Пиковая Дама

Касуми не спеша шла рядом с братом, подпрыгивающим от хлеставшей во все стороны радости и одновременно предвкушающим скорую встречу с другом. Сато же, ликующая всем своим существом от мрачного восторга всего пару часов назад, сникла. Накануне ей удалось вкусить сладостный плод победы и его сок просочился в кровь, смешавшись с ней навеки. Отныне демоница больше никогда не сможет забыть ощущения, подарившего ей минуты запретного наслаждения. Девушку била мелкая дрожь, но не от безумного восторга, прежде сотрясавшего ее хрупкое, фарфоровое тело. Теперь это был первобытный, неконтролируемый страх, с которым она прежде не имела дела. Прошу успокойся! Держи себя в руках! Ты не останешься с ним наедине, вокруг будет народ и это не даст свету, который он излучает уничтожить тебя, только опалить. Я буду постоянно чувствовать запах горящей плоти и это не позволит мне забыться. Его улыбка меня не обманет. Я вижу то, что он скрывает. Лжец-лжец! Ему меня ни за что не провести. Тяжесть пакетов в руках не давала ей оторваться от реального мира и полностью уйти в свои мысли. Демоница удрученно закусывала нижнюю губу, проклиная Имаи за то, что он мешал ей наслаждаться ее мрачным безумным восторгом, к которому она так долго шла. Стоило ей завидеть впереди белеющие стены больницы, как лихорадка сильнее охватила ее. Дыши глубоко и ровно, не забывай, что он только и ждет момента, чтобы тебя уничтожить. Ты порождение самой тьмы, тебе нечего бояться. Ты с ласковым трепетом возрождённое из пепла дитя. Тебе никто не может помешать. Ты зверь с самыми острыми клыками на этой планете. Ты дитя тьмы – единственное в своем роде. Никакой свет не сможет осветить твою мглу. Но так ли это на самом деле? Сато невольно ухватилась за свободную руку брата, больно вцепляясь в его теплую плоть своими холодными пальцами. Такеши стиснул зубы, но учтиво промолчал, удивляясь странному порыву сестры. Прежде она никогда не проявляла свои душевные волнения так явно, никогда не облачали их в одежды, чтобы они были видны остальным. - Все хорошо? - Просто волнуюсь немного, - отозвалась темноволосая, - в последний раз мы с ним повздорили. - Ничего, он тебя обязательно простит. - Вопрос не в этом, - отрицательно качнула головой девушка, - прощу ли я его. - Простишь, - с уверенной легкостью улыбнулся Такеши, - сегодня волшебная ночь, когда сбываются все желания. Значит сегодня сбудутся и мои мечты? Или такие как я не имеют права на них? Я не представляю, как мне себя с ним вести... это все напоминает неудавшийся спектакль, который я с таким успехом режиссировала с наивным Рета в главной роли. Только тогда все было искусственным, неживым, а сейчас… неужели я чувствую? В этом нет ничего удивительного, ведь во мне осталось еще много человечности и именно он, тот самый свет, который я так долго искала. Он и никто другой. Мой первый и самый искренний луч. Зайдя в больницу, девушка с головой окунулась в приглушенный пропитанный лекарствами свет. Он мягко, но неприятно скользил по коже, впитываясь и оседая тальковыми парами. Сато заметила стоящую милую пару, на лицах которых сияли радостные, но усталые, измученные улыбки. В них не сложно было признать родителей Имаи, которые пришли устроить своему единственному сыну праздник, возможно последний в его жизни. Никогда не поверю, что его может не стать. Это невозможно. - Касуми, Такеши! – радостно воскликнула в гнетущей тишине женщина, - вы пришли! - Мы не могли это пропустить, - с улыбкой на устах обняла миссис Изуми Сато. Кио, отец Торио, с добродушной улыбкой на губах пропустил Касуми в лифт и она шагнула в него, думая лишь о том, как больно будет гореть ее плоть в ослепительных лучах миловидного рыжеволосого юноши с зелеными глазами. Но улыбка по-прежнему украшала ее кукольно-прекрасное лицо и врала миру о истинном состоянии ее обладательницы. Демоница подняла голову кверху, и яркий, пронзительный свет цвета чистой белизны ударил ей в глаза. Касуми прикрыла их и сделала шаг назад, отстраняясь от трех человек, который были живым напоминанием ее прошлой жизни. Минуты в лифте превратились в столетия, а секунды в мучительную вечность. Казалось за эти считанные мгновения она пережила