И вот пришел Турин...

Про то, как Ангбанду пришел Турин, поется немало песен среди всех народов Средиземья. Мы же опираемся в своих исследованиях на разрозненные записи, сделанные бывшими пленниками после того, как Ангбанд в буквальном смысле слова провалился сквозь землю, да на рассказ одного орка, чудом пережившего этот самый Турин, и до сих пор пребывающего в трезвом состоянии. Ибо бедняга как протрезвел тогда, так и не в состоянии напиться снова - любое количество огненной воды кажется ему недостаточным. Итак, Турина привели в Ангбанд. Предания молчат о том, почему Белег не успел спасти друга. Во всяком случае - он остался в живых, а беглеца Гвиндора со слезами на глазах встретила его золотоволосая невеста. Но, если на эльфов отсутствие Турина повлияло самым благотворным образом, то в Ангбанде вначале не поняли, с чем имеют дело. А когда поняли - было слишком поздно. Моргот поначалу обрадовался, ибо надеялся, что пленение сына благотворно повлияет на упрямца Хурина. Благотворно, ясное дело, в его, Морготовом, понятии. Но злой рок, сопровождавший Турина всегда и везде, прилетел Ангбанду рикошетом. Турин был из тех людей, все действия которых обращаются во зло. Проклятие же Моргота усилило невезучесть юноши. Мало того, что он угодил в плен - когда его поволокли на Тангородрим, чтобы показать Хурину, Турин ухитрился так неловко пнуть орка-конвоира, что загремел вместе с ним с самой вершины горы. Упал он на орка - и тому пришел Турин, а сам сын Хурина остался живым, но не невредимым. Что-то в его голове повредилось после падения - и Турин забыл все, даже собственное имя. Когда Моргот и Саурон убедились в том, что у парня действительно амнезия, то их мнения по этому поводу разделились. Саурон предложил скормить Турина волколакам на глазах у его отца, Моргот же решил, что это слишком грубо и примитивно. Он продолжал исследовать Турина, и убедился в том, что пленник не помнит, кто он такой, но воинские навыки и умение владеть оружием, остались при нем. Моргот подолгу беседовал с юношей, и сумел его убедить в том, что он, Турин, самый верный его слуга и полководец. Это - считал зловредный Бауглир - досадит Хурину намного больше, нежели то, что Турина сожрут волколаки. Саурон не был в восторге от этого проекта. Он втайне думал, что Турин просто притворяется беспамятным и натворит беды. Лорд ошибся в одном - Турин не притворялся, хотя беды натворил немало. Поскольку после Нирнаэт потери в орочьих войсках были велики, Моргот приказал отдать под начало Турина полк, оставшийся без командира. Злобный Саурон выбрал наибольших разгильдяев во всем Ангбанде, отвел к ним Турина и вздохнул с облегчением, полагая, что завтра же увидит голову нового полковника на одном из кольев, украшавших казарменный двор. Моргот тем временем о Турине подзабыл, а когда вспомнил, то был приятно удивлен. Полк Турина, которого подчиненные прозвали Агарван, от искаженного синдарского Агарваэн, был самым дисциплинированным во всей крепости. Новый полковник начал с того, что лично прикончил пятерых орков, посчитавших обидным служить под командованием человека. После того колы в казарменном дворе пополнялись регулярно, зато орки, решившие быть лояльными к новому командиру, ходили умытые, опрятные, в новом обмундировании и разучивали синдарскую любовную песенку, застрявшую в памяти Турина еще с Дориата и не вылетевшую даже при ударе об ангбандскую лестницу. Турин выбил для своих подчиненных двойной паек, лично прирезал вора-кашевара, набил морду интенданту, и тот, всхлипывая, обул полк в новые сапоги. Моргот радостно созерцал стройные ряды полка Агарвана, а Саурон недовольно хмурился. Чистенькие, отмытые и накормленные орки стали отчетливо напоминать своих предков-эльфов. Мало того, они явно обожали своего командира, а обожать в Ангбанде разрешалось только Моргота. Ну и еще его, Саурона. Саурон затеял сложную интригу, в результате которой Моргот, уже сделавший полк Агарвана гвардейским, был вынужден отправить этот полк на поиски и взятие Нарготронда. Причиной тому стали вконец обнаглевшие орки-гвардейцы, которые шатались по крепости и вызывали всех на поединки. Поскольку гвардейцы получали двойной паек, победа, естественно, оставалась за ними, а к пайку, втайне от командира, прилагалась существенная добавка. Моргот согласился - однако придал полку для усиления тяжелую артиллерию в виде Глаурунга Золотого. Через полгода полк Агарвана, изрядно поредевший, промаршировал назад через ангбандские ворота с развернутыми знаменами. Тяжело раненого полковника они несли на носилках из копий. Глаурунга не было. Саурон схватился за голову, и велел тащить выживших на допрос. Моргот запретил допрашивать гвардейцев с пристрастием - да впрочем они и так