Соционический класс

- Не знаю, как у кого, но у меня не было особо бурной школьной жизни. Я был спокойным, тихим учеником. Не выделялся особой активностью в классе. Учился, конечно, на отлично. Начальные классы прошли у меня, как и у всех детей. Наклейки вместо оценок, пенал с кучей всего, огромный рюкзак. Все по правилам. Хотя, по-моему, все дети в этот период, как один. А вот в средней ланке классов начинается самое интересное. Обменял школьную форму на любимый балахон, начал отращивать волосы. Думал, что буду крутым. Ага, конечно. Готом только называли и смеялись. А я медленно впадал в депрессию и скепсис. Зато учителя обходили меня стороной. Особенно училка истории. Видимо, она видела во мне воплощение инквизитора. Но ей просто повезло, когда она отказалась вести старшие классы и не застала Драя, который перешел к нам. Вот это инквизитор от Бога. Кстати, про старшие классы. Помню, как ко мне всякие ТП приставали с вопросами вроде: «А почему ты все время в черном? Это мода такая? Ты такой скучный. Почему ты так на меня смотришь?», - именно тогда я сделал себе табличку «скепсис» и каждый раз ставил ее перед этими дамочками. Идеально работало. Они просто не понимали, что там написано. Примерно в тоже время я начал общаться с Напом. Ну, как начал… Он просто ни с того, ни с сего подсел ко мне с заявлением, что его Королевское Величество соизволил снизойти на меня с милостью. Свалился на мою голову, прЫнц. Списывать ему не у кого было. Никогда не любил заходить в детский корпус. Там были размещены все начальные классы. Дети – цветы на моей могиле. Любимым предметом у меня была история. Даже не знаю почему. Наполеон. Наполеон у нас был парнем видным, популярным. Местным императором школы. Когда он входил – перед ним выстилали красную ковровую дорожку и ложились под ноги, дабы цаце было мягче идти. Стул у него тоже особенный был. Не стул – трон целый. А все почему? Потому что он – сынок директора. Да и с внешностью ему повезло. За ним бегали исключительно все: маленькие девочки, 13-тилетние подростки, девушки, учительницы, старые учительницы, очень старые учительницы, завучи, мальчики, парни, учителя, завхоз, собаки, коты, белки, ежики, все! И ему это нравилось. Ах да, как я мог забыть, это рыжее чудо всегда ходило в короне. Ну, вначале она была картонная с приклеенными стразами, потом он купил что-то больше похожее на корону, а потом у него появилась маленькая позолоченная корона. Затем все стало еще хуже, и школьную форму он променял на какой-то сценический костюм короля. Создавалось такое впечатление, что он ходит в нем все время, даже спит, и даже в душе он с ним не расстается. А еще, с самой старшей школы, я заметил в нем странные наклонности. Однажды, когда мы переодевались на физкультуру, он рассматривал меня. Долго рассматривал, что-то прикидывал. А когда я спросил, почему он так на меня смотрит, то он ответил: «Ты никогда не пробовал носить корсет и чулки? Тебе бы пошло». С этого самого момента я начал опасаться уединения с ним. Как видите, ни фига не спасся. Уроки у нас всегда проходили весело, особенно когда давали задание «поработайте в группах». На любой мой аргумент или даже попытку хоть что-то вставить в его царский односторонний диалог, я слышал: «Не перечь императору!». Ну и что я ему скажу? Ближе к выпуску, я уже инерционно шатался везде за Напом. Из-за этого меня начали называть серым кардиналом. Что касается любимого предмета… хоть он и получал отличные отметки (за папиньку – директора и сильную притягательность), учиться он никогда не старался и вообще учебу не любил. Поэтому то и любимого предмета у него не было. Зато, он люто ненавидел историю, которая так нравилась мне, обосновывая это тем, что и сам не хуже всех этих исторических деятелей, и про него вообще отдельную книгу писать надо. Кстати, также он говорил, что именно по этим книгам должны учиться дети в школах, а не по той «макулатуре», по которой учимся мы и на все аргументы учительницы он отвечал: «Не перечь императору!». Непрошибаемая личность. Джек. Ну что можно про него сказать? Маленький еврейский мальчик. Знаю его с самых первых классов, вместе учились. Без просу потянешься к его карандашу – он тебе пальцы отгрызет. Попросишь у него карандаш – все равно отгрызет. Кудрявый. Зато он всегда умел зарабатывать, особенно начиная с 6-го класса. Когда Жуков кому-то стрелки забивал, Джек был первым, единственным, и