Пиковая Дама

Зимние каникулы промчались со скоростью света, оставив на губах легкий привкус зимней свободы, а еще ароматный запах кофе и мяты на ее коже. Маленький демоненок нежился в лучах солнца, которое он так неожиданно пугающе приобрел. Боль местами еще сковывало его маленькое, прыткое, но по-своему хрупкое тело, но теперь она не была невыносимой. Ее можно было терпеть. Боль все еще давала ему ощущение того, что он жив. Но теперь вместе с ней это ощущение он получал, чувствуя ласковое прикосновение лучей солнца на своей бледной с землистым оттенком коже. Девушка осторожно вплыла в больничную палату и приостановилась, смотря на мирное спящее лицо юноши. Его огненно-рыжие волосы поблекли и превратились в бронзовые. Правда цвет не был глубоким и насыщенным, но его блеск в утренних, холодных лучах солнца, и его невинное лицо с чуть приоткрытыми губами, вызывало внутри Сато бурю эмоций, и все они определённо были порождены светом. Или чем-то похожим на него. Демоница аккуратно прикрыла дверь, но щелкнувший замок разбудил Торио. Юноша сонно протер глаза и приподнялся на локтях, кидая полный любви взгляд на вошедшую девушку. - Я тут решила заглянуть к тебе, прости, что так рано, - сбивчиво залепетала Касуми. Рядом с ним она терялась и становилась совсем иной, правда суть никуда не исчезала. Но ей и не нужно было это менять, потому что Имаи принял ее такой, какой ее сотворили и она готова была платить ему за этой искренностью, отдавать ему всю человечность, которая у нее осталась. Демоница отдавала ему свои последние частички, которые она все это время бережно хранила под семью замками в самом дальнем уголке своего разума. - Ничего, - отозвался рыжеволосый, - я рад тебя видеть. Абсолютно всегда. Сато радостно подскочила к нему и опустилась на кровать. - Ты что-то принесла? - Твое любимое пирожное, булочная уже отрыта в это время, - смущенно отозвалась демоница, - будешь? Божественный запах окутал палату, стоило только девушке чуть приоткрыть коробку. Торио блаженно прикрыл глаза, вдыхая аромат только что испеченной выпечки, смешанной с запахом свежих ягод. - Теперь я знаю, как должен начинаться идеальный день, - его измученное болезнью бледное лицо осветила счастливая улыбка. Касуми просияла и устроилась рядом с ним поудобнее, прижимаясь всем телом, чтобы лучше чувствовать его слабое, угасающее тепло. Она пыталась впитать его, пока оно не исчезло, хоть и делала это совершенно неосознанно. - Как там с Рета обстоят дела? Девушка неприятно поморщилась, словно ей дали звучную, звонкую и смачную пощечину. Она еще долго молчала, чувствуя, как на ее щеке горит место от удара. - Прости, - виновато пролепетал Имаи, - я думал, что тебя не задену этим вопросом. - Ты и не задел, - отозвалась демоница, - но я чувствую, что причиняю этим боль тебе. - Чем? - Встречаясь с Рета. До Сато донесся его легкий, мелодичный смех. Он словно окутывал приятно колючим пледом, заставляя тихо похикивать от удовольствия. - Ты ведь его не любишь, - заулыбался юноша, - это твоя игра, и если ты в нее хочешь продолжать играть, я не посмею тебя останавливать. - Но… ты хочешь этого? - Я не посмею требовать от тебя бросить его, даже зная, что его губы касались твоих, потому что ты любишь меня и только меня, - спокойной проговаривал каждое свое слово рыжеволосый парнишка, - я заставил тебя страдать… Касуми подняла голову, Имаи смотрел на нее с благоговейным трепетом, которого она прежде не видела в его глазах. Юноша чуть нагнулся вперед и его пересохшие от болезни губы коснулись ее. Демоница прильнула к нему всем своим существом, ощущая всю чувственность от его прикосновений на своей коже. Его пальцы нежно коснулись ее бархатной кожи на шее, оставляя на ней свои незримые отпечатки. - От тебя теперь пахнет кофе и мятой, - недовольно проговорил Торио, с усилием оторвавшись от нее, - хочу, чтобы от тебя пахло лавандой. Как раньше. Потому что ей пахнет от тебя. Я тоже хочу этого. Но мне так сильно нравится запах кофе и мяты. Он тоже божественный! Парнишка уткнулся носом в шелковистые, темные волосы Сато и глубоко вдохнул ее своеобразный запах. Темноволосая, почувствовав это, посильнее прильнула к нему, пытаясь стать ближе, но это было невозможно. Имаи бережно положил свою руку на ее талию и сжал ткань ее рубашки в своих ослабленных болью пальцах. Весь мир перевернулся той рождественской ночью. И этому причиной был только ты и никто больше, не забывай этого. Лишь ты освещаешь мне путь. Только твой свет имеет для меня первостепенно важное значение, пускай он и такой слабый, но он самый желанный. - Я тут тоже для тебя приготовил кое-что, - хитро улыбнулся юноша и полез в прикроватную тумбочку. Касуми заинтересовано приподнялась на локтях, нежеланно отпуская от себя его