1. Greasy Love
-Эй, Кенсу? -Чего? - парень выдохнул фиолетовую в закатном солнце тонкую струю дыма и перевел взгляд с большой искрящейся вывески «XOXO» на своего друга, худощавого Сехуна, в нелепой вязаной и слишком жаркой, по мнению самого Кенсу, шапке для лета в их географической широте. -Деньги есть? - парень постучал по колесу своего скейтборда, проверяя на прочность, ведь мать опять отругает за разбитые в кровь локти и колени, которые выглядывают из дыр на потрепанных джинсах. Кенсу запустил потную от жара сигареты ладонь в карман и нащупал парочку мятых купюр. -Двадцать пять баксов. Предупреждаю, это мои последние бабки, - парень вновь затянулся, облокачиваясь на чей-то черный Шевроле. -Думаешь снова петь в том баре? -Ну нахрен его. После выступлений ко мне хозяин пристает, - парень сжал губы в полоску, ощущая горький вкус табака на языке. -Я просто…это…есть хочу. Мать опять пьет и… -Почему из нас двоих деньги должен зарабатывать именно я? -Ты старший и должен обо мне заботиться,- Сехун хмыкнул и поправил шапку, постоянно слезающую на глаза. -Тебе, наверное, мозг припекло,- Кенсу беззлобно отвесил щелбан младшему.- Тут хватит на диетическую колу, мороженое и два кинг-бургера. -Так чего мы ждем? -Я жду одного человека. -Опять тот странный продюсер? Он же тебя уже послал,- оттянув майку, которая открыла правый сосок, Сехун сел прямо на землю, закрывая глаза и наслаждаясь теплом уходящего солнца. -Просто заткнись и не мешай мне ждать Лухана. -Ну тебя в жопу, у него даже имя странное,- обиженно пробурчал друг и положил голову на скейтборд. На другой стороне закатного неба уже была видна бледная луна, и Кенсу подумал, что, дожно быть, все это не зря, и ждет он Лухана потому, что уже, вот честно, заебало петь песни в закуренных клубах, чтоб только были деньги на самый дешевый фаст-фуд и сигареты на десерт. До неплохо пел, даже отлично, поэтому мечта пробиться куда-то выше была вполне понятной и закономерной. Но вот только кто захочет слушать какую-то бродяжку с улицы? Поднял ли он свою планку слишком высоко? *** Сехун почти заснул на теплом асфальте, когда из дешевого казино рядом вышел Лухан, один из продюсеров компании «EXO», которая занималась сферой развлечений, увеселительными заведениями, ну и нелегальными барами, в которых были наркотики на любой вкус. Но об этом До Кенсу знать совершенно необязательно. -Добрый вечер! -Блядь, ты уже вот здесь сидишь,- мужчина со странным цветом волос, который в вечерней дымке алкоголя и пара от асфальта разобрать было невозможно, показал на горло, на котором болталась дорогая платиновая цепочка. -Просто послушайте! -Парень, я люблю настойчивость, но только в постели,- Лухан устало потер глаза и щелкнул сигнализацией. -Вашу ж мать, просто возьмите гребаный диск и вставьте его в магнитолу. Член у вас не отсохнет,- Сехун, злой донельзя, уставился на Лухана, который на несколько секунд онемел от наглости этого парня в вязаной шапке. Продюсер закатил глаза и протянул руку за пластиковой коробочкой. -Уговорили. Но только потому, что твой друг мне понравился,- Лухан подмигнул Сехуну, который крепче сжал свой скейт. -Как вы меня найдете? -Ты слишком самонадеян. В любом случае, поверь, я найду способ,- мужчина усмехнулся и сел в черный салон, который поглотил фигуру в белой рубашке словно огромный рот монстра из комиксов. -Вот видишь, я оказался полезен,- О стянул с себя шапку, позволяя уже ночному ветру растрепать свои лавандовые волосы.