самым масштабным собирателем ставок школы. Даже трудовик ставки делал. Недаром он увлекался экономикой. Был отличником в этой сфере. И не только в этой. Ему легко давалось все, за что он брался. Да и вообще, хитрый он, этот кудрявый. Умел быстро располагать к себе людей, даже если для этого приходилось морально покалечить бедную жертву еврея. В особенности расцвел он, прям как майская роза, когда классе в девятом к нам перевелся Драйзер. Тогда они стали работать в команде: один калечит, второй лечит, оба деньги сшибают. Жуткий оптимист. Никогда не видел его грустным. Всегда улыбается. Что-то замышляет, сто процентов… Был местным сплетником. Знал просто все, что только можно было знать. Легко выуживал информацию даже у незнакомых ему людей, а они верили, наивные. Большую часть информации сливал Драйзеру, да, в общем-то, никто и не сомневался. Кстати, о сплетнях. Помнится, дошел до меня такой слушок, что они с Драем в подсобке завхоза личными обрядами инквизиции занимались. Из Джека бесов изгоняли. Подробностей даже знать не хочу. Драйзер, как Вы поняли, появился в классе позже всех. Пришел уже в старших классах, видимо, в прошлой школе всех «вылечил». На первый взгляд, казался таким спокойным, скромный, тихим. Был чрезвычайно вежлив со всеми, чем, собственно, и нравился учителям. Да и всем остальным тоже. Внешность тоже приятная была, вот только стиль его немного насторожил всех. Пусть это было больше похоже на школьную форму, чем у меня и Напа, но еще присутствовал плащ, больше похожий на рясу святых. А еще этот крест. Здоровенный крест на груди. Именно за это моя должность инквизитора перешла ему. Также, Драй подрабатывал местным психологом. Выслушивал каждого, кому так нужно было высказаться и поплакаться в плечо. Конечно, попутно, он собирал информацию с этих людей, которую потом использовал в сотрудничестве с Джеком, но разве это имеет значения для ТП-шек, которые приходили к нему пожаловаться на парня? Ну, или для Гамлета, который привык жаловаться и высказываться всему, что движется. Но Драй поймет, простит и отпустит все грехи. У Джека даже была идея соорудить в школьном дворе храм специально для нашего «инквизитора». Конечно, для того, чтобы пациенты платили за вход, а только потом забивали Драйзеру баки о своих проблемах. Что можно сказать о его любимых уроках? Если бы нам преподавали религию или мастер-класс по святой инквизиции, то он бы самым первым бежал на эти занятия. А так, увы, он был нейтрален ко всем урокам. Да и статус хорошиста его устраивал. Жуков. Ну что тут скажешь? Местный вышибала школы. Его боялись все и всегда. Даже когда он был 9-тилетним. Страшный ребенок. Даже завхоз, трудовик и физрук спрятались в подсобке тогда, когда Жуков был не в настроении. Учителя с ним спорить не любили, ибо это заканчивалось плачевно. Разломанные стулья, разбитые стекла, фингал под глазом у географички. Каждый раз, когда отвечал Жуков, мы созерцали подобную картину. Ближе к старшим классам, когда учителя поняли, что этот шкаф теперь и убить нечаянно сможет, они начали соглашаться с любым его ответом. Даже если на вопрос: «Где находится река Миссисипи?», - он отвечал: «В Африке». Думаю, все уже поняли, что его любимым уроком была физкультура. Он стал главным рекордсменом школы. А больше всего ему нравилась армейская подготовка. Ну, знаете, стрельба, сбор/разбор автомата, строевой марш и так далее. Ближе к выпуску, ему присвоили кличку «майор». Он даже постоянно ходил в армейской форме. И с гранатой. Но этот шкаф удивил всех, когда начал общаться с тем, кто в нашем классе оставался загадкой – с Есениным. С любителем литературы, который вечно пропадает на поэтических вечерах или всегда чем-то занят. А еще Жуков пользовался популярностью у старосты класса. Он помогал ему наказывать учеников за нарушение правил. Поэтому, какими бы раздолбаями мы не были, старосту слушались все, так же, как и подчинялись общепринятым правилам нашей классной общины. Есенин. Есеня – истинный ценитель литературы нашего омута озабоченных, ничем не интересующихся дикарей. И это сравнение не просто так. По сравнению с ним, мы действительно были неотесанными чурбанами. Он был настоящим романтиком, на литературе стихи читал так, как будто наша литераторша платит ему за каждый хорошо рассказанный стих. Ну серьезно. Да и вообще, с виду – пай мальчик. Такой весь из себя милый, начитанный, учился