Роман в Сети

Всё хорошее уничтожили. Ещё до нашего рождения. Даже секс, отношения. Всё стало удобным и никаким. Гомогенизированным. Заходишь в социальную сеть, изучаешь профили друг друга, сводишь свою личность к тестам и совместимостям интересов. Понимаешь, да? «Какой твой любимый фильм? Любимый певец?». Один клик мышки и можно трахнуть точную копию самого себя. А потом брак, два с половиной ребёнка и давай постить фотографии в фейсбуке или твиттере. Кстати, привет. Я Алекс Росс. Мне 20 и я гей. Я не стыжусь говорить об этом тебе: думаю, ты поймёшь. Надеюсь, поймёшь. Я живу один и мне грустно. Грустно и одиноко. По вечерам, я усаживаюсь перед телевизором и смотрю, какую ни будь, очередную, мыльную оперу, в которой говорится о том, как некто садится перед телевизором и смотрит нечто подобное. А потом я иду в спальню, ложусь в кровать, укладываюсь на бок, укутываюсь покрывалом и лежу, какие-то минуты в мёртвой тишине; и плачу. Плачу пока не засну. Знаю, что не зачем, а слёзы текут и им не прикажешь. У тебя такое бывает? А по выходным у меня начинается «Синдром Золушки» ‒ это когда полируешь каждый кусочек дома до блеска и, пусть хоть одна тварь помешает! Зато в конце, приятно вдохнуть чистый воздух, прикупить вкусной еды, дождаться вечера и: телевизор, мыльная опера, подушка и слёзы. График пройден успешно. Твёрдая пятёрка, Росс. Мой студенческий знакомый, когда-то посоветовал мне, он сказал: «Если тебе вдруг станет грустно, возьми листок, ручку и пиши. Пиши всё, что у тебя на душе. Если легче не станет, ну, может быть, хотя бы стишок получится». И вот я пишу, разве что вместо листа и ручки у меня полноценный приватизированный ноутбук. Я пишу, слышишь Гарри?! Будь ты проклят, чувак. Грусти только прибавилось! Но признаться, это увлекательно. Скажи я ему о своей любви к мужскому полу, думаю, он бы меня не понял. Но ты ведь понимаешь? Вся эта дилемма в моей голове, по поводу социальных сетей и беспорядочного знакомства, родилась не случайно. Я отчаянно ищу любовь. Ну, по крайней мере пытаюсь. В какой-то момент, это стало целью моей жизни. Несмотря на каторгу трудовых будней я свято верю в сказочные моменты жизни. Нет, не подумай. Я не верю в «принца на белом коне» ‒ это безмозглый стереотип. Прости, я не показался тебе слишком грубым? Ну так вот. К тому же я живу на пятом этаже, куда ему до меня на коне. К великому удивлению, меня не волнует, как я буду оплачивать съёмную квартиру в конце месяца. Мне неважно, что моя работа официанта, не приносит мне удовольствия. А о том, что до конца года мне нужно накопить денег, чтобы попасть на приём к кардиологу, я вообще молчу. Меня огорчает лишь то, что всё это происходит со мной в одиночестве. Я уже вижу надпись на надгробье: «Так он и сдох…». Нет. Не хочу я так. Не хочу остаться одиноким навсегда… Так вышло, что будучи современным парнем, я застрял во времени прошлых веков. Иллюзорная картина того, как должна выглядеть любовь складывалась у меня с самого детства. По книгам, по фильмам, по собственным фантазиям. И пока я забирался по ступеням эволюции своей иллюзии, реальный мир принял немного другую форму. Он стал таким, каким видим мы его сейчас. Твёрдым, конкретным, строгим и признаться очень шумным. Мир, в котором нельзя таить надежды и давать слабину. Как, спрашивается, среди такой борьбы за выживание, искать любовь? Где лёгкость, где уют? Холодные города, чёрствые люди. А сколько таких, как я? Стеснительных, нерешительных, загнанных в рамки чужих стандартов. Выйди я с радужным флагом на улицу, какая участь меня постигнет? Хотя меня волнует другой вопрос: «Какого размера камень в меня полетит?». Я нежелательная персона для многих. В интернете много сообществ для таких, как я и против таких, как я, а сколько заведений и клубов? Но, как правило, я их избегаю. Боюсь. Боюсь смешаться с толпой. К тому же там, все только твердят о том, от чего я так сильно стремлюсь убежать. В конечно счёте, я начал анализировать. Искать пути и выходы. Мне нужно было что-то, что позволит выйти в свет, оставаясь при этом в тени. Я сомневался, честно скажу. Для меня всё это неприемлемо. Но вот проведя битый час в интернете, сомнительные мысли наперекор с неистовым желанием навели меня на сайт. Сайт знакомств. Раньше, студентом, я слышал, как многие боготворили интернет. Они говорили о нём так, словно зависимы от него. Конечно, сами они этого не признавали. Он был для них приятной отдушиной в побеге от реальности. И я отчасти соглашусь. Но лишь отчасти. Ведь интернет, со всей его необъятностью и в чём-то даже пользой, является самым настоящим аналогом реального мира. Ну вот смотри. В интернете есть куча сайтов поделённых на категории – в жизни их называют магазинами. В интернете можно беспробудно скачивать музыку и кино, а в реальности можно посетить концерт и кинотеатр. Да что там, сами люди тому доказательство! Есть те, кто в интернете «короли»: они свято верят в то, что за ними наблюдает весь мир и нет никого кроме них. Ну как так? Как за ними может наблюдать весь мир, если никого в нём нет? Не ясно мне. А вот, например эти, псевдоумы. Они злые и кажутся обиженными всеми и вся. Стоит тебе появиться в радиусе их видимости и ты становишься объектом их насмешек сопровождаемых нецензурной лексикой. Они даже название этому придумали ‒ «Троллинг». В реальности, той которую большинство людей себе построили, тоже самое. В ней есть и те, кто машет кулаками, те, кто ненавидит тебя, даже не зная тебя и многие другие, о ком и говорить, нет желания. Разница лишь в том, что в интернете всё на виду, а в жизни приходится выгибаться. Хотя, на самом деле, виртуальность вытекает из реальности. Стало быть, правильная реальность, будет порождать адекватную виртуальность: ведь за каждым виртуальным пользователем сети, стоит реальный человек, с его проблемами и радостями жизни. Или не так? Так или иначе, мой первый шаг в интернет, состоялся восемь лет назад. Тогда мне было двенадцать и мы с братом жили с родителями, беспечно попивая кока-колу в обнимку с подаренным нам тогда персональным компьютером. У него был до смешного выпуклый монитор и встроенный в процессор модем. Брат был ненасытен по своей натуре и уступал мне компьютер изредка. И всё то время пока он познавал «другой мир», я перечитывал последний роман, а после переходил к новому: библиотека моей мамы спасала меня от всего. И лишь в те редки разы, когда мне удавалось усаживаться перед компьютером, он вдруг оказывался выключенным. Тогда я просто щёлкал мышкой, воображая себя офисным работником и смеялся глядя в своё искажённое отражение в выпуклом мониторе. Ах, жаль, что речь пойдёт не о нём, а том как мне грустно и одиноко… Заведомо зная с чем и с кем мне придётся сталкиваться, я и по сей день шагаю в виртуальной сети и нахожусь лишь там, где хочу. Я не являюсь её постоянным пользователем, но умею грамотно использовать своё время. Хотя, признаться, офисным работником я так и не стал. Цепляясь за свою, как я полагаю теперь, единственную возможность, я решаю пройти регистрацию на этом незнаком мне ещё сайте знакомств. «Незнакомый сайт знакомств» ‒ иронично, не так ли? Вот только к чему меня эта ирония приведёт? Могу только вздыхать и растягивать вопрос. Наверное, это ещё одна причина, почему я пишу ‒ а вдруг, что приключится и нужны будут доказательства. В суде, например. О чём это я?.. Не стану описывать процесс: всё было скучно и примитивно. Я заполнил анкету, как добросовестный работник, пришедший на собеседование по трудоустройству. Фотография, имя. Всё честно и бескорыстно. Регистрация прошла успешно и я полноправный участник сайта знакомств. Полноправный и очередной. Ещё один. Один из... Господи ты Боже мой, зачем я вообще в это ввязался. Сидел бы себе в одиночестве. Так, ладно. Не будем об этом. Решил так решил. Первые пять минут бродил по страничкам популярных пользователей. Они красуются с поддельными фотографиями в разделе «Топ» и бросаются в глаза первыми. Этот раздел можно купить только за деньги, что насмешило меня больше всего. Но, как бы смешно мне не было это их сугубо личное право. Я пришёл сюда по другим соображениям и не хочу испортить своё первое впечатление. Просидев на сайте ещё пару часов, я и не заметил, как уснул на клавиатуре. Проснулся от жуткого шума «залипания клавиш», выдаваемого системой. Думаю перекусить. Прибежал из кухни с набитым ртом на странный звук в ноутбуке. Одно новое сообщение. Чувствую, как трепещет сердце, будто работодатель согласился и принял меня на работу. Открыл сообщение, а там: ‒ Привет! Знакомишься? Вместо имени странный набор цифр. Фотография отсутствует. Не знаю человека, но чувствуется позитивный настрой. Вопрос: «Знакомишься?», ввёл в замешательство, но подумал, стоит подыграть. Приличия ради. Принялся набирать ответное сообщение, как следом получил ещё одно: ‒ У меня 175-64-21. У тя какие? Вот оно что. Я подумал это номер мобильно, а оказалось это параметры. Я стёр написанное мной и молча, анализируя происходящее, уткнулся в монитор. Не отвечаю. Он: ‒ В рот возьмёшь? Вот здесь меня по-настоящему прорвало! Я поперхнулся дожёвывая последний круассан и сгущёнка приняла странный кисловатый привкус во рту. Нет, он это серьёзно?! Вот оно! «Превосходство» мировой