Запретное знание

      Оби-Ван дотрагивается до меня, и пальцы его дрожат. Почти так же сильно, как мои, когда я касаюсь его в ответ. Его губы неуверенно накрывают мой рот, и, пока мы целуемся, наши глаза открыты. Дело даже не в том, что нам обоим ново и странно так откровенно прикасаться к чужому телу, испытывать такие чувства, от которых трясутся руки.       Так касаться другого — запрещено джедаям. Это один из древнейших запретов Ордена, уходящий корнями во времена, когда мы были немногим больше, чем просто монахами. Джедай должен сохранять своё тело в чистоте, чтобы полнее открывать себя Силе. Привязанности и даже самые мимолётные сексуальные связи приводят лишь к тому, что восприятие Силы мутнеет и её веления теряют свою чёткость.       Есть множество старых правил, с которыми я боролся и которые оспаривал, если чувствовал, что Сила зовёт меня действовать вопреки им. Я никогда не жалел о своём неповиновении, потому что Сила всегда вела меня, даже если сам я не знал, куда направляюсь. Джедаи — древний орден, и некоторые правила нуждаются в пересмотре, потому как им больше не место в нашем времени.       Но в этом правиле я никогда не сомневался, не видел надобности противостоять ему. До того самого дня, когда я посмотрел на своего ученика и понял, что мои чувства к нему переходят границы дозволенного. Или до того дня, когда Оби-Ван поднял на меня взгляд, в котором я увидел отражение своих собственных чувств.       Мы — джедаи. Нам должно было достать твёрдости признать, что происходит между нами и высвободить наше душевное волнение в Силу. А вместо этого мы сплетаемся друг с другом на крохотной кровати в какой-то лачуге за Внешним Кольцом, наши тела тают под интимными, робкими поначалу прикосновениями, которые становятся всё увереннее с каждым тяжёлым вздохом, с каждым движением навстречу.       Это запрещено. Такое деяние лишь ослабляет связь джедая с Силой, лишает ясности, и уже невозможно различить, где свет, а где тьма. Но я никогда в жизни не ощущал большего единения с Силой, чем сейчас, когда Оби-Ван входит в меня. Я чувствую, как Сила струится вокруг нас, между нами, более живая и яркая, чем когда-либо прежде, наполненная чистым, беспримесным светом.       Я — джедай. Хватит ли мне мужества открыто бросить вызов Совету, оставив Оби-Вана при себе, после того, как всё изменилось? Уверен ли я до конца в том, что именно этого хочет от нас Сила — от нас обоих, Оби-Вана и меня — изменить нашей любовью саму природу джедаев? Я и раньше выступал против правил и Совета, но никогда — против этого, самого важного и древнего закона Ордена.       На самом ли деле такова воля Силы или мной движет лишь жажда любить Оби-Вана?