Кто бы мог подумать?

- Что произошло? У Студио21 толпилось множество зевак, желающих узнать всё самыми первыми. У дверей стояли две машины скорой медицинской помощи, и ещё машины три были полицейскими. Протиснуться сквозь эту толпу к сотрудникам правопорядка было более чем сложно. Практически невозможно. - А, Камилла, Сэмюель? – мужчина в форме повернулся к нам, только что прибывшим и запыхавшимся растрепанным ребятам и с сожалением посмотрел на меня. – Хотелось бы, чтобы ночь была доброй, да вот не могу так сказать. – Он посмотрел на часы и вздохнул. – Полтора часа назад нам поступил звонок от одного ученика этой школы. Он задержался, ждал девушку. Но … Сказал, что увидел лужу крови у кабинета танцев… - Кто пострадал? – отчеканила я, перебив мужчину. - Да, к сожалению. – Почесал затылок. – Мы не знаем, было ли совершенно нападение на девушку или же это … эх ... – он махнул рукой. – А вот парень … - Кто? – я вцепилась в руку рядом стоящего парня. И ждала ответа, и боялась его услышать одновременно. - Марко Тавелли и Людмила Ферро, - выдохнул полицейский. Я, забыв обо всем, уже было ринулась вперед, где осматривали тело, как она поняла, Марко, но мужчина в форме схватил меня за руку. – Мисс, не стоит. Такое зрелище … не каждый может перенести … а Вы к тому же девушка … эм … не хотелось бы вас травмировать. Понимаете … тело … оно, - он замолк, обдумывая свои слова, - обезглавлено. – Я задрожала легкой дрожью, к горлу подступила тошнота. – Тебе лучше пойти поговорить с Людмилой, кажется, вдруг она что-то видела. Её только что увезли домой. Врач не обнаружил у неё серьезных травм. – Он обратился к Сэму. – А ты лучше помоги нашим, если уверен … что сможешь это перенести относительно нормально. Рыжий кивнул и побрел к месту, где уже копошились наши друзья. Бенни копошился с разными скляночками, которые заполнял уликами. Эллисон держала в руках фотоаппарат и снимала всё, что было необходимо следствию. А Гарри что-то буйно обсуждал с ещё одним незнакомым мне человеком, активно жестикулируя руками, его вредная привычка. Грустно улыбнувшись, я поплелась к одной из полицейских машин, которая должна была доставить меня прямо к дому Людмилы. Ехать было недолго, и всё это время я пыталась сообразить, о чем спрашивать подругу? С чего начать? Какие слова подобрать? Как утешить? Нельзя же просто зайти и с порога заявить: «Людмила, я пришла к тебе, чтобы выведать всё о случившемся. Мне абсолютно наплевать, что ты сейчас чувствуешь. Я здесь просто по делу. Ничего личного. Мне просто нужно знать, видела ли ты убийцу? Если да, то как он выглядел? И знаешь ли ты его?». Согласитесь – бред. Но в голову, как назло, не шло ничего толкового. Прикрыв глаза, я прислонилась виском к стеклу. Начинался дождь. И снова тот сон: - Камилла! – кто-то снова зовет меня. Громко. Истерично. Со срывом в голосе. И снова я вижу голубое небо. Без облаков. Чистое. Снова нет сил. Сил, чтобы повернуться на голос. Да что там повернуться, я даже отозваться не могу. – Прошу тебя, не уходи! – что происходит? Скажите мне, что, мать вашу, здесь происходит? Почему мне снова так страшно? Где я? Кто меня зовет? Почему, я не могу пошевелиться? Снова эти вопросы. Снова крики. Снова темнота. - Мы приехали, - я почувствовала, как кто-то трясет меня за плечо. Моргнув пару раз, судорожно пытаюсь осмотреться. Уснула в машине. Замечательно.– Удачи тебе. Выскочив наружу, я метнулась к крыльцу дома, в котором жила подруга. В голове тысяча и один вопрос. Но собрав всю волю в кулак, вздыхаю и нажимаю на кнопочку над дверью. Звонок. Ждать долго не пришлось. Дверь мне открыл Федерико и изумленно уставился на меня. «А ты что здесь делаешь?», - именно это читалось в его глазах. Несколько секунд он просто удивленно пялился на меня. Но потом встрепенулся и пропустил внутрь. - Людмила дома? – пришлось разбавить напряженную тишину вот таким дурацким вопросом. Ну, конечно, она дома, Торрес? Где же ей ещё быть? Дура. – Я уже знаю о том, что произошло. – Федерико проводил меня на кухню и включил чайник. Парень стоял ко мне спиной, но было ясно, что он напряжен. – Мне очень жаль, что … - Тебе лучше уйти, Камилла. – Резко бросил он и поставил на стол керамическую чашку, которая громко стукнулась о поверхность. Я машинально отшатнулась назад. – Прости, - вздохнул, - я не хотел тебя обидеть или напугать. Просто … просто Людмилу сейчас лучше не трогать. - Я понимаю, но, - делаю шаг вперед, - и ты пойми. Мне важно с ней поговорить. Я не могу тебе сказать почему. Это просто важно. – Поздравляю тебя, Торрес. Это было объяснение года. Тебе нужно потому, что нужно. Браво. Шерлок аплодирует стоя. - Хорошо, - Федерико выглядел озадаченным. Он обошел меня и направился в сторону комнаты, где, так понимаю, была Людмила. У самой двери он затормозил. – Только она молчит. – Вздох. – Она ни слова не сказала с того момента, как … ну, ты понимаешь. – Я кивнула и, тихонечко открыв дверь, зашла внутрь. Итальянец закрыл за мной дверь и оставил нас одних. Посмотрев на подругу, я потеряла дар речи. Такой, мне не доводилось её видеть ещё никогда. Её бледная кожа совсем потеряла цвет. Ферро была как мел. Руки её тряслись. Бледные сухие губы были искусаны до крови. На нездорово красных щеках блестели дорожки от слез. Она сидела как кукла, смотрела в пустоту и никак не реагировала на моё присутствие. Откашлявшись, стараюсь привлечь её внимание. Ноль реакции. - Людмила послушай, - начинаю, - я знаю, что тебе сейчас страшно. Всем сейчас страшно, - голос дрогнул. – Прошу тебя, расскажи мне всё, что ты видела. Это очень важно. Ты единственный человек, который сможет остановить это всё, тебе просто нужно сказать мне, что там произошло. – Но блондинка молчала. Минуту. Две. Пять. Десять. Надежды уже не оставалось. – Прошу тебя. – В ответ всё та же тишина. - Это была девушка. – Тихо произнесла блондинка не своим голосом, от чего меня передернуло. – Она была одета во всё черное. – Сдавленный всхлип. – Она вылезала из окна, а Марко, он … уже, - она шмыгнула носом, - он уже лежал без … - больше Ферро ничего не сказала. Блондинка разразилась громким плачем. Крепко обняв её, глажу подругу по голове. За дверью послышался топот. В комнату буквально влетел Федерико и, нагло отпихнув меня, стал успокаивать девушку. - Спасибо, ты мне очень помогла, - утерев слезы, набежавшие на глаза, я поспешила покинуть дом. *** Утро выдалось обычным, если не считать того, что я проснулась с ужасной головной болью, будто на меня уронили кувалду. Да и сон этот глупый снова повторился. Только теперь он стал ещё более реальным. Кошмар какой-то. Поднявшись с кровати, чтобы выпить таблетку от головы, я поймала себя на мысли, что меня что-то мучает. Какое-то непонятное чувство, которое не поддается никакому объяснению. Ох, не нравится мне всё это. *** Зайдя в студию, я почему-то почувствовала себя неуютно. Не было того окрыленного чувства, заставляющего погружаться в мир музыки. Нет. Сегодня всё было по-другому. Проходя по коридорам музыкальной школы, я чувствовала, как меня прожигают десятки пар глаз. Ребята откровенно пялились на меня. На уроке у Анджи я сидела одна. Друзья меня откровенно избегали. Да ещё и Сэм приболел. Чувствую себя белой вороной. Что со мной сегодня не так? Закончился последний урок и я, вскочив с места уже было понеслась домой. Час назад мне позвонил Гарри, сказал, что они, похоже, вышли на след убийцы и им срочно нужна моя помощь для завершения всей картины. Но улизнуть мне не удалось, бразилец схватил меня за руку и, пробубнив что-то про срочный разговор, завел в кабинет музыки. - Бродвей, - я выжидающе уставилась на парня, он слишком долго молчал, а у меня нет времени слушать тишину, - ты хотел о чем-то поговорить со мной, ни так ли? - Что? – похоже, я выбила его из глубоких раздумий. – Да … да, - нервно закивал головой. – Послушай, я хотел с тобой серьезно поговорить. – Бродвей закрыл дверь в класс и подошел ко мне почти в плотную. Сердце бешено застучало о ребра. Что, черт возьми, он собирается делать? И о чем хочет со мной говорить? – Только, прошу, не перебивай. Мне и так нелегко. - Хорошо, - я кротко кивнула головой и с ужасом поняла, что дыхание сбилось. - Помнишь, тот день, когда … ты уехала в другую страну? – это был