культуры. «Гордое» звание: человек! Знаешь, я всегда думал, а зачем эти люди есть? Хочешь честный ответ? Да. Думаю, что возьму. Хотя и не пробовал пока что. Но стоит мне лицезреть этот вопрос в самом начале переписки и вот я уже не возьму даже миллион, если мне его за это предложат. Дикарь какой-то. Как прикажешь на такое отвечать? А закрыть глаза на это ещё сложнее. Зато опрокинуть крышку ноутбука расплюснуть! Вернулся к сайту уже поздно вечером. Сообщений от озабоченного «7171» я к счастью не наблюдал. Будем надеяться, он всё понял и отстал. Ноутбук только жалко: крышкой хлопать не хорошо. Как быть? Даже не знаю. Да, я немного сноб. Но лишь немного, поверь. Но, когда тебя обрывают на самом старте, увольте. Видимо я и здесь представлял себе совсем другую картину. Как это принято называть сейчас? Мистификация? Перед сном я долго не выходил из сайта и упрямо надеялся на фееричное заключение сего безрассудства, а именно так я характеризую своё положение здесь на сайте. Спустя пару минут, пришло одно новое сообщение: видимо упрямство было не лишним. Я второпях открыл его и улыбнулся: ‒ Привет, красавчик! ‒ Прочитал там я. Судя по его анкете, которую чуть позже я успел прочитать, ему двадцать два, он симпатичный и признаюсь, подкупил меня своим приветствием. Я застенчиво потискал кнопки на клавиатуре и наконец, ответил: ‒ Здравствуй. ‒ Настрочил я и добавил знакомую всей сети улыбку из двоеточия и скобки. ‒ Как дела? ‒ Сразу же вопросил он. У меня на такие вопросы особая реакция и я ответил, как обычно: ‒ Лучше всех! Поначалу он не отвечал: я начал переживать, что спугнул его. После, внизу переписки, заиграл анимированный карандаш, который повествовал о том, что собеседник набирает сообщение. Я протяжно зазевал и внимательно прищурился: ‒ Не хочешь увидеться? Где ты живёшь? Теперь испугался я. Ответа на такой вопрос у меня не имелось и я начал инстинктивно перебирать возможные варианты в голове. Писать где я живу – небезопасно. Увидеться хочется. В итоге, методом исключения я всё же сообразил: ‒ На Земле. ‒ В сопровождении многочисленных положительных скобок напечатал я. Карандаш задвигался снова: ‒ Ха-ха, ‒ я прочитал и представил, как подобный смех мог бы выглядеть в жизни, он бы напомнил мне смех робота, ‒ насмешил. Так, что на счёт встречи? Я понимал, ответить нужно либо сейчас, либо никогда. Юлить и избегать можно бесконечно, а решить нужно чётко. Внутренне, меня начало трясти. Я такое чувство последний раз испытывал разве, что перед экзаменами. Так же, как и перед ними, я и здесь нёс ответственность за свои слова, а потому от моего ответа напрямую зависели бы мои дальнейшие действия. Очень много мыслей пронеслось у меня в голове. Хорошие и плохие. Я смотрел на зелёный кружок рядом с его именем, он означал, что пользователь в сети, и я понимал: ведь он тоже чего-то ждёт. А что если он тоже ищет любовь? А что если он тот, кого ищу я?.. ‒ А где? ‒ Спросил я и призадумался над вопросом сам. ‒ Не знаю. Сам решай. И я решил: ‒ Может в кафе? ‒ Отлично, в каком? ‒ «Сады Семирамиды». ‒ Я предпочёл это кафе только потому, что ни разу в нём не был. Оно знаменито для многих и нейтрально для меня. Прекрасное место вдали от дома. Да и название у него, божеское. ‒ Я знаю это место. Хорошо, давай там. ‒ А когда? ‒ Меня вдруг посетило странное чувство, будто с этого вопроса и нужно было начинать. ‒ Давай завтра. В десять. ‒ Утра? ‒ Спросил я и преждевременно порадовался. ‒ Ха-ха, ‒ снова причудливый смех робота, ‒ шутник. Вечера конечно! Я выдержал паузу, необходимую мне для осмысления сего поступка. «Вечером, в кафе, с незнакомцем». На моих глазах, словно раскрывался сюжет. Кажется, я читал о таком в тес самых книгах. Интригующе и пугающе одновременно. «Да ладно, что может быть? Я уже взрослый мальчик», решил я и продолжил: ‒ Хорошо. А как я тебя узнаю? ‒ Я буду как на фото, ‒ а на фото он был весьма мил, в чёрной обтягивающей футболке и синих-синих джинсах, ‒ и оденусь так же. Думаю, такого из виду я точно не упущу. Однако, почему он не поинтересовался, как буду выглядеть я, я так и не понял. ‒ Тогда, до завтра? ‒ Прощаясь, вопросил я. ‒ До завтра. ‒ Незамедлительно ответил он. Похоже, он оказался слишком трусливым на деле и волевым на словах. А как иначе, назвать человека, который сам предложил и сам же не пришёл? А я так и сидел в «саду» потягивая фруктовый чай, цвета малины и понимал, что меня облапошил, наверняка какой ни будь, типичный натурал гомофоб. Многих я встретил, многих проводил. В кафе заходили разные люди: парни, девушки; иногда и те и другие заходили вместе, держась за руки. Было приятно. Приятно и обидно, наблюдать со стороны. А ещё было приятно, что никто из них даже не подозревал, почему я там был и как я туда попал. Тем не менее, я отчаиваюсь ровно столько, сколько в моих наушниках звучит песня Don McLean - American Pie: ровно восемь минут и тридцать три секунды. И пусть я останусь для них, просто парнем, потягивающим фруктовый чай цвета малины… Не знаю, что огорчает меня больше: разочарование или в пустую потраченное время. Над тем же самым вопросом я бился вчера, возвращаясь домой, по холодным подземным переходам метрополитена. Этим утром я проснулся позже обычного и вчерашний день вспоминать не хочу. Как бы то ни было, сегодня мой заслуженный выходной. Я собрал денежной резинкой короткий хвостик на макушке и собираюсь заняться уборкой. Выбью пыль из подушек, а вместе с ними, дурные мысли из головы! Вот так вот неожиданно меняются планы. Несколько минут назад я получил новое сообщение на сайте. Пришлось отложить пылесос и прильнуть к ноутбуку. Переписка затянулась и уборка осталась в стороне. ‒ Привет, малыш! ‒ Прочитал я и скорчил нелепую гримасу. Лишь после, в ходе переписки, я понял почему «малыш». Ему тридцать пять. Признаюсь, он привлекателен для такого возраста. Он подтянут и мужественен, ни за что бы ни подумал, что гомосексуал. У него сильные и подкаченные руки, густые выразительные брови и крепкий, напыщенный торс. Всё это было видно на главной фотографии и на многих других фотографиях, что были в альбоме. Колеблясь между «ты» и «вы», я наконец выдал: ‒ Здравствуйте. ‒ Как спалось? ‒ Спасибо. Хорошо. Как вам? ‒ Почему то спросил я, хотя знать ответа не особо хотел. Наверное, снова разыгралось приличие. ‒ Ах, малыш, грустно. В постельке не было тебя… ‒ Написал мне он и прикрепил к концу сообщения опечаленный смайл. «Как много в нём правды?», подумал тогда я. Как не выкручивайся, а комплимент он мне сделал. По крайней мере, как мне показалось. Посему я посчитал самым подходящим ответом: ‒ Не печальтесь. На улице стоял полдень и яркое солнце лучами пробивалось в моё окно. Я поднялся с ноутбуком с дивана и прошёл на кухню. Ноутбук поставил на стол и залил в чашку кипяток. Надкусил печенье и запил. ‒ Не буду, ‒ раздался привычный сигнал оповещения в ноутбуке, ‒ если позволишь мне тебя увидеть. Несколько наводящее высказывание, озадачило меня сразу же. Мои глаза растерянно забегали по одной и той же строчке, заканчивая её и возвращаясь к ней вновь. Из контекста явно вырывались слова «позволишь» и «увидеть». Мне вроде как польстило то, что возможно некая встреча, которая так или иначе, когда-нибудь, однажды состоится, будет зависеть от моего позволения. Но то, что это будет встреча и будет ли она вообще? Да, всё как-то до сложного, легко. ‒ Не молчи, малыш! ‒ Написал он спустя какие-то минуты моей вдумчивой тишины. ‒ Давай увидимся, ты мне правда понравился!? ‒ Добавил он, вслед за предыдущим. Я испытал неловкое напряжение, от того, что мне снова придётся решаться, с внутренней тряской и боязливостью. И здесь мне не особо хотелось соглашаться, но не знаю, что двигало мной на этот раз. То ли спортивный интерес, то ли желание доказать самому себе, что возможно вот так вот просто, взять и встретиться. ‒ Вот так сразу? ‒ Написал я. ‒ А почему нет? ‒ Тут же ответил он и дописал. ‒ Не люблю всю эту писанину. Приятней видеть человека перед собой. Тут меня осенило. Ведь я сам такой: бегущий от виртуальности. Вдруг снова это осознав, я ещё раз обратил внимание на его возраст и подумал, что ему наверняка многое известно, а возможно он даже умён и образован. Потом я снова начал рассматривать фотографии. Волей не волей, я начал воображать себя рядом с ним. Как бы выглядела наша с ним совместная прогулка. Каким бы миниатюрным казался я, будь он рядом со мной. Но далеко в своих воображениях я не зашёл. Не хотелось опошлять. ‒ Наверное, вы правы. ‒ Написал я, пытаясь выглядеть искренне. ‒ Конечно я прав, малыш! За моё недолгое нахождение здесь, на сайте, я не мог не обратить внимания, как редко люди упоминают имена. Ещё не в одном сообщении, я не наблюдал, что бы меня называли по имени. То «красавчик», то «малыш». Преждевременные ярлыки, развешанные людьми которые меня даже не знают. Да и я их не знаю! Вообще не знаю! ‒ Когда тебе будет удобно? ‒ Продолжал штурмовать он. Принимая во внимание свой неудачный опыт, я очень не хотел возвращаться в «Сады Семирамиды»: это место будет теперь изредка всплывать в моей голове, как нежелательная память. Однако, захлопнуть книгу, так и не заглянув на следующую страницу, кощунство для меня. Люди разные бываю. А вдруг этот не такой? И я