********
Все началось пару недель назад. Помниться, с Олькой, сестрой моей, мы тогда жутко рассорились. Разница в возрасте давала о себе знать (четырнадцать лет все-таки). Она в школу готовилась, в первый класс. Мама ей столько всего накупила, что я с завистью на это все смотрел: когда я пошел в первый класс родительских денег хватило ненамного. Пенал уже сшила мне бабушка, как и костюм, портфель был от двоюродного брата. Я ни ее, ни родителей ни в чем не винил, просто думал, что из сестренки вырастет. Тогда и отец стал возмущаться: на что, мол, ей это надо? Кричали и ссорились мы тогда долго. Затем мама уехала по работе, ну а мы с папой в гараж и Олю с собой. До ночи возились, старая "копейка" уже свое, видимо, отработала, никак не могли завести. Сестра все время в куклы гуляла, обижалась на меня с отцом, не разговаривала. Мать вернулась поздно, я ее встретил. Вся бледная, еле дошла до порога. Присела прямо там, не заходя в дом. Оказалось, ее какой-то сумасшедший укусил на улице. Папа сразу сказал, чтобы в больницу шла: мало ли какой заразы подцепить могла. Но в больницу никто тем вечером не пошел, так как маме совсем плохо стало. Мы скорую вызвали, но к нам и через час и через три никто так и не приехал. До сих пор помню, Олю мы тогда спать уложили (уже ведь поздно было), а сами с отцом у кровати маминой сидим, смотрим. Мать лежит, не шелохнется, дышит, но так слабо-слабо, глаза смотрят, но будто не видят ничего. И температуры нет, и давления. Папа в больницу пошел еще раз звонить, а я сижу, стыдно мне. Я с утра накричал на нее, а теперь так все вышло. Я ее за руку взял, уже глаза мокрые, бормочу: "Мам! Мамочка! Очнись! Мам, прости меня!". А она не отвечает. Дышит ровно, смотрит прямо. Папа тоже бледный вернулся, сказал, что в больнице никто не отвечает, как и в милиции. Потом звонили с ним на все номера, узнать, что там происходит. Мы то на окраине живем, центр далеко (да и какой там центр, городок у нас небольшой то), до нас новости срочные медленно очень доходят. Никто не отвечал. Папа сказал калитку закрыть и дом тоже, а сам пошел проверять "запас провизии". Было страшно. Когда вернулись, стали проверять, может что по телевизору или в интернете найдется. Телевизор не работал, ни один канал, а интернет не подключался. Видимо, на станции проблемы. Папа сказал мне, что бы я шел спать, а сам отправился к маме в комнату. Я тогда так напуган был, что лег в кровать не раздеваясь. Комната с Олей у нас одна на двоих и я старался заснуть под ее мирное дыхание. Ничего не вышло. Я провалялся часик, думая, что делать дальше, вспоминал все фильмы про конец света и мне даже показалось, что это он и есть. Вдруг из родительской спальни послышался крик отца и грохот дверей. Я подскочил с места и в миг оказался в нашем узеньком коридорчике, заставленном всякими мелочами. Никогда не видел папу таким испуганным. Он заставил дверь тумбочкой и сел на пол. Я тут же подлетел к нему, ничего не спрашивал, просто смотрел на кровоточащие раны на руке. Позже мы сидели в ванной. Я промывал со спиртом раны, мазал их зеленкой, перематывал. Отец рассказал, что мама очнулась, но немного другая. Он спросил, все ли в порядке, а она вцепилась ему в руку, царапая, и, как ему показалось, хотела откусить кусок. Я предположил, что у нее просто шок, но тут же отверг свою версию, слыша, как обезумевшая мать барабанила по дверям, в попытке выбраться. Она что-то кричала, но эти утробные звуки не были словами. На глаза снова навернулись слезы. Я прижал к лицу отцовскую ладонь, боясь, что с ним тоже такое может случится. Я сам не верил в Бога, но про себя молился, что бы все было в порядке, что бы все вернулось на круги своя....********