хорошо. Но в тихом омуте черти водятся - я знал, что общение с Жуковым до добра никого не доводит. Как-то раз, я случайно заглянул в его тетрадку, когда он вышел из кабинета, надеясь увидеть там какой-нибудь стих, сочиненный Есениным или же личные размышления по поводу очередной прочитанной книги, но нет. Он крайне красочно описывал расчлененку, используя красивые литературные обороты, метафоры и эпитеты. Я думал, что поседею, когда дочитаю. Как я уже говорил раньше, Есеня и Жуков замечательно ладили вместе. Правда, надо было быть осторожным при общении с нашим любителем литературы. Одно неверное движение и точный удар лишает тебя пары тройки зубов. Гамлет. Сама эксцентричность. Местная «звезда» школьного театра. Конечно, он жутко переигрывал, говорил слишком эмоционально даже тогда, когда реплику надо было произнести максимально монотонно, и никому не нравилась его игра. Но разве ему можно было это сказать? Он сразу закатывал истерику, верещал и доказывал, что у него настоящий талант и что сам Гоголь благословил его. Кстати говоря, об игре и сценических образах. Гамлет даже на уроки ходил в театральном костюме. Колготки, панталоны, мегаузкая рубашка с просто огромным воротником или жабо, и такой же, по узости, пиджак. Про прическу я вообще молчу. Это ж сколько времени он тратил каждое утро, чтобы закрутить такие барашки на своих волосах. И не жалко их ему? Ох, не понять мне Гамлета, не понять. Ах да, чуть не забыл про самый главный его атрибут: Ёрик. Да-да, именно черепушка. Он носился с ней точно так же, как Нап со своей короной. Он даже с ним разговаривал, цитировал ему великих классиков и жаловался на ничего не понимающих в театральном искусстве одноклассников. Дай волю нашим, от Гамлета остался бы прототип Ёрика. Но не тут-то было! Этот актер погорелого театра имел хорошую крышу – старосту. Ну, это, конечно, сложно было назвать крышей. Гамлет просто ходил за ним хвостиком, вешался на шею и жаловался. Не редко врал, что кто-то из наших нарушил правила, за что потом староста проводил воспитательные работы. А вот, собственно, мы и подошли к главе нашего класса. Макс Горький. Староста. Авторитет. Тиранище местный. Нет, у меня с ним проблем не было. Как раз я являлся одним из немногих, с которым наш блюститель правильности и правосудия общался на уровне товарища. А вот, например, всеми любимый Наполеон огребал за каждую свою выходку. Горького все боялись. Просто мы знали, на что он способен. И никто не хотел попадать в черный список местного Дьявола. А самое страшное, что могло только быть для Макса – неровно выложенные книги или канцелярия. У нас в классе все было четко по госту! Книги в шкафах сложены по алфавиту и толщине, на партах все лежит по левому краю - в порядке, предусмотренным правилами, канцелярия по горизонтали именно в той выемке, которая предназначена для нее. И не дай Бог ты положишь что-то не так, как сказал староста! Тебя будут помнить храбрецом. Глупым до невозможности, но храбрецом. Горький – один из тех немногих, который ходил в строгом официальном виде. Все идеально выглажено, волосы уложены. Ну просто орел-мужчина. Улыбку увидеть на его лице было крайней редкостью. Даже когда его награждали, как лучшего ученика, или просто за победу на олимпиаде, он и мускулом на лице не шевелил. Были моменты, когда можно было увидеть ухмылку. Обычно это было тогда, когда он кого-то наказывал. Садюга. Дон Кихот. Дон Кихот славился у нас изобретательностью, умением разрушать все и любовью к еде. На уроки он у нас особо-то и не ходил. Мотивировал это тем, что очень занят, так как находится на грани нового изобретения. Каждый день Дон торчал или в кабинете химии, или в кабинете трудов. Кстати, это была еще одна из причин, по которой трудовик убегал в подсобку к, уже хорошо известным вам, завхозу и физруку. Нет, никто не спорил, у него был несомненный талант, но если бы он, хотя бы, чертежи делал для изобретений, может, они бы воспринимались лучше. Ведь, согласитесь, когда вы видите красивый чертеж, который совпадает с изобретением, вы не боитесь за свою жизнь, а вот когда ты видишь ЭТО, непонятной формы и содержания… впрочем, Дон Кихот оправдывался тем, что: «Ну оно же работает!». Кстати говоря, некоторые его изобретения имели популярность в школе. Например, очки, с помощью которых можно было видеть нижнее белье людей. Парни раскупили сразу все за один день. Зато повара в столовой