Сломанные шестерёнки

      Освальд мог рассказать мне об отце. Разумеется, я сразу же согласился с предложением поговорить. Он не спрашивал, соглашусь ли полететь с ним, сказав, что после нашей с ним беседы мне будет легче делать выбор. Его шаттл, в который он предложил пройти, оказался небольшим, состоящий буквально из двух отсеков.       Мы сели на пассажирские сиденья друг напротив друга. Освальд протер очки и отложил трость в сторону, при этом не сводя с меня пристального взгляда.       - Итак, ты взял себе имя своего создателя, - наконец произнес он, оборвав вдруг наступившую неловкую тишину.       - Да, однажды мне нужно было представиться перед кое-кем, и имя отца – это первое, что вспомнил, - ответил я. – Думаю, он был бы не против.       - Несомненно, - кивнул Освальд. – Скажи, пожалуйста, чем ты занимался последний год?       - Разве Несс вам не рассказывала?       - Рассказывала, но мне…       - Прошу вас, расскажите уже о моем отце, - перебил его я.       Освальд улыбнулся.       - Ты действительно необычный, - сказал он, снова взяв трость и сложив руки на набалдашнике. – Нетерпелив, это качество присуще людям, но никак не роботам. Прямо как твой… отец, кхм, а собственно, почему ты его так называешь?       - Он создал меня.       - Сыну от отца передается генетическая информация, а так же он получает воспитание и заботу, что и делает отца отцом. Так почему ты считаешь Ричарда Лэверктона своим отцом?       Почему он спрашивает об этом? Мне всё меньше охота продолжать этот разговор.       - При создании он дал мне кое-какие знания.       - Он научил тебя ими пользоваться?       Я опустил голову, тихо прожужжав сервоприводами.       - Он не успел… Пришлось учиться самому, но некоторые знания до сих пор закрыты, и я не понимаю, зачем он мне их оставил.       - Хм, о Ричарде Лэверктоне я узнал относительно недавно, - Освальд направил разговор немного в другое русло. – Настоящее признание и известность он получил только год назад, когда были найдены его останки. Сразу же начали издаваться биографии, многое рассказывалось о проектах, и многое я узнал от Найджела.       Освальд наклонился вправо, достав из-под сиденья сумку, откуда извлек старую потрепанную книжку. Я принял её, когда он протянул мне, и осторожно раскрыл, стараясь не испортить обветшалые страницы.       - Это дневник твоего отца. Записей сохранилось немного, но и из них можно узнать достаточно.       - Ему помогал ИИ… - тихо произнес я, прочитав одну из записей.       - Когда мне рассказали про тебя, я не поверил, - усмехнулся Освальд, - тут же воскликнул: «Чушь!», «Невозможно!». Одному единственному человеку такое действительно не по силам. Даже такому гению, как Ричард. Но в то, что он создал искусственный интеллект, который, не побоюсь поспорить, утер бы нос даже гетам своей продвинутостью, я охотно поверил. А там уже и задумался: а если работать на пару с таким ИИ? Каких высот можно достичь? Представь: оригинальность, нестандартность мышления разума человека и холодный, точный расчет компьютера. А уж с чем-с чем, а с машинами Ричард всегда находил общий язык. Перед ним можно было выставить тысячу одинаковых роботов, сошедших с одного конвейера, и в каждом он нашел бы что-то свое, что-то уникальное, что делало его непохожим на остальных девятьсот девяносто девять роботов. Любая техника в его руках переставала барахлить, словно по волшебству, а роботы и прочие автоматические системы, созданные по его чертежам, почти никогда не выходили из строя. Но была в этом и обратная сторона, – Освальд кашлянул. – Любая техника рано или поздно стареет и приходит в негодность. Чему-то уготована судьба лежать и ржаветь на свалке, а что-то пускают на детали. Моменты, когда какая-то модель, спроектированная им, становилась устаревшей и её заменяли на новую, Ричард переносил очень тяжело. Только подумай: вдруг придут в музей, соберут несколько картин одного художника и выкинут на помойку. Даже если художник уже нарисовал картины и получше, разве сможет он спокойно отнестись к тому, как обошлись с его творчеством, с тем, во что он вложил свою душу? Вот так и Ричард - каждая новая модель была особенной, в каждого своего робота он вкладывал душу. Но с тобой было всё иначе. Тебе он подарил душу и разум. И это не просто аналог души и разума человека - это аналог его души и разума. Вот, - он слегка стукнул тростью по полу, - именно поэтому ты имеешь полное право звать его своим отцом. У тебя его характер, пусть он ещё и не до конца сформировался, ведь ты по-настоящему живешь только год. У тебя его оригинальный ум, его знания и умения, его таланты, хотя ты ещё не научился всем этим пользоваться, его недостатки и его… доброе сердце, - он постукал набалдашником трости по моей обшивке на груди, за которой мерно пульсировал реактор. - Про тебя можно сказать, что, пусть и не внешне, но ты копия своего отца. Или… продолжение его жизни, своего рода реинкарнация, ведь твоя жизнь началась, когда оборвалась его. Быть может, даже в скором времени мир вновь получит того самого гениального учёного, инженера и робототехника, каким был некогда Ричард Лэверктон.       Он вновь снял очки и начал их протирать, наблюдая за мной. Естественно, я и слова промолвить не мог, настолько всё сказанное им было шокирующе для меня.       - Я бы с радостью поставил свои раритетные золотые часы на то, что ты уже начал осваиваться в робототехнике, - лукаво прищурившись и улыбнувшись, сказал он. – Наверняка даже создал парочку роботов.       - Я создал трех роботов, - ответил я. – Вам, наверное, Несс сказала.       Освальд усмехнулся.       - А ты ей говорили об этом? Уверен, что нет.       - Да, не говорил, - действительно, откуда ей знать об этом.       - Вот видишь? В тебе уже проявляются черты твоего создателя. Этот год ты не учился у кварианцев инженерной науке - ты вспоминал то, что было заложено в тебе. Но вот вопрос: зачем Ричарду создавать свою копию? Ты – творение всей его жизни, но я ни за что не поверю, что Ричард создал тебя просто так. Наверняка он смотрел куда-то дальше, куда-то вперед, и что-то там ему не давало покоя… И знаешь, у меня на этот счет есть теория.       - Теория?       - Да, ну на самом деле она не моя, а нашей научной группы, в состав которой вхожу я, Найджел и ещё несколько учёных. Да, кстати, они уже все знают о тебе.       Я даже немного приподнялся от удивления. Меня знают столько людей и не считают моё существование противозаконным? Неужели наступило то время, когда я без страха смогу выйти в общество или даже стать частью его?       - Так вот, - продолжил Освальд. – Мы считаем, что Ричард создал тебя для решения какой-то проблемы в будущем, которую он предвидел. И, возможно, настала как раз та самая проблема. Как я и говорил, мы работаем над созданием сложнейшего устройства, чертежи которого оставила нам давно исчезнувшая раса – протеане.       - Точно! – вдруг воскликнул я. Теперь я понял, почему его имя и фамилия показались знакомыми. – Я читал вашу книгу – «Протеанское общество: факты и домыслы».       - О! – поднял брови Освальд. – Очень хотелось бы узнать твое мнение о ней, но позже. Так вот, мы натолкнулись на проблему в создании этого устройства. Не хватает одного компонента, и мы никак не можем понять что это, - он задумался на секунду и посмотрел в иллюминатор, откуда была видна часть ангара. – Однажды, когда мы сидели и ломали головы, Найджел произнес: «Вот был бы здесь мой прадед, Ричард Лэверктон, уж он-то бы точно сразу догадался, что такое катализатор». Тогда я начал расспрашивать его о нём и узнал о тебе. После я изучал биографию твоего создателя, записи в его дневнике. Я подумал: а ведь Ричард Лэверктон всё ещё может помочь нам. И вот я здесь. Перед тобой, Ричард. Знания твоего создателя, твои знания, могут очень помочь нам. Возможно, тебе будет достаточно только взглянуть на чертежи и ты поймешь, какого компонента не хватает.       - Я не знаю… - немного подумав, сказал я. – Мой отец вряд ли предполагал, что вы будете строить инопланетное устройство.       - Нам необходимо использовать любые возможности, испробовать любые методы для достижения цели. На кону судьба всей галактики, поэтому если и есть хоть малейшая вероятность, что ты можешь помочь нам, то нужно попробовать и её.       - Мне… мне надо подумать. На «Сииризе» кроме меня, нет больше техников.       - Нет? – удивился Освальд. – А как же твои роботы? Они могут заменить тебя?       Я задумался. Его слова напомнили мне про то устройство, похожее на квантовый компьютер, которое я нашёл на астероиде. Точно! Я встал и решительно произнес:       - Нет, не могут, - и добавил, выходя из челнока: - Пока не могут.

