Капитан

      Мой капитан.       Я поплёлся за вами, забыв обо всём, что за спиной было – любовь и семья. Я восхищался вами – стальная броня, глаза режут душу…       Мой капитан. Только мой капитан; направляли меня вы по нужной дороге ведущей рукой. Не бывало улыбки на вашем лице, такой, искренней – лишь железо; текучее, кипящее, брызжет, задевая ошмётками душу. Вы закалили меня – еще юного, нежного парня, который не в силах расправить крылья и посмотреть вдаль. Вы дали мне сталь, наполняющую всё существо ваше и по сей день. Вы дали мне взгляд и осанку – прочны, как алмаз и остры, будто нож.       Мой капитан. Вы могли бы стать другим человеком. Вы могли бы закончить жизнь на самых низких ступенях, вы могли бы править миллионами и миллионами заблудших душ.       Но почему-то вы сломались.       Я вижу тот день, будто он – сегодняшний; я вижу Вас, падающего ниц к моим ногам, вижу слабость в вашем теле, вижу, насколько изодрана душа. Ваша бронь отпадала горящими, покорёженными кусками на пол; ваше лицо было искривлено болезненной мукой. Из ваших глаз лились слёзы, это было, как жара в январе – нереально. Вы горели, кричали молча, изгибаясь, шипя и дрожа, в безмолвной просьбе защитить и обнять. Вы тихо просили остановиться – мы слишком далеко зашли вместе, рука об руку; так же мы и умрём.       Я сказал тогда: «Мой капитан, где же ваша сила и стойкость? Я служил вам верой и правдой, я терпел все невзгоды, на моей шее бледной косой вьётся шрам – из-за Вас. Я не могу допустить, чтобы всё, что мы строили вместе, сгорело!» Вы молчали. Решившись, я коснулся Вашей руки и отпрянул – горячее, словно железо; его, растоплённое, вылили на пол – оно никому не опасно, лишь шипящая жидкость. Неужели же мой капитан, человек из стали, может чувствовать горечь и боль поражений? Неужели это конец?       Вы встаёте и смотрите прямо в глаза – клинки затупились и сгнили. Несильный толчок, и я падаю вниз, на кровать; дальше всё, как в тумане: одежда рвалась и трещала, поцелуи короткие, рваные, чаще в ключицы, чем в губы. Мои руки вы завели над головой, но зачем? Я бы не убежал всё равно, я ведь марионетка в ваших руках, мой капитан. Загорелая кожа тепла и мягка – удивительно, мне казалось в мечтах, что она холодна, словно айсберг. Увы, я ошибался – вы полны были страсти животной, раздирающей нас двоих в клочья и приправленной болью. Мы вцепились друг в друга, как волки, не желая делиться добычей, коей были мы сами. Губы треснувшие до крови прикусив, я готов был терпеть всё, что нужно было для спокойствия вам. Но этого не было.       Была лишь тишина.       Мой капитан, я молил вас тогда - продолжайте, я тону в ваших грубых и медленных ласках, эта пытка сильнее, чем иглы под ногти!.. Я молил вас неслышно, но знал, что лицо моё – друг мой; все эмоции, мольбы мои вы давно прочитали и знали. Моих губ вы коснулись своими так жадно и резко; они были, что странно, холодные, будто две льдинки. Поцелуй был глубоким, тяжёлым, и дышать было трудно; я вкушал плод запретный со смаком, без доли опаски.       Оторвавшись от губ моих нехотя вы и, насладившись по праву обессиленным стоном, молящим о большем, сказали: «Прости, но так нужно ради нашего блага – не желаю тебе верной смерти от собственных рук, воспитавших тебя к этой жизни. Нам надо расстаться – я видеть тебя не хочу, я боюсь тебя, ты, хоть и слабый, но можешь сломать этот мир, перестроить его под себя. Уходи, не пробыть нам с тобой вечность вместе, как думали мы с тобой раньше, и – прошу – прости. Мне ужасно, по-дикому больно тебя отпускать, но так нужно»       Это было больнее всего слышать мне – я слугою был верным вам долго… Что ж. Натянув на себя «недо-»майку – мне плевать, что до дыр она рваная, пусть! - ухожу, не промолвив ни слова; я всегда повинуюсь приказам, мой капитан.       Я – последняя крыса, удираю с плота, который не думал тонуть. Он стал лодкой, затем кораблём. Я – живучая крыса, я выплыл из моря холодного, синего к людям, на берег; меня приняли. Я нашел то, что когда-то жаждали вы получить – власть управлять людьми, их мольбами и чувствами.       Мой капитан. Спасибо за всё. Никогда не забуду я этот урок, и пускай за него положили на чашу весов вы цель своей жизни. Главное в ней – себя не терять, не скрывать мягкий облик за маской, не сгорать в одиночестве, а открыть свою душу навстречу тем, кто того, может быть, жаждет.       Спасибо.