любили нашего изобретателя. Еще бы, только он мог с таким удовольствием уплетать все то варево и байду, которую варили эти столовские ведьмы. Рисковый парень. В общей картине, Дон у нас человек общительный, девушки находили его милым, мужская часть – интересным. Поэтому, с общением у него проблем не было. Но, не смотря на это, теснее всех он общался с Дюмашей. И вы поймете почему, когда речь дойдет до него. А вот, собственно, и он. Дюма. Самая настоящая хозяюшка. Он тоже, как и Дон, любил труды. Только девичьи. Да, именно - вместо того, чтобы клепать стулья у Сан Саныча, он ходил к девчонкам и варил у них борщи. Причем делал он это даже лучше нашей местной трудовихи. Наши одноклассницы ему на День Рождение подарили фартук в цветочках. До сих пор в нем ходит. Любили его и местные технички. Дюма был всегда на стороне чистоты и порядка, ни один фантик не останется незамеченным. Местная мамочка класса. Каждое утро он делал обход по одноклассникам, заботливо спрашивая, выспались ли мы и сделали ли домашнее задание. Всегда самым последним, к кому он подходил, оказывался Дон. А знаете почему? Потому что «мамочка» приносила ему вкусные завтраки и обеды в школу! И вы только представьте эту картину: Дюма ставит перед Дон Кихотом разные мисочки и тарелочки с вкуснятиной, завязывает слюнявчик, а после трапезы, вытирает ему ротик и целует в лобик. Это не те отношения, которые можно назвать дружескими! Но, черт возьми, все в классе завидовали изобретателю. Ведь все тоже хотят вкусняшки от Дюмашки! Гюго. Один из самых нормальных людей нашего класса. Да, по сравнению с Гамлетом, например, он просто идеал адекватности этого бренного мира. Как я люблю его называть – золотая середина. Ухоженный, общительный, приветливый. Ну просто пай мальчик. Ни с кем в классе не конфликтовал, учился на отлично. Открытый парень, дружил со всеми. Мне тоже было приятно с ним общаться, в чем-то находил схожесть с собой. Гюго являлся самым главным идейником нашего класса. Как только он слышал о том, что в школе проводится мероприятие, сразу бежал заваливать идеями всех и вся. Именно ему Гамлет благодарен за все сыгранные им театральные постановки. Если Дюма у нас «мамочка», то Гюго «папочка». И не потому, что они пара, не подумайте тут. Просто наш идейник всегда ставит семью превыше всего, и он часто напоминал нам об этом. Вот, чтобы удовлетворить его любовь к семейной жизни, мы организовали ему дует с «мамочкой», обещая им пополнения в семье, если подвернется случай. Робеспьер. Человек – энциклопедия. Самый умный (после старосты) ученик нашего класса. Гюго несказанно повезло, ибо этот ходячий учебник сидел с ним за одной партой. Наверное, именно поэтому идейник так хорошо учился. Этот калькулятор везде и всегда опирался на логику. С ним было нереально обсуждать какой-то фильм. Он везде находил нелогичность и начинал исправлять ее, рассказывая, как было бы правильнее. Внешне выглядел как типичный ботаник: очки, зализанные волосы, школьная форма. Девушки, а точнее, тп нашего класса, говорить с ним особо не любили, так как они совершенно ничего не понимали. Такое ощущение, что ничего кроме «красивая коФФточка» и «ЗЕРКАЛКА» они ничего не знали. Робеспьер пользовался популярностью у старосты. Нет, не в том смысле, в котором вы могли подумать. Ему просто нравилось то, что Роб не лишен ума, воспитанности и здравого смысла, что было большой редкостью в нашем маленьком Аду. Самый веселый парень учебного заведения – Гексли. Ему некогда учиться или, хотя бы, сидеть на месте дольше пяти минут - он должен бегать по школе, перездороваться с каждым человеком, потом забыть, что он уже всех поприветствовал, и сделать еще один круг почета. Если Гюго – идейник, а Гамлет – актер, то Гексли – организатор. Его хлебом не корми, дай устроить какой-нибудь праздник, вечеринку или школьную дискотеку. Позитив и энергия из него прямо фонтаном бьет. Его было практически невозможно увидеть без улыбки. В классе, да и во всей школе, его величали главным учеником, впавшим в детство, и до сих пор не выбравшегося оттуда. Ведь только он мог прийти на первое сентября в детском комбинезоне и, при этом, абсолютно всем понравиться. Кстати, вот и «ребеночек» в нашей классной семье. Я же говорил, что Гюго обещали прибавление. Вот, пожалуйста, получи и распишись. Что самое странное - у него получалось оставаться хорошистом, несмотря на то, что на уроках он