согласился сегодня… ‒ Можно сегодня. ‒ Ответил я. ‒ О, так даже лучше! Я заеду за тобой. Даш номер? ‒ Нет. В смысле у меня его нет. ‒ Соврал я. ‒ Ну, давай тогда увидимся в парке. Как тебе? ‒ В Центральном? ‒ Да. ‒ Хорошо. ‒ Я подъеду на белом Форде. «Состоятельный», подумал я. ‒ А я пешком приду. Гулять же будем. ‒ Написал я, и будто вопрошая самого себя, помыслил: «А зачем тогда подъезжать на машине?» ‒ Если это твоя фотка, то я тебя узнаю. ‒ Моя. ‒ Ахах! Значит узнаю. ‒ Имитируя смех, написал он. Договорились мы на восемь. Раньше он не может. По крайней мере, я успел закончить уборку, принял душ, привёл себя в порядок, одел ту же бордовую рубашку в красную клетку, как на главном фото и успел выкроить какие-то минуты на написание этих строк. Через двадцать пять мину отчаливаю. Слава всевышнему, я дома! Да, именно с этого я хочу начать. Пусть всё идёт к чертям собачьим: я дома! А как всё начиналось… Я стоял у входа в парк и затирал носочком кед листочек на асфальте. Он сразу меня узнал и подкатил на белом Форде, как и обещал, вот только я, увидел совсем другого человека. Совсем ни как на фото! Он открыл дверь и позвал к себе. Я обернулся на металлические ворота, дескать: «Нам ведь туда?». Он похлопал по сиденью пассажирского кресла и указал на него взглядом, мыл: «Нет. Сюда!». Я промешкался и зачем-то повиновался. Пролез в авто и хлюпнулся на сиденье. Протянувшись через меня, он сам захлопнул дверь и вдавил ногу в педаль. Машина тронулась и начала своё привычное движение, вливаясь в ритм большого города. Я сидел, упёршись глазами в лобовое стекло и недоумевал. ‒ Здравствуй. Как дела? ‒ Заговорил он, не глядя на меня. И я не обернулся посмотреть на него. Будто держал марку. Как будто, мне это так нужно было на тот момент. ‒ Куда мы едем? ‒ Не далеко. ‒ Отвечал он и елозил всем телом, высматривая дорогу. Разные мысли, пчелиным роем, пронеслись в моей голове. От самого прекрасного, до самого ужасного. ‒ Куда? ‒ Повторил я. ‒ Так, как твои дела? ‒ И вовсе не обращая внимания на мой вопрос, продолжал он. Двоякое чувство. Казалось, всё так и должно быть: спонтанно, неожиданно. Но должно ли быть, так страшно? Думаю, нет… Он странно ухмыльнулся и небрежно уложил свою руку на моё колено. Внутри меня, грудь прожгло адреналином. Не подавая реакции, я безразлично устремил свой взгляд в окно: сквозь него разъезжался горизонт, а в нём уже утопало Солнце. Это сейчас я понимаю, что тогда я был лох. Самый настоящий, доверчивый, наивный лох. Дорога вдруг стала прямой, безлюдной и только в тот момент, я задумался, как буду возвращаться обратно. За плотно закрытым окном с шумом проскочил огромный грузовик. Он убрал руку с моего колена, что бы переключиться на другую скорость. Машина явно замедлила ход и в конце концов остановилась у обочины. Мой край был к ней ближе: из окна было видно утопающее во мраке фиолетовое поле лаванды и хотелось рвануть в него. От новой волны внезапного страха мои ноги предательски отнялись и я больно сглотнул. Он замешкался и начал расстегивать ширинку. Я онемел… ‒ Давай… ‒ Заговорил он, будто так и надо и притянул меня за руку. Я словно бездушная кукла пошатнулся на месте. Сейчас, размышляя над этим, за чашкой горячего шоколада, как уже произошедшим, я могу дать психологическую оценку его намерениям. Судя по всему, он рассчитывал на взаимность с моей стороны. Он думал, я сам этого хотел. Ну да, я ведь пришёл и сам сел в машину. Кого теперь винить? Если бы я выдал своим поведением, что я ещё и девственник, думаю, аппетит бы у него только разыгрался. Знаю я таких. В кино видел. ‒ Я пойду… ‒ С комом в горле выдавил я и обнаружил, что идти не куда. Машина уже была заперта. Как всё предсказуемо, для какой ни будь очередной драмы о носильной любви, но не для меня, того, кто оказался вдруг, в центре этой драмы. В один короткий день… Я услышал только: ‒ Ах, ты… ‒ после чего он шлепком схватил меня за шею. Или затылок. Не пойму, что из этого болит у меня больше. Потом он силой начал тянуть меня вниз, к паху: ‒ Открой рот! ‒ Прошипел он. Я стиснул зубы и зажал глаза. Начал брыкаться и махать руками. Я бился, как щука в аквариуме не ёё размера! У меня вдруг развилась клаустрофобия, которая раньше никак не давала о себе знать. Началась потасовка, в которой я каким-то образом стукнул его ладонью по лбу, а потом так же по носу: до сих пор рука болит. На подлокотнике у руля было много кнопок и я истерически начал по ним стучать. Открывались и закрывались окна; задёргались дворники на лобовом стекле; шумами заработал кондиционер; и наконец, раздался характерный щелчок. Я вцепился в дверь и распахнул её. Он попытался утянуть меня обратно за джинсы, но я оказался быстрее. Выбросившись вон, я убежал в поле и скатился куда-то вниз. Было уже темно и, вслед я услышал: ‒ Придурак, чокнутый! ‒ Он захлопнул дверь и оставляя от себя лишь клубы дыма рванул в закат. Боясь сбиться с курса, который мне не был известен, я оставался неподвижен и изредка почёсывался лёжа в колючей траве. Не было ни единой машины. Ни единой живой души. Никого не было… На тот момент, со мной были только звёзды: а никто другой и не нужен. Одна за другой они зажигались на небе, пока в какой-то момент не перестали. Было красиво и страшно. А потом, я уснул… Рано утром я проснулся от сильного треска в голове. Болело всё. Утро оказалось холодным и тело ломило от жуткого онемения. Опомнившись, я наконец соскочил на ноги и ринулся на обочину. По дороге конвейером разъезжали разные машины, ночью которых не было и следа. Среди них были и жёлтые. Помятый и потрёпанный я вытянул руку вперёд: с неё слетело пару травинок и первое по счёту такси остановилось. Бо-о-оже… А я ведь только теперь вспомнил ‒ сегодня же первое ноября… Ну, здравствуй, ноябрь. Долго думал над вчерашним, лёжа в переполненной ванне. Хотелось окунуться в неё с головой и забыться. Навсегда… Всё, я решил. Удаляюсь с сайта. К чёрту всё! Ради чего всё это? А если там каждый второй такой? Всё, хватит! Удаляюсь! Удивлён! Ошарашен! Удалиться с сайта не возможно. Цитирую слова администрации: «Удалить анкету с сайта не возможно. Если вы желаете удалиться, подайте заявку и в течении нескольких дней, если вы не будете её посещать, она станет не желанной и со временем удалиться сама». Я в шоке. В ауте. Такое чувство, будто после всего, надо мной ещё и посмеялись. Ну, спасибо. Очень приятно. Что ж… Я забываю об анкете и этом треклятом сайте. Больше сюда ни нагой. И да, записи на этом я тоже заканчиваю. Вот так вот… Всё закончилось, так и не начавшись. С чего бы начать. Да. Спустя неделю, после строчек, что я настрочил выше, я возобновил записи. И вот почему… Я зашёл на почту проверить, нет ли писем от родных. И вот среди всей кучи спамов, рассылок типа: «Как управлять вселенной, не привлекая внимания санитаров», жирным синим шрифтом читалось: «Одно новое сообщение, на сайте…» Я обомлел. При регистрации на сайте знакомств, как я могу помнить, я вводил адрес электронной почты, но только для подтверждения пароля, который необходимо было подтвердить. Видимо, вместе с тем происходит автоматическая подписка новостей. И вот она ‒ новость. Я застучал пальцами по столу и занервничал. Свернул окно браузера, а потом также развернул. Снова постучал пальцами. Постоянное хочу и не хочу. Надо и не надо. Стоит или не стоит. И лишь, вечное: «А что если…», заставило меня поступить так, как я поступил. И я зашёл на сайт. Чувство было, словно я встретил старого знакомого, который изрядно подпортил мне жизнь. Ничего в нём не изменилось. Казалось, не смотря на мои катаклизмы в жизни, произошедшие отчасти из-за него, он по-прежнему живёт и судя по его радужным обоям, радуется. Меня ошпарило кипятком. Во-первых, потому, что мою страницу, как оказалось, не удалили. Во-вторых, там по-прежнему мигало оповещение: «Одно новое сообщение». У меня снова заныло в груди. Сначала резкий всплеск, а затем осознание повторения. Я не раз испытывал эти чувства, но каждый раз, как первый. Мой лечащий врач, говорит: «Дышите глубже…» И я дышал. Дышал глубоко, и казалось лёгкие вывернуться наизнанку. Жуткий спазм в груди отступил. Я навёл указатель мыши на ссылку и кликнул на неё. Раскрылась отдельная вкладка и на ней читалось: ‒ Ciao, amico! Я не надеюсь получить ответ, но, почему-то захотелось написать. Прочитал твою анкету и пожалел, что ты не рядом. Или я не рядом… Не знаю. Но одно мне известно точно. Очень жаль. Очень… Не знаю, каково было мне. Первое, что я почувствовал, это холод, приливающий к пальцам рук и ног. Меня словно встряхнули, как банку с хлопковым маслом, на дне которой веками утрамбовывался осадок. Осадок взмыл к верху и смешался с маслом. Неприятное чувство. Не хотелось бы ощутить его, снова. Я сидел и не сводил глаз с прочитанного. Прочитал снова. Я будто начал его изучать и пытался понять, в чём же правда этих многоточий? А потом мне стало безразлично и я свернул страницу с глаз долой. Нервно обновил рабочий стол без надобности и снова развернул окно браузера. Сообщение никуда не пропало. Да и я на это, особо, не надеялся. Как оказалось, он действительно далеко. Рим, Италия. После того, как я прочёл это в его анкете, мне стало значительно легче и пожалуй, проще. Наверное, потому, что это действительно