ничего не скрывали. Нарготронд они нашли, и полковник решил взять город одним ударом, использовав Глаурунга вместо тарана. Треть полка погибла при переправе через бурный Нарог, еще треть - при камнепаде, вызванном при попытке выломать врата Фелагунда, а оставшуюся треть переполовинили эльфийские лучники. Глаурунг же, у которого от ударов в ворота с головой стало совсем нехорошо, свалился в Нарог прямо на меч Турина, застрявший между камнями лезвием вверх. Сам полковник сорвался в реку за минуту до этого, и преданные орки с трудом выловили его из бурной воды. Солдаты восхваляли геройство Агарвана, оплакивали Глаурунга и вели себя... не как орки. Саурон ошалело смотрел на их просветленные уже не морды, лица - и внимал рассказам о подвигах и славе на довольно внятном синдарине, которого гвардейцы нахватались, переругиваясь через реку с лучниками Ородрета. Вместо того, чтобы тут же казнить Турина, Моргот приказал пополнить его полк новыми солдатами и хорошо экипировать. Он великодушно простил своему полководцу неудачный поход, а гибель Глаурунга списал на несчастный случай к великой радости бедняги Хурина, который наблюдал всю эту картину глазами Моргота, но сберег еще достаточно разума, чтобы убедить себя в том, что его сын величайший разведчик всех времен и народов, и нарочно прикинулся перебежчиком дабы напакостить врагу. Турин пришел Ангбанду вскорости после выздоровления бравого Агарвана. Полковник желал реванша. А поэтому хотел снова идти воевать Нарготронд. Поскольку Глаурунг пал смертью храбрых, Агарван решил подкрепить свой полк чем нибудь равновеликим. Моргот охотно дал ему в помощь пленных нолдор, бывших искусными кузнецами и литейщиками. Когда эльфы поняли, чего хочет этот странный адан-перебежчик с безумным блеском в глазах, они вначале опешили, потом переглянулись, а потом согласились. Работа закипела. Новое оружие испытывали в виду Ангбанда. Эльдар, решившие геройски погибнуть, но отомстить Морготу, расстарались вовсю. Огромное орудие с трудом волокли сотни пленных нолдор. Над ними черной тучей нависал мрачный Анкалагон - доставка на берег Нарога тарана, который мог метать каменные ядра через реку, была возложена именно на него. План нолдор был прост - передозировать намытый из селитры горючий порошок и учинить взрыв, который вполне мог снести врата Ангбанда. Собственная гибель при этом в расчет не бралась - пленники, настрадавшись в шахтах и копях, вполне готовы были умереть. Но эльдар не учли одного - Турин-Агарван сам захотел командовать парадом. К ужасу эльфов, он заложил абсолютно правильный и безопасный заряд, навел с помощью пещерных троллей орудие на цель - горную гряду, и поджег фитиль. Каменное ядро со свистом пронеслось в воздухе и, под аплодисменты Моргота и Саурона (последний к тому времени уже смирился с неизбежным) раздробило огромную скалу напротив крепости. Если бы стрелял не Турин, то на том бы все и закончилось. Но его фатальное невезение, направленое теперь против тех, кому служил потерявший память сын Хурина, сыграло свою роковую роль. Горы зашатались, и Арда задрожала. Всколебавшаяся земная кора вспучилась и треснула в нескольких местах. И одно из этих мест - случайно, конечно, - оказалось под Тангородримом. Ангбанд провалился в огненное озеро в считанные минуты. Не забывайте, что он находился фактически на вулкане. Турин остался жив, его фатум еще не исчерпал себя до дна. Он так и не вспомнил своего имени, даже когда нолдор привели к нему заросшего бородой седого старца, который называл себя Хурином. Беднягу Талиона вместе с его зачарованным креслом снесло с горы, и он погиб бы - если бы не приземлился на офонаревшего от всего происшедшего Анкалагона. Черный дракон видимо слегка рехнулся умом, а потому аккуратно опустил Хурина на землю, поглядел на геенну огненную на месте Ангбанда, поднялся в небо, сложил крылья и кинулся вниз. Больше никто не видел Турина. Говорят, что Хурин отвел его к сестре и матери, и Турин предложил сестре выйти за него замуж, ибо не узнал и ее. И лишь пощечина Морвен пробудила в нем память. Ангбандские пленники разбрелись по Белерианду, рассказывая всем о Турине, который пришел Ангбанду. Результатом этих рассказов был визит на берега огненного озера неких семерых эльфийских лордов. Лорды сии долго ходили вокруг озера и тяжко вздыхали. - И что теперь делать? - вопросил один из них, красавец с пепельными волосами, - остался единственный Камень, и он в Дориате. - Я слышал - ответил рыжеволосый задумчивый лорд, который прятал под плащом изувеченную правую руку, - что Турин пришел в себя, и его видели в Дориате же. Семеро лордов переглянулись и снова загляделись на огненное озеро. - Думаю, - закончил свою мысль рыжеволосый, - нам не стоит спешить...