- А теперь пошли жрать. У нас хватит денег на пиво? Кенсу улыбнулся и потянул своего друга в сторону ближайшей забегаловки, чтобы отпраздновать рождение новой звезды. *** Вообще, До Кенсу всегда мечтал стать звездой и дарить свой чудесный голос людям вокруг, только вот не всегда все выходит так, как мы хотим. Но парень был просто наполнен упорством, особенно после того, как узнал, что его любимый певец Бекхен принадлежит «EXO», До тоже захотелось стать частью этого богатого мира, где есть слава, красота и золотые монеты. Но это казалось каким-то другим миром, который окружен какой-то прозрачной, но бетонной пеленой, пробиться через которую почти невозможно. Поэтому, Кенсу решил просто перелезть. Достать адрес Лухана было бы довольно сложно, но Сехун очень любит компьютеры - хакнуть сайт агенства не составило большого труда. Солнце жгло кожу, Кенсу цеплялся пальцами за горлышко бутылки из–под колы, которая уже растеряла большую часть своей прохлады. -Эй, как тебя там? Кайсу? Рядом с бредущим До медленно ехал тот самый Шевроле, из окна которого выглядывал Лухан. -Кенсу. -Да без разницы, - пассажирская дверь открылась, пропуская парня во внутрь.- Чего вылупился? Давай резче, ты едешь на прослушивание. До в мгновение ока залетел в салон, устраиваясь на кожаном черном сиденье. -Пристегнись. Куришь? Отлично, что нет, это моя последняя сигарета,- хмыкнув, продюсер вырулил на оживленный проспект.- Благодари Бога, или в кого ты там веришь, твои песенки понравились Бекки, ну а он слишком хорошо трахается, чтоб Чанель мог ему отказать. Считай, что я тоже у тебя в кармане, тебе осталось убедить руководство. Сможешь? -Конечно,- Кенсу нравилось то, что Лухан вводит в курс дела не отходя от кассы. Мужчина усмехнулся и откинул бордовые волосы со лба, одной рукой придерживая руль, а другой выкидывая выкуренную сигарету в открытое окно, в которое задувал теплый летний ветер. -Только вот тебе приодеться бы. Перелезай на заднее сиденье, там шмотки в пакете, я уже все подготовил. -Что, прямо сейчас?- как-то неловко было переодеваться перед своим будущим работодателем, да и вообще вся эта ситуация казалась сценой из фильма, настолько какой-то нереальной и наигранной она была. -Поднял жопу и переодевайся. И быстрее, мать твою, скоро приедем. Только осторожней, не поцарапай мне салон, а то отрабатывать своим прелестным ротиком будешь. -Э? -Да пошутил я, пошутил,- Лухан засмеялся и подмигнул Кенсу в зеркале заднего вида.- Не буду я пялится на твой голый зад, тем более мне тот пацан с вязаной херью на башке понравился. -Сехун? Он мой друг. Я бы мог вас познакомить,- Кенсу пожал плечами и надел на себя бледно-синюю рубашку. -Слушай сейчас внимательно. Ты должен себя вести уважительно, но не слишком, иначе тебя примут за очередную подстилку. Но наглеть тоже нельзя, иначе выпрут даже не попрощавшись. Короче, говорить буду я, ты кивай и, когда надо, пой. Понял? И краткий экскурс, чтоб знал к кому обращаться, если что. Я Лухан, как ты уже понял. Один из продюсеров. Всего нас четыре: я, Чанель, Минсок и Кай. Тебя, скорее всего, возьмет кто – то из нас. Чен и Исин – спинной и головной мозг нашей компании, они пишут песни, музыку и прочее. Крис – босс, не зли его, да и вообще, старайся пересекаться с ним как можно реже. При нем есть всегда Тао, такая мрачная тень, не спутаешь. На него смотреть по минимуму и по делу. Бекхена ты знаешь. Запомнил? – Лухан улыбнулся и резко повернул направо, пересекая сплошную, из –за чего удостоился громких гудков других водителей. -Разве можно пересекать сплошную? -Как будто мне не похуй, - мужчина хмыкнул и проехал на красный. *** -Тут куча шлака, но я тебя познакомлю со всеми, с кем нужно,- Лухан закатал рукава черной рубашки и потащил Кенсу через полуобнаженную толпу людей, который извивались под музыку и сладковатый дымок марихуаны. -Вау, какой милашка, потанцуем?