На закате

— Я должен вернуться. С этими словами Шерлок входит в комнату. В ней не так много мебели — только журнальный стол и диван, стоящие прямо в центре, и шкафы вдоль стен. Ничто не мешает ему размашисто вышагивать вдоль окна, прямо за спинкой дивана, на котором сидит Джим, уставившись в выключенный ноутбук. Возможно, Шерлок отвлек его от работы, но, скорее всего, он просидел так уже не один час. Думал. Выплетал в воображении свою паутину. Шерлоку нравилось наблюдать за ним в такие минуты, но сейчас нельзя было отвлекаться и откладывать то, зачем он пришел. Босые ноги Джима упираются в край стола, и Шерлок останавливается на мгновение, заметив, как подергиваются его пальцы. — Я должен… — Я слышал тебя, — ровно и тихо отвечает Джим. Он запрокидывает голову так, чтобы видеть, как Шерлок не может устоять на месте. Тот ловит его взгляд и замирает. Они несколько минут смотрят друг на друга, оба — вопросительно. Шерлок, конечно же, сдается первым. — Я больше не… — Просто так странно слышать от тебя «должен», — с улыбкой произносит Джим, снова перебивая. Он потягивается, и стол отъезжает вперед. — Надо было думать раньше, когда ты решился на все это. Шерлок не хочет говорить о долгах. Джим слишком внимательно следит за словами, маниакально цепляясь за каждое неверное. «Должен», определенно, было неверным. — Если бы ты не… — Я обещал тебе развлечение. Джим больше не говорит о долгах. Он говорит «я обещал». — А я обещал вернуться, — скривившись, бросает Шерлок и отворачивается к окну. Там красное вечернее небо. Шерлок щурится от садящегося солнца. — Кому? — усмехается Джим. Шерлок молчит. Он обещал только себе, но нет смысла произносить это вслух — они оба знают и так. Джим тоже ничего не говорит, но Шерлок может следить за ним краем глаза — теперь Джим сидит к нему лицом, облокотившись на спинку дивана. — Чего ты хочешь от меня? — все же спрашивает тот. — Разрешения? — Он едва слышно смеется и качает головой. — Нет, — отвечает Шерлок. — Конечно же, нет! Ты хочешь благословения, — громко, словно декламируя что-то со сцены, произносит Джим, и Шерлок дергает плечом — ему никогда не нравился этот тон. — Хочешь, чтобы я сказал: «Иди с миром, ты свободен. Вы все в безопасности. Ты и твои маленькие слабости». Джим замолкает на мгновение и вдруг перестает улыбаться. — Ты же знаешь, что я не сделаю этого. — Знаю, — тихо говорит Шерлок и оборачивается. Он хмурится — хочет прочитать Джима и понять, что тот на самом деле думает о его желании уйти, но у него снова ничего не выходит. Джим выглядит как обычно. Он всегда выглядит так, будто все, что творится вокруг него — нереально. Не только совместный побег, не только месяцы игр в прятки с правительством и киллерами, которые лишь недавно потеряли их след. Не только редкие дни, когда они вспоминали, что вместе их свело не одно лишь желание продолжать игру как можно дольше. Вообще вся его жизнь с самого рождения. Шерлоку так часто хотелось подойти к нему, встряхнуть как следует за плечи и прошипеть в лицо: «Проснись, Джим, сколько можно делать вид, что все вокруг ненастоящее. Ты не на сцене, вспоминай об этом хоть изредка». И теперь, когда Шерлок понимает, что наигрался достаточно и пора возвращаться домой, встряхнуть Джима хочется как никогда сильно. Шерлок не ждет ни разрешения, ни благословения. Он вообще ничего не мог от него ждать, потому что это бессмысленно. Он просто пришел попрощаться. Он молча подходит к дивану, обхватывает лицо Джима ладонями и пристально смотрит в темные глаза. И по обыкновению ничего не может в них разглядеть. Джим просто позволяет к себе прикасаться. Шерлок ведет ладонями к шее, чувствует ток крови — биение жизни под пальцами. Иногда Шерлок жалеет, что они повстречались. Он прищуривается, стараясь разобрать хоть что-нибудь по его выражению лица, и надеется, что они никогда не увидятся вновь. — Я тоже буду скучать, — произносит Джим с наигранным сожалением в голосе. Очередная попытка Джима превратить все в пошлый спектакль раздражает, и Шерлок яростно целует его в губы. «Ни черта ты не будешь», — то ли с грустью, то ли с обидой думает он. Джим по-прежнему не сопротивляется, иногда отвечает на поцелуй