Super Junior - DayDream
Я полюбил его с самого дебюта. Хотя ладно, зачем себя обманывать. С самого начала, когда я только стал трейни SM, вот, когда я влюбился. Это было тяжёлое, изнурительное, почти что невыносимое время. Потому что мы должны были доказать миру, что мы достойны его любви. Чего я не ожидал, так это того, что целый мир ничего не стоил в сравнении с Хёкджэ. И чтобы понять это, мне потребовался один мимолётный взгляд. Помню, он подошёл ко мне и спросил: - Как тебя зовут? - Донхэ. Ли Донхэ,- пробормотал я. - О, ты тоже Ли, - широкая улыбка, - а я Ли Хёкджэ. Этого было достаточно, чтобы всё вокруг расплылось, перемешалось: был только он, а больше и не было ничего. В сердце бушевал ураган, в голове безудержным вихрем проносились мысли. Я не могу сейчас вспомнить, улыбнулся ли я в ответ. Всё, что осталось, - невыносимо страстное желание стать чёрной дырой, которая поглотит его полностью и станет его вселенной. Изнурительные тренировки и порождаемая ими изолированность, наша усталая осиротелость и жажда человеческого тепла стали хорошим подспорьем для крепкой и самой искренней дружбы. Прозвище «ЫнХэ» так крепко приклеилось к нам, что так нас не звал только ленивый, ну а мы, знай себе, смеялись над ними, как над идиотами, и всё превращали в шутку. Я подыгрывал Хёкджэ, потому что знал, что никакое прозвище не сблизит нас так, как мне хотелось бы. У Хёкджэ была любимая – Дахи. Всё, что было у меня, - немного времени рядом с ним. - Донхэ, почему ты один? Такой хороший парень, а ничьи руки тебя ещё не прибрали, - улыбнувшись, вдруг спросил Хёк. - Я хочу дебютировать, - сказал я, и это была ложь номер один. - И потом я, как жираф, - продолжал я. – Мне надо много времени, чтобы до меня дошло, что я влюбился. И это была ложь номер два. Хёк выглядел таким вдохновленным. - Поверь, любовь – это прекрасно. Сейчас я счастлив по-настоящему: со мной рядом мой лучший друг, у меня есть девушка, и я получу работу, о которой давно мечтал. - Что ж, надеюсь, когда-нибудь, я смогу сказать так же, - ответил я. И это была ложь номер три. - Да хватит скромничать, будто ты не знаешь, что ты не парень, а бриллиант! За тобой уже сейчас толпы девушек ходят, что ж будет, когда ты дебютируешь! Я не нашёлся с ответом. Да и что я мог сказать? «Прости, Хёк, но я люблю только тебя?» Тогда я потеряю его. Вот моя единственная правда.***
- Донхэ, Ынхёк, я прошу вас поставить танец. - Директор, но мы всего лишь трейни,- ответил Хёк. - А для того чтобы преодолеть это временное недоразумение, моего доверия разве недостаточно? - Раз оно временное, когда же мы сможем дебютировать? – вопрос в лоб. - Ваше время ещё не пришло, Донхэ. - Когда оно придёт, директор? - Скоро. Совсем скоро. Мы вышли из кабинета. И я был реально зол. Моя большая мечта, которая всё это время меня поддерживала. Над воплощением которой я так много и упорно работал. Всё летит к чертям, и я ничего не могу изменить. - Донхэ, всё будет хорошо. Хёк крепко меня обнял, а я уткнулся носом в его плечо друга. Его тепло почти обжигало. - Спасибо, - пробубнил я из-под его руки. - Если бы не ты, я бы набил кому-нибудь морду. Он отстранился и взъерошил мне волосы, а потом внимательно и отчего-то печально на меня посмотрел. - Я всегда буду за тебя и буду заботиться о тебе, Донхэ. И единственное, чего я сейчас боюсь, так это того, что однажды я потеряю тебя. Мне хотелось кричать, плакать, исчезнуть. Но я сказал только: - Мы будем всегда вместе, Хёк. Я обещаю тебе. И ты пообещай. - Клянусь, - ответил Хёк. И, помолчав, добавил: - Друзья навсегда.***