- девушка, почему-то только в трусиках от ярко-желтого комплекта купальника потянула До за собой, облизывая пересохшие губы. Лухан быстро отцепил назойливую девицу и потащил к дому-громадине из ярко-красного кирпича. -Когда будешь на таких вот мероприятиях, - Лухан кивнул на несооборажающую толпень, - никогда не принимай что-то из рук и вообще не отсвечивай. Тогда будет возможность добраться до дома живым, ну или трезвым. Остановившись у входа, Лу достал маленький пакетик из кармана джинсов и дотронулся пальцем до белого порошка, затем слизав его. -Черт, каждые три часа требуется эта дрянь. -А что это?- Кенсу кивнул на пакетик. -А ты угадай с трех раз,- продюсер криво усмехнулся и потянул парня вниз по лестнице. Дом внутри был чист и пуст, он накрывал Кенсу приятной охлаждающей тенью. Внутри все было богато обставлено, Кенсу бы даже сказал солидно. Мебели и других вещей минимум, но все было дорогим и качественным. Лухан повел парня через темные коридоры, украшенные коллекционными пластинками, куда – то вниз, похоже в подвал. -Парни, знакомьтесь. До Кенсу, наш соловей, наша птичка, так сказать,- Лухан с ноги открыл дверь на которой была какая-то золотая табличка. Внутри оказалась домашняя студия с кучей инструментов и множеством микрофонов со всякими примочками. -Марш к микрофону, споешь,- высокий брюнет, который обнимал одной рукой смуглого блондина с сигаретой в зубах, указал в угол студии, где был небольшой постамент. Опустив взгляд в пол, юноша подошел к импровизированной сцене и взял в ладонь микрофон. -Что вы хотите услышать? – голос, усиленный колонками, пронесся по комнате маленьким вихрем, вызывая мурашки по телу у самого Кенсу. Со стороны брюнета послышались смешки. -А ты с мозгами. Что хочешь, - До заметил, как Лухан ободряюще улыбнулся и кивком показал, что уже пора бы открыть рот. Прикинув, что хуже быть уже не может, Кенсу запел одну из песенок Бекхена, как – то особо не на что не надеясь. Все свою жизнь До занимался тем, что отпускал все обстоятельства, позволяя картам раскладываться так, как хотят они. И так же было сейчас: что будет – то будет. Коленки не тряслись, микрофон уверенно лежал в сухой ладони, а ноты и звуки без претензий складывались в идеальную картину. Наверное, все потому, что Кенсу стало все равно. Когда До затих, гипнотизирую взглядом паркет у дорогих сапог смуглого блондина, который дымил как паровоз и, кажется, не был вообще заинтересован в этой жизни. Тишина заполнила комнату, а До становилось все более неловко с каждой секундой. Тот похуизм, что был еще в студии пять минут назад, незаметно растворился в дыме, который выпускал изо рта блондин. Когда Лухан кашлянул, Кенсу был готов его расцеловать. -Как тебе, Крис? Крис снисходительно улыбнулся уголками губ и повернулся к своему спутнику, который все еще почивал на его коленях, сосредоточенно пыхтя сигаретой. -Тао? Тебе понравилось? Что скажешь? – Лухан закатил глаза и цокнул языком. -Нормально, - Тао пожал плечами и уставился на Кенсу своими грязно – темными глазами. – Я пойду… Парень встал с коленей босса всех боссов, но тот властными движением схватил его за запястье, на котором болтался платиновый браслет, и усадил обратно, положив ладонь на бедро, обтянутое узкими черными джинсами. -Останься со мной еще чуть–чуть. Тут не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять: Крис любит дорогие вещи, а этот Тао вполне себе входит в список дорогих и любимых игрушек. Кенсу передернул плечами от неожиданных мурашек и остался стоять в ожидании вердикта. -Хань, возмешь его под своё крыло? Лу бегло осмотрел студию и скрестил руки на груди. -Увы и ах, я и так жопу рву, мне не до этого птенчика. -Да ладно, ты же из казино не вылазишь, - До поднял голову, когда услышал новый голос. Перед ним стоял высокий