достаточно далеко. Ну, по крайней мере, не в Нью-Йорке точно, там, откуда родом я. Сейчас ругаю себя за то, что снова на это пошёл. Ведь теперь, что бы выйти из дома, я обхожу стороной ту бордовую рубашку в ярко красную клетку, что была на мне ровно семь дней назад: а ведь она была моей любимой. А проходя привычный путь от работы до дома, я не волей, начал обращать внимание на белые автомобили, преимущественно марки Форд. Но, даже не смотря на всё это, я не смог по-другому. Больше всего мне не хотелось узнать потом, что нужно было написать, а я не написал. А может он и есть тот самый. Вот именно сейчас, после всей той ерунды, что признаться отбила у меня всякий интерес, он и есть ‒ тот самый. В его анкете я прочитал: «Люблю мазать шоколадную пасту на хлеб, вместо масла по утрам. Когда же мы будем делать это вместе?» Что-то во мне заулыбалось и я продолжил чтение. «Привязываюсь к вещам, а потом не могу с ними расстаться. По той же причине, уже два года пронашиваю одни и те же джинсы. Ну, люблю я их и всё!» Моя улыбка сменилась на лёгкий смех. Наверное сам того не ведая, он поднял мне настроение. Я проштудировал его анкету от корки до корки. Возвращался к ней после ужина, после душа. Наконец когда читать уже было нечего, возникло дикое чувство: «Хочу ещё!». На удивление, по ней можно узнать о нём практически всё. Он адвокат. У него высшее образование, собственный водитель и собственное домишко, в центре Рима. Интересно, до этого я почему то не задумывался есть ли у Рима центр. Ему двадцать семь, он ищет любовь, а не секс и он далеко от меня. Почему-то последнее, радует меня больше. Я посмотрел на красный текст, прописанный мелким шрифтом под его именем, он гласил: «Был в сети: 12 мин. назад». Совсем недавно. Собравшись мыслями, я опустил взгляд на клавиатуру и напечатал ответ: ‒ Здравствуйте, Фернандо. ‒ Решив обратиться по имени, начал я. ‒ Ой, кажется, я всё-таки вам ответил. ‒ Во мне одновременно заиграла кокетливость и театральность. ‒ А что вам жаль? ‒ Решив вынудить из него прямой ответ, нарочно вопросил я. Написав я свернул окно и надеялся получить ответ поздно вечером, а может быть и не получить его вовсе. Но стоило мне потянуться за мобильным телефоном, как в ноутбуке раздался звонок. ‒ А разве это не очевидно?.. ‒ Написал он. ‒ Ты далеко. Я не смогу пригласить тебя на свидание. Не смогу сводить тебя в кино, угостить выпечкой лучшей итальянской пекарни. Почему жизнь так не справедлива? И я не знаю, почему… «Почему жизнь, так не справедлива?». Разве это может волновать всё имеющего итальянца? И почему я должен биться в конвульсиях, что бы узнать для него ответ, на вопрос: «Почему, жизнь, так не справедлива?». Наверное, потому, что этот вопрос должен был задать я. Кого как не меня интересует ответ? Пока я пытался связать его вопрос со своим ответом, он написал снова: ‒ Прости. Я пишу бред. Наверное, я тебя пугаю… Странно, но вовсе нет. Напротив. Мне казалось, я понимаю каждое его слово. Переживаю вместе с ним и знаю, как это больно. Вот так внезапно ко мне пришло чувство, словно я знаю его очень и очень хорошо. Меня не напугало даже это. ‒ Всё в порядке. Я всё понимаю… ‒ И почему-то, я это знаю. ‒ Написал он. ‒ Знаешь, я не привык торопить события, но не знаю, когда поймаю тебя здесь снова. Возникла пауза и, карандаш привычно забегал. Я смотрел на него и ждал когда исчезнет он и появится сообщение. Что в нём будет? Каким оно будет для меня? За короткое мгновение моё сердце сжалось, стало тяжёлым и, он написал: ‒ Ты мне нравишься… Сердце размякло и ослабило хватку. Он продолжал: ‒ Я не один год в поисках. Да-да. Поверь. Я здесь живу! Бегаю из страницы в страницу. Я уже побывал во многих городах, сидя за компьютером. Ищу вечность. А тут вдруг ты… Я наблюдал за тобой. В анкете, в комментариях. Лишь дочитав сообщение до конца, я призадумался. В нём не было ни единой ошибки. Неужели в итальянских школах преподают наш язык, как родной? ‒ А потом, ‒ продолжал он, ‒ я решил написать. Я подхватил разговор и влился в него своеобразно: ‒ И при этом написали без единой ошибки. ‒ Добавил улыбку я. ‒ Да. В моём роду дед американец. Если ты об этом. ‒ Правда? Здорово. И где он живёт? В Америке? ‒ Он не живёт уже… Тут я ляпнул невпопад. До сих пор неловко за себя. ‒ Простите… ‒ Да что там. Много лет уже прошло. Я понял, что съехал с темы и от этого, стало стыдно ещё больше. Захотел к ней вернуться, но понял, что слов уже не подобрать. ‒ Лучше расскажи, как ты? ‒ Спас ситуацию он. ‒ Как день провёл? ‒ Не плохо, ‒ отозвался я, ‒ но если честно, бывало и лучше. ‒ Ну-ну. Не грусти. ‒ Словно уловив мой настрой, подбодрил он. ‒ Постараюсь. ‒ Ответил я, улыбнувшись смайлом. ‒ А как ваши дела? ‒ Да, знаешь не плохо. Вчера выиграл дело в суде, сегодня заслуженно окупаю труд. Валяюсь на диване, иными словами. Я хихикнул. ‒ А ты чем занят? ‒ Спросил он. Я оглянулся по сторонам и понял, что ни чем абсолютно. Потом я посмотрел на часы, в нижнем углу монитора и ужаснулся, как быстро пролетело время. ‒ Собираюсь лечь спать. Завтра вставать рано. ‒ Ответил я. ‒ Оу, понятно… Мне показалось, он хотел написать ещё что-то, судя по задёргавшемуся карандашу, но почему-то не стал. ‒ Я, наверное, уже пойду? ‒ Написал я. Странно, что это был вопрос. ‒ Да, конечно. До завтра?.. ‒ До завтра… ‒ Закончил я и щёлкнул красный крестик браузера, в правом верхнем углу. «До завтра». Каким будет это завтра? Могу воображать бесконечно. Хотя, боюсь, оно покажется мне до боли знакомым. Увидимся в «Завтра». «Завтра», долго ждать не пришлось. Оно настало так же быстро, как и уже, практически, заканчивается. Мой новый и уже пройденный день не был отличительным от предыдущих. Убогая работа официантом… Можно я не буду её описывать? К тому же тебе, наверное, не будет интересным знать, что час пик в кафе взрывает мозги, особенно, если в самый разгар потока, какой ни будь «жирный» клиент вскрикнет на весь зал: «Слышь, ты чо там, попутал!? Где моя курица!?» Ну вот, я уже чувствую, как ты зеваешь. Вот только самый обычный день, совсем не был обычным. Да, странно. Я тоже так подумал. Но что-то здесь не так. Определённо не так. С работы я шёл быстрее обычного, а, не успев переодеться, включил ноутбук и тут же подключился к интернету. Естественно не в интернете дело! Просто, я вдруг почувствовал, что мне есть к кому идти. Понимаешь?.. Это как если бы, меня ждали. Хотя я не был уверен, ждали меня на самом деле или нет. В общем, на сайт я зашёл, раньше, чем сел ужинать. ‒ Ciao! ‒ Это был Фернандо. ‒ Я заходил на сайт несколько раз, а тебя не было. Как ты? Всё в порядке? «Меня ждали», подумал я и забегал пальцами по клавиатуре: ‒ Здравствуйте, Фернандо. Всё в порядке спасибо, как у вас? Я был на работе. Как обычно, в это время. ¬‒ Добавил в конце я, дабы заранее избежать подобных вопросов. ‒ А я-то тут с ума схожу. ‒ Написал он и вклеил смешной смайл бьющийся головой о кирпичную стену. Я рассмеялся. ‒ У меня всё в норме, ‒ продолжил он, ‒ и если тебе не трудно, давай ты будешь ко мне на «ты»? Моё «вы», совсем не несло возрастной умысел, тем более, что он старше меня всего на семь лет: а по моим соображениям, это не много. Просто я так привык – если человек мне не знаком я обращаюсь к нему на «вы». Но, после этой его просьбы, я призадумался. И то верно, решил я. Пора привычки менять, к тому же его, я знаю. Наверное… ‒ Давай. ‒ Написал я и выдохнул. А знаешь, стало легче. Будто всё это время, я в карманах таскал груду камней и наконец, я их скинул. Да. Так намного легче. Без «камней», я смогу иди дольше, и дойти, дальше. ‒ Сегодня на десерт «Тирамису»! ‒ Будто взаправду, воскликнул он. Детский восторг нахлынул на меня и я захлопал в ладоши перед носом. В глаза бросился похожий смайл и я, выбрав его указателем мыши, отправил сообщением. Он продолжал меня баловать: ‒ Я разотру желтки с сахаром, добела. Добавлю маскарпоне и продолжу растирать, ‒ мне стало довольно жарко и слюна, обильно заполонила мой рот, ‒ пока смесь не превратится в однородную массу. Кофе растворю в небольшом количестве воды. Добавим к нему амаретто? ‒ Я сглотнул и слюна снова подступила к губам. ‒ В этот пунш я опущу бисквиты, пусть они хорошенько пропитаются. А потом выложим их в ёмкость и я сверху густо намажу кремом маскарпоне. ‒ Я заёрзал на стуле и он показался мне тесным. Тесной показалась и вся комната. ‒ Bon appetit, señor! ‒ Grazie! ‒ Подыграл я. К сожалению, это всё, что мне известно из итальянского. Я засмущался и жар хлестнул меня по щекам. Об этом говорил и мой смайл, жёлтое лицо которого то и дело наливалось красными пятнышками, а глаза смущённо скакали то вверх, то вниз. Его смайл, был более решительным – он периодически протягивал мне алую розу, словно застенчиво говоря: «Это тебе». И я её принимал. Мысленно… ‒ Спасибо. ‒ В ответ, написал я. Казалось бы, круглый рисованный колобок, способен не на шутку вогнать меня в краску. ‒ Да, было бы за, что… ‒ Показалось, он взгрустнул. ‒ Конечно, есть! ‒ Отозвался я. Я вдруг почувствовал желание не дать ему предаться унынию, из которого так нелегко выбираться обратно: знаю не понаслышке. ‒ И за что же?.. ‒ Да за всё хорошее. За твой оптимизм, умение готовить: уверен, пальчики оближешь. ‒ Я писал, как думал. Как