Рай для кролика

У ворот женской закрытой католической школы столпились все ученицы. В сердцах всех ее обитательниц сегодня поселился еще один (да-да! один из многих…) грех. Девичьи сердца бились и трепыхались как насмерть перепуганные птички; нежные щечки молодых девушек краснели, выдавая непристойные мысли своих обладательниц. Каждая нарядилась в лучшую форму, убрала волосы в самую красивую прическу, напомадила губки в самый соблазнительный из имеющихся в ее распоряжении цвет. Толпа девиц тихонько перешептывалась и жеманно хихикала пошлым мыслишкам подружек, когда перед резными, высоченными воротами остановился долгожданный экипаж. Все замерли, затаили дыхание в ожидании появления новых учениц… Дверца кареты открылась, и из нее вышла очень милая и красивая девушка. Рыжие, отливающие золотом волосы, красиво изогнутые пухленькие губки, изумрудные… точнее, изумрудный глаз, не скрытый под черной повязкой, которая нисколечко не портила личика миловидной и очаровательной, улыбчивый, словно солнце, девушки. Девицы изумленно ахнули, пожирая ненасытными глазами прекрасную новенькую. Темно-синяя строгая длинная форма старшеклассницы уже подчеркивала слегка грубоватую фигурку. Девушка кокетливо улыбалась, аккуратно придерживая подол платья, чтобы не извозить его в пыли. Незнакомка слегка прихрамывала, видно, туфли ей очень жали… Но на походку никто не обратил никакого внимания, ибо ее восхитительное лицо и широкая, затянутая корсетом, спина приводила молоденьких католичек в такой неописуемый восторг, что никто из них не удосужился обратить внимания на ножку героини их грешных, эротических снов на всю следующую неделю… Ученицы школы Святого Марианна могли бы восхищаться прекрасной юной особой до скончания веков… Если бы не другая, не менее прекрасная и в каком-то смысле даже более очаровательная персона хамовато не вывалилась из кареты и, как топор закинув на спину катану, с мордой кирпичом, не поздоровавшись, медвежьей походкой, в развалку, не прошествовала, гордо задрав голову, мимо толпы потрясенных зевак. Утонченные черты ее белоснежного лица, маленькие, аккуратненькие, недовольно поджатые губки, ехидно прищуренные темные глаза, длинные, темно-синие волосы, ниспадающие Ниагарским водопадом на упругие ягодицы девушки, которые, конечно же, не укрылись от взгляда завороженных школьниц. Локоны удивительно прекрасной незнакомки покачивались в такт ее матыляющей по всей дорожке походке (туфли также ей оказались маловаты), фигура у нее была чуть тоньше и изящнее, чем у первой. А недовольное презрительное личико придавало ей такой шарм, что девушки писались от щенячьего восторга… Никто не заметил, как из экипажа ловко спрыгнул седой паренек милой наружности, одетый в черные брюки, белую с длинными рукавами рубашку и серо-зеленую жилетку. Ни его странная рука, ни еще более странный шрам не были замечены и оценены, как отвратительные и омерзительные, уже потому что их обладатель являлся мужчиной. Мальчик удостоился только затылков учениц-католичек, с разинутыми ртами провожающими прекрасную хромающую и одноглазую леди и очаровательную, шатающуюся во все стороны, еле-еле ковыляющую в женских лодочках, девушку с опасным оружием на плече. Вполне довольно хмыкнув, Аллен проследовал за экзорцистками к специально подготовленному по случаю их приезда домику-общежитию в саду школы. Губы мальчика растянулись в улыбке, когда рыженькая девушка наконец-таки спотыкнулась в своих туфельках и растянулась по всему порогу. Вторая, брюнетистая особа, отвесила последней хороший, «от всей души» пендаль и, пройдясь по спине бедняжки, также свалилась на пол, ибо настигла ее кара небесная за злодейство непотребное. А точнее, первая в отместку схватила ее за ногу и повалила следом за собой. Минут сорок территорию католической школы сотрясал отборный мат, который святые стены богоугодного здания никогда не слышали. Девушки стыдливо краснели, слыша