Близость

Коснись моей руки и загляни мне в глаза. Заставь меня снова чувствовать. Заставь меня – хоть на мгновение – поверить, что все это искренне. Секунда, доля секунды, мгновение – все, что мне нужно. Просто поверить – ненадолго, на чуть-чуть. Коснись моей руки. Скользни пальцами – огрубевшие от работы кончики твоих пальцев и тонкая, чувствительная кожа моего запястья – нежно сожми мою руку и удержи. Удержи меня, останови. Пусть время застынет. Загляни мне в глаза. Загляни – и позволь мне поверить, что ты увидел там все мои сокровенные мысли. Они сокровенные, личные, они мои и только мои, но я хочу, чтобы ты их почувствовал. Я никогда не скажу – слова грубые и жесткие, они разрушат хрупкую оболочку моих чувств, ранят меня, оставят кровоточащий след в душе - но вот почувствовать ты сможешь. Ты умеешь чувствовать, я хочу верить в это. Удержи меня. Коснись моей руки и удержи меня, позволь мне почувствовать опору под ногами – ведь я падаю, падаю, падаю, падаю, и, когда все будет кончено, я уже не смогу подняться. Дай мне ту опору, что так мне нужна. Разрушение. Все вокруг рушится, одно за одним, то и это, все падает, падает, падает вместе со мной. Мой мир – я строила его, строила тщательно, и я люблю его – потому что он мой и только мой. Никто и никогда еще не смог разделить его со мной, никто не оставил свой след – отпечаток грязного ботинка – в моем маленьком мирке, где живу только я и никого кроме меня. Я люблю это слово – мое. Мое, жалкий клочок чего-то абстрактного, что я могу считать моим. Пока еще мое. Хочешь, я скажу, что я таю? Глупо и банально, но я не могу найти других слов. Хочешь, я скажу, что я растекаюсь лужицей сахарного сиропа по кафельному полу, хочешь, я признаюсь, что мои руки дрожат, когда я открываю новую упаковку инсулина? Хочешь, я скажу это? Хочешь, я скажу, что совсем недавно, пару секунд назад я лгала? Лгала про свой маленький нетронутый мирок, потому что он вовсе не нетронутый. Ты коснулся его, ты коснулся моей руки, моей кожи – того, что я могла бы назвать моим. Ты пересек ту черту – два или три сантиметра обманчиво личного пространства – что отделяет мое от не моего. И это больно, когда кто-то вторгается туда, что ты считаешь своим. Вторгается резко, не постучав; вторгается потому, что ты случайно оставила дверь чуть приоткрытой, чуть-чуть, сантиметр-сантиметр-миллиметр, но открытой. Тонкая щелочка, тонкая трещинка, и скоро все разлетится на тысячи осколков. Скоро, потому что никогда нельзя допускать никого внутрь. Всегда должно оставаться что-то свое, что-то личное. Что-то и где-то, куда можно спрятаться, уйти, забиться, сжаться в комочек – и никто, даже ты, не найдешь меня там. Близость – это больно. Близость – это желанно. Близость – это то, чего мы хотим и боимся. Близость – это то, после чего даже самая мелочь, самая крошечная, самая незначительная мелочь способна ранить. Способна резать – без ножа резать. На кусочки, на квадратики, кромсать на тонкие полоски маленький уютный внутренний мирок, где раньше было хорошо и спокойно. А теперь уже нет. Потому, что близость – это больно. Коснись моей руки. Коснись там, у запястья, где бьется пульс. Коснись моей руки и загляни в мои глаза. Только вот ничего не говори, потому что слова ранят. Потому что слова ранят, и это больно. Потому что ты уже там, только вот ты еще об этом не знаешь. Мы слишком близко. И у меня нет сил отстраниться. Дверь уже открыта. Распахнута. Сорвана с петель. Коснись моей руки. Коснись, и пусть пройдет мгновение. Первое мгновение, когда мне еще не больно. Одно мгновение. А потом близость причинит боль. Один грамм счастья и шесть килограммов боли. Боли, которая наступит тогда, когда мое перестанет быть моим. И у меня ничего не останется… Хочешь, я скажу, что я готова на все ради тебя? Хочешь, я скажу, что здесь – здесь и сейчас – я сделаю все, что угодно? Хочешь, я признаюсь, что подозревала тебя во всех смертных грехах? Ты спас меня, и я должна быть благодарна. Ты спас меня, и ты пришел – однажды, а сейчас мне кажется, что ты уйдешь. Уйдешь, оставив дверь нараспашку. И холодный ветер ворвется в остатки моего маленького мирка, нанося пыль и грязь туда, где еще совсем недавно было так хорошо. Коснись моей руки. Удержи меня и удержи себя. Не уходи. Только не уходи… Близость – это больно. Близость – это больно, и я знаю это, но продолжаю надеяться. Потому что иначе мне незачем жить. Я надеюсь, что когда-нибудь близость перестанет причинять мне боль. Когда-нибудь. А пока это больно. ... – Почему мне кажется, что ты прощаешься со мной, Майкл? – В тюрьме всякое может случиться – никогда нельзя быть уверенным…