ленивыми движениями языка. Когда Шерлок отстраняется и видит расширившиеся зрачки и влажные покрасневшие губы — он на мгновение чувствует, что не желает никуда уходить. Джим вдруг накрывает его ладони своими и сжимает. — Надо было дать мне закончить начатое там, на крыше, тогда бы ты избавил себя от таких мучений… Шерлок быстро перехватывает его запястья и разводит в стороны. Он не хочет говорить о крыше в очередной бессмысленный раз — они с самого начала условились не вспоминать о ней. И Шерлок не вспоминал — он сделал выбор и не желал его обсуждать. Джим же, напротив, провоцировал его возвращаться к тому эпизоду снова и снова, будто не мог поверить, что все так и было. Что Шерлок действительно не дал ему умереть. — Если бы я… — раздраженно шипит Шерлок ему в лицо, но во взгляде Джима вдруг мелькает что-то живое и яркое, и он понимает, что тот просто издевается. Шерлок замолкает и быстро обходит диван. Опускается на колени между бедер Джима, и тот сползает на самый край. Шерлок может чувствовать всем торсом, как ровно бьется его сердце. Шерлок решает вернуться уже не впервые, и Джим ни разу не запретил ему. Он просто говорил, что еще не время. Что это опасно для них обоих. Говорил о крыше и держал его холодным, цепким взглядом, в котором мелькала растерянность, и Шерлок понимал — да, еще не время. Он видел ее лишь раз — тогда, на крыше, когда выхватил у Джима пистолет и выбросил его на асфальт. Сейчас ее не было во взгляде Джима, и он решил идти до конца. Руки Джима скользят по его плечам, забираются в волосы. Его взгляд постепенно затуманивается, и Шерлок вновь целует его, пока он еще чего-нибудь не сказал. Чего угодно, что сможет заставить Шерлок передумать. Он целует Джима в скулу, спускается к шее, и тот запрокидывает голову, медленно выдыхая. Шерлок проводит ладонями вниз по его спине, прижимая к себе крепко, но трепетно. Джим кажется расслабленным, даже немного вялым, но Шерлок чувствует, как быстро у него встает. Напрягается все сильнее с каждым прикосновением губ и ладоней. Шерлок запускает руки ему под футболку, помогая ее снять, и Джим отстраняется, чтобы расстегнуть джинсы. Шерлок стаскивает их с него в одно движение. Затем сбрасывает свою рубашку. Джим закидывает ногу ему плечо, и Шерлок подхватывает его под бедра, притягивает к себе, тут же упираясь лицом прямо в пах. А затем берет в рот — сразу до основания. Джим перебирает его волосы, иногда прихватывая у корней, словно не может решить, чего хочет — отстраниться или сильнее податься вперед. От врезающихся в кожу ногтей Шерлока охватывает дрожь. Вскоре он сам скидывает ногу Джима со своего плеча и поднимается, чтобы раздеться до конца. Джим следит взглядом за его едва заметно подрагивающими пальцами, и начинает поглаживать свой член. Шерлок жадно наблюдает за ним. Он хочет снова опуститься на колени, но Джим останавливает его, невесомо коснувшись бедра. — Мог бы заодно… — он кивает в сторону шкафа и не договаривает. Его голос звучит глухо и хрипло, словно он не может справиться с ним. — Сейчас. — Не здесь, — шепчет Джим, когда Шерлок слишком долго копается в ящике справа. Он слышит, как Джим усмехается, и оборачивается. Он сильно возбужден и у него нет никакого желания играть в «угадай, где смазка». Он даже собирается сказать об этом, но слова застревают в горле, стоит ему взглянуть на Джима. Тот сидит все так же, полуразвалившись и вытянув ноги. Смотрит на Шерлока с легкой улыбкой, и даже издали заметно, как потемнели его глаза. Его взгляд вновь цепкий, но не холодный. Шерлок пытается разглядеть там привычное «еще не время», но не находит. И чувствует в этом разрешение уйти. Не то чтобы оно было нужно, говорит он себе. Не то чтобы он хотел когда-нибудь его увидеть, понимает он. — В другом, — нетерпеливо говорит Джим. Шерлок поспешно находит смазку, бросает ее Джиму и, вернувшись к дивану, вновь присаживается перед ним на пол. Обхватывает щиколотки и медленно, слегка сдавив, ведет ладонями вверх. Добравшись до бедер, он целует Джима в колено, и тот напрягается. Шерлок поднимает взгляд, замечает, что Джим уже успел смазать себя, и его член влажно блестит, но внимание Шерлока привлекает выражение