целые миры терзаний, целую пропасть мук. Из ее рта вырвались частые вздохи, когда двери лифта автоматически окрылись перед лицом. Сато вышла, позавидовав механическим, неживым и стальным дверями лифта, которые ничего не чувствовали в отличии от нее. - Мне нужно на мгновение отойти, - машинально соврала темноволосая. Она словно пугливая тень, которой есть что скрывать, скользнула в сторону и скрылась за первым попавшимся на ее пути поворотом. Касуми устало облокотилась на стену и хотела было уже сползти на пол, но ее взгляд нечаянно упал на оконное стекло. Может их нужно все разбить? Но не исчезну ли я сама в его безжизненных осколках, разбросанных по полу? Это как прыжок в никуда, на который я никогда не смогу решиться, ибо слишком люблю себя и жизнь. Даже такую жизнь я боготворю, нет ничего прекрасней вдыхать грудью воздух и щуриться от ярких лучей солнца, бьющих в лицо. Тем более я все-таки верующая, а самоубийство самый великий грех. Демоница оттолкнулась от стены и, сделав шаг, оперлась на небольшой подоконник. Подложив руки под подбородок, она положила голову на них и внимательно, пристально вглядываясь в свое отражения пыталась что-то в нем найти. Вера была занесена в меня матерью. Эта стерва не дала мне даже решить, когда мне умереть. Она отняла у меня все, даже это банальное право. Стерва! Нечего сказать! Меня было на кого равняться, благо, я выбрала немного другой ориентир. Злобная и насмешливая улыбка выдавилась на ее дрожавших губах при этой мысли, так странно посетившей ее почему-то именно сегодня, когда она стояла посреди отделения онкологии. Не уместно даже заикаться про самоубийство в таком месте. Все эти люди каждый день борются за жизнь, перенося тысячи мучений и лишений. В сравнении с ними у меня все замечательно. Вот уж действительно все познается в сравнении. Темные роговые пластины рогов сегодня особенно отчетливо блистали, отражая ее грехи, кристаллизировавшиеся в драгоценные камни на венце, украшавшем ее прелестную маленькую головку, полную коварных замыслов. Я омерзительная тварь и никакой свет не сможет меня принять. Торио просто лгун на пороге смерти и все. Я смогу простить ему эту ложь, но не более. Сато оторвалась от созерцания призрачного отражения своей истинной сущности и поспешила вернуться к остальным. Она подбежала к дверям палаты друга и замерла, пытаясь сделать последний глубокий вдох. Как там говорят… перед смертью не надышишься, а я все отчаянно пытаюсь опровергнуть это до ужаса нелепо правдивое высказывание! Родители юноши светились праздничным восторгом, охватившим их тела в эту волшебную ночь. Хотя если присмотреться можно было заметить тень, которую отбрасывало вросшее в них отчаяние и смирение с неизбежным. Касуми было больно видеть эти нотки на их телах и она поспешно отвела глаза в сторону. - Такеши, ты возьми подарок, а ты Ка-чан, держи фейерверки, когда зайдем, - торопливо говорила Изуми, - все должны непременно улыбаться. - Тише дорогая, - подошел к ней супруг, заботливо положив руку на плечо, - все будет замечательно, как всегда. - Да, - согласно кивнула женщина, - что-то я совсем, ах вот! – опомнившись воскликнула Изуми, - камера, вы же не против, что я все засниму на видео? - Конечно же нет, - опередил сестру Такеши, - мы только за! Еще одно орудие пыток, изобретенное человечеством. Они записывают моменты своего счастья, чтобы потом истязать себя в моменты грусти его недоступностью. Кио отворил дверь и они с радостными, немного наигранными возгласами ворвались в темную палату к юноше, спокойно смотрящему в огромное больничное окно. Имаи оторвался от своего созерцания, изумленно вглядываясь в неясные фигуры, окружившие его. - Что вы здесь делаете? – вопросительно вскинул бровь рыжеволосый юноша. - Как что?! Принесли тебе праздник, - отозвался Такеши, - сегодня же Рождество! - Ты ведь обожаешь этот праздник, - недоуменно произнесла Изуми, - так что же такое? Мать взволованно оглядывала грустную улыбку на губах своего сына, и Касуми видела, как ее сердце сжималось от нестерпимой боли. Я не хочу так страдать. Никогда. Именно поэтому свету нет места в моей жизни. После радости всегда идет боль. После света всегда идет мрак. Жизнь – это