мог не появляться. Габен. Ну, если Дюма - «мамочка», Гюго - «папочка», а Гексли - «ребеночек», то Габен – местная спящая красавица. Все, что он делал целыми днями на уроках – спал. Даже на физкультуре он умудрялся спать. На лавочке, в уголке спортивного зала. Один из самых спокойных в нашем бедламе. Он всегда придерживался принципа: «Не трогайте меня, и я вас трогать не буду». И у него неплохо получалось придерживаться этого принципа. Его действительно никто не трогал. Просто, зачем будить человека? Мало ли, работой загружен или проблем много, вот по ночам и не спит. Пусть отдыхает, деточка. В принципе, даже когда он бодрствовал, все равно был крайне спокойным. Ему, видимо, было просто лень выражать эмоции. На это ведь надо затратить энергию, которую он так щепетильно бережет. Добродушен. Никогда ни с кем из наших не конфликтовал. Походу, тоже просто лень было. Ох, Габен, Габен. На наше всеобщее удивление, теснее всех он общался с Гексли – своей полной противоположностью. Наверное, именно, его лучший друг и был причиной его редкого, но бодрствования. Ибо, если ты общается с Гексли, то будь готов к тому, что покоя и личного пространства у тебя стопроцентно не будет. Штирлиц. Он входит в элиту старосты, что тут еще сказать. Чрезвычайно трудолюбивый, и из-за этого страдал весь наш класс. Поскольку он был замом Горького, имел нас, как хотел. В образном смысле. Он заставлял нас учить все. Даже то, что нам не надо. Конечно, с таким, как Габен, например, справиться было трудно, но он как-то умудрялся. Но, что самое страшное, даже после школы он звонил каждому из нас и наставлял на свой праведный путь, мотивируя это тем, что труд в жизни – главное. Также, он крайне любил все расписывать по графику и все контролировать. Проще говоря, он любил держать все в своем порядке. А если кто-то нарушал график, начиналась целая баталия. Опоздал в школу – косяк, пообедал не по расписанию – косяк, нарушил порядок Штира… Нет, это уже не косяк, тут тебе просто трындец. Но не думайте, что у него не было своих достоинств. Штирлиц – благородный человек. Он ставал на защиту тех, кого могли обидеть или загнобить. Конечно же, в таких ситуациях он руководствовался своими принципами, как и в любой другой ситуации. Наш трудяга любил исключительно точные науки и так же, как и староста, ходил в официальном костюме, в очках. Пользовался популярность, между прочим; но его это не особо привлекало. Достоевский. Ну, это божий одуванчик. Он никогда ни с кем не конфликтовал. Мягкосердечный парнишка. Жаль мне его было. В такой чудовищный класс попал. Был тихим и скромным, чем нравился, как и элите старосты, так и многим учителям. Проблем с ним просто не было. А когда хоть с кем-то проблем нет, облегчается работа старосты и жизнь всего остального класса. Однако, он не мог за себя постоять. В любом споре, в котором его начинали обвинять, он тут же соглашался с виной, извиняясь перед тем, кто мог быть виноватым на самом деле. Да и вообще, в любом споре, даже если он к нему не причастен. Он чувствовал себя виноватым. Наверное, именно это и сблизило Достоевского и Штира. Заму старосты нравилось защищать милого беднягу, тем более он получал от него благодарность. Их отношения были похожи на Дюма и Дона – теплые, близкие. Вроде дружат, но со сторону немного не дружбу видишь. А, впрочем, о чем я говорю? У нас класс – сборище спец. кадров. Когда мы выпускались, все учителя, во главе с директором, пели и танцевали пять часов подряд. Как видите, мы были очень «хорошими» детьми. Хотя, мы не очень-то и изменились. А все потому, что… - Эй, Баль, с кем ты там разговариваешь?! – раздался крик Напа, а после он и сам появился в дверном проеме комнаты. Вместе с ним были Горький и Гексли. - Пошли скорее, там Дюма пирожки испек! – Гексли тут же подбежал к явно неудовлетворенному нарушением его покоя Бальзаку, и потянул его за руки к выходу. - Но я занят! - Отложи на пять минут свои дела и соизволь присоединиться к нам, - подал свой строгий голос бывший староста. Теперь другого выхода не было, пришлось согласиться. - Эй, Дон, там твоя хозяюшка пирожков наделал, иди есть! – вновь послышался крик императора. - Да я иду уже, иду! – никто не сомневался, что Дон так быстро среагирует и выбежит из своей комнаты, - А потом я покажу вам мое новое изобретение! - Нет! – воскликнули разом все, - Нам и прошлого твоего творения хватило! - Но оно же работает!