чувствовал. Честное слово. ‒ Эх… ‒ Импульсивно забегавший карандаш дал понять, что это не всё: ‒ Эмм… Снова пауза и: ‒ Так, что там на счёт: «Пальчики оближешь»? Можно подробности? Чьи пальчики? Кто облизывает? Да. Смеялся я ещё долго. И потом тоже ‒ когда мусор выносил, и когда душ принимал, и так, промежду прочим. Особенно перед глазами всплывал сумасшедший смайл, зубы которого торчали в разные стороны, он коварно изображал смех, а по глазам можно было сказать, что он озабочен. Я громко засмеялся, а потом, тоже самое, изобразил в сообщении ‒ жёлтый кругляшёк растянулся в блестящей улыбке. По нему казалось, что его самого уже и нет вовсе и осталась только эта белоснежная улыбка. Так мы этот день и закончили ‒ улыбками, громким хохотом и пожеланиями о спокойной ночи. Уже совсем скоро, настанет новое «Завтра» и теперь я совсем не знаю, будет ли оно до боли знакомым или, до приятного неизвестным? Так мало времени на общение. Чувствую эмоциональное голодание в примесь с нервным истощением. Весь день провожу на работе и всего каких-то, несколько часов хватает на него и еще каких пару минут, на эти строки, а потом всё ‒ темнота. Глаза смыкаются автоматически и мозг отключается по собственному желанию. Аварийный сброс. Ещё каких-то три дня прошмыгнули незамеченными. У меня сложилась странная тенденция ‒ я стал реже посещать эти записи. Руки не доходят. Серьёзно! Я ведь на руках то и хожу эти дни. Точнее, ползу… А когда от дел я освобождён, то я с Фернандо. Да, теперь только так. Сегодняшнее утро было тёплым. Тёплым, во всех смыслах этого слова. Я и забыл, что на улице середина декабря. Снегом даже не пахло. Печально, для меня ‒ того кто не представляет рождество без снега. «Где же ты?» ‒ прошептал я, глядя в белое небо. Тёплым утро было не только по этому. Возможно, тому поспособствовал и мой выходной, но больше всего меня согрело сообщение: «Buongiorno, passero!». «Passero», с итальянского означает «Воробушек». Да-да. Уже успел обложиться переводчиками. Милый обмен любезностями, от которого мурашки по телу. И мой спонтанный вопрос: ‒ А как там, в Италии? ‒ Вдохновлёно вопросил я и упёрся локотками в стол, подпирая подбородок ладонями, словно, готовясь, улететь в облака, воображая. Анимированный карандаш, быстро забегал. На минуту остановился и снова забегал. Наконец пропал вовсе. После, обычно, следовало сообщение, но сейчас ничего. Спустя минуты он появился снова и снова забегал. Казалось, он пишет целую диссертацию об Италии со всеми её винными погребами, цветущими вьюнами на балконах старинных домов, и многим-многим другим, известным мне из просторов интернета. ‒ Красиво… ‒ Наконец ответил он. «Как многозначительно!» ‒ иронично подумал я. И действительно, как долго он набирал это слово. А может, что со связью было, но ответ показался мне нежеланным. Будто он и вовсе не хотел об этом говорить. Странно конечно, но сообщения имеют свойство излучать истинный настрой их авторов. Так, например сообщение, написанное с грустью и выданное за веселье, всё равно будет нести собою грусть. Именно это сейчас и читалось. А может быть, я снова это придумал? ‒ Здорово… ‒ Одобрительно прописал я. ‒ Ты бывал там? ‒ Где, «там»? ‒ Ну, в смысле здесь, в Италии. В Риме. ‒ Нет. Ни разу. ‒ Ответил я и почему-то захотел добавить: «А ты?», но вовремя опомнился. ‒ Понимаешь. Когда я вспоминаю, что я здесь, в Италии, то я так же вспоминаю что ты там. Ну в смысле не здесь… Ах, я кажется запутался. Только от этого не легче. Совсем. Я с грусть улыбнулся. Он не мог видеть моей улыбки, но она дала бы ему понять, что его слова меня растрогали. ‒ Понимаю… ‒ С меланхолией в сердце, написал я. А ведь и правда понимаю. ‒ Теперь, кажется легче. ‒ Улыбнулся скобкой он. Я понял, почему ему вдруг стало легче ‒ моя заслуга. Как же это приятно осознавать. ‒ Ну, вот и славненько. А у меня уже время детское подошло, ‒ здесь я вставил смайл в полудрёме, ‒ и, кажется мне пора. На самом деле, пора мне было уже, как два часа назад. Но я настолько погрузился в сеть и так не хотел из неё выходить, что профукал целых два часа на сон. О чём, совсем не жалею… С того самого дня, как я намекнул на его безошибочную грамматику, сообщения стали нести обратный характер. Ошибка, за ошибкой. Вот, например слово: «настроение», он написал как: «ностарение», что насмешило и насторожило меня одновременно. Ссылаюсь на очередной параноидальный бред. Вот это да! Всего неделя до нового года! А мне ещё ёлку наряжать! Санта не придёт, за меня не нарядит. А ведь это могло бы быть моим новогодним желанием. «Ничего не надо, Санта, просто наряди за меня ёлку, устрой генеральную уборку у меня в квартире, а потом заплати за эту же квартиру за год вперёд и всё, мы с тобой в расчёте». Может тогда, я смогу провести время с Фернандо, чуточку больше. Самую малость. Ну, Са-а-анта… Вот до чего дошло. Уже и до Санта Клауса докопался. А его как не было, так и нет… Ёлку я нарядил сам: признаюсь дух рождества не отнять. Только перед этим, сотню раз расстроился, тому, как всё-таки весло это было раньше, в кругу большой дружной семьи. В прочем, генеральная уборка имеет свойство отшибать любой настрой, и даже самый-самый пессимистичный. А на квартиру я наскрёб только за этот месяц. Хотя, кого волнует чужое горе. Однако, только когда я всё закончил, меня вдруг осенило: «А ведь это будет первое, за всё-то время, что я переехал, рождество, которое я справлю не один. Условно, не один». Когда я зашёл на сайт, Фернандо был уже там. Иногда, кажется, что он действительно там живёт. ‒ Скоро новый год! ‒ Написал он мне, как только я вошёл. ‒ Да! С наступающим! ‒ Радостно отшутился я. Это всегда так волнительно: вступление в новый год. Буд-то бы Земля взрослеет, а мы вместе с ней. ‒ Есть одна проблема. ‒ Написал он. Я напряг мозги. ‒ Какая? ‒ У меня, он наступит раньше… Словно выстрелом в голову, взорвались мои едва образовавшиеся мечты. Как же я мог забыть? Помимо 6887 километров, нас разделяет не малая разница во времени. Его часы спешат на целых шесть часов, а мои на шесть часов, отстают… ‒ Не расстраивайся, ‒ написал он, ‒ что ни будь, придумаем. И я снова будто бы воскрес. Осталось только дожить… Пока я перебирал идеи в собственной голове, о том, как встретить новый год с разницей во времени, я неволей набрёл на вопрос: «А почему за столько времени, мы не использовали видеосвязь?» А потом понял: для этого, как минимум, нужна веб-камера, которой у меня к счастью или сожалению, нет. Она была мне без надобности. Никогда не думал, что у меня вдруг возникнет такая острая необходимость. Поначалу этой необходимости не было, пока я не узнал «страшную правду» ‒ значок видеокамеры рядом с его именем. Такой значок говорил о том, что он такую камеру имеет. У меня такого значка не было. И судя по всему, он это знает. А что ещё хуже, хочет как-то намекнуть, но не может. Может ему просто неудобно об этом говорить. Ещё бы, его воспитание ему это не позволит. И вот я решил! А что? Заодно сделаю себе подарок на новый год. Ну да, праздничный стол будет слегка одичавшим, но, мне всё равно не с кем будет его разделить. А когда рядом с моим именем появится этот значок, то Фернандо всё поймёт и сам мне позвонит! Это будет прекрасно! Как бы он сказал? «Bellissimo!» Кстати, ошибки снова пропали и по ту сторону, словно восседал учитель родного языка и литературы. Даже не знаю, с чем это связанно. Наверное, он вплотную пользуется онлайн переводчиком и корни дедушки дают о себе знать. А ещё у меня подозрения, что он стесняется своих ошибок и пытается произвести на меня впечатление. Если честно, то он его производит. Только вот ему, я об этом говорить пока не буду. Поломаюсь немного. Долго шатался по магазину. Ну и цены, скажу я. Однако я всё же присмотрел одну и таки купил. Та-дам! И вот она «стоит» на подножке и смотрит на меня своим объективом: синего-синего цвета, она совсем не сочетается со своим нынешним окружением, но, что-то в ней есть. Я умело управился с настройками и наконец, этот долгожданный значок стал одним целым с моим именем на сайте. Ух… Жду. Тишина… Он мне написал. Написал о том, что выиграл очередное дело и ушёл на заслуженный отпуск до конца следующего месяца. К слову, сегодня 28-ое декабря, а значит, с момента приобретения веб-камеры прошло четыре дня. Не могу сказать, что я расстроен. Но и говорить, что я безумно счастлив, тоже не стану. Всё хорошо. Правда. А камеру я свернул в коробку и на шифоньер, на лучшие времена. Всего один день, до нового года… Вчера мы с Фернандо, общались сутки напролёт. Это стало так нормально для меня. ‒ В общем, я подумал, ‒ писал он, ‒ и решил: будем отмечать новый год по-своему. ‒ Это как? ‒ Ну, вот смотри. Когда у меня будет двенадцать часов ночи, у тебя будет шесть часов вечера. Я отмечать новый год не буду. Пройдёт ещё три часа и когда моя стрелка часов окажется на цифре три, твоя будет на девяти. Мы просто оставим новый год, где-то посередине между нами! ‒ Словно обезумевший гений, он закончил радостным смайлом в конце. От колен до плеч, по мне пробежали мурашки. Я будто прочувствовал его энтузиазм на себе. ‒ Думаешь, у нас получится? ‒ А почему нет? Я подумал о том, что могло бы испортить праздник – внезапное отсутствие интернета, например. Но