мужчина в белой рубашке, строгих синих брюках и элегантных очках, через стекла которых мерцают темно – карие глаза. -Пошел ты, - Лухан почти обиженно фыркнул и достал запиликавший телефон из кармана джинсов. -Чанель? – Крис не обернулся, только хмыкнул. – Что скажешь? -Голос есть, слух есть, чувство ритма и вся прочая херня тоже есть. Из него можно сделать конфетку, - Чанель подмигнул и открыл папку, что была в его руках. – Предугадывая твой следующий вопрос, я сразу отвечу: нет, я не возьму. Бекхен выпускает новый альбом. -Ага. Что насчет Минсока? – Крис поднялся с кресла и подошел к столу, на котором былая куча бумажек. – Он свободен. Хм, относительно. -Я беру его, - из темноты донесся тихий, шелестящий бархатом голос. Кенсу вздрогнул от ощущения фатальности, сердце ухнуло вниз. Да и это «беру его» прозвучало, будто они все сейчас в огромной магазине, а До – красивая статуэтка на витрине. -Твою мать, когда ты разучишься подкрадываться? – Лухан стоял, притворно схватившись за сердце. -Тогда, когда ты, наконец, сдохнешь от передоза, - со стороны двери, которая была в тени студии, появился еще один мужчина, щелкая квадратной позолоченной зажигалкой. – Как звать – то тебя? Кенсу уставился на высокого мужчину с сигаретой за ухом. Его немного вьющиеся черные волосы непослушно легли в творческом беспорядке, выдавая в нем человека творческого. Обычная белая майка и синие потертые джинсы рядом с дорогими костюмами Криса и Чанеля выглядели спокойно, немного просто. Тонкие смуглые пальцы все еще игрались с зажигалкой, когда темные омуты оценивающе оглядывали сверху донизу. -Отвечай, ну же, - шикнул Лухан. -К…Кенсу. До Кенсу, - парню показалось, что он засунул руку в чашку с горячим шоколадом. Кай растянул губы в подобии улыбки и закурил. -Приятно познакомиться, До Кенсу. Меня зовут Кай и с этого дня я твой ночной кошмар. Будешь пахать, как проклятый, - До сглотнул, а продюсер заметив толику нервозности и каплю страха усмехнулся. – Ну а как иначе? Если хочешь трахать телочек в крутых тачках и при этом курить косяк – придется работать. Кенсу смутился и снова наклонил голову вниз. -Что, не хочешь трахать телочек? – Кай засмеялся, разливая свой смех бархатными волнами, которые с глубоким шумом прибоя отбивались от мягкого покрытия стен. - Ладно, пойдем на ковер к Чену, может, у него завалялась парочка хитов. Продюсер, приобняв смущенного парня за плечи, вывел его из этой домашней студии, что–то шепча на ухо о славе, деньгах и куче поклонников.3. Levender Ocean
Лухан прижался к Сехуну, обнимая руками, хватаясь за ткань тонкой майки, в которую одет младший. Бедра терлись друг о друга, побрякушка на воротнике белоснежной рубашке больно колола шею совсем возле того места, где под тонкой, светло–розовой от бликов ночника, кожей бьется маленькое кровяное сердечко, а влажное дыхание согревало тоненькую ключицу, которая видна из разреза майки. -Сехун, - сухими губами томно прошептал Лухан, кончиком языка касаясь пресной кожи. Се вздрогнул и вцепился руками в плечи старшего, в попытке оттянуть его от себя. Но Лу был куда сильнее худого и недоедавшего Сехуна, который только закрыл глаза и часто задышал, отбрасывая голову назад. – Ты боишься меня? Губы Ханя мягко блуждали по голой шее, оставляя после себя черные дорожки иррациональности происходящего. А еще сожаления, ощущения неправильности. В горле слов не осталось, поэтому О только кивнул, сжимая и разжимая плечи мужчины, руки которого откровенно и почти нежно гладили позвонки. -Почему? – с тихим вздохом Лухан прижался к теплым губам, прикусывая нижнюю, через секунду оттягивая ее, обнажая ряд ровных зубов и трогательно – красную десну. -Ты - долбанный наркоман, - еще один