Пиковая Дама

Зачем мне все это? Я могла избрать путь тихой и мирной жизни, в которой бы меня никто не трогал, не беспокоил, в которой меня бы заботило только мое благополучие. Но я пожелала позаботиться о целом мире, который без раздумья принесет меня в жертву, хотя, он уже возложил меня на алтарь человечества. Каждый кто оказывался на нем страдал во имя человечества, — Гай Юлий Цезарь, король Артур, Ангерран де Мариньи, Жанна д’Арк, Борис Годунов, герцог де Ришельё, Александр Грибоедов, Людовик XVI… их имена можно продолжать до бесконечности, они высечены на алтаре, на который я взошла по доброй воле. Мне льстит, что возможно мое имя тоже однажды встанет с ними в один ряд, но никто из них не просил подобной судьбы, они приняли ее как долг перед отечеством, я же с привычным мне самолюбием и самоуверенностью с жадностью ухватилась за этот пурпурный подол власти. Кто же знал, что он так обжигает. Я должна была догадаться. Сумрачная колдунья тяжело выдохнула и, взъерошив свои смольные волосы, откинулась на спинку стула. Прикрыв глаза, Сато поднялась руки вверх и потянулась до приятной боли в мышцах. Поднявшись на ноги, демоница оглянула пустующий читательский зал и довольно улыбнулась, радуясь, что она может насладиться одиночеством в одном из своих любимых мест. Медленно подойдя к окну, из которого лился солнечный свет, Касуми оперлась на подоконник, и устремила взгляд на улицу. Цветение сакуры достигло своего расцвета, и теперь на улице простиралось потрясающее буйство нежно-розовых красок. Я была юна и слепа. Я не знала чего желала, но теперь уже поздно отступать, слишком многие страдали, чтобы я достигла этих высот. Я просто не могу позволить, чтобы все их слезы были напрасными. Моя глупая совесть не позволит мне этого. От нее так много проблем, жаль, что ее нельзя отключить, как это было раньше. С другой стороны, кто если не я?

Кто, если не я?

Кремнистый взгляд сумрачной колдуньи оторвался от пышных цветов сакуры, и девушка взглянула на свои ладони. Лишь видные ее глазам, на белоснежной коже сияли красноречивые ожоги. Яркие напоминания о том, как опасна власть, когда в игре с ней начинаешь забываться и терять бдительность. Касуми бережно дотронулась подушечками пальцев до одной из рваных линий, и та вспыхнула, заставив демоницу тихо вскрикнуть от пробудившейся боли. Дышите глубже, Ваше Величество, вы еще только в самом начале пути. Касуми покачала головой и отошла от окна. Опустившись обратно на стул, Сато взглянула на раскрытую книгу, лежавшую перед ней. На пожелтевших от времени страницах красовалась живописная картина, нарисованная английским художником сэром Джоном Эверетт Милле. На ней на коленях, подняв взгляд к небу стояла юная Орлеанская дева, облаченная в сверкающие металлические доспехи. В руках она крепко сжимала меч и смотрела в небеса, как всегда моля Всевышнего о спасении, не себя, а других. Демоница склонилась ниже, желая лучше рассмотреть эту прекрасную работу художника, но внезапно широкая тень упала на лик французской воительницы и Касуми невольно вздрогнула, всем своим нутром почувствовав нависшую опасность. — Что ты тут делаешь, Рин? Позади послышался раскатистый, неживой смех. — Как ты догадалась, что это я? — От тебя веет смертью. — Ох, я польщен, польщен до глубины своей прекрасной пустоты. Читаешь про это грязную еретичку? — Ты верно хотел сказать про святую, спасшую Французское королевство от грязных лап мерзких англичан? — Нет, я сказал то, что хотел. — А ведь день так хорошо начинался… Сумрачная колдунья нехотя развернулась и как бы она не старалась, ее взгляд тут же встретился с темно-зелеными, плоскими глазами президента Киотского университета. — Что