***
Как только Майки с девушкой покинули логово, будто из-под земли у Дона перед носом возник его братец. У гения сложилось такое ощущение, что саеносец просто ждал, когда же девушка уйдёт, чтобы наконец начать выяснение отношений. Правда, раньше его такие «преграды» ничуть не останавливали и грозный братишка был только рад наорать на умника в пределах видимости его «новой девушки». Скорее всего, мастер Сплинтер приложил к этому свою руку, никак иначе. Однако, с Амандой или без, Донателло не был сейчас настроен на общение (если ругань вообще можно так назвать) с Рафаэлем. — Я занят, Раф, — немного грубо отозвался Донни, обычно таким тоном отгоняя слонявшегося в лаборатории Майки, дабы тот ничего не порушил. — Ах, «он занят»? — скривился Раф, гулко ударив по столу кулаком. — Может, у такой занятой черепахи найдётся минутка для общения с родным братом? Или «о великий Донателло» больше не спускается к тем плебеям, что не имеют отношения к преступности?! — Раф, ты несёшь околесицу, — попытался вразумить его Дон, избегая зрительного контакта. Рафаэль в пылу гнева может сделать всё, что угодно: они с братьями уже не раз в этом убеждались. Поэтому стоило бы избегать любых контактов, оставляя зажженную спичку на растерзание игнорированию. Нечего подливать масло в огонь. — Я тут, чтобы помочь Лео. — Нет, нет, нет, Донни! — мутант резко обошёл стол, чтобы оказаться прямо перед носом брата. Дону ничего не оставалось, как оторвать взгляд от пробирки в руке и уставиться на темперамента. — Ты игрался со своими новыми друзьями и чёрт ещё знает что вытворял, пока мы тут с Майки пытались найти и спасти Лео! Ты сбежал с девицей, оставив никчёмную записочку, струсив рассказать нам всё лично! Ты не связывался с нами, избегал и вообще делал всё, чтобы убежать от ответственности! Как такой трус и эгоист, как ты, может заявлять, что помогает Леонардо, а, Донни? Донни не смог бы нормально пояснить то, что произошло в последующие секунды. Вся боль, усталость и злоба, скопившиеся в нём за прошедшее время, вдруг выплеснулись наружу. Гнев потихоньку туманил рассудок, а разум не способен был уже ничего сдерживать. Дамба его «непоколебимого» терпения с треском прорвалась, воплощённая в жестокий и невероятно сильный толчок, отбросивший брата как можно дальше. Колба, ударившись о панцирь, лопнула, забрызгав как мутантов, так и немного пола. — Трус?! Так вот кем ты меня считаешь, Раф, трусом?! — на мгновение Донни заметил промелькнувший в глазах упавшего на пол брата страх, но это не сломило его решимости всё высказать ему, даже наоборот: это сильнее разожгло его стремление. — Я был единственным, кто мог спасти Лео, и ты это прекрасно знаешь, Рафаэль! Но моих знаний, сколько бы я ни старался, было недостаточно. Думаешь, мне было легко вот так бросать вас, зная, что потом меня ждёт? Думаешь, я специально вступил в ту компанию чокнутых учёных-изобретателей, лишь бы не быть вместе с вами? Ты не знаешь, что я пережил! Не знаешь, сколько ночей я не спал, вновь и вновь пытаясь разработать антидот. И меня снова и снова ждали неудачи, сколько бы я ни старался! От изливания души, от обиды и горечи глаза наполнялись слезами, но Донателло было плевать. Раф хотел этого разговора: так пусть же получит его в полной мере. И не важно, что именно полетит в лицо Дона на этот раз. — Ты не знаешь, какой на мне груз ответственности, Раф! Тимати, отец Эйприл, Леонардо… Да и вообще все, кто по нашей милости превратился в мутантов! Это мы виноваты, это я виноват, что не могу их вылечить! Думаешь, легко с этим засыпать по ночам? Думаешь, это всего лишь «игры»? — слёзы уже потоком лились из глаз, но Дон пытался не замечать их. С каждым словом Рафаэль медленно поднимался на ноги, и кто знает, сколько Донни ещё успеет сказать, перед тем, как зелёный кулак отправит его в нокаут. — Вылазки с Амандой были единственным, что не давало мне свихнуться. Она была единственной, кто более-менее разряжал обстановку. Она верила в меня, Рафаэль. Верила и верит, в отличие от тебя! И чтобы ты там ни говорил… Быстрый выпад Рафа заставил Донни замолчать. Мастер Бо закрыл глаза, ожидая удара: ровно так же, как и было до этого с его отцом; однако сравнение оказалось более достоверным, чем могло показаться на первый взгляд. — Раф?.. Рафаэль крепко сжимал брата, также не в силах больше сдерживать свои эмоции. Он смог выдавить из себя лишь скомканное «замолчи», прежде чем Дон обнял брата в ответ. — Я… Я не хотел, Донни, — прерывисто всхлипывал Раф. — Сначала Лео, затем ты… Это… это трудно. Я не хотел тебе… Прости меня, Дон. За всё прости!***
Вдруг возникшая тишина заставила мастера Сплинтера сунуть морду в лабораторию Донателло, чтобы убедиться, что всё в порядке. И он не сдержал мягкой улыбки, наблюдая за тем, как братья что-то разыскивают по лаборатории, иногда кратко переговариваясь. И каково было счастье Сплинтера обнаружить, что они оба улыбаются друг другу. На вопрос сенсея о помощи парни ответили отказом, уже найдя нужную им субстанцию, и крыс, одобрительно кивнув, поспешил по своим делам, не решаясь портить сложившуюся идиллию. — Ты хранишь у себя нашу кровь? — удивился Раф, отдавая брату колбочку с красной жидкостью, где на прикреплённой бумажке красовалась надпись «Леонардо». — Это… мерзко, Дон. И странно. — Вот ради таких моментов и храню, — Донни забрал колбочку у брата и, открыв, вылил половину в уже сделанную до этого беловатую смесь, окрашивая ее в розовый. — Не осуждай меня. — Полезно, но странно, — настоял на своём Рафаэль, наблюдая, как Дон убирает смесь и ещё что-то в небольшую сумку. — Ты сможешь вылечить Лео? — Иначе я бы сюда не пришёл, — улыбнулся Дон, закидывая сумку за плечо. — Осталось только поймать Лео и привести его в дом Хэнка. — Звучит просто. Если, конечно, не принимать во внимание то, что Лео сейчас у Шредера. — Прорвёмся, брос, — в лаборатории показалась улыбающаяся мордашка Майки. — Ну, что, идём? Авось Лео нас уже заждался. Братья кивнули младшему и тот убежал собираться: чем больше бомбочек, тем лучше. Так что остальные даже не стали его отговаривать. — Дон. — Да, Раф? — Только о случившимся Майки ни слова, ясно? Иначе я тебе врежу.