поцелуй, только уже совсем взрослый, с языком, который медленно проходится по ребрышкам неба. -И? Ты боишься, что я тебя подсажу? Или что? – влажный чмок и снова это пресное безумие с оттенком мяты, которую так любит Сехун. Под спиной холодная стена, а на груди горячее тело. – Ты же знаешь, я никогда, - поцелуй, - ни за что, - отчаянней, - ни при каких условиях, - еще отчаянней, - не дам попробовать тебе эту дрянь. Ну, ты уже забыл? Ты же мой мальчик, мой Сехунни, мой любимый маленький Сехунни, - Лухан улыбнулся и прижался лбом ко лбу Се, который только сильнее жмурил глаза. – Давай же, посмотри на меня. Ну же, - Лу прижал ладони к впалым щекам, лаская большими пальцами мягкую кожу лица. Сехун открыл глаза и невольно задержал дыхание от больших блестящих добрых океанов напротив. Кажется, они как фонари, освещают небольшой коридор в доме Лу. -Ой, - Хань шикнул и прижал ладонь к носу. Рубашка уже успела окраситься красными всполохами. Се всхлипнул и потащил мужчину в гостиную, усаживая его на диван. -Не двигайся, - к кровавым пятнам на рубашке прибавились еще несколько, только бесцветных и соленых. -Малыш, - Лу почти поднялся с места, но его грубо толкнули обратно. -Сидеть, я сказал, - младший поплелся в ванную, чтобы достать аптечку и набрать холодной воды. Размазывая слезы по щекам, Се дрожащими руками смочил вату в проточной воде. Он устал. Устал волноваться за Лухана, которому, кажется, было на все наплевать. Сехун устал чувствовать, устал любить Лу всем своим сердцем, которое уже и так дышало на ладан. -Чего ты, малышка, - Се присел рядом с продюсером, который пытался остановить кровь, но выходило так паршиво, что О только скривился и приложил холодную вату к переносице, влажными салфетками вытирая кровь с ладоней. -Ничего, - Се буркнул и начал стягивать со старшего испорченную рубашку, игнорируя игру бровями. – Что пялишься, я ее застирать хочу. -Иди ко мне, Сехунни, - Лухан притянул юношу к себе на колени. – Не плачь больше, хорошо? -Это ты меня доводишь до слез, урод. -Что тебя не устраивает? Ты что-то хочешь? Я куплю! – Лухан осекся, когда увидел злой прищуренный взгляд и сжатые в полоску губы. Се дышал часто и прерывисто. -Давай расстанемся. -Что? -Что слышал, - О выпорхнул из объятий Ханя и направился к двери, комкая бело–красную рубашку и швыряя ее куда–то вперед. -Но…почему? -Почему? Ты, блядь, еще спрашиваешь почему? Я люблю тебя, Лухан, но тебе, кажется, наплевать. Я сколько раз просил тебя завязать с этой херней, от которой у тебя кровь носом и адские головные боли?! Сколько? Думаешь, я не видел, как ты блевал кровью позавчера? Я каждый день просыпаюсь и засыпаю со страхом того, что ты сдохнешь. Сдохнешь, как последняя шавка в каком-нибудь сраном клубе или казино, где нет меня. Я каждый день молюсь перед сном, чтоб ты вернулся домой хотя бы живым. А ты? Ты только пиздишь, что слезешь, называешь меня деткой и другими похабными прозвищами. Я устал, понимаешь? Я больше не хочу переживать из-за человека, которому я, кажется, по боку. Пока, - Се вышел за дверь и быстро спустился по ступенькам, выуживая из кармана джинсов помятую пачку сигарет. *** Лухан зажег везде свет и даже включил телевизор, который покрылся толстым слоем пыли. Он все также сидел на диване в одних брюках. Без рубашки холодно, поэтому Лу вытащил какой-то пуловер из шкафа и натянул ткань на себя. Дотронувшись губами до края граненого стакана, Лухан усмехнулся, вспомнив неожиданный всплеск эмоций юноши. А ведь Хань предупреждал, поставил его в известность, так что Се осознанно встал на скользкую дорожку. Еще один человек с завышенной самооценкой, который подумал, что изменит Лухана. Пригубив горького коньяка, в котором отражалась вся печаль глаз мужчины, продюсер вытащил из подлокотника небольшую коробочку с белым порошком внутри. В широких зрачках Ханя отражалась грусть и совсем немножко любви.4. Goodnight Moon