слова, явно, в самой бесстыжей форме, характеризовавшие половые органы, слова вроде «одноглазый хуй» и «рыжая криворукая пизда». А преподавательницы слова Божьего крестились и затыкали уши, не желая слушать богомерзкие слова в своем непорочном, как они считали, доме Господнем. Аллен, давясь смехом, оглядел «ковровую дорожку», разостлавшуюся перед ним, и под гневный мат «обладательницы» неповторимого шарма удалился в свою новую комнату. Часть 2. Разобрав вещи, Аллен до ужина решил провести время с пользой, а если быть честным, то он ничего не делал. Лежа с книгой в руках, он наслаждался чертыханиями мечника за соседней стеной и ждал ужина. Дверь в его комнату была совершенно неожиданно открыта с ноги. - Какого Графа я должен рядиться в это тряпье, а ты нет?! - Спокойствие, БаКанда, - ответил мальчик, делая вид, что его нисколько не забавляет мечник в длинном женском темно-коричневом платье ученицы среднего звена. – Я же еще маленький, опасности для девиц не представляю. А вот вы с Лави уже взрослые. Узнай настоятельница, что вы искусители окаянные, нас бы ни за что не пустили на порог. - Вот именно! – Канда высокомерно задрал голову и, выдвинув из-под дубового стола резную табуретку, по-хозяйски уселся на нее. – Ты просто еще меееелкий, Мояши! - Ну конечно! – довольно ответил мальчик. – Поэтому грозный самурай сейчас в женском барахле, а я нет… - Аллен спрятал лицо за книгой ровно настолько, чтобы видеть, как исказилось лицо мечника: брови сошлись к переносице, глаза сузились в маленькие опасные щелки, губы скривились. Скрепя зубами, окрысившийся Канда сжимал перед собой пальцы, представляя, как он душит наглого стручка этими самыми руками. - Да ладно тебе, - раздался голос из дверного проема. – Миленькая форма. – Лави в форме старшеклассницы, держа в руках длинный рыжий шиньон, уселся на столе рядом с Кандой. - А я о чем говорю! – наигранно-возмущенно воскликнул Аллен, захлопывая книгу. – Даже не знаю, чем госпожа школьница не довольна? – Он состроил невинную мордашку. Словно мечник совершенно напрасно в красках рисовал в своей голове смерть стручка. - Успокойся, Юу, - похлопал одноглазый по плечу самурая. Тут же он был одарен смертоносным взглядом Канды. Седая, окровавленная голова, которую он держал в руках в своем воображении, сменилась рыжей, одноглазой головой. – Глянь, какие кудряшки тебе красивые завернули! – примирительно протянул Лави и ухватил один шелковистый темно-синий локон рукой. - Кстати... – Аллен хотел разрядить обстановку, чтобы ему не пришлось оттирать потом пол от крови, но не удержался… - ... девчата! А скоро там ужин? - Я поэтому и пришел! – весело отозвался Лави, довольный тем, что экзорцист перевел тему разговора. Он криво посадил себе рыжий хвост на затылок и, спрыгнув со стола, приготовился покинуть место своего тщательно спланированного в голове мечника убийства. – Приходила одна сипатичненькая ученица и звала нас в главный корпус. Я зашел за Кандой сначала, а его там и нет! – Лави всплеснул руками, как деревенская бабулька. – Захожу, а он тут – Аллена соблазняет! Канда резко вскочил со стула и, не оставляя попыток испепелить суицидника взглядом, вслепую стал шарить по столу в поисках Мугена, который, увы, был оставлен в его комнате. Изображая девичий шаловливый смех, Лави выпорхнул из комнаты и стремительно умчался, оставив мечника злющим стоять посреди комнаты. Аллен встал с постели и намылился вслед за своим рыжим другом. Проходя мимо мечника, он не удержался и шепнул ему на ухо: - А ретузики кружевные тоже, небось, надел, а, БаКанда? До столовой домчались с ветерком. Лави, задрав юбку, семенил по дорожке, спотыкаясь о каждый камешек и каждую травинку. Аллен шевелил ногами, что было мочи, спасая свой зад от разъяренной брюнетки, несущейся за ними точно бык на корриде. Вбежавших в столовую новеньких учениц и абсолютно левого экзорциста встретили сотни любопытных глаз. Все