тепло. - Вот, - Имаи протянул ей изящную красную нить с небольшим кулончиком в виде иероглифа начальной буквы его имени, - Древняя китайская пословица гласит: «Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на Время, Место и Обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется.» Он говорил это уверенно, проворно надевая на ее тонкое бледное запястье ярко-красную ленту, которая алым ручейком прорезала ее бархатную кожу. На мгновение Сато оторопела, замерла и невидящим взглядом скользнула по лицу Торио. Словно кровь, я как будто кого-то убила. Нет. Это не мой путь решения проблем. Я всегда найду выход, но никогда не запятнаю себя убийством. Никогда не отниму жизнь. Это бы противоречило всем моим принципам, всем моим убеждением, всему, за что я держусь. Если когда-нибудь я и убью, то это будет конец моего пути. - Что-то случилось? Тебе не нравится? – озабоченный ее выражением лица поинтересовался рыжеволосый юноша. - Нет! – встрепенулась всем телом Касуми, - мне очень нравится твой подарок. Он особенный, впрочем, как и ты сам, как и все, чего ты касаешься. - Не надо меня обожествлять, я ведь совершенно обычный, просто я люблю тебя. - Ты смог полюбить монстра, уже этим ты выделяешь среди всех остальных. Имаи грустно и внушительно посмотрел на темноволосую красавицу, сидящую к нему в профиль и где-то глубоко внутри он почувствовал, как его сердце изнывает от боли, ведь он убийца. - Мы стоим друг друга, - одними губами произнес юноша, но Сато его не услышала. Девушка еще около часа пролежала рядом с ним просто наслаждаясь его обществом, слушая его слабое, но с незримого благословления равномерное дыхание. Когда она покинула его, ее прежнее спокойствие пропало, испарилось, как наваждение, словно его и не было. Касуми чувствовало растущее внутри злым корнем беспокойство, это отдаленно походило на зарождение тьмы внутри, на ее пробуждение от столь долгого сна и это ощущение ей явно не нравилось. Она не хотела переживать его снова, но ей это было нужно. Ибо она чувствовало беспокойство не за себя, а за него. Лежа рядом с ним демоница явственно ощущала вокруг него дыхание болезни, предвещающее лишь один исход. Смерть. Сато резко и однозначно отринула мысли в сторону и запечатала их где-то глубоко внутри себя, чтобы больше они никогда не всплыли на поверхность ее озера размышлений. Оно и так в последнее время слишком часто покрывалось волнами. Касуми не спеша шла в школу, она вся сияла и ее шаги были легки, она практически порхала. Любой посмотревший на нее сейчас, сказал бы, что она была похожа на живописную бабочку с прекрасными крыльями среди непроглядной зимней стужи. Теперь меня переполняет нечто большее, что было в моей жизни до этого момента. Теперь я не одна. Сато аккуратно опустилась за свой стол. До начала занятий оставался еще целый час и его она решила посвятить работе над документами, которая почему-то даже при ее интенсивном труде совсем не уменьшалась, а возрастала с небывалой скоростью. Бумаги сами падали ей в руки и она с небывалой лёгкостью рассчитывала все, перепроверяла, а потом снова начинала что-то печатать отчётливо прослеживая взаимосвязь во всех напечатанных цифрах. Они виделись ей не так, как всем остальным людям, находящим в них сухость и даже отвратительную выверенность, от которой людей обычно выворачивает наизнанку. Касуми видела в них свой изящный математический, идеально выверенный танец. Цифры лаконично танцевали перед ней, окунаясь в правдоподобный мир арифметических теней, невидимый и неосязаемый, способный быть увиденным лишь избранными. Я бы могла быть одной из множества этих цифр. Они все одинаковы, в них нет ничего удивительного. Я бы не боялась этих косых, полных отвращение взглядов, не боялась бы, что меня не примут, что я буду чем-то иным, инородным в обществе, которое только и ждет удобного момента, чтобы меня отвергнуть. Говорят, что люди творят зло из-за страха. Отчасти это правда. Мы боимся быть непринятыми обществом такими, какие мы есть на самом деле. Этого боюсь и я. Увы, в этом пункте жизни я не являюсь всеми ненавидящими исключением. Но меня приняли, и я теперь свободна. Я люблю тебя, Торио, насколько это возможно человеку, у которого уже давно нет сердца. Дверь резко распахнулась и на пороге появился запыхавшийся от долгого, непрерывного бега Кисэ. -Рёта? – только и успела вымолвить с явной вопросительной интонацией в голосе девушка, как юноша сорвался с места. Он в мгновение ока пересек разделяющее их пространство просторного кабинета президента студенческого совета и оказался рядом. Блондин склонился над ней и его губы нашли ее. Из груди Сато вырвался тихий, приглушенный вздох изумления. Но его тут же вкусил баскетболист. Когда Кисэ нашел в себе силы оторваться от трепетавшей