ответил я, почему-то иначе: ‒ Ты прав. Всё получится. Всё получилось! Это было «Allegramente»! Поначалу конечно было непривычно и грустно. Но звук хлопушек за окном и вспышки нескончаемых фейерверков подпитывали меня новой и новой волной наступления нового года. ‒ С Новым Годом! Di nuovo anno felice! ‒ С Новым Счастьем! ‒ Ликующе ответил я. Ещё долго мы перебирали отрывки из памяти и делились воспоминаниями. Встретили вместе рассвет и первое утро в новом году. Время стремительно и неумолимо. У официантов выходных нет. А всё могло бы оставаться волшебным ещё долго. Однако, деньги зарабатывать нужно, а волшебство на это не способно: конечно, если ты не фокусник и не зарабатываешь этим на жизнь? Вот и я не фокусник. Первая неделя в новом году, проскользнула незамечено. У Фернандо выходные и он заполняет мои холодные будни своими тёплыми сообщениями. А я успеваю их читать и отвечать вкратце. Записи совсем забросил. Не успеваю. Январь близится к своему логическому завершению. Смотрю на записи и кажется ещё вчера я так рвался в этот новый январь… Куда я так спешу? Я заметил, что стал возвращаться к записям, лишь в особенные дни. Ну, или те, которые казались мне особенными. В мою жизнь ворвался февраль. Причём сделал он это так неожиданно, что я заметил его, только на пятый день. Много мыслей вертится в голове. Не знаю… Время, куда-то спешит, стремится. Оно как вода – я набираю его в руки, а оно просачивается сквозь дырочки между пальцами. Много мыслей. Много. 14 февраля. День Святого Валентина. Ты что ни будь, об этом слышал? Я вот многое слышал. Говорят, что на самом деле святых Валентинов, которые, кстати, по поверьям родились и умерли в Древнем Риме в 269 году и почитаются в один и тот же день, было два. Деяния их уже давно стали легендой, и теперь уже никто точно не помнит, какому же из них был посвящен праздник. Известно только то, что один из них, более молодой, был в Риме проповедником и врачом. Во время гонения на христиан императора Клавдия он был казнен. Другой Валентин, епископ Тернийский, жил недалеко от Рима и погиб смертью мученика от рук язычников в том же 269 году. Многое в легендах о Святом Валентине совпадает и переплетается, но каждая из них имеет какой-то свой нюанс, который делает ее отличной от других: В древнем Риме когда-то жил врач по имени Валентин. Его называли "гастрономическим доктором", т.к. он всегда был озабочен тем, чтобы лекарства, которые он предписывал принимать больным, имели приятный вкус. Для придания восхитительного вкуса лекарствам он смешивал горькие микстуры с вином, молоком или медом. Он промывал раны вином и использовал травы для облегчения боли. Святой Валентин также был проповедником. И хотя в те времена христиане в Риме преследовались, он стал священником. Валентин жил во времена Клавдия II, славившегося множеством захватнических воин. Когда у Клавдия возникли проблемы с набором новых солдат в армию, он решил, что причина кроется в привязанности солдат к своим женам и семьям. И отменил свадьбы и помолвки. И Валентин стал не только молиться о здоровье своих пациентов, но и тайно венчать влюбленные пары. Однажды тюремщик римского императора постучал в дверь Валентина. За руку он держал свою слепую дочь. Он узнал о чудесном врачевании Валентина, и умолял его излечить дочь от слепоты. Валентин знал, что недуг девушки практически неизлечим, однако он дал слово, что сделает все возможное, чтобы ее вылечить. Он назначил девушке мазь для глаз, и сказал прийти еще через некоторое время. Прошло несколько недель, но зрение к девушке так и не вернулось. Однако тюремщик и его дочь не сомневались в своей вере в доктора Валентина и продолжали принимать назначенные травы и настои. А в это время до императора дошли слухи о тайных венчаниях, которые проводил Валентин. И в один из дней римские солдаты ворвались в жилище Валентина, уничтожили лекарства и взяли его под арест. Когда отец больной девушки узнал об аресте Валентина, он хотел вмешаться, но был не в силах чем-либо помочь. Валентин знал, что скоро его казнят. Он попросил у тюремщика бумагу, ручку и чернила и быстро написал девушке прощальное любовное письмо. Валентина казнили в тот же день, 14 февраля. Когда тюремщик вернулся домой, его встречала дочь. Девушка открыла записку и обнаружила внутри нее желтый шафран. В записке было написано "От твоего Валентина". Девушка взяла шафран на ладонь, и его сверкающие цвета озарили ее лицо. Произошло чудо: зрение девушки восстановилось. Дух захватывает. Я несколько раз перечитывал эту историю и каждый раз, как первый. А потом я обычно садился у окна, ставил кружку с чаем на подоконник и помешивал её, глядя, как там, в дали, пролетают кучевые облака. И тогда, я совсем не мог подумать, что этот Валентинов день, будет совсем другим. Фернандо поздравил меня первым и время, на этот раз не было тому помехой. – Buon San Valentino, милый… – Написал он и прикрепил красное сердечко. – С днём всех влюблённых. – Добавил он. Меня слегка тряхнуло изнутри: показалось, что он признался мне в любви. Я отправил три таких же сердечка и подписался: – С Днём Святого Валентина. Я почувствовал, что сжат и скован в чувствах. Будто на меня наложили табу, которое не позволяет мне раскрепоститься. Он отправил мне ссылку: http://uheart.files.wordpress.com/2013/05/hands-making-a-heart-in-the-sunset_00450550.jpg Я разумеется непременно «побежал» смотреть на её содержимое. «Как ми-и-ило!» ‒ сразу воскликнул я. Теперь эта картинка – фон моего рабочего стола на ноутбуке. С Днём Святого Валентина… Я ждал его вчера. И позавчера. Я ждал, что бы сказать то, что не смог сделать в день, который для этого предназначен. Я хотел признаться ему в чувствах, которые испытываю к нему. Но его не было. Его нет в сети уже неделю… Я… я… я не знаю, что писать… С момента его отсутствия у меня появилось много свободного времени. Только, почему-то, оно мне не нужно. Он где-то есть и я о нём знаю. Он где то там ‒ по ту сторону монитора. Я видел, как растаял снег. Странно. А когда он успел выпасть?.. Надо же. Кажется, я упустил этот момент. Мартовские коты, словно по расписанию устроили концерты под окном. А он до сих пор не в сети. Писать больше не о чем… А разве одуванчики в апреле расцветают? А разве уже апрель?.. Вот те на… Нет настроения. Нет желания. Нет его. И я это замечаю… А моя жизнь проходит словно по умолчанию. Как там было? «Так он и здох…». Почему мне кажется, что это конец? Это конец? Ты не знаешь, случайно?.. АААЙ!!! Что писать?!!! Кому писать?!!! Зачем писать?!!! Здохни, здохни, ДОЛБАННЫЙ НОУТБУК!!! ............. ........ ….. .. . ‒ Здравствуй, мой дорогой человечек! Как ты? Как твой большой и жестокий город? Вот мой, например, ужасен. Он отключил мне интернет, из-за чего я потерял связь с тобой ‒ единственную связь. У меня слёзы начали скатываться по щекам ещё в начале предложения. Я посмотрел на его последнее сообщение: оно было отправлено в тот самый день. День всех влюблённых! А потом я посмотрел на сообщение сегодняшнее: 18-ое апреля. Как же он долго! Я пробежался глазами по клавиатуре, пытаясь разобрать буквы которые собирался выбрать для сообщения: в глазах от слёз помутнело и блики от компьютера расплылись. ‒ Наконец то! ‒ Написал я. Как же мне хотелось, что бы мой крик до него дошёл. Он вырывался из меня и врезался в непроницаемое стекло монитора. ‒ Как же так?! ‒ Прости! Прости меня! У них что-то случилось. На станции. Они отключили интернет половине города. Я очень ждал! Очень! Я знал, что это не его вина. Да и винить никого не хотел. Просто хотелось, его… Всегда. Беспрерывно. ‒ Рассказывай, ‒ написал он, ‒ как ты?! В одночасье, некогда радость о том, что он далеко, стала моей грустью. Понять расстояние можно, но принять… Теперь мне грустно от того, что я нашёл человека. Да пожалуй, именно так, нашёл, а он далеко. За океаном. Это всё равно, что иметь крылья и не уметь ими воспользоваться. Никогда раньше у меня такого не было. Ужасное чувство тоски. Ужасное… Хочу к нему… Я просто проснулся этим утром и понял – хочу к нему… Если честно, даже не верится. Я будто сам на себя не похож. Даже страшно как-то. Да, я узнаю эти мысли. Они приходили ко мне не раз. Именно они посетили меня и тогда – перед днём Валентина. Мысли, рвануть отсюда, туда. К нему. Вчера, после общения с ним, я понял это ещё раз. Тем же вечером, я пересчитал все сбережения собранные мной за пять лет скитания в этом городе. Я копил эти деньги на… на… да вот не знаю я! Не знаю на кой чёрт я их копил! Родители напугали жестоким материальным миром, кардиолог – возможной операцией на сердце, о которой я ни фига не знаю! И что я буду? Вот так вот сидеть в обнимку с этими деньгами и молиться на них?! К тому же, я всегда хотел в Италию. Да, может быть сейчас, я хочу туда особенно больше. Но ведь хочу! А почему нет? В общем, я всё просчитал. От Нью-Йорка до Милана на самолёте, от Милана до Рима на поезде. Пробил цены в поисковике, должно хватить на туда и обратно. А вот на жильё и пропитание не хватит. Он сказал, что живёт один и имеет неплохой постоянный заработок. Думаю, он не откажет мне в приюте на неделю. Сюрприз ‒ идея рисковая. Он может не правильно понять и того гляди, откажется. А ещё у меня нет его номера телефона. А