взоры тут же устремились на запыхавшуюся троицу. Все смолкло. К девушкам подошла монахиня и, молча, проводила их на свободные места, где уже сидела пятерка счастливиц. Когда все трое уселись, монахиня во весь голос огласила, что новенькие являются никем иными, как экзорцистами, присланными для борьбы со злом, поселившихся в стенах школы святого Марианна. Пожелав всем приятного аппетита, настоятельница удалилась за свой стол. Как только она отошла на приличное расстояние, девушки оживились и накинулись на новеньких с вопросами. Сколько лет, рост, вес, любимое занятие – еще куда бы ни шло. Но когда девушки стали в открытую намекать экзорцисткам, что ну очень боятся, поселившееся в их школе приведение, и будут очень счастливы, если одна из них – а лучше сразу обе – придут защитить их поздней ночью, Аллен подавился, закашлялся и чуть не умер от удушья. Благо Канда смилостивился над несчастным (или же посчитал, что такая смерть слишком легка для него) и со всех силы вдарил ему по спине. Мальчик был спасен, но спина обещала долго болеть. Канда старался игнорировать глупые вопросы надоедливых девиц, а вот Лави отрывался вовсю. Он с удовольствием отвечал за себя и за Канду тоже. И, куда деваться, врать, почему юноша живет в такой близости от благочестивых девушек, пришлось опять же ему. Рыжий посчитал очень остроумной историю о том, как брат и сестра, разлученные много лет назад, чудом воссоединились каких-то пару месяцев назад и, поклявшись искоренить все зло на земле, теперь путешествовали вместе. Канда сначала чуть не заплакал от досады, что не может врезать книжнику прямо сейчас, но потом вспомнил, что рядом сидит Аллен, на котором вполне можно было оторваться… - Слышь, стручок, - шепнул Канда, продолжая поедать ужин. – Ты у меня еще получишь! Как только стемнеет, я приду в твою комнату… - Остынь, сестренка! – перебил его Аллен. – Ты не в моем вкусе… - Мальчик, пряча улыбку, тщательно прожевывал пищу, чтобы снова не подавиться. - Я порежу тебя на множество мааааленьких частей, - прошептал мечник ему на ухо. - Ммм, как интересно, - также шепотом ответил Аллен. – Размугенишь меня по полной? И что ты отрежешь мне первым? Аллен не ожидал, что Канда пуститься в такое красочное описания процесса расчленения его несчастного организма. С анатомической точностью мечник рисовал перед мальчиком свои кровавые фантазии. Уже через минуту столь подробного рассказа бедняжку затошнило… - … а потом я отрежу тебе последнюю ногу, и только потом, расписавшись Мугеном у тебя на груди, буду мучительно медленно отрезать твою голову… - Спасибо большое, - сказал несколько позеленевший мальчик, сглотнув подступающую рвоту. – Лучше сходи к какой-нибудь ученице, а ко мне не надо… Или нет, лучше зайди, а то я после твоих рассказов глаз не сомкну! Довольный собой, Канда молчал до самого ухода, мысленно примеряя свой маньячный рассказ на одноглазого тупого Кроля, который вовсю флиртовал со школьницами, нисколько не расстраиваясь, что они принимали его за девушку и не иначе. В конце концов, прощаясь с ними, Лави пообещал зайти к каждой и защитить ее от коварного монстра, посягающих на спокойствие школы и ее милых обитательниц. «Вот это страйк!» – думал книжник, прикидывая, чем он будет заниматься всю ночь, в то время как его напарники будут патрулировать территорию школы. Девушки и Аллен покидали столовую в мертвой тишине под сотней пожирающих, голодных взглядов, которые к превеликому счастью мальчика были адресованы его переодетым спутникам. Что-то жуткое, невообразимое и в то же время до боли знакомое творилось в школе Святого Марианна. Это было видно даже по поведению озабоченных школьниц. Но на разгадку этой тайны у экзорцистов было целых две недели, так что сразу после ужина они отправились в свой домик, чтобы набраться сил перед одним из многих дежурств. Часть 3. Уже через пару дней примерные, кроткие католички настолько осмелели, что