лязг гантелей. Ророноа тяжело дышит, но все равно находит силы на улыбку капитану. – Чоппер, – спрашивает он, – не хочешь побыть дополнительным грузом? Олененок боязливо подходит к нему и заглядывает в глаза. Они цвета пепелища, на котором проклюнулись зеленые нити травы. Врач, радостно взвизгнув, бросается на шею накама. Зоро притворно хрипит, а десятью минутами позже Усопп помогает маленькому доктору установить на плечах мечника шаткую конструкцию из гантелей, ящиков и бочек. Лицо Луффи покидает непривычная серьезность, он восторженно смеется и спрашивает Санджи, когда же завтрак. Получив в ответ неопределенное «Скоро», Мугивара ни на мгновение не теряет запала. – Знаешь, Зоро, – улыбается Нами уголками губ. – Пожалуй, я прощу тебе пару тысяч твоего долга. – Я все вернул тебе, ведьма! – почти рычит Ророноа, но это никого не пугает. Робин стоит вдали от общего веселья. Она замечает, как на короткое мгновение взгляд мечника затягивает поволока безумия. Женщина чувствует разочарование – у него вкус дегтя – и сглатывает комок в горле. Предчувствие не обмануло, но как бы ей хотелось, чтоб было иначе. Девушка допускает до себя мысль, что могла ошибиться, и против воли улыбается. – Что за?! – кричит Френки со стороны штурвала. Нико поворачивается к нему, но не видит ничего сверхъестественного. Море на горизонте серебряное – археолог напрягает зрение, и что-то обрывается в ее груди – оно полно выпотрошенной рыбы. Внутренне дрожа, Робин оглядывается на Зоро, его лицо спокойно, как океан минувшей ночью. Словно почувствовав что-то, он подходит к ней и, положив горячую ладонь на хрупкое плечо, спрашивает: – В чем дело, Робин? В этом нет ничего особенного. – Ничего особенного, – машинально повторяет она. – Конечно. Улыбнувшись, мечник идет к камбузу. – Меня ты не обманешь, – шепчет археолог. – Не обманешь. Остановившись на лестнице, Зоро смотрит на нее. На его лице все та же ласковая улыбка. Он говорит что-то. Женщина не слышит слов из-за гула ветра, но это и не нужно, она прекрасно читает по губам. И пустые черные зрачки видит тоже прекрасно. – Я знаю… Ророноа сидит за столом и с аппетитом жует онигири, запивая саке. – Тупой куст, – ворчит Санджи, – решил набраться с самого утра? – Не твоего ума дело, эро-кок, – отвечает Зоро, задумчиво болтая в воздухе опустевшую бутылку, – это моя жизнь и кому-то вроде тебя не стоит в нее лезть… Мечник поднимается и уходит. До самого вечера он режет воздух тремя мечами в тени мандариновых деревьев, а после легко соглашается на дежурство. – Ты разве не устал? – взволнованно интересуется Чоппер. – Ты совсем не спал сегодня… – Спал, – лжет мечник, не меняясь в лице. – Все нормально, я отдохну завтра. Я и без этого доставил вам немало беспокойства. Спасибо тебе, ты замечательный врач. Олененок невразумительно лопочет, что ему нисколько не приятно это слышать, но едва Зоро скрывается в «вороньем гнезде», бежит к Робин. Взобравшись на колени женщины, он сбивчиво пытается доказать, что с Ророноа не все так гладко, как кажется на первый взгляд. Археолог насилу успокаивает расстроившегося малыша. – Ты не виноват, – уверяет она. – Это что-то за гранью человеческого понимания, но мы обязательно все исправим… Когда звуки на корабле стихают, мечник спускается на палубу. Устроив локти на перилах, он разглядывает темную водную гладь, отражающиеся в ней звезды и полную луну. Ему хочется прыгнуть. Зоро думает, что отказывать себе в таком нелепом желании глупо. Вдохнув поглубже, он снова падает в приветливые объятия океана. Любопытные маленькие рыбешки рассматривают его крохотными глазками навыкате, огромная темная акула, прячущаяся среди кораллов, резко меняет свое направление и поднимается вверх, все ближе и ближе к нему. Лениво двигая сильным черным хвостом, она плывет рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ророноа усмехается, показывая, что узнал ее. И ему мерещится ответный хищный оскал. Рванувшись вперед, акула хватает зазевавшуюся чайку. По воде расплывается красное пятно. Зоро чувствует, как бешено стучащее сердце в его груди выплескивает в кровь адреналин. Соревнование? Он не прочь. Перед глазами плывет, спину пронзает чудовищная боль. Он бы кричал, но не может, потому что с первым же звуком горло заполнит вода. Зоро тонет. Но его вовремя подхватывают и несут к поверхности. Мечник жадно дышит соленым ветром, пульс успокаивается, но боль не стихает. Он ощущает горячие струйки крови, стекающие по позвоночнику, но, повернув голову, не видит ничего. Акула движется за умчавшимся вперед «Санни», и совершенно не чувствует веса человека, ухватившегося за ее плавник. Утром с высоты «вороньего гнезда» Зоро видит на горизонте остров. Команда собирается на палубе и готовится к высадке и новым приключениям. А мечник смотрит в кристально-чистую воду, где среди разноцветных водорослей то и дело мелькает черное тело. Он поднимает голову, щурясь на солнце, и глаза у него черные, подернутые белой пленкой, абсолютно пустые и холодные, как у слепых обитателей глубин, никогда не видевших света. – Скоро, – обещает Ророноа, – скоро ты утолишь свой голод…