Кенсу пел заливисто, как птичка, чисто и ярко: его голос еще долго крутился в голове всех, кто посетил вечер, посвященный дню рождению Криса. Черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами и завернутыми рукавами обнажала кусочки белой кожи, которая жемчугом мерцала в приглушенном свете софитов. Штаны идеально сидели на округлых, немного женских бедрах, подчеркивая все, что нужно, чтобы капать слюной себе на колени. Темно–каштановая челка была лихо закручена наверх, а губы блестели от розового языка и капли матовой помады. Сжимая ладошками стойку микрофона, Кенсу открыл прежде прикрытые глаза и прошелся по разношерстной публике. Вон, с неизменным Тао на коленях, сидит Крис, облаченный в строгие прямые брюки, голубую рубашку и черную жилетку. Вокруг него молочный пар дыма: у них с Тао одна сигарета на двоих. Чуть ближе к сцене сидит Чанель, обнимающий Бекхена, который только с выступления. Лухан и Минсок сидят за барной стойкой и тихо перешептываются. Кая не видно, но взгляд черных глаз так остро ощущается на коже, что по ней пробегают мурашки, а сам До начинает подрагивать неизвестно от чего: либо наслаждения, либо от предвкушения. Последняя нота повисла в воздухе, раздались аплодисменты, и Кенсу, быстро откланявшись, уходит со сцены, в тень темно–красных бархатных занавесок, попадая в прямо в руки к Чонину. Кенсу не нравилось настоящее имя Кая, Чонин звучит горько, остро, как специя, которую не знаешь в какое блюдо добавить. -Ты великолепен, малыш, - голос, который прошибает прямо до внутренностей. – Ты поразил их всех, так что жди предложений, - Кай похлопал по чужому плечу. – Выпьем? Ты заслужил. Кенсу вяло кивнул, понимая, что для Чонина он никогда не станет чем–то большим, чем мешок денег. Сидящие за стойкой Лухан с Минсоком пожимают руки и хлопают по плечам, говоря, что отлично! ты стал изюминкой этого вечера. Кенсу помешивает трубочкой темно–красный коктейль, не решаясь попробовать смесь дорого алкоголя. На душе паршиво и хочется пить, выть и снова пить. Прошло два года после того, как До зашел в тот гигантский особняк из красного кирпича с домашней студией в подвале. Прошло полтора года с тех пор, как Дио стал одним из самых популярных исполнителей. Прошел год с тех пор, как Кенсу влюбился в Кая. Как и обещал Чонин, сейчас у До было все: машины, деньги, миловидные спутницы, которые были до безобразия безотказны. И все, чему научился парень за это время, состояло из одной простой истины, которой, как оказалось, и учиться – то не надо. Всем правят деньги. Деньги, деньги, деньги. Монетки, золотые, серебряные, купюры, с буквами, иероглифами, цифрами – любые, они захватили этот мир, и кенсу думает, что сошел с ума, ведь все, что он видит за фасадом из человеческих лиц – деньги. Он скучал по тем бедным временам, когда денег не хватало, приходилось вытягивать себя и Сехуна, шатаясь по совершенно левым барам. В этом была та особая романтика, которая встречается только раз в жизни, как тогда: на стоянке у дешевого казино, в сиреневом закате и мерцающей луне в дыме только что выкуренной сигареты. «Интересно, а если я предложу Каю переспать со мной за деньги, он согласится?» Кенсу с тоской и скукой наблюдал за тем, как менеджер и продюсер в одном лице бегал по всем этим толстым папикам и выпрашивал деньги на новый альбом/сингл/фотосессию/прочую хрень. Чонин был похож на собаку, которая ради куска колбасы и станцует, и пожанглирует огненными головешками. Тем не менее, Кенсу любил Кая, за то, что тот заботится… Нет, не