не давали прохода «экзорцисткам» совершенно. Лави был неописуемо счастлив, а Канда, поняв, что бороться с ними бесполезно, стал таким зашуганным, что шарахался каждого шороха и любого другого звука. Девушки оккупировали домик экзорцистов со всех сторон, некоторым впору было разбивать палатки, ибо они денно и нощно не покидали своего поста и жаждали момента, когда же новенькая ученица выйдет из своего укрытия. По прошествии недели дело не сдвинулось с мертвой точки. Ничего подозрительного экзорцисты в школе не замечали. И уж никаких приведений там, тем более, не было. Возможно, его выдумали сами ученицы. Или же сама настоятельница, чтобы девушки не шастали по ночам друг к другу. Дни летели, и тем временем Лави становился все счастливее и краше. Он ни разу не был замечен Кандой и Алленом на дежурстве. Где он пропадал, было понятно, но вот что он там делал, чтобы девчонки не поднимали шум, - оставалось загадкой… Если для книжника дни пролетали быстро, то для Канды они ползли медленно. Он становился все более замученным и несчастным, даже Аллен сжалился и перестал его подкалывать. Внешний вид мечника оставлял желать лучшего: темные круги залегли под глазами, он даже немного осунулся и сделался еще бледнее. Нередко Аллен видел, как у мечника нервно дергается глаз при виде какой-нибудь школьницы. Через полторы недели от грозы Черного Ордена осталось только громкое имя… Аллен же проводил дни довольно спокойно. Он читал книгу, одолженную у Линали, и слушал, как Канда молится всем мыслимым и немыслимым богам, чтобы «стадо озверевших демонов в юбках» оставили его в покое и кошмар, в котором он пребывал, наконец, уже закончился. А седовласый только изредка благодарил бога за то, что ему не приходилось переодеваться в платье и становиться жертвой этого самого «стада». А также просил, чтобы мечник еще чуточку помучился, ведь, вернувшись, он снова превратится в заносчивого ублюдка, который не дает мальчику спокойно жить. Так и жили: Лави – в грехе и удовольствии, Канда – в страхе и покаянии, Аллен – в спокойствии и смирении. Лави, даже в образе девушки, умудрялся ухлестывать за девушками, надо заметить, что так у него шансов было гораздо больше. Канда бегал и скрывался от жаждущих «хлеба и зрелищ» учениц. А Аллен мирно читал в своей комнате книгу. Ел, спал – в общем, жил не напрягаясь. Это задание Ордена так осталось бы безрезультатно прожитым временем в женской католической школе, если бы не один знаменательный случай, произошедший за пару дней до отъезда экзорцистов… Канда как обычно бегом возвращался в свой домик. По-пластунски проползал, где можно было проползти, добирался перебежкой от куста до куста, перепрыгивал и перескакивал встречающихся на своем пути девушек, попадался в их цепкие пальчики и еле живой, из последних сил отбиваясь от кровожадных животных катаной, вырывался и падал, спотыкаясь в женских туфлях, поднимался и снова бежал, ища спасения от монстров, ни смотря ни на что следующих за ним по пятам. В общем, все как всегда. Под конец срока, отведенного экзорцистам на искоренение зла в стенах школы, девушки совсем озверели и уже вовсе не давали Канде и шагу ступить. Мечник все более и более отчаивался, становился все печальнее и печальнее… Аллен, как обычно, лежал на своей кровати и дочитывал последние главы книги. Его комната никогда не запиралась, в отличие от комнаты Канды, поэтому, когда в нее влетела запыхавшаяся, растрепанная «брюнетка», мальчик не понял, что происходит. Под шум и гомон, доносившийся снаружи «девушка» подлетела к мальчику и задрала юбку, оголяя ноги, одетые в белые гольфы до колен. Экзорцист пытался что-то сказать, но Канда, шикнув на него «тихо», уселся на него сверху. Шум и крики становились все слышнее, топот нескольких десятков женских ног доносился уже на крыльце домика. Вдруг руки Аллена волшебным образом оказались на талии мечника. - Она здесь! – завопил девичий