ты тут забыл? — По делам приехал, пока жду встречи решил зайти в вашу хваленную библиотеку, но как-то не впечатляет пока. — Что ж… Касуми поднялась на ноги и, закрыв книгу, хотела было обойти юношу, но тот ловко извернувшись преградил ей путь. — У меня тоже на сегодня назначена встреча, отойди с дороги, я ненавижу опаздывать. — А я ненавижу, когда мне отказывают. — Никак не могу с этим тебе помочь. — Очень даже можешь. Накамура странно улыбнулся, и прежде, чем девушка успела понять, что происходит, он грубо ухватил ее за руку и прижал к книжному стеллажу. — Серьезно? — спокойно и вопросительно вскинула темными бровями Сато, — в библиотеке? Получше места для своих домогательств не мог найти? — Тебе совсем не страшно? — Да брось, ты решил меня изнасиловать? Валяй, мне потом только будет легче от тебя избавиться. Дай мне повод уничтожить тебя раз и навсегда. И уж поверь, я ни за что не упущу шанса. Тонкие губы Рина изогнулись в змеиной улыбке, но вопреки ожиданиям Касуми его пальцы лишь сильнее сжались на ее запястье. — Пусти меня! — с суровой настойчивостью в голосе произнесла Сато. — Смеешь мне приказывать? — Пусти меня, иначе. — Иначе что? — ехидно усмехнулся Рин, чувствуя свое неоспоримое превосходство, — что ты мне сделаешь, Касуми? Ты ведь фарфоровая кукла. Его взгляд лихорадочно метался по ее телу, примеряясь с чего бы начать. Внезапно юноша подался вперед и прислушался к сердцебиению сумрачной колдуньи. Довольно усмехнувшись, Накамура потянулся к ней, но демоница отвернулась, подставив ему свою щеку. Свободной рукой юноша ухватил темноволосую красавицу за подбородок и заставил взглянуть на себя. В его темно-зеленом омуте сверкал мрачный, лихорадочный блеск, от которого по телу Сато пробежала волнительная дрожь. Юноша наклонился и подался вперед. Касуми резко дернула головой и, ловко изловчившись, укусила Рина за палец. Он лишь отдернул руку и, выругавшись, наградил демоницу звонкой пощечиной. Щеку Касуми обожгла боль, и она не почувствовала его губ, припавших поцелуем к покрасневшей коже. — Ты специально делаешь все, чтобы понравиться мне еще больше? Не могу поверить, что это действительно происходит. Что за мерзкая сцена из дешевых романов для одиноких простушек? Я как будто умерла и попала в какую-то малобюджетную версию Ада. — Знаешь, зачастую девушку сами во всем виноваты, — протянул Накамура, — вот кто тебя просил надевать столь короткую юбку? — Только тронь. — И? — он издевательски изогнул бровь, — что ты мне сейчас сделаешь? Ни-че-го. Накамура снова склонился к ней, и в этот раз Касуми ощутила каждое прикосновение его губ к своим. Ее всю передернуло от отвращения, но эта реакция казалось только еще сильнее позабавила юношу. — Нам незачем торопиться, ведь нас никто не потревожит, — приторно-сладким голосом произнес юноша, — поверь, я обо всем позаботился, — он помедлил, а потом добавил с зефирной улыбкой на губах, — твой страх так приятно щекочет нервы. Я боюсь? Не думаю, что это верное слово, мне просто до жути мерзко, но уж точно не страшно. Много чести для такого червяка, как ты. Его холодные пальцы скользнули вниз, пробежались по изгибу шеи, отбрасывая смольные локоны назад. Касуми до боли прикусила губу, стараясь сдержать подступившие слезы. А его губы скользили вниз к ключице, оставляя за собой красные поцелуи. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Мерзко. Ее глаза сверкнули раскаленной сталью, переполненной искренней ненависти. Словно услышав ее молчаливый приказ, позади юноши резко что-то мелькнуло, а затем Касуми облегченно и надрывисто выдохнула, видя, как с потолка подобно снегу сыплются пепельные лоскуты. — Знаешь почему я буду всегда на шаг впереди тебя? — Чего? — Я властвую над своими желаниями, а не они надо мной. Пусть по немому гласу моему явится тот, кто снедает время, тот, кто забирает голос невидимых голосов. Юноша почувствовал, как к нему на плечи опустились чьи-то пепельные руки. Мгновение и Сато, рванув вперед со свей силы, ударила его коленом в живот. Накамура вскрикнул от неожиданности и боли, согнулся по полам, ухватившись руками за ушибленное место. Тень ударила юношу под коленями, заставляя его упасть. Напрыгнув сверху, она вонзила в его плечи когти, призывая к жалобному стону от новой боли. Касуми молча за всем этим наблюдала, облокотившись на книжный стеллаж, к которому пару минут назад Рин прижимал ее с раздражавшей нахальной улыбкой. Усмехнувшись, демоница подошла к беспомощно распластавшемуся на полу Накамуре и, видя, как он пытается встать, ударила наотмашь носком своего ботинка по его лицу. — Даже не думай подниматься. Сумрачная колдунья взглянула на довольную тень, сидящую на спине Рина и облизывавшуюся. — Можешь делать с ним все, что захочешь, — махнула рукой Сато, — хоть полностью сожри всю его тьму. Теневое создание задумчиво склонило голову на бок и поднялось на ноги, внимательно оглядывая свою повелительницу с головы до ног. — Я в порядке, — резко пресекла демоница, — и благодарю. Тень улыбнулась и, учтиво поклонившись, растворилась в лучах весеннего солнца. — Только посмей еще раз выкинуть нечто подобное, — уходя, кинула через плечо Сато, — я уничтожу тебя, даже не задумываясь, гнилое ты создание. Касуми старалась идти к выходу из библиотеки спокойным шагом, но она не могла. Сорвавшись на бег, девушка в миг преодолела расстояние и вылетела из места, которое прежде казалось ей тихим прибежищем от всего остального мира, окружавшего и порой безжалостно душившего ее со всех сторон. Выбежав на улицу, она пронеслась еще несколько метров и остановилась около одного из деревьев сакуры, растущих на территории университета. Упершись руками в колени, темноволосая красавица отдышалась и, поднявшись, облокотилась на ствол сакуры. — Президент. Касуми встрепенулась всем телом и подняла голову. В нескольких шагах от нее стоял Акира, окидывающий ее с ног до головы внимательным и изучающим взглядом. Он взъерошил свои пепельные волосы и сделал шаг навстречу к сумрачной колдунье, которая отшатнулась от него словно испуганный олененок от охотника. — Что-то случилось, Акира? — С вами все в порядке, президент? — Да. Демоница взяла свои смольные локоны и опустила их на свое плечо, стараясь прикрыть оголенный изгиб шеи, чтобы ее заместитель не смог ничего увидеть. Она хотела было что-то сказать, но в горле застрял ком, а колени предательски задрожали. Пытаясь унять волнение, поднимавшееся к сердцу, Касуми вцепилась взглядом в маленький шрам на нижней губе Акиры. Дыши глубже, не хватало мне еще, чтобы на меня тут опустилась вселенская жалость всего университета. Я не могу позволить видеть в себе жертву, — это уничтожит все мои планы. Если они будут видеть во мне беспомощную девушку, которую можно так легко обидеть, все пойдет прахом. Мне не доверят бразды правления в руки. Если я не могу защитить себя, то почему я смогу оградить остальных от опасности? — Все хорошо. Что такое? — Там вас какой-то парень спрашивает, — все еще немного недоверчиво протянул Акира, — он ждет вас у ворот. — Какой парень? — Не знаю, — пожал плечами заместитель, — прежде не видел его. Высокий такой, блондин и на мотоцикле еще притащился. — На мотоцикле? — Ага, вас спрашивает, президент. — Хорошо, благодарю. Этот дурень купил себе мотоцикл? Убиться решил? Темноволосая красавица медленно подошла к воротам университета и, сложив руки на груди, сокрушительно