Призраки из прошлого.

— Сакура Харуно? Наслышан, — мужчина протянул руку, прищуривая взгляд. — Взаимно, — зеленоглазая вновь наигранно улыбнулась, скрывая усталость после этой ночи. Еще бы, Учиха слетел с катушек, а потому сейчас она с трудом терпела боль в мышцах и какую-то неопределенную тяжесть в сердце. Он ей что-то не договаривал, это точно. — Я так понимаю, мы часто будем с Вами видеться? — в разговор вступил акционер, которого она уже знала еще с его дня рождения. — Непременно, — розововолосая нервно сглотнула, чувствуя, как напряженно стоит сзади нее начальник. Естественно, он же не слепой, и, к сожалению, слишком наблюдательный. — Вы свободны в среду? Я бы хотел обсудить с Вами все неясные вопросы, — одев на себя пиджак, акционер сложил в папку документы, намереваясь уходить. — Да, безусловно, — Харуно улыбнулась, — я подготовлю все бумаги, — девушка еще раз пожала ему руку и удалилась под предлогом срочного дела. Это излишнее внимание ей уже порядком надоело. Зайдя в свой кабинет, Сакура устало потерла глаза. Она опять не выспалась, и вновь чувствовала головную боль, которая удивительным образом проходила только в присутствии его. Им нужно прийти к какому-то определенному решению, иначе эта неопределенность сведет ее в могилу. Самое интересное, что он даже не сказал ей ни слова благодарности за пожертвование собой в эту ночь. Хотя разве стоило ожидать от Учихи подобного? Тишину прервал звонок телефона. — Зайди ко мне, — металлический голос отдал приказ и отключился. Черные глаза с негативом прожгли ее, остановившись на области груди. — С каких пор ты договариваешься о встречах, не посоветовавшись со мной? — упрек был крайне необоснованным, однако Саске в последнее время отличался крайней неуравновешенностью. — А что я должна ему была сказать? — возмутилась девушка, — я же иду по делу, которое между прочим ты мне поручил, — она почти вплотную подошла к нему, пытаясь увидеть хоть что-то в его глазах. — Нужно было сказать, что мы встретимся все вместе, а не наедине, — пожав плечи, розововолосая неосознанно сжалась, что за чушь он несет. — Да что с тобой происходит? — не сдержавшись, воскликнула она. Он вообще неузнаваемый. — А что не так? — вскинув бровь, Учиха закурил, усевшись в кресло. — Ты ведешь себя как ребенок, — устав терпеть подобные выпады в ее сторону, Сакура решила хотя бы попробовать донести до него это. Он брезгливо фыркнул, даже не воспринимая в серьез ее замечание. — Вот видишь, — она бросила руку в его сторону, — ты даже реагируешь как мальчишка. Девушка продолжила всматриваться в его лицо. — Иди, — кратко бросил брюнет и открыл ноутбук. Разговор закончен. Опешив от подобного хамства, девушка даже застыла на месте. Бросив так небрежно эту фразу, он теперь даже не смотрит на нее. — Ты хам, Саске, — девушка быстрым шагом пошла к выходу и оглушительно хлопнула дверью. Залетев в кабинет, она, конечно, знала, что он видит каждый ее шаг, но ей было наплевать. Она тоже умеет злиться. Достав из стола непрозрачный скотч, девушка встала на стул возле камеры. Грациозно помахав ручкой, девушка заклеила устройство в несколько слоев, наслаждаясь процессом освобождения от этот ненавистной штуковины. Надоело. Терпеть его подобное обращение надоело, а потому с нее хватит. С понедельника до среды она упорно игнорировала его существование. Никаких бесед, только деловое общение, которое было сведено к минимуму. Он ни слова не сказал о камере, да и на беседы с ней особо не напрашивался. Ему было чем заняться, чтобы отвлечь себя. Решив показать свой характер, Харуно еще плохо понимала, на что она подписалась. В среду после работы за розововолосой заехал тот самый акционер, чтобы обсудить все интересующие вопросы. Сакура подготовила все отчеты, которые могли понадобиться, вот только одного она не учла. Звали ее не совсем для этого. Изначально Харуно принимала все эти знаки внимания как просто отличное воспитание. Но просидев с ним за столом пару часов, девушка уже не могла просто вежливо улыбаться. Этот господин действительно был уж слишком назойлив, хотя и крайне осторожен. Все-таки возраст делал свое дело, он был крайне осмотрительным. Симпатичен, умен, по-своему привлекателен, он мог бы стать неплохим соперником Учихе, появившись чуть раньше, но уже поздно. — Я думаю, мы обсудили все, что могло вызвать спорные вопросы, — Сакуре уже пора было домой. — Вы правы, — он встал, протягивая руку своей спутнице. — Я довезу Вас до дома? — Конечно, — кивнула она и надела свой плащ. Подъехав к ее дому, мужчина взял ее руку и поцеловал. — Было приятно провести с Вами вечер, — его большие голубые глаза очень понравились Харуно. — Взаимно, — кивнула она и вышла из машины, — доброй ночи. Девушка не спеша пошла в сторону дома, чувствуя усталость от каблуков. В квартире все еще пахло лилиями из букетов. Сняв плащ, а после и туфли, девушка устало села за стол, остановила свой взгляд на букете и застыла. Не может быть… Вскочив с места, девушка моментально набрала номер начальника. — Так ты знал, что это Тсунео? — у нее словно щелкнуло в голове. — Догадывался, — равнодушно ответили на том конце провода. — А ты сразу сказать не мог? — это возмущало до белого каления. И почему он молчал? — Было интересно понаблюдать, — он уже хотел было отключиться, как она вновь начала возмущаться. — Или сжирать меня своей ревностью? — Решила проявить свое