голосок. Мальчик хотел, было, обернуться и посмотреть на несущихся в его комнату школьниц, но руки мечника вцепились в седые волосы, задирая его голову вверх. Губы Канды накрыли открытый от удивления рот Аллена. Мальчик впервые ощущал, как что-то теплое так горячо и страстно прикасается к его губам. Он не шевелился, только, зажмурившись, ждал, что же произойдет дальше. Аллен, казалось, ушел в астрал, он не мог предположить, сколько прошло времени, прежде чем до его слуха стали доноситься шокированные ахи и охи девиц, столпившихся у открытой двери его комнаты. - Фьють… - присвистнул кто-то. Канда, услышав знакомый голос, машинально оторвался от мальчика, переставая терзать его губы своим пламенным поцелуем. – Пусть я сдохну, но этот день во что бы то ни стало должен остаться в истории! Аллен отрыл глаза и безжизненно уставился на разочарованных, начинающихся расходиться девушек. Они были просто шокированы произошедшим: кто бы мог подумать, что объект их вожделения, преклонения и обожания окажется обычной распутной девкой? Но еще не известно было, кто был больше поражен - они или несчастный Аллен? Лави со сбившимся на бок шиньоном стоял в дверном проеме, упираясь руками в косяки, чтобы не свалиться с ног от удивления, и старался запомнить до мельчайших подробностей сей поистине великий момент, во всей его устрашающей красоте и безобразии. Лави посмотрел сначала на Аллена, потом на Канду, затем снова на Аллена… и снова на Канду. Опять на Аллена, а потом на мечника. Вдруг лицо книжника позеленело от страха, и он стремглав унесся в свою комнату. Послышалось, как дубовая дверь захлопнулась, потом задвинулся тяжелый засов, потом скрип половиц: Лави мигом перетащил всю мебель к двери, забаррикадировавшись от Канды. Он абсолютно точно был уверен, что до конца своей жизни, которая могла оборваться с минуты на минуту, должен записать кое-что для истории… Девушки, утирая слезки, оплакивая низвергнутое с небес божество, разошлись, оставив «экзорцистку» и мальчика наедине. - Эм… - Аллен, не рискуя смотреть мечнику в глаза, опустив взгляд, сидел и молил Бога сохранить его жизнь. Лицо Канды вспыхнуло алым румянцем. Он, поправляя юбку, как истинная леди, слез с мальчика и встав, не желая признавать, что натворил глупостей, гордо заявил: - Надо было так давно сделать! – Выпрямив спину, «девушка» чванливо удалилась из комнаты экзорциста, осторожно прикрывая за собой дверь… Часть 4. Линали, Комуи и Кросс, взявшийся ниоткуда как черт из табакерки, встречали у главного входа Ордена своих драгоценных экзорцистов, по которым за две недели уже успели соскучиться. Аллен, глядя на красную одноглазую физиономию бабника и алкоголика, или же просто своего учителя, кажется, только сейчас разгадал тайну закрытой женской школы - католички просто ошиблись с выбором святого покровителя. Лави стоял между Кандой и Алленом, чтобы они ненароком не сцепились. Хотя в последнее время эти двое, казалось, игнорировали друг друга… - Ну, что интересного было? Лави, рассказывай, - Линали подлетела к книжнику, ожидая услышать захватывающую историю о поимке приведения, а также последние новости и свежие сплетни… - Много чего! – ответил рыжий и, положив руку на плечо девушки, увлек ее за собой, подальше от мугенистых ушей… Но вот беда – вдруг он сам, совершенно непонятным и необъяснимым образом спотыкнулся о ногу Канды и поцеловался с каменным полом. Линали с ужасом наблюдала, как обладатель все той же ноги, чинно прошествовал прямо по распластанному телу книжника. И вот неожиданность – сам свалился с ног, падая плашмя на каменный пол следом за Лави. Аллен, давясь смехом, оглядел «ковровую дорожку», разостлавшуюся перед ним, и под гневный мат мечника, сгибаясь пополам от рвущегося наружу хохота, осторожно перешагнул лежащие перед ним тела и скрылся в темных коридорах Черного Ордена, не желая знать, что же произойдет дальше, а точнее - подальше от расспросов.