покачала головой, увидев какая огромная толпа студенток собралась рядом с Рета. Юноша непринужденно стоял, облокотившись на свой черный мотоцикл, сверкавший под весенними солнечными лучами. Он хоть когда-нибудь может не собирать вокруг себя такой шум? — Я смотрю ты прикупил себе скоростную машину убийцу. — Ой, да ладно тебе, Кас, — отмахнулся Кисэ, — тебе ведь нравится? Девушки расступились, давай дорогу президенту студенческого совета, которая тут же прошла мимо них, стараясь мило улыбнуться. Отовсюду сразу послышались тихие перешептывания, но темноволосая красавица старалась не обращать на них никакого внимания, тем более перед ее глазами стоял только златокудрый офицер полиции, задорно ей улыбающийся. — Я бы не сказала, что я в восторге от твоей покупки. — Ну что ты такая серьезная. Погляди на это с другой стороны, я теперь никуда не буду опаздывать. — Ты вообще знаешь, как это опасно? Тебе сказать сколько в год погибает мотоциклистов? Касуми обернулась и взглянула на толпу студенток, которые никуда не собирались уходить. — И как тебе удается все время собирать вокруг себя столько влюбленных сердец? — Не мне тебе рассказывать. Они понимающе друг другу улыбнулись, и Сато снова развернулась к толпе любопытных и уже влюбленных глаз. — Юные леди, я могу вам чем-то помочь? — Просим прощения, президент, мы не хотели вам мешать. Девушки дружно поклонились и направились каждая по своим делам, продолжая кидать кроткие взгляды на златокудрого юношу, который не обращал на них ровно никакого внимания, поглощенный созерцанием сумрачной колдуньи, стоявшей перед ним. — Не стоит так меня ревновать, Кас, они меня совершенно не интересуют. — Вот еще, — фыркнула демоница, — ревновать тебя? Зачем? Ты и так полностью принадлежишь мне. Играя друг с другом, пытаясь обмануть, они снова попали в свою излюбленную ловушку. Казалось, что они никогда не научатся любить свое единственное будущее безболезненно. С каждым разом, с каждой новой встречей, любезно предоставленных миром и самой судьбой, эти юные сердца проверяли себя на прочность. Им лишь было интересно сколько боли выдержит любимое сердце прежде, чем сломается. — Давай, запрыгивай и поедем, будет весело. — А как же Аврора? Она тебе ничего не сказала по этому поводу? — По какому именно? Ты имеешь в виду мотоцикл или себя? — И то, и другое. — Она больше меня не волнует. Я с ней расстался. — Мне жаль. — Не ври мне. — Ладно, мне ни капельки не жаль, я даже рада, что эта никчемная посредственность, которой ты себя тешил столько лет, наконец исчезла из твоей жизни. Доволен ответом? — Более чем. А теперь, — он протянул руку, — залезай и поехали уже. Демоница с недоверием взглянула на ладонь, но, улыбнувшись, вложила свою руку в его объятия. — Просто скажи мне, что ты умеешь управлять этой штукой. — Ну, — протянул Рета, — на права я сдал с пятого раза. — С какого раза?! Касуми было попыталась спрыгнуть с мотоцикла, но Кисэ уже убрал подножку, и они сорвались с места. Демоница в испуге ухватилась за торс юноши и уткнулась носом в кожаную куртку, не желая видеть, как вокруг на бешеной скорости мелькают дома и огни. Надеюсь, что хоть в этот раз эта непонятная канитель закончится. Все должно уже разрешиться, сколько мы можем ходить вокруг да около? В этот раз нам обоим должно хватить храбрости наконец вслух признать, что мы не можем друг без друга. — Вот мы и приехали. Ты там в порядке? Сумрачная колдунья буркнула что-то нечленораздельное в ответ и поспешно слезла с мотоцикла. Пригладив юбку, Сато оглянулась по сторонам и недоуменно взглянула на хитро улыбающегося Рета. Они стояли рядом со светофором, на части дороги, которая была закрыта для машин, потому что