На утро у меня ужасно болела голова. Постоянный стук и вопли младшей сестры сделали свое дело. Папа выглядел еще хуже. Он приготовил нам завтрак, как умел, но Оля не успокаивалась. Она хотела видеть маму, хотела, чтобы мама приготовила завтрак, хотела, чтобы мы выпустили маму из ее комнаты (она же просит, кричит!). Я, честно сказать, тоже этого хотел. Кое-как позавтракав, я принялся мыть посуду, думая о том, что это был самый ужасный отпуск, который я провел с родителями. Папа собирал свой походной рюкзак, а сестра, все еще обиженная, "вместе" с куклами доедала печенье. Отец только вышел в коридор, как вдруг я услышал, как он упал. Оле я сказал, чтобы сидела на месте, а сам пошел проверить. Несколько секунд папа лежал, как и мама ни на что не обращая внимания, но потом встал. Я с облегчением вздохнул, сказал, что он меня напугал. Но отец не отреагировал. Он повернулся в мою сторону парой секунд позже, глаза его укрыла белая пелена, он выдохнул, издав при этом урчащий звук. Я был так напуган, что кроме биения сердца ничего не слышал. Даже не дышал. Я так быстро закрыл дверь, как мог, придвинул к двери посудомоечную машину. В дверь начали сильно стучать, она долго не выдержит. Я посмотрел на удивленную сестру. Лицо ее вдруг изменилось, будто она на меня злилась. "Впусти папу!"-закричала она, подбежала ко мне, ударила по ноге. Я на нее не злился, я боялся за нее. Надо было ей все объяснить. Надо было увести ее отсюда, но дом был безопаснее улицы, где таких людей, заболевших "бешенством", вероятно, намного больше. Я поднял Ольку на руки и приобнял ее, не смотря на то, что она жутко сопротивлялась, пытаясь вырваться. "Оля, Олечка"-начал я-"Папу с мамой нельзя пускать!". Затем я не мог говорить - к горлу подошел ком. Она задавала много вопросов, но я не мог ей ответить.********
Так прошло несколько дней. Я все-таки выходил на улицу, там действительно было людно, в основном быдло, что обычно шляется по ночам. Они бродили без цели, упираясь друг в друга, падая, медленно волочились. Глаза, укрытые пеленой, смотрели в никуда. Кухня стала нашил домом, ведь выход в коридор был накрепко заблокирован. Мы смастерили палатку из того, что я нашел в сарае, а дверь загородили еще и холодильником. Оля считала это такой игрой, во время которой мама не запрещала ей есть печенье и конфеты. Я отдал сестре все мороженое из нерабочего холодильника, чему она обрадовалась еще больше. На утро пятого дня в доме закончилась вся быстро приготавливаемая еда, и я, выйдя через окно, решил стащить у соседей чего-нибудь съестного. Окно оставил открытым, что бы в случае чего, сестренка быстро могла сбежать. Перелез забор и уже хотел было быстро прошмыгнуть на соседскую кухню, как вдруг послышался визг. Я рванул в сторону дома так быстро, как только мог. Перелетел через забор и, подбежав к окну, хотел вытаскивать оттуда сестренку, но замер. Холодильник лежал на полу (видимо она смогла его опрокинуть), а дверь колыхалась на остатках петель. Оля визжала так громко, что хотелось заткнуть уши, но я не мог. Я смотрел за тем как отец отгрызает ее ногу. Она рыдала, просила его остановиться, а потом посмотрела на меня. Я был готов все отдать, лишь бы она осталась жива. У нее были красивые серые глаза. Этими глазами она смотрела на меня, просила о помощи, а я не мог помочь, ей уже никто не мог помочь. Я услышал, как разбилась дверь в родительскую спальню и вот уже в кухне появилась мама. У нее руки были все в крови, видимо, она ими выцарапывала дверь; изодранное платье. Она с жадностью накинулась на Олю, отрывая у девочки плоть. В тот момент, кажется, я не выдержал. Схватившись за лопату (она стояла как раз рядом) я запрыгнул в окно и со всего размаху пробил маме череп. Она свалилась замертво. Отец, проглотив еще кусок своей дочурки, взглянул на меня. На секунду мне показалось, что он все понимает, что он - мой отец, но нет... Папа попытался протянуть ко мне руки, а я вдолбил ему лопату в голову. Оля была мертва. Смотрела на меня своими красивыми серыми глазами. Ей я тоже раскроил череп, так, на всякий случай. Родители больше не очнулись. Я просидел с ними до ночи, держа их за руки, поглаживал сестру по ее коротким кудрявым волосам, а когда зашло солнце, я похоронил их в мамином саду, где Оля так любила возиться, делая вид, что ее работа важна.