Сердце принцессы

Надо сказать, поводов для праздников в Энии было откровенно мало. Поэтому Его Величество воспринял предложение отметить приёмом предстоящую церемонию посвящения учеников магов в магистры с энтузиазмом – ещё бы, не каждый день и даже не каждый год (что по эльфийским меркам вообще не время) такое бывает. Среди гостей, разумеется, был Ирдис – главный маг, мастер туманных речей и не менее туманных предсказаний и советник при дворе Его Величества – с учеником-полукровкой. Ученик был хорош собой и изящен, как истинный эльф, и человеческое происхождение в нём выдавали лишь карие глаза да аккуратная бородка. Несмотря ни на что, Дезмонд пользовался среди эльфов любовью – его чувство юмора, обаяние и умение поддержать светскую беседу немало тому способствовали. Хрустальные грани люстр рассыпали по стенам блики; свет играл на краю высокого бокала, рубиновыми искрами плескался в густо-красном вине, отражался в янтарных глазах и путался в длинных рыжих локонах той, что этот бокал держала. Немного захмелевший Эльдиор разглядывал принцессу, откровенно плюнув на придворный этикет: Алатиэль была достойным поводом тому, чтобы на него плюнуть. Опущенный взор и сдержанная улыбка совсем не красили её бледное лицо. Смех, отдающийся в ушах звоном серебряных колокольцев, и блеск в глазах – вот что подходило принцессе более всего. Эльдиор, не отводя от Алатиэль влюблённого взгляда, двинулся в сторону столика, на котором шеренгой выстроились фужеры с розовым вином – и предсказуемо налетел на какого-то из гостей, светловолосого и с узким невозмутимым лицом. Эльф, машинально извинившись и не заметив подозрительного взгляда, снова повернулся к объекту своего любования – но принцессы уже и след простыл. Только в дверях зала блеснули медью длинные кудри и мелькнул сиреневый, вышитый золотом подол. Эльдиор без колебаний двинулся за ней, огибая танцующих, беседующих, пьющих и просто наслаждающихся жизнью. Коридор встретил его почти отрезвляющей прохладой и тусклым светом факелов. Пришлось постоять минуту, чтобы привыкнуть к неяркому освещению. Эльдиор шёл уверенно – Алатиэль оставила за собой шлейф тонкого жасминового аромата. На первой развилке запах повернул налево, потом – направо, и эльфу не составило труда понять, что принцесса решила отдохнуть на одной из выходящих на прекрасную долину веранд. Витые перила, облитые лунным светом, будто серебром, блестящий от ночной росы плющ, гладкий и даже скользкий на вид мраморный пол – и никого. – Ваше Высочество? – неуверенно позвал Эльдиор. Тишина... нет, показалось. Чуткий слух уловил за шелестом листьев сирени и мерным гулом далёкого моря чьё-то дыхание. Совсем протрезвевший от нахлынувших подозрений эльф двинулся в сторону источника шума, даже сняв обувь, хотя в этом не было никакой нужды. Алатиэль улыбалась, приподнявшись на цыпочки и запустив пальцы в чьи-то светлые волосы. В чьи – Эльдиор не видел, да и не желал видеть. Дышать стало трудно, земля качнулась, а когда он смог встать на ноги твёрдо, картина, представшая перед его глазами, вновь заставила сердце бешено заколотиться. Дезмонд целовал Алатиэль, крепко прижимая к себе. Эльдиор отвернулся. Что-то в его душе выпустило чёрные когти и царапнуло изнутри грудную клетку. Несказанная фраза осела на губах горькой и злой ухмылкой. …Дезмонд целовал Алатиэль отчаянно, безнадёжно, не закрывая глаз – как будто силился запомнить её до каждой капельки пота на лбу, до каждого выбившегося из косы волоса. Принцесса вцепилась в худые плечи полукровки так, что побелели пальцы. Ни единого слова прощания. Тяжело плеснул дорожный плащ, звякнули ножны, и вороной конь умчал в ночь Дезмонда, изгнанного из Энии за чернокнижие. Эльдиор выступил из тени: – Ваше Высочество, что вы делаете здесь одни в такое время? – Я хотела прогуляться верхом, – равнодушный, чуть высокомерный голос королевской дочери. – Мне велено отвести вас в ваш покои. – Хорошо. Эльдиор вздохнул. Сердце принцессы никогда не будет принадлежать ему.