скорее риторический вопрос, чтобы хоть как-то начать разговор. – Я до сих пор не знаю, что на меня тогда нашло. Это было как наваждение. Я был рассержен на тебя. Ты … - Ах, значит, это я была виновата в том, что ты переспал с Людмилой? – шарик обиды вновь взорвался. - Нет! Нет! Конечно, нет. Это была полностью моя вина. Я не хотел, чтобы так получилось. Просто … не знаю. Сейчас всё так тяжело. Ну, понять причину моих действий. Но ведь я тогда действительно любил тебя. Всем сердцем. И я не хотел. Просто эта сора, - бразилец всё больше терялся в своих мыслях. И его понять было очень сложно. - Бродвей, - начинаю мягко, - если ты об этом, то всё в порядке. – Улыбаюсь, но почему-то улыбка дается с трудом. – Я же уже сказала, что не держу ни на тебя, ни на Людми обиду. Всё забыто … - Гмм! – он взвыл, как волк, закрывая лицо руками. – Да как же ты не понимаешь? Ничего не забыто! Ни-че-го! – темнокожий подошел ко мне вплотную и легонько встряхнул за плечи. – Думаешь, что мои чувства к тебе остыли? Нет! Я скучаю по твоим объятиям! По твоим робким поцелуям! По твоему звонкому смеху! Я скучаю по тому, как ты ругала на меня по вечерам, когда я засиживался у телевизора допоздна! Скучаю по тому, как ты сонная бродила по дому! Да я, в конце концов, скучаю по тебе! – чего-чего, а такого признания я точно не ожидала. Замешательство. – Как же ты не поймешь, - уже тише, - что я по-прежнему люблю тебя. – Что было в следующее мгновение, я поняла не сразу. Только почувствовала что-то теплое и мягкое на своих губах. Стоп! Он целует меня? И что мне теперь делать? – Камилла, я понимаю, что прошло уж слишком много времени, - парень оторвался от моих губ и заглянул мне в глаза, - но прошу, давай попробуем начать всё сначала. Мне очень плохо без тебя. – Вот теперь мозг точно потерял способность думать. Что мне ему сказать? Что для меня он просто друг? Что я ничего не чувствую к нему? «А ты сама-то в это веришь?» «Конечно, верю» - Бродвей! – в класс забежало несколько ребят. Макси, первый влетевший в кабинет музыки, отдернул бразильца назад, что тот едва ли не грохнулся на пол. – Отойди от неё! Она опасна! – от такого заявления, я, буквально, перестала дышать. - Вы, что сговорились здесь все? – шиплю на ребят, но постепенно до меня доходит смысл их слов. – Почему я опасна? - А ты сама будто не знаешь, - брезгливо морщится Феде. – Не прикидывайся невинной овечкой! Мы знаем, что это всё сделала ты! - Да о чем вы вообще говорите? – голос срывается на крик. - О том, что это ты убила Виолетту, Томаса и остальных! Ты! – выкрикивает Франческа. – Как ты могла так поступить? Они же были твоими друзьями! Ты омерзительный человек, Камилла! - С чего вы взяли, что это она убила их? – Бродвей обошел ребят и встал передо мной, закрывая от них. Не знаю почему, но я почувствовала себя защищенной. - Вы с ума сошли? С чего вы это … - С того, что все улики против неё! – заявил Макси. – Сам подумай. Она появилась именно тогда, когда всё это началось, но, чтобы не вызывать подозрений, в Студио поступила только через две недели после всего этого. Хитро, очень хитро стоит признать. Камилла всегда появлялась, словно из неоткуда, когда речь заходила про убийства. В ночь, когда был убит Марко, ему пришло сообщение от Камиллы. Она просила задержаться его и что-то прорепетировать. А потом заявилась к Людмиле, которая случайно стала свидетельницей всего этого. Начала расспрашивать, что та видела. – Итальянец достал из рюкзака плоский сверток. – И ещё, - он развернул его, и меня настиг ужас. Там лежал мой пистолет, который я получила ещё будучи в Нью-Йорке, - это вчера выпало у неё из шкафчика после урока танцев. – Парень сделал паузу. – И после всего, ты продолжаешь ей верить? - Да, - он как-то странно посмотрел на меня, - я её верю. - Бродвей, ты просто ослеплен своей глупой влюбленностью? – прикрикнул на него Макси. – Её нужно сдать в полицию. – Его слова больно резанули ножом по сердцу. Они обвиняют? Меня? После всего того, что нам вместе далось пережить, они действительно считают, что я способна на убийство? - Нет, стойте! Я возьму вину на себя! Это я их