остроумие? — на том конце слышался рев мотора. — У меня нет слов, Саске, — девушка положила трубку. Разговор как всегда зашел в тупик. Каждый маялся до поздней ночи, но после стольких мучений, оставили свои попытки. В третьем часу как по заказу зазвонил телефон. Не на шутку испугавшись, Харуно ответила на вызов. — Открой дверь, — опять эти приказы, уже тошнит. — Ни за что, — упрямо ответила розововолосая. — Открывай, Харуно, — по телу прошлась волна мурашек. Она прошла босиком к двери, прекрасно понимая, что уже устала ругаться. Дверь распахнулась, и за ней ее уже встречали жестокие до боли глаза. Еще спустя секунду, не говоря ни слова Учиха захлопнул за собой дверь и в грубом порыве впился в губы своей возлюбленной. В несколько рывков девушка оказалась под его телом на собственном диване, просто опешив от такого срыва. Ноющая боль гулким эхом отозвались в спине, но никаких возражений он не принимал. Ему, видимо, было просто необходимо выплеснуть все свои неуемные эмоции. Задыхаясь от нехватки кислорода, девушка оттолкнула его от себя. Переводя дух, ей даже смотреть на него было страшно. — Уже не хочешь этого? — раз он прервал тишину первый, значит ли, что душа его действительно страдала? — Я тебя не узнаю, — простонала она, — что с тобой? Ты так сходишь с ума от ревности? — зеленые глаза сверлили дырку в полу, отказываясь смотреть на брюнета в этой умопомрачительной рубашке. — Возможно, — усталость от вранья уже душила начальника. — Чем я заслужила подобное обращение? — она покачала головой. Им просто не суждено быть вместе, неужели это непонятно? — Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, — мужская рука легла на подбородок девушки, притягивая ее к себе. — Но не такой ценой, — Харуно была готова на многое, но разве она заслуживает такое отношение? — Разве ты чем-то жертвуешь? — ему было смешно это слышать. Она не потерпела ни единой жертвы или потери, чтобы так возмущаться сейчас. — Я вечно иду тебе на уступки, Саске, — терпеливо ответила девушка, — постоянно терплю твои выходки и срывы, постоянно со всем соглашаюсь, никуда не выхожу, избегаю общения со всеми мужчинами, я простила тебе ту ночь, если ты помнишь, и все это я делаю ради тебя, — неужели он этого не видит? Не сдержавшись, он выдал издевательскую улыбку. — А на что ты пошел ради меня? — ее руки упирались в его плечи и уже изрядно затекли от усталости. В глазах странно щипало, будто бы ее больно щипали, чтобы поскорее расплакалась. — На унижение, — кратко выдал Учиха, никак не аргументируя свой довод. Да и еще бы, все доводы Харуно он считал как само собой разумеющееся, в отличие от своих. — И я, в отличие от тебя, хотя бы говорил о своих чувствах. — Одно дело говорить о них, а другое что-то делать, — закрыв глаза, девушка сильнее сжала его мускулистые руки. — Мне нечем дышать, — глубоко вздохнув, ее грудь уперлась в торс черноокого красавца. — Я правильно тебя понял? — он привстал, освобождая доступ к кислороду. — Да, спасибо, — Харуно хотела было встать, как сразу получила осечку. — Я не об этом, — разговор все больше приближался к тупику. — Значит тебе важны вот эти веники и прочие побрякушки? — почему-то ему всегда казалось, что Сакура крайне далека от материальных ценностей. — Что? Причем тут это? — девушка попыталась отбросить его руки, чтобы спокойно встать и не слушать подобную ахинею в свой адрес, однако у него были иные планы. Распыляясь все больше, Учиха принципиально шел на конфликт. — Я имела ввиду то, что ты лишь говорил о любви ко мне, однако на деле вел себя как полный эгоист, — в последний раз предприняв попытку убрать преграду и ощутив себя поистине слабой, хрупкая подчиненная почувствовала слезу на своей щеке. Учиха не стал отвечать. Видимо она просто так и не смогла полюбить его так, как ему бы того хотелось. А полюбила ли вообще? Ни единого слова об этом он так и не услышал за эти несколько месяцев. Да, она отдалась ему, вся и без остатка, но нет ни единой гарантии, что она сделала это не просто по мимолетному желанию. — Ты опять довел меня, — истерично засмеявшись, девушка хлюпнула носом, — что за холодный человек? Изумрудные глаза стали еще ярче, а на щеках показались влажные дорожки. Его грубость необъяснимым образом ранила, даже душила, заставляя в груди болезненно ныть сердце. Однако Учиха уже решил, что делать дальше. Либо вперед до конца, либо вообще никак. Такое подвешенное состояние его больше не устраивало. И по сути, не устраивало никогда в частности по отношению к ней. С любой другой это было нормальным, но Харуно всегда хотелось привязать к себе. Пора. Крепкие руки поочередно сжали ее ладони в прочные замки, чтобы возобладать над ней с особой силой. Надавив весом своего тела, Учиха прикоснулся кончиком своего языка к ее щекам, следуя по дорожкам из слез, иногда слегка целуя нежную кожу. Закончив, брюнет пару раз покусал нижнюю губу возлюбленной и замер над ее расстроенным лицом. Девушка лежала с полуоткрытым ртом, грудь ее томно вздымалась от глубоких вздохов, а глаза выражали глубокую печаль от происходящего. — Ты любишь меня? — неожиданный и резкий вопрос ввел девушку в поистине глубокий ступор. В груди словно били молотком, сердце гулким эхом било во всех сосудах. Видимо, момент и вправду настал… — Я люблю тебя, Саске, — девушка закрыла глаза, осознавая, что сказала то, что когда-то клялась не говорить никогда.