Химера с крыши Notre Dame

Возможно, некая сила провидения заставила меня взглянуть в тот день на вершину собора Notre Dame и поймать на себе взгляд Ее волшебных глаз. Устрашающих, мрачных, скрывающих в себе демоническое начало, но все равно прекрасных. Химера улыбнулась и поманила меня к себе своей каменной тонкой лапой, увенчанной острыми когтями. Я был настолько очарован, что, не задумываясь, бросился к лестнице, ведущей на крышу собора. Мне, конечно, не стоило откликаться на зов каменной горгульи, но я не мог совладать с собой и продолжал подниматься по лестнице, не обращая внимания на плохое предчувствие. Было ли это мое собственное решение, собственный порыв или виной всему являлась магия этого мифического существа? Не знаю… Наконец, я оказался на самом верху собора Notre Dame и тут же стал искать глазами свою любовь, свою химеру. Ее нигде не было видно, и я в отчаянии упал на колени, съедаемый изнутри невыносимой горечью потери. Внезапно я услышал едва слышимые шаги. Она появилась из ниоткуда. Огромная, хищная, внушающая неописуемый страх и непреодолимое благоговение. Я протянул руку, чтобы коснуться ее уродливого лица, но она оскалила зубы и отошла назад на несколько шагов. Она была так близко, что я мог бы описать каждый изгиб ее каменного тела, каждый рубец, каждый перелив солнца, нашедшего отражение в бездонных пустых глазах. Но, как ни старался, я не мог прикоснуться к ней. Видимо, она хорошо понимала это, потому что на ее лице играла отнюдь не дружелюбная ухмылка, а из каменной пасти то и дело вырывались отрывистые смешки, одновременно напоминающие лай собаки и скрежет металла. - Зачем ты так со мной? – спросил ее я. – Чего ты хочешь? Она не ответила – только приблизилась ко мне и слегка коснулась своим ледяным боком моей ноги. По телу пробежала дрожь, но я старался скрыть это. Она дала понять, что прикоснуться к ней все-таки можно, но она никогда не позволит мне сделать этого, пока сама не захочет. Я снова опустился на колени. Ничего не ждал и боле ничего не хотел – мне было достаточно ощущать присутствие химеры где-то рядом. Я не видел ее, но чувствовал. Она появилась снова и опустилась на землю рядом со мной, положив голову мне на колени и высунув раздвоенный язык из пасти. Я начал гладить ее – сначала медленно и осторожно, как обычно ласкают незнакомую собаку, опасаясь укуса. Но потом мои движения стали увереннее и непроизвольнее. Я не обращал внимания на несовершенные шероховатости ее тела – для меня она все равно оставалась идеальной. Я не обращал внимания на то, что на ее голове и спине не хватало нескольких частей – с возрастом камень раскрошился и растворился в потоке столетий. Я не обращал внимания на то, что из-за этих трещин на ее теле мои руки исцарапались в кровь – я не чувствовал боли. Разве что совсем немного и вполне терпимо. Химера подняла голову и облизнула мое лицо своим змеиным языком. Это было, как ни странно, безумно приятно. Я обнял ее и прижался к могучему торсу своим никчемным слабым телом. Трудно поверить, но сначала я чувствовал тепло, хотя горгулья, разумеется, была холоднее льда. Постепенно холод начал одолевать и меня, и я понял, что не могу оторваться от химеры. В буквальном смысле этого слова – мы стали одним целым, одним застывшим существом. В камень обратились мои руки, обнимающие тело чудовища, и этот холод медленно разливался по всему телу. И я не мог противостоять этому. Химера победила меня без борьбы. Я был готов навсегда остаться с ней на крыше старого собора, и доживать свой век наедине со шпилями и другими горгульями, но она придумала все гораздо лучше. Мы сольемся воедино, и уже никто и ничто, даже время, не способно будет разлучить нас. Я закрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока холод статуи не достиг моего сердца. На мгновение меня ослепил свет уходящего солнца, но это ощущение быстро прошло. Я попытался встать на обе ноги, но у меня не получилось этого сделать. Тогда я понял, что не просто слился с химерой в одно целое – я стал ею. Стал каменным изваянием, и все, что мне теперь оставалось – встречать рассветы и провожать закаты в течение последующих тысячелетий. И думать. Обо всем. Я был не против такой участи… Никогда не смотрите на вершину парижского готического собора – там до сих пор обитает каменная химера, одинокая и мечтающая. Если вам кажется, что вы способны противостоять ее чарам, то вы ошибаетесь. Возможно, она не покажется вам такой уж опасной – наверное, гораздо опаснее наводнения, ураганы, болезни и смерти. Но это не так. Страшнее всего этого – Химера с крыши Notre Dame.