вечная череда потерь с редкими, но яркими вспышками счастья. Я не готова ради них столько страдать. Лучше уж так, как я. Вечно во тьме, но стабильно. Без боли. - Отсюда не видно фейерверков, - особенно печально обронил Торио, вновь кидая взгляд в окно. - Если бы это было проблемой, - отмахнулась его мама, - мы тут как раз… - она запнулась и взглянула на мужа. - Касуми скажи красиво, как ты умеешь! – воскликнул Кио, обращаясь в свою очередь за помощью к ней. Впервые за этот вечер их глаза встретились. Его зеленые глаза сверкнули драгоценными камнями в заоконном свете уличных фонарей, служивших единственным источником света. В его взгляде была старательно прикрытая боль и надежда, которая пронзала его изнутри, впиваясь в плоть и роднясь с ней. Как странно, эти два чувства всегда идут рядом, как мрак и свет. Одно не может существовать без другого. Может я должна дать себе шанс, чтобы мое мрачное королевство прожило чуть дольше, иначе я не смогу увидеть, как поставленная мною цель осуществится. Эта хрупкость мысли, в которую меня вогнали собственные размышления меня убивает. - Если Торио не идет к фейерверкам, значит они идут к нему, - улыбнувшись, произнесла демоница. Кто-то чиркнул спичкой, где-то вспыхнула маленьким теплым пламенем зажигалка и в миг в комнате замерцали маленькие фейерверки. Прелестные в своем коротком блистающем существовании. Сато протянула пару Имаи и он с готовностью принял их в свои руки, намерено коснувшись кончиками пальцев ее ледяной ладони. Касуми инстинктивно отдернула руку, наградив его жалобным, полным мольбы взглядом о капельки времени. Я еще не готова. Я слишком долго была в кромешной тьме, чтобы так легко принять свет. Даже твой. Искусный лжец! Лжец! Всю ночь они веселились, играли в настольные игры на стерильном больничном полу, отгадывая загадки, танцуя и напевая песни. В эту ночь пустынное отделение, лишенное надежды, оглашал только задорный веселый смех пятерых людей, смело смотрящих в лицо своим страхам. - Очередь подарков! – воскликнул Такеши, - я уже больше не могу терпеть! Ка-чан, ты тоже свой доставай! Касуми улыбнулась восторженному настроению младшего брата. Этой ночью я уже потратила свое желание. Мне больше не на что рассчитывать, но за что во мне по-прежнему живет эта дурацкая надежда?! Почему она все никак не хочет умирать?! Это доставляет нестерпимую боль, когда знаешь, что шансов больше нет, а надежда упорно продолжает где-то в самой недоступной глубине шептать: «А может все-таки повезет?». Сато подняла взгляд на рыжеволосого. Он сидел на кровати с умилительными оленьими рожками и эльфийскими ботинками, которые подарил ему Такеши. Теперь он и вправду был похож на маленького, сказочного эльфа, сбежавшего со страниц детских книг. В руках Имаи вертел подаренный родителями полароид и пытался разобраться, как он работает. Касуми почувствовала, как внутри грудь вновь сотрясают незримые приступы. Они карабкались вверх, вгрызаясь в ребра, дробя их на части. Демоница отчаянно пыталась вдохнуть, но тиски, сдавливающие ее со всех сторон, желали ее мук. Словно им было мало того, что на сама себя истязала. - Ка-чан, что ты медлишь? – толкнул ее Такеши, - давай, дари свой. - Ах, да! Встрепенулась всем телом Сато, с усилием подавляя в себе порывы страха, порождённой ей же самой. Девушка протянула другу увесистый подарок. - Книга? – догадался Такеши, - серьезно?! - В отличии от тебя их люди читают, - обиженно кинула ему демоница. - Мне очень нравится, - рассматривая подарочное издание, произнес Имаи. Касуми взметнула на него полный благодарности взгляд, и боль снова пронзила ее тело. Когда ночь начала клониться к рассвету, родители поднялись с пола и оставили молодёжь наедине. Но один из троих чувствовал себя лишним. - Я устал, - обронил Такеши, - так я пожалуй пойду домой. Юноша встал и направился к двери. - Будь осторожен! – крикнула ему вслед сестра. - Со мной все будет нормально, - отмахнулся парнишка, - я же практически взрослый. Девушка смотрела в широкую спину Такеши, осознавая, что через мгновение она окунется в мир, который прежде, казался ей нереальным и несбыточным. Вместе с юношей за дверь уходил цельный кусок ее жизни, в которой она уже