- Ынхёк, пойдём покушаем? Я так голоден,- канючил я. - Хэ, мы ели всего час назад. - Хёк, я хочу Тако. - Боже, тебе ещё не надоело это есть? - Нет. Это вкусно. - Донхэ, тебе двадцать лет, а ведёшь себя, как пятилетний мальчишка. - Но ты ведь любишь меня? Любишь? - Люблю. За этот год мы стали действительно зависимыми друг от друга. Немудрено, если каждый день проводить вместе. Конечно, Хёк часто сбегал к Дахи, а как иначе. В такие моменты в моей голове колоколом начинали звенеть его слова. «Друзья навсегда». Я должен отказаться от этих чувств, потому что я его друг. Друг. Друг. Друг… Я должен всё забыть и быть благодарным уже за то, что встретил его. Дружба – та же любовь, только с гарантированной совместной старостью. Вот, что я твердил себе. Только что это меняло?***
Наконец, директор объявил нам, что скоро наш дебют. Впервые за долгое время я был счастлив. - Хёк, ты слышал?! Скоро дебют! – орал я, крепко обнимая любимые плечи. - Слышал, Хэ. Я рад. - Хён, я люблю тебя. Спасибо, что ты есть. - И я люблю тебя, Донхэ. Он говорит это, и, хотя я всё ещё улыбаюсь, на душе гадко. Я просто обманщик, потому что стараюсь слышать не то, что он говорит. Я как будто заставляю его произносить то, что он произносить не хочет. - Хёк, как дела с Дахи? Всё хорошо? - Да. Говорит, что хотела бы с тобой встретиться. Может, как-нибудь пообедаем втроём? - Конечно,- отвечаю я, и мир тут же расплывается. Я отворачиваюсь, делая вид, что что-то поправляю. «Конечно, нет» - вот, что я хотел сказать на самом деле. Я уже сбился со счёта, подмечая каждую свою ложь. Я сам не замечаю, как напрягается моя спина и сжимаются кулаки. - Донхэ, что с тобой? - Я устал. Прости, я пойду. - Хорошо. Если что, я у Дахи. - Удачи. Он уходит, предварительно обняв на прощание мою спину, я так и не смог обернуться. Я остался один, в облаке его аромата и запаха его духов. В тот вечер я содрал до крови обе руки. Дрожащими пальцами открыл кран, посмотрел в зеркало. Лицо опухло от слёз, под глазами залегли тени. Я просто жалок. Жалок настолько, что самому тошно. Дружба – та же любовь, передразнивал я себя и снова начинал рыдать. Чёртов эгоист. - Ненавижу тебя! – кричу я своему отражению и, не закрывая крана, возвращаюсь назад. Вся майка в крови, руки изодраны. Да и чёрт с этим. - Донхэ, ты в порядке? У тебя кровь! - Всё в порядке, Шивон. - Да уж я вижу. Пойдём, обработаем твои ссадины. - Ши, просто оставь меня. - Ты не расслышал, что я тебе сказал?! – орёт Шивон. – Хватит уже изводить себя, Хэ. Ты мало спишь и почти перестал есть. Ты прозрачнее, чем привидение! И пусть ты любишь его, но он не стоит таких страданий. - Откуда… Ты знаешь? - Не первый день на Земле живу. - Так заметно? Что мне делать, Ши? - Вспомнить о себе, Хэ. И отпустить всё это. Я ошарашенно и беспомощно смотрю на Шивона, и он смягчается. - Всё будет хорошо, Донхэ, - Шивон прижимает меня к себе и гладит по голове. Потихоньку я затихаю и успокаиваюсь в объятиях Шивона. Даже то, что Шивон всё понял, почему-то не тревожит меня сейчас. Я решил, что подумаю позже. О том, как же мне быть.***
Мы дебютировали, и это было потрясающе! В итоге я оказался в одной группе с Шивоном и Хёком, как камень с души. Самые главные в моей жизни люди, и рядом со мной. Это такое счастье! После того случая Шивон стал приглядывать за мной, и мы стали ещё ближе. Я всё ещё люблю Хёка и всё ещё страдаю, но теперь мне легче, ведь моё успокоительное Шивон всегда начеку. Незаметно для себя самого, я рассказал ему всё до мельчайших подробностей. Шивон ни разу не осудил меня. До сих пор удивляюсь, как мог не заметить сразу, насколько красиво его сердце. Конечно, иногда тоска сжимала меня так, что было сложно дышать. Но всегда рядом со мной был Шивон: его слова, его участие и, конечно же, его плечи, на которых я, убаюканный его голосом, засыпал без сил. С Хёком я стал вести себя более отчужденно. Я боролся с собой, как умел. Я старался не касаться его и больше никогда не обнимал. Я старался меньше с ним разговаривать. Но как бы я не бежал от своих чувств, они всегда были на шаг впереди меня.***