Касуми, его щеки полыхали алым румянцем истинной влюбленности. Демоница почувствовала, как ее рука невольно оторвалась от клавиатуры и холодные, обжигающие пальцы коснулись разгорячённых порозовевших от напора губ. Она скользнула пытливым, притягательным взглядом по нему: копна светлых, шелковистых соломенных волос была взъерошена и неаккуратными, но манящими прядями спадала на его бледный лоб. Румянец на его щеках был словно рябиновые грозди среди заснеженных равнин. Они так и притягивали к себе взгляд, а его чуть приоткрытые от недавнего поцелуя губы были благоухающими розами в саду. - И что это было? – наконец, собравшись с мыслями, вымолвила темноволосая красавица, отрезая, словно ножом романтично-средневековые мысли в своей голове. - Я просто соскучился, - неловко отозвался Кисэ. Сато вопросительно вздёрнула бровями, но буквально через мгновение ее лицо украсила обворожительная улыбка, которую она так умело позаимствовала у юноши, чтобы ею же его и дурить. Я искусный деятель масок. Я их непревзойдённый носитель. - Что ж, - протянула она, - в следующий раз предупреди меня о таком смской. - Ладно! Ну я побежал на тренировку! Он махнул рукой и вылетел из кабинета, словно его здесь и не было, лишь тепло, оставшееся на ее губах, напоминало о нем, и этот легки аромат свежезаваренного кофе, к которому теперь навечно пристал головокружительный запах сочной, зеленой мяты. Его поцелуи выбивают меня из колеи. Но в них не так много импульса, чтобы помешать мне. Он для меня ничто. Всего лишь один из множества вариантов для достижения моей цели. Заслуживает ли он капельку моего уважения за то, что он в действительности лучший вариант из тысячи других? Нет. Этим наградил его Создатель, в этом нет его собственной заслуги. Он ничто. Демоница не спеша поднялась из-за стола и плавучими движениями приблизилась к окну. Стальной взгляд ее глаз упал на юношей, тренирующих на улице. По ее телу пробежала волна мурашек, как только она представила себя на их месте. Пускай они и были облачены в теплые спортивные одежды, но суровый зимний холод пробирался даже под нее. Как предсказуемо, в ее сердце не было и капели жалости. Губы Сато едва заметно дернулись от согревающей орган, гоняющий по ее телу кровь, улыбки. Главное что не я. А что там происходит с ними, мне совершенно без разницы. Рета выдохнул в морозный день свое горячее дыхание. Внутри него все полыхало от растекающегося по всему телу истинного, юного чувства. Любовь. Она была в каждой его жилке, и светловолосый юноша не сопротивлялся этому чудесному порыву. Кисэ был рад быть им переполненным, хоть Касамацу недовольно бурчал. Внезапно Рета почувствовал на себе пронзительный, холодный взгляд и все его существо сжалось от странного чувства. К нему сзади словно подкрадывалась черная кошка, несущая на своих пушистых лапах, своими бесшумными шагами знамение его конца. Кисэ испуганно вскинул глаза наверх, но его взгляд встретился с влюбленными туманными глазами Касуми. В них и вправду было что-то похожее на это чувство, но оно было адресовано далеко не ему. Обманутый юноша махнул ей рукой, расплываясь в счастливой улыбке. Если бы он только мог видеть, как роковым алым блеском блеснули ее темные роговые пластины, отражающиеся в стеклянном окне. Как смертельно для него сверкнула драгоценными камнями корона грехов, венчающая ее прекрасное чело. Увы, он был слеп, впрочем, как и всякий влюбленный. - Наивный дурень, – вырвалось из уст девушки, стоящей в гордом одиночестве посреди своего кабинета, наполненного ее властной аурой. Рука Сато невольно потянулась к браслету, который ей сегодня с утра подарил Имаи и ей показалось, что на долю мгновения она испытала жалость к белокурому принцу. А может не показалось? Чувства – это все бред. И как я теперь могу такое заявлять, когда сама вся пропитана ими? Торио… он станет причиной моего величия, но куда оно меня заведет? Как обычно, одни вопросы, а ответы снова блуждают по необъятным просторам нашей вселенной. Возможно однажды, какой-нибудь странник набредет на них, но что тогда случится? В его руках будет столь великая сила… даже я не хотела бы ей обладать, ибо ей подвластно сокрушать и созидать. И снова одни вопросы. Это замкнутый круг, из которого, увы, нет выхода. Она хмыкнула и отошла от окна, не в силах продолжать строить милое лицо на обозрение всей баскетбольной команды, бросающей заинтересованные взгляды на их переглядывание с Рета. Этот мир все еще заслуживает спасения, и если на его алтарь придется принести жертву, представляющую из себя этого милого кроля червей. Ну что ж, придётся это сделать мне. Я готова замарать себя. Если не я, то кто? Ни одна живая душа не захочет лишиться своего пресловутого благородства. Благо у меня нет этой души. Весьма удобно.