убил! – для меня всё было как в тумане. Бродвей кричал и пытался вырваться из хватки двух ребят, которые насильно выводили его из класса. Щелчок замка. Меня заперли. Замечательно. Я всё запорола. Из-за меня сейчас полетит всё расследование. Ребята придут в полицейский участок, сдадут меня. И что им там скажут? «Эм, простите, но она работает на нас». Так? Какого черта, они вообще полезли в это? Зачем они начали это глупое расследование? Если уж полиция не справляется, то они уж точно ничего не добьются. Надо что-то придумать, пока ещё есть надежда на лучшее. Надо их догнать и постараться оправдаться. Но как? Меня заперли в кабинете! Окинув комнату взглядом, я поймала себя на мысли, что моей последней надеждой сейчас является маленькое окно. Нужно только понять, как через него вылезти. Слишком высоко. Решение не заставило себя долго ждать. Пододвинув к окну большой барабан, который, насколько знаю, вечно пылился в углу этого кабинета, я аккуратно залезла на него и, уцепившись за раму, постаралась подтянуться и вылезти наружу. Но и с этим возникли небольшие проблемы. Несмотря на то, что я была достаточно худой, нижняя часть всегда была плотнее. Застряла. «Картина Репина «Приплыли»», - мелькнуло в голове. Спустя минуту мне всё же удалось вывалиться через окно. От чего я больно шмякнулась о землю. - Сэм, - я нажала на кнопочку на часах, которая, как нам объясняли, отвечает за рацию, - у нас проблемы. - Я тебя слушаю, - совсем тихо донеслось из динамик. - Ребята думают, что я убийца. Они только что отправились в участок, чтобы сдать меня, - со стороны главного входа послышались выстрелы. - Камилла, - зашипели часы, - что у тебя там происходит, - до моих ушей долетел девичий крик. - Сэм, вызывай полицейских и скорую к школе, тут что-то происходит. Я пошла. - Нет, Торрес! Стой! Не смей даже … - не знаю, что мне ещё кричал рыжий, но его уже слушать не желала. Нужно действовать. Я кинулась к главному входу в Студио21, откуда доносились выстрелы. Не заворачивая за угол, торможу и аккуратно выглядываю из-за стены. Сказать то, что я впала в ступор, значит, ничего не сказать. У стены стояла Анджи и, держа за шею Франческу, наставляла к её виску пистолет. Итальянка плакала и просила о пощаде, но та лишь маниакально улыбалась. «Только подойдите, и я убью её!», - кричала женщина, отходя в сторону какого-то грузовика. Ребята, которые ещё несколько минут назад обвиняли меня во всех этих убийствах стояли ужасно бледные и напуганные. Нати вцепилась в руку Макси, который заслонял её собой. Федерико стоял в стороне от них, но был напуган не меньше. А Бродвей стоял впереди всех и медленными шажками подходил к женщине, вытягивая руку вперед, видимо, надеясь таким образом пытаясь хоть как-нибудь помочь подруге. - Анджи, - тихо говорил он, ближе придвигаясь к Трейро, - зачем вам это нужно? Не надо, отпусти её. На мгновение мне показалось, что глаза учительницы сверкнули красным пламенем. Стало понятно, что она хочет сделать. Ноги сами понесли меня вперед, в ушах засвистел ветер, а картинка перед глазами стала размываться. Но я успела. В самый последний момент, когда Анхелес уже вытянула руку, готовясь выстрелить, я успела встать перед Бродвеем и закрыть его от летевшей пули. Что-то больно врезалось мне в живот. И через секунду я услышала удар. Моё тело рухнуло на землю прямо у ног бразильца. В легкие перестал поступать кислород. Сил не было ни то чтобы пошевельнуться, я не могла даже моргнуть. Я не могла ничего. А потом всё как в том жутком сне. Крики. Плач. - Камилла! – Бродвей опустился около меня и крепко прижал к себе. – Прошу тебя, не уходи! – он встряхнул меня за плечи, словно пытаясь разбудить. – Нет, не надо! Не умирай! – Его горячие слезы падали мне на щеки. Я почувствовала, как трясутся его руки. – Я же люблю тебя! – он покрывал моё лицо горькими поцелуями, а я просто лежала и смотрела на небо, которое скоро примет меня в свои объятия. Крики. Я слышу, как кричат ребята. Плач. Нати падает на землю и, закрыв глаза, беззвучно плачет. Темнота. Она поглощает меня. Звуки. Пропадают. Смерть обнимает меня за плечи. Как давнюю подругу.