- Донхэ, нам нужно поговорить,- однажды говорит Хёк. - Прости, мне нужно идти, - я привычно прячу глаза и стараюсь побыстрее оказаться около двери. - Почему ты избегаешь меня? – Хёк хватает меня за руку. - Я что-то сделал не так? Я обидел тебя? – его голос срывается. Плохой знак. - Нет, Хёк, всё хорошо, - я говорю мягко, будто пытаюсь успокоить плачущего ребёнка, хотя я сам нуждаюсь в утешении. Глаз я не поднимаю. - Ничего не хорошо, Хэ. Шивон мне всё рассказал. - Что значит «всё»? Я наконец-то поднимаю голову. В ушах звенит. - «Всё» значит всё. - Хёк, послушай... - Почему ты не сказал мне, что любишь меня? - Да я же говорил! – вдруг кричу я. – Говорил миллион раз! Но я пообещал быть твоим другом, так что же ты после этого хотел от меня услышать?! Я боялся, Хёк, боялся потерять тебя! Боялся, что чувствовал то, чего не должен был! - Любить – это не преступление! - кричит он в ответ. Неожиданно для себя я начинаю смеяться. - Пожалуйста, сделай мне одолжение? – кривясь в усмешке, говорю я. - Какое? – Хёк ошарашен. Ещё бы. - Просто забудь. Прошу тебя. - Я не могу смотреть, как ты мучаешь себя. - Но и на мои чувства ответить не можешь. Я понимаю. - Донхэ... - Хёк, прости, но я пойду. И ты, пожалуйста, иди домой. Дахи наверняка ждёт тебя. Я вырываю свою руку из рук Хёка и пулей вылетаю из комнаты, ноги сами несут меня в тренировочный зал. Так странно, но это одно из немногих мест, где я могу быть собой и не стесняться своих эмоций. Пора покончить с этим, вот, что я думаю. Чувства, что разъедали меня изнутри четыре долгих года. Сегодня я оставлю их здесь навсегда. Потому что я окончательно сломан.***
Не знаю, сколько времени прошло с того случая. Знаю только, что моя зима длится уже достаточно долго. Я научился контролировать себя и свои эмоции, я больше не показывал своей любви. Я свёл своё общение с Хёком до вежливого минимума. Но я ничего не забыл. Я был удивлён, когда узнал, что Хёкджэ расстался Дахи, но тогда я уже пытался встречаться с девушками. Хёк был прав, после дебюта их стало слишком много. Но… Только что это меняло? После тренировок я часто сидел на полу прямо в коридоре. Приводил в порядок свои мысли. Кажется, я даже не сразу услышал, как Хёк зовёт меня. - Донхэ, пошли в тренировочный зал? - Я только оттуда. - Всё равно. Пойдём. Он присел, взял меня за руку и потянул, поднимая на ноги. Пока мы шли, наши пальцы переплелись. Я, словно испугавшись, хотел отдернуть свою руку, но Хёк сжал мою ладонь ещё сильнее. Так долго наводимый мной порядок рушился в одночасье. Что происходит? Что на него нашло? Почему он так себя ведёт? Мысли неслись лихорадочным галопом. За спиной привычно щёлкнула дверь тренировочного зала. - Донхэ, я должен кое-что сказать. Хёк усадил меня на пол, надавив руками на плечи, и вплотную придвинулся ко мне. - Хёк, почему мы сидим в темноте? - Это я выключил свет. В темноте не так страшно. - Не страшно? Ты опять понабрался всякой ереси от Кюхёна? - Нет. Хэ. Кажется, я тебя люблю... - Что?.. - Я люблю тебя. - Я не понимаю... - Да что же непонятного! Я люблю тебя, Донхэ. Люблю! Его мягкие губы накрыли мои. И хотя нас окружала кромешная тьма, мне казалось, что вокруг разливается слепящий свет. Воздух искрил, как будто мы оказались в самом центре фейерверка. Я был так счастлив, что мог умереть. - Какой же я дурак, Хэ,- шептал Хёк. Я целовал его лицо, собирая губами тёплые слёзы. - Нет, - улыбнулся я. - Ты мой любимый, Хёкджэ.