ещё, я ни разу не слышал его голос и не видел его воочию. А ещё… А ещё… А ещё я очень к нему хочу! Думаешь этого не достаточно? Но, знаешь, что-то во мне перевернулось прошлой ночью. Думаю, с ним я не пропаду. Я уволился... Да ну! Пошли они к чёрту! Пусть сами себя обслуживают. Я устал. Я хотел по-хорошему. Зашёл к начальнику с просьбой отпустить меня на неделю. Всего лишь! За всё это время, я ни разу не воспользовался отпускными. А он мне: «Нет, обломишься». Я не сдержался и швырнул фартук на его стол. С меня довольно!.. Купил билет на 8-ое Мая. Каким бы ни был это день, он наверняка войдёт в историю моей жизни. Это ведь совсем скоро. Через пять дней уже! Я готов! Целиком и полностью. Сижу на двух рюкзаках, в прямом и переносном смысле. Один зелёный, другой фиолетовый. В одном вещи в другом… тоже вещи. Ну и шоколадки разные. Так, знаешь – сухой поёк. Взял только самое необходимое. Предварительно прибрался по дому, полил цветы. Во время своего путешествия я буду вести записи в телефоне: благо, он мне это позволяет. Я решил, так будет легче и практичней. Знаешь, хотел прекратить всё это. Думал, писать уже не буду. Решил, что эти записи меня только запутают и навредят. Но не могу. Представляешь? Привык. Не хочется разрывать эту, уже образовавшуюся, «цепь». Быть может и в правду из этого что-то выйдет? Утомительная и тошнотворная поезда в маршрутке до аэропорта, что может быть «лучше»? Самолёт выглядит внушительным – пока что, это всё, на что меня хватает: скоро моя очередь подходит и нет возможности писать всё в подробностях. Едва успел за внезапно появившейся стюардессой: «Уважаемые пассажиры. Наш самолет совершит полет по маршруту Нью-Йорк – Милан. Время полёта 8 часов 10 минут. Спасательные жилеты находятся под сиденьями ваших кресел. Кнопка вызова стюардессы находится на верхней панели. В течение полета вам будут предложены прохладительные напитки и горячий обед. Пожалуйста, пристегните ремни. Экипаж и я желают вам приятного полета». Её улыбка, обнадёживает… А я до сих пор не верю, в свою смелость… И я лечу… Я лечу! Уши заложило, но я лечу! По ту сторону облаков. Я вижу их сверху. Говорят, одно такое маленькое облачко, кажущееся таким лёгким и пушистым, весит не много не мало, тонну. Ммм… Куринные крылышки. Вкуснота! Извиняй – руки жирные, телефон заляпаю. «Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Милан. Температура за бортом 22° градуса по Цельсию, время 6 часов 16 минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки». У меня сердце сейчас выскочит и влепится в круглое окошко, а они тут хлопают … Время поджимает. С попутными иностранцами поймали такси. Уже еду на ближайший вокзал, сминая в руках билет на поезд. Записи потом, всё потом. Дико жаль, что не могу описать всего, что происходит со мной каждую секунду – получилась бы прекрасная повесть длиною в жизнь. Но некоторые моменты, особенно хочется запечатлеть. Пусть даже в письменном виде. Остановившись в тамбуре, я на минуту задержал взгляд на табло у поезда: «Милан – Рим». Мне до сих пор не верится. Или верится, но не до конца. Как то я ещё не определился. Но в одном уверен – я этого хочу. Закончив мысль, я проскочил в купе, нашёл своё место и вот сижу на нём и думаю: «Как хорошо, что нижняя полка…» В поезде романтично. Чувствую себя великим путешественником. «Картины» за окном стремительно сменяют друг друга. Природа прекрасна. Шумный вокзал Милана сменился на беспечные зелёные луга. Я видел поле подсолнухов. Представляешь!? Самое настоящее поле подсолнухов. Я представил себе, как бы оно смотрелось с высоты: большой жёлтый квадрат. Жёлтый! А потом виноград. Много винограда. Намного больше чем подсолнухов. Час спустя: Меня тошнит! Жизнь дерьмо. Природа дерьмо. Всё одно, сплошное, дерьмо! Полчаса после: После получасовой обнимки с унитазом, полегчало. В поезде есть смотровая площадка. Думаю продолжить поездку там. Эх, романтика… Итальянцы милые, приветливые люди. У них приятный и мелодичный язык. Глядя на меня, глазеющего в витринное окно, они сказали: «Dolce, far niente…». Уже чуть позже, сидя здесь в … столовой, я воспользовался электронным переводчиком: «Сладость – ничего не делать…» – вот что они сказали. Я задумался. Жизнь действительно коротка, что бы переживать её в страхе и сомнении. А ещё, они навели меня на мысль: «А не отведать ли мне сладкого?» Если бы рельсы под поездом смыкались в круг, он бы ехал строго по кольцевой, что напомнило бы мне мою жизнь. Но сейчас… Сейчас он едет прямо, вперёд и я вместе с ним. Я случайно наткнулся на бабку у своей полки, когда возвращался обратно. Судя по всему, она устала прогуливаться из вагона в вагон и присела там, где стояла. Приятная старушка, она приняла меня за итальянца. А потом говорит: «Да нет! Грек! Точно грек!». Смешная такая. Это, наверное, из-за моего носа с горбинкой. Мы с ней разговорились. Она говорила на английском с рычащим акцентом. Но, все ж говорила! Я бы и двух слов не связал, на итальянском. ‒ Турист? ‒ Хрипло вопросила она. ‒ Почти… ‒ Скромно ответил я. ‒ За любовью едешь? У меня язык свернулся и показалось, что я вот-вот почувствую его в горле. У меня что, на лбу написано? ‒ А откуда вы… ‒ О-о, ‒ протянула она, ‒ помню, как я с любимым бежала. ‒ Она словно не замечала меня и мои выпученные от недоумения глаза. Она посмотрела в окно и продолжила: ‒ Как мы были молоды тогда. Он был американец. Признавался мне в любви, стоя на коленях. Я бежала с ним, от родителей в Америку. Мы жили на последние деньги. А потом он исчез… И я не видела его больше. Никогда. Казалось, тысячи тоненьких иголок пронзили моё тело. Я представил её грусть, прожитую, казалось, века… Потом в кабинку вошёл зрелый мужчина, годившийся ей в сыновья. Он что-то пробурчал ей, она пробурчала ему, они вышли и удалились за дверь в другой вагон. Я остался сидеть один. Мне показалось, я был ей нужен. Просто, что бы выслушать. Может быть, это был действительно её сын, которому такое, она рассказать не могла. Мурашки разбежались и я опечаленно вздохнул, встречая новую «картину» за окном поезда. Вот он – Рим! Диспетчер объявил приближение и конечную остановку! Какие-то считанные минуты, разделяют меня с ним… Я начал выходить в сеть, сразу как спрыгнул с поезда. С двумя рюкзаками наперевес, я совершенно не знал куда идти. Я сел на скамейку, что стояла у фонтана. Разные люди расхаживали вокруг. Было уютно и тепло. Зайдя на сайт, я обрадовался его присутствию там. Признаться, я боялся, что придётся какое-то время ждать. Но нет. Он был в сети и уже отправил мне парочку сообщений, об очередном судейском деле и его выигрыше. Мне показалось, где-то я уже это слышал. ‒ Фернандо, у меня хорошие новости!.. ‒ Будто обнадёживая самого себя, начал я. ‒ Правда?! Какие?! ‒ Я в РИМЕ! ‒ Написал я и мои поджилки затряслись. Я продолжал сидеть на скамье и ждал незамедлительного восторга и бурю оваций. А потом я рассчитывал на его помощь. ‒ Ты серьёзно?.. ‒ Да! Я здесь! Представляешь! ‒ Ты врёшь мне?! ‒ Я не вру! Это так! Я могу отправить тебе фото, если хочешь? И я отправил. Далеко ходить не стал: тот же фонтан, что напротив. ‒ Ты дурак? ‒ В смысле? ‒ Ты зачем это сделал? ‒ О чём ты? Фернандо, это я, Алекс. ‒ Алекс… Снова этот карандаш. Его скачки уже не были такими привлекательными и теперь он только раздражал. ‒ Прости… ‒ продолжал он, ‒ но, я не в Риме. ‒ Что?! Фернандо?! Как это, не в Риме?! ‒ Я начал набирать сообщения в истерическом темпе и наделал кучу ошибок. ‒ Извини… ‒ Написал он. Я набрал ещё одно сообщение, но оно уже не имело значения. Его даже не получилось отправить. Вместо этого выскочило сообщение красным шрифтом: «Этот пользователь запретил доступ к своей странице». Уже как минуту назад, я начал чувствовать колющую боль в сердце… Мне страшно. Я чувствую, что это мои последние строчки. Господи, пусть их кто ни будь, найдёт и… Хотелось бы начать, с громко хохота, но боюсь показаться неисправным роботом. Я жив! Хорошо это или плохо, я теперь не знаю. Но я жив и, пожалуй – это главное. Час назад мне принесли в палату обед, жестикулируя при этом ложкой, дескать, его нужно есть, но вместо того, что бы его поедать, я впился всеми пальцами в телефон и набираю эти строчки. И вот, что произошло на самом деле: Когда я дописывал последнее предложение в предыдущей записи, моё сердце сжалось. Дело привычное для меня, как могло бы показаться, но видимо не в этот раз: я действительно подумал, что это конец. Боль была настолько сильной, что казалось, я сужаюсь всем телом и буду сужаться до тех пор, пока не стану размером с атом и не исчезну с лица Земли. В глазах начало темнеть: я подумал, наступает ночь. Вообще, на самом деле, я много, что подумал в тот момент. Но все мысли отступили, когда левая рука онемела и отнялась. Я не на шутку напугался. Правой рукой ухватился за грудь и с треском свалился на скамью. Какая-то очень наблюдательная женщина, подбежала ко мне и поняв своё бессилие, достала сотовый телефон и начала что-то кричать. Пока я ехал в машине скорой помощи меня пытались привести в чувство, причём, делали это на итальянском языке. Его мелодичность куда-то пропала и он дико выворачивал мне уши наизнанку. В больницу я вошёл уже на своих ногах, но фельдшер держал меня обеими