***

      Вбежав в отсек двигателя, я тут же схватил свой ящик с инструментами и положил его на стол. Нужно было узнать, действительно ли это квантовый компьютер и можно ли из него создать ИИ. Я извлек устройство из ящика и покрутил его в руках. Включив инструментрон, позвал к себе Арби-2. Маленький робот быстро выбежал из вентиляции и оказался возле меня на столе.       - Разряд на этот стержень, мощностью сорок ватт, - приказал я. Арби-2 посмотрел на непонятное устройство, поморгал, а затем прицелился и выпустил тоненькую ломаную линию электричества в стержень. На устройстве загорелись светодиоды, и тут вдруг раздался голос:       - Кто вы? Это вы спасли меня? Спасибо.       Опешив, я выронил его и даже, в попытках встать из-за стола, свалился с ящика, на котором сидел. Оно говорит! Это не устройство, из которого можно создать ИИ, это и есть ИИ!       - Кто ты? – встав с пола, задал встречный вопрос.       - Меня зовут Ашик Такра, вернее, звали когда-то. Спасибо, что вытащили меня из скопления, оно причиняло мне жуткую боль.       Нужно показать это Освальду! И Несс! Я хотел подойти и взять эту штуку, но тут мощный толчок сотряс корабль, и я снова оказался на полу.       - Ричард! – раздался по коммуникатору голос Несс. – Тут крейсер «Цербера»! Он стреляет по нам!