ее ремонтировали. — Что это за место? Я думала ты поромантичнее что ли будешь. — Ты не помнишь? Мы тут первый раз с тобой увиделись. — Точнее будет сказать, что это ты впервые тут меня заметил. Я и до этого тебя видела в школе. — Верно, нет мне прощения, что я тебя не замечал весь первый год. Дураком был. — Не льсти себе, ты им и остался. — Ты снова начинаешь эту игру? — усмехнулся юноша, — давай начистоту, ты всегда была моей, принадлежала только мне и никому больше, так ведь, Касуми? — Да, — выдохнула темноволосая красавица. Рука Рета скользнула вниз по шее сумрачной колдуньи, и смольные локоны упали с плеча девушки. Юноше на глаза тут же попалась дорожка из красных поцелуев Рина и Сато, заметив его взгляд, тут же отступила на шаг назад, притягивая воротник белоснежной рубашки ближе к шее. — Что это, Кас? Темноволосая красавица не ответила, она лишь молча продолжала смотреть на него, блуждая где-то глубоко в себе по своим бесконечным лабиринтам боли. Но слезная пелена, которая заволокла ее взгляд выдавала обладательницу столь прелестных кремнистых глаз. Она моргнула и слезы покатились по ее раскрасневшимся от стыда и пережитого унижения щекам. — Он тебя тронул? — Не успел. — Кто это был?! — Не важно, — отмахнулась демоница, — он больше не проблема. Тебе не стоит волноваться, если ты, конечно, вообще волнуешься, — чуть робче добавила девушка. — Естественно я волнуюсь, ну сколько можно в это играть?! Я люблю тебя, ты любишь меня, а эти вечные уловки меня уже достали! Хватит! — А ты не мог сказать это пару лет назад? — Ну простите, Ваше Величество, ты меня немного напугала. Можно простить мне эту заминку. — Два года и Аврору ты называешь заминкой? — Попрошу не забывать, что во-первых это ты меня бросила, а во-вторых ты встречалась с Сейджуро. — Ладно, — недовольно сложила руки на груди Сато, — туше. Но все это никак не отменяет. Кисэ закатил глаза и, схватив демоницу за руку, притянул к себе. Их губы соприкоснулись и в этот раз Касуми почувствовала, как все тело приятно содрогнулось. Как и в первый раз его прикосновения были нежны и осторожны, и сумрачная колдунья ощутила всю эту переменчивую вкрадчивую прелесть его вновь расцветающей влюбленности. Внезапно Касуми резко оборвала поцелуй и взглянула на Рета из-под слипшихся темных ресниц. — Ты ведь понимаешь, что это ничего не меняет. Я не отступлюсь от своих целей и если ты хочешь, чтобы это все продолжалось, тебе придется закрывать глаза на некоторые мои деяния. — Делай, что хочешь, только назови все это мечтами, и я закрою на это глаза. — Вот так просто? — С тобой вообще не бывает просто, Кас, — облокотился на мотоцикл юноша, не выпуская демоницу из своих объятий, — но другого выхода я просто не вижу. Нас постоянно сталкивают лбами, сколько можно бегать друг от друга? — Ты действительно на это готов? Ну, в смысле, быть с такой, как я, с самолюбивой, злой, мстительной и отвратительной. — Ой, ну прекрати набивать себе цену, я уже влюблен, можешь не стараться меня соблазнить. — Рета, я серьезно. — И я. Тебе не кажется, что пора заканчивать этот цирк? Я тебя люблю, а ты меня? — Да. — Ну вот и дело с концом. Рад сообщить тебе, что мы наконец снова стали парой. Предание, начертанное звездами, гласит, что однажды придет дева, укутанная туманами и древними шелками, отороченными серебристой нитью. Корона ее, увенчанная черным янтарем, озарит извилистый путь, и Тьма со Светом, сплетаясь в первозданном танце, примут ее в свои объятия. И пойдет сумрачная колдунья бок о бок со златокудрым рыцарем, облаченным в сверкающие доспехи. И в изобилии прольются лучи процветания на мир, что воспрянет из пряной крови, когда на престол взойдут Луна и Солнце.