руками: я почувствовал, что могу шевелить левой рукой. Шумная женщина у приёмной, начала размахивать руками – по смыслу я понял, что она не хотела меня пускать из-за отсутствия у меня гражданства. Фельдшер долго спорил с ней, и она уступила. Откуда-то появилась полиция и мои вещи с документами и деньгами, оказались у них. Когда меня завели в кабинет, я не сразу понял, где я. Фельдшер усадил меня на кресло и выбежал за дверь. Кабинет был пуст. Я оглянулся по сторонам и заметил много плакатов с изображёнными на них сердцами. Настоящими сердцами! Схемы, описания, виды в разрез. Большое пластмассовое сердце стояло и на столе. Я наконец понял, где я – в кабинете у кардиолога! И тут, у меня потекли слёзы. Я не справился с ними и они взяли надо мной верх. ‒ Ничего не хочу знать! Это в первую очередь, мой пациент! ‒ Мужчина в белом халате, вошёл в кабинет и захлопнул дверь. В руках у него были мой паспорт и ещё пару каких-то документов. Он положил их рядом, на стол и подошёл ко мне. От него повеял приятный, успокаивающий запах парфюма, который я не смог не заметить. ‒ Я вас слушаю. ‒ Заговорил он, причём без акцента: чисто и внятно. ‒ Что? Как? Почему? ‒ Он принялся ощупывать меня. Натягивал глаза, рассматривал ногти. ‒ Я не пойму, вы врач или следователь!? ‒ Огрызнулся я, почём зря. Мои слёзы уже подсохли, и он не мог их разглядеть. Однако: ‒ Плакать не нужно. Я не людоед. ‒ А я и не плачу. ‒ Прошипел я. ‒ Послушай, ‒ он взглянул на мой паспорт ещё раз, ‒ Алекс… Если ты хочешь, что бы я дал адекватную оценку твоему состоянию и прописал тебе необходимые лекарства, ты должен, я подчёркиваю, должен, рассказать мне, что произошло, на самом деле? Его взгляд не был злым и пытливым, наоборот, но тем, не меняя с меня, он его не сводил. Я обратил внимание на его глаза, они были приятного цвета: что-то между зелёным и светло карим. Мне показалось, что для врача, он слишком молод. Однако, то, что он старше меня, виднелось явно. ‒ Я разволновался. Так всегда было. ‒ Причина? ‒ Волнение. Я упёрто доказывал своё. Врал, но доказывал. Он приглушенно вздохнул. ‒ Пойми, ‒ он выглядел пуленепробиваемым и был упёртым не меньше моего, ‒ болезнь сердца, это не так просто. Это всё равно, что придти и сказать, что в зале бомба замедленного действия и сказать, что она квадратная. Понимаешь? Квадратная! ‒ Словно насмехаясь, повторил он. ‒ Этого не достаточно, что бы обезвредить её. Нужно знать, какие провода в неё встроены, ну там, я не знаю, красные, синие например. И куда эти провода ведут. Если я порежу не тот провод, ‒ чуть повышая тон, заговорил он, ‒ всё! Тотальный исход с вытекающими последствиями. Казалось, он пытается меня напугать и в то же время, ему не особо этого хотелось. ‒ Быть может, ‒ продолжал он, уже расхаживая вокруг меня, ‒ тебя что-то напугало? Собака? Кино, из серии ужастиков? А возможно, ‒ он странно покосился на меня, ‒ ты принимаешь наркотики, в чём я конечно сомневаюсь. Иными словами, то, что заставило твоё сердце колотиться, как бешенное, могло быть чем угодно и это «что угодно», я и должен знать. Иначе я просто не смогу выписать тебе нужные медикаменты. К тому же это нужно для истории болезни. И для во-о-он тех, ‒ указав взглядом в едва заметную дверную щель, протянул он, ‒ ребят с фуражками. По правде их это интересует больше. Я понял, что выбора у меня просто нет. Он был у меня, когда я метался между: «Поехать или не поехать?», когда сидел в раздумьях, будучи в своей квартире, на своём диване, перед своим телевизором: Боже, как же я хочу сейчас, оказаться там и смотреть какую ни будь «Мыльную оперу». Но, нет. Если бы я играл с этим врачом в шахматы, он бы сейчас сказал: «Пат». ‒ Вы мне не поверите, даже если я скажу. ‒ Гаркнул я. ‒ Алекс, ‒ заговорил он, будто зная меня, ‒ а я ведь не только врач и как ты выразился: «Следователь». Я ещё и квалифицированный психолог. Правда-правда. Могу справки показать. ‒ Сыронизировал он. Я посмотрел на бейджик у его груди, на нём читалось: «Робин Спарк. Врач, Кардиолог». Отчаянно пытаясь сменить тему, я вопросил: ‒ Робин? Вас так зовут? ‒ Да. Именно так. ‒ Чуть сморщив брови, взглянул он на меня. ‒ Но ведь тебя интересует не это, не так ли? Тебе интересно знать, что это имя, делает здесь, среди всей этой итальянской мишуры? Что же, ‒ заговорил он, усаживаясь в кресло напротив меня, ‒ если хочешь знать, расскажу. И он рассказал. Рассказал, что переехал в Рим из Верджинии пять лет назад: «Это же так близко от Нью-Йорка» ‒ помыслил тогда я. Ему предложили должность кардиолога, которую в штатах не предлагали. Он выучился этой профессии по наставлению родителей, а потом, со временем понял, что лечить людей ‒ его призвание. Казалось, он делился со мной сокровенными мыслями. ‒ Так что, ‒ говорил он, ‒ здесь мы с тобой оба иностранцы. Только вот я с гражданством, а ты без. ‒ Он улыбнулся. ‒ Теперь твоя очередь, ‒ сказал он, окинув меня одобрительным взглядом, ‒ рассказывай. Лишь когда он закончил предложение, я понял, что это была психологическая уловка. Он поделился со мной всем, что было у него на душе, на самом деле. И теперь я, якобы ощущаю себя должником перед ним. Я бы мог придумать красивую легенду о том, как меня напугала собака или страшное кино. Но я очень хотел жить и если это зависит от правды или лжи, я выбираю правду. И я рассказал. Всё рассказал. Как есть. Как было. Когда я завёл разговор о Фернандо и моей причине приезда, он медленно перевёл взгляд с окна на меня и приподняв брови, заговорил: ‒ А ты уверен, ‒ спросил он, ‒ что его вообще звали Фернандо? Мне показалось странным, что его интересовал этот вопрос, а не тот, например: «Почему Фернандо парень?» или «Как это!? Ты вёл роман с парнем!?». Я пожал плечами, посапывая носом. До меня постепенно начало доходить: все эти внезапные ошибки, а потом такая же внезапная грамотность; его вопрос о том, бывал ли я там, в Риме. Как я не смог углядеть правду, среди этих поставленных предложений? Неужели я был настолько слеп? Теперь я понял, он был не тем, за кого себя выдавал. Но сейчас было важно не это. ‒ И что ты думаешь дальше? ‒ Спросил он, снова оборачиваясь к окну. ‒ На самолёт тебе нельзя: постельный режим, минимум, неделя. ‒ Я в порядке. ‒ Пробормотал я. ‒ Уверен? ‒ Он снова обернулся лицом ко мне. ‒ Встань… ‒ Проговорил вдруг он. ‒ Что?.. ‒ Встань-встань. Я не совсем понимал, чего он хочет, но медленно приподнялся на ноги и почувствовал дрожь в коленях. Если бы не он, я бы так и упал – лицом в пол. Он поймал меня и прихватил за подмышки. Мой подбородок, чудом оказался на его плече, а руки цепкой хваткой вцепились в спину. Я почувствовал облегчение и надёжную опору. Видимо он сам не до конца понимал, насколько всё серьёзно. Я ослабил хватку и уже просто висел на нём. Он вдруг переставил правую руку и обхватил меня за спину. Ещё через мгновение я почувствовал лёгкое поглаживание и очень тёплое. Очень… Похоже, он не всё мне рассказал о себе. Совсем не всё. Он нащупал левой рукой сотовый в кармане, а когда приставил его к уху, что-то проговорил на итальянском, не похожим на другие. Через некоторое время, в кабинет вбежал уже знакомый мне фельдшер и ещё парочку других, не знакомых. Они уложили меня на каталку, и я отключился, как только затылок коснулся её поверхности. Проснулся я уже здесь – в палате. Робин был рядом и настраивал скорость потока в капельнице. Было тихо и с окна на укрытые белой тканью ноги, спадал приятный тёплый свет. В палате мы были одни. Я посмотрел на него, а потом заставил себя пошевелить пальцами ног. Получилось. Я снова посмотрел на него: он по-прежнему следил за капельницей и взгляд его словно провожал каплю за каплей. «Я его совсем не знаю» ‒ подумал я. Но мне было так приятно, что рядом именно он. Мы говорили долго. Многое прояснилось. О таком я не читал ещё не в одном романе. Он сказал, что я ему нравлюсь и сказал, что так должно было произойти, что бы мы встретились. Ещё он сказал что-то про жильё и регистрацию. Про то, что сделает всё сам и поможет. Я уже засыпал и слышал всё мутно и неразборчиво. ‒ Ты поправишься, ‒ сказал он, ‒ совсем скоро… Я обещаю. Сейчас он делает обход и, заметив меня с телефон, он бы меня отругал. Скоро он вернётся и мне нужно оставить эту миску с супом пустой. Он сказал, что выпишут меня, строго под его подписку. А ещё он сказал, что отпустит меня, только если будет возможно моё полноценное клонирование. Я рассмеялся, и у меня снова кольнуло в сердце. Тогда он приложил свою руку к моей груди и сказал: ‒ Тише-тише… Всё будет хорошо. Теперь, всё будет хорошо. ‒ Закончил он с улыбкой на лице. Не верю. До сих пор не верю. Очевидно, так всё и происходит – не там где хочется, не в то время, как хочется, но, именно так, как хочется. Сейчас я пытаюсь связать всё, что происходило, с тем, что происходит сейчас. Моё больное сердце привело меня к нему. А знаешь, что я решил? Я решил, что покажу эти записи, ему: пусть он посмотрит, каков был мой путь до него. Или думаешь, не стоит? Ай, ладно. У меня теперь полно времени, что бы над этим подумать. Ну что же. Кажется, вот сейчас действительно пришло время закончить. А ведь из этого действительно, что-то получилось. И да, не повторяй моих ошибок. Ищи любовь, закрытыми глазами. Ищи любовь… сердцем.