успешно короновало себя, несмотря на лишения. Сато устало закатила глаза и когда дверь за братом закрылась тихо, бегло проговорила. - Конечно к нему неприменимо выражение «от горшка два вершка», но суть должно передать. Имаи тихо засмеялся ее словам. Демоница перевела на него взгляд, но тут же вскочила на ноги, лишая резкими движениями себя возможности думать. Касуми осторожно присела на краешек больничной койки, нервно покусывая нижнюю губу. Внутренние демоны бесновали, загнанные в угол своей владычицей, слепо идущей на свет, который должен был их уничтожить вместе с ней. Я чувствую, как начинается рушиться моя тьма только от одного его взгляда. Глупо вступать в войну, заранее зная, что она будет проиграна. Так что же мне делать? Просто сдаться и отринуть в сторону все то, чем я жила до этого?! Но ради этого света может я смогу рискнуть? - Я теперь встречаюсь с Рета, - как-то неловко обронила Сато. - Значит твой план действует, - улыбнулся Имаи. - Не надо говорить так будто ты понимаешь меня! – горячо воскликнула и вскочила на ноги девушка, - не надо! - Но так оно и есть, - склонил голову на бок юноша, грустно и внушительно смотря в ее кремнистые глаза, - я вижу тебя настоящую и это меня не пугает, раньше да, но теперь нет. Я понял, что люблю тебя любую. Тебе не нужно кому-то что-то доказывать… - Я не доказываю… - резко прервала его Сато, проговаривая слова с мрачной настойчивостью. - И не надо ничего доказывать самой себе, Касуми, - в ответ тоже прервал ее юноша. - Я преследую не одну цель и делаю это не только ради себя, - вновь проговорила она тихо с расстановками. - Ты прикрываешься другими целями, чтобы оправдать настоящую, - с побеждающей откровенностью кинул ей Торио. - Нет! – возразила она горячо и невольно, потеряв контроль. - Да, просто ты еще не признала это сама. Еще не готова к этому откровению, - произнес юноша, пытливо глядя на возлюбленную. Ради него я смогу рискнуть своей стабильностью? Своей тьмой без реальной боли? Пора наверное уже отринуть в сторону страхи, которые сдерживают меня, словно цепи. А я ведь бегу от цепей, так почему же мне от них не сбежать сейчас, когда у меня есть возможность? Девушка судорожно выдохнула, пропуская воздух сквозь пересохшие от волнения губы. Она грустно замолчала и поникла головой, темноволосая долго думала и наконец опять усмехнулась, но улыбка ее была уже кроткая и грустная. - Касуми, взгляни на меня, я здесь, я рядом. Не спорю это страшно. Но тот, кто не рискует – не пьет шампанского! Демоница взметнула на него глаза и странная улыбка искривила ее лицо, жалкая, печальная, слабая, улыбка отчаяния. - Я самолюбива, зла, мстительна, меня переполняет мания величия и я склонна к безумию, - смотрела на него болезненным, но пристальным и проницательным взглядом Касуми, - за что меня можно любить? Прошу! Спаси меня! - Я люблю тебя в твоей вечной смене света и мрака, милосердия и жестокости, спокойной задумчивости и резкой вспыльчивости. Я люблю тебя любую. Грудь сдавили знакомые тиски, стало невыносимо больно, но Касуми на мгновение закрыла глаза и внутри нее что-то щёлкнуло и она распахнула их уже немного другой. Пускай боль все еще не отпускала демоницу, но она стала заметно слабей. Сато снова присела на краешек койки, она неуверенно подалась вперёд, чуть помедлив, и Имаи нагнулся к ней навстречу. Их губы соприкоснулись и этот поцелуй отличался от того, чтобы был в этот день первым. Они трепетали оба, чувствуя бешено колотящиеся сердца друг друга, готовые слиться в один ритм и больше никогда не разлучаться. Отстранившись девушка смущенно взглянула на Торио, и удовлетворённо отметила, что его щеки покрыты румянцем влюблённости, ибо она чувствовала, как горят ее. - Ты не против? Юноша вопросительно вздернул бровями, но девушка молча скинула свои ботинки и легка рядом с ним, уткнувшись носом в его грудь. - Я полежу тут немного, - донесся до него ее дрожавший от волнения голос. - Хоть целую вечность, - касаясь ее руки отозвался Торио, - я никогда тебя не оттолкну. Может иногда надо просто плыть по течению? Сегодня я отпущу нити судьбы из своих рук и доверюсь миру, который так люблю. Пускай он решит, каково будет мое дальнейшее существование.