о тебе. О себе. Быть влюбленным в эгоиста тяжело, просто выжигающе до тла, но такова уж участь Дио. Он пишет нормальные песни только когда страдает. Вечные страдания – вот на что обречен настоящий поэт. И Кенсу посчитал правильным назвать себя так вычурно, ведь он тоже имеет право на то, чтобы побыть, совсем немножко, эгоистом, правда? Пустой стакан отъехал в сторону, на его место поставили новый. -Я договорился, Кенсу. У тебя появился новый спонсор… Погодите, меня сейчас вырвет. Я ведь хотел только петь. А чувствую себя шлюхой. -Кай, - сухие губы как-то произносят одно единственное имя. – Отвези меня домой. Чонин обрывается на полуслове, а его глаза темнеют еще больше. -Да ты напился, как свинья, - мужчина приобнял парня за плечи и повел к выходу из ресторана. – Быстрее, До, нельзя, чтобы спонсоры заметили тебя в таком виде. От этого вообще расхотелось куда–либо идти. Захотелось просто повалиться на месте, как мешок, и расплакаться. Напряжение прошлых дней, диета, состоящая только из кофе и сигарет, невысказынные безотвентные чувства, которые разрывали все изнутри било по состоянию Кенсу. -В каком–таком виде? Я недостаточно красив? – До нервно хихикнул. – Ну уж прости, что уродом родился. -Кенсу? О чем ты? – улица встретила проливным дождем, а до машины еще идти и идти. -Я тебе нравлюсь? – вопросы в лоб - самые риторические. -Что? – Кай сглотнул и поправил дернул воротник рубашки. – Ты всем нравишься, Дио… -Понятно, - До горько усмехнулся. – Отвези домой и не обращай внимания. Я чертовски пьян. Если Чонин бегом добрался до машины, то Кенсу еле передвигал ноги, подставляя свое лицо дождю. -Твою мать, шевели батонами, - Кай грубо толкнул До к машине, запихивая в салон. – Что с тобой сегодня?!2. Heart Attack
Кенсу устало потер глаза и отложил лист с текстом песни. Песня была обо всем и ни о чем, пустая, как и юноша внутри. Слова требовали низких нот, что у Кенсу получалось особенно хорошо, поэтому он задержался в студии почти до утра. Чтобы отрепетировать и, возможно, сочинить что-то новое. Послезавтра уже концерт, где он выступает на разогреве у Бекхена. Да, сначала приходится мириться со вторыми ролями, но если выдержишь это, то до первых и рукой подать. Как всегда говорил Чен: излишек самомнения погубит твой талант. А сам – то. -Чего тут торчишь? – в студию зашел Кай, впуская в комнату кофейный дым и виски. -Репетирую. Надо хорошо подготовиться, концерт и все дела, - криво улыбнувшись, До поглядел на часы. 03:55. -Да ладно тебе. Выпьем? – порочно улыбвнувшись, Кай подошел к столу с нотами и поставил бутылку. -Хорошо, давай выпьем, - Дио согласился, хотя больше всего хотелось спать. Приняв из рук стакан, Кенсу отхлебнул немного, морщась из-за горького привкуса спирта на языке. Впрочем, эта горечь была перекрыта еще большей горечью с каким-то острым привкусом. Пухлые губы Кая были теплыми и влажными. -Что ты делаешь? – вопросы в лоб - самые риторические. Чужие руки осторожно обнимают талию, притягивая ближе. -Я же знаю, ты не хочешь выступать на вторых ролях, хочешь всего и сразу, да? – дьявол в Кае показал себя, и Кенсу был готов продать все. -Чего ты хочешь? -Мне нравятся твои губы, - Кай почти задумчиво мазнул пальцем по рту, немного задевая язык. – Минет делать умеешь? Вопросы в лоб – самые риторические. Кай сел на стул, пошло раздвигая ноги, а Кенсу без лишних зажиманий расстегнул ширинку и приспустил белье, дотрагиваясь небом до горячей головки. Когда До закончил и Кай ушел, бросив «спасибо», как пощечину, на часах красовалось ровное 04:00. Где–то Дио читал, что именно в четыре утра случается больше всего смертей из–за сердечных приступов.Запишите и меня в этот список, пожалуйста. Я только что умер.