полной растерянности на его лице. Ее не было несколько минут назад, и Шерлок вдруг пугается. Чувство растерянности было единственным, которое Джим не умел прятать. Просто не научился, потому что слишком редко испытывал. Но когда Шерлок видит его растерянность, ему кажется, что Джим наконец выныривает из своего внутреннего пространства и видит окружающую действительность как она есть. И не может в нее поверить. Как не мог поверить, что Шерлок действительно не дал ему умереть. Как не может поверить, что Шерлок собирается уйти. Но он не думает отступать. В надежде разглядеть что-нибудь еще, он продолжает смотреть на Джима. Тот проводит ладонью по его щеке, и Шерлок расценивает это почти как благодарность. На крыше Джим был благодарен — эта мысль так остро пронзает сознание, что перед глазами слегка темнеет. Он быстро поднимается и забирается Джиму на колени. Обхватывает за плечи и напрягается, когда тот проникает в него смазанным пальцем. Он чувствует грудью, как быстро бьется сердце Джима теперь. Обхватывает его член, и Джим выдыхает глухо, со свистом — любое прикосновение вызывает у него дрожь. Шерлок целует его в губы, и Джим отвечает ему в одном ритме с движениями пальцев. Когда он вынимает их, и Шерлок сам приставляет его член к себе, медленно проталкивая внутрь. Джим зажмуривается, и Шерлок не может отвести взгляд от его лица. Он хочет, чтобы тот открыл глаза, но знает, что еще не время. Джим не любит смотреть в глаза во время секса, и только сейчас Шерлок понимает почему — боится, что не сможет спрятать благодарность. Джим приподнимает бедра ему навстречу, и Шерлок вздрагивает, едва сдерживая стон. Джим довольно улыбается и, придерживая за плечи, опрокидывает его на диван. Начинает двигаться быстрее, и Шерлок обхватывает его ногами. Джим целует его в шею, в плечо, прикусывает все сильнее с каждым более резким толчком, а затем отстраняется и смотрит так, будто хочет что-то сказать. Шерлок обхватывает свой член и все-таки тихо стонет. — Ты зря думаешь, что я не буду скучать, — сбивчиво говорит Джим. — Вдруг я буду скучать так сильно… Он прерывается на особенно глубоком толчке, любуясь, как зажмуривается и рвано выдыхает Шерлок — он уже совсем близок к краю. — …так сильно, что однажды решу тебя навестить? Джиму не удается скрыть неуверенность за своей обычной усмешкой — Шерлок четко видит вопрос в его глазах. Он просит разрешения, и Шерлок не может в это поверить. Он даже не замечает, как кивает, сильнее сжимая свой член ладонью. Он кончает себе на живот, и Джим приподнимается, чтобы видеть это. Сам он кончает через три быстрых толчка, падает на Шерлока сверху, и тот невольно обнимает его. Они лежат и дышат шумно и в унисон. Наконец Джим скатывается на бок и, глядя на Шерлока, облизывает губы. Даже рот приоткрывает, но Шерлок просит: — Помолчи хоть немного. Он хотел попросить не портить момент, но подумал, что это будет уже слишком. У них был не один подобный «момент», и этот ничем не отличается от предыдущих. Лишь тем, что, возможно, окажется последним. Шерлок встает первым и неторопливо одевается. Видит краем глаза, как Джим наблюдает за ним с привычно-отстраненным выражением лица. Шерлок находит на полу его футболку и протягивает, приподняв брови. — Я могу проводить тебя и без одежды, — говорит Джим с улыбкой. Она едва заметна и совсем не похожа на его обычную ухмылку. Шерлок трясет головой — ему не хочется думать о том, что он так и не разгадал самую главную загадку из всех, которые ему встречались — самого Джима. Они одеваются и приводят себя в порядок, не сказав больше ни слова. Когда они подходят к двери, Джим вкрадчиво шепчет: — Если кто-нибудь узнает, что я жив — я вернусь за тобой и «прошлый раз» покажется тебя невинной детской забавой, Шерлок. Он всегда произносит его имя так, будто это самое любимое из всех существующих слов. Шерлок чувствует, как от его голоса по спине проходят мурашки. Однако он четко понимает разницу между «решу тебя навестить» и «вернусь за тобой». Поэтому просто кивает. — Никто не узнает, — обещает он. Он подходит к Джиму вплотную и наклоняется, как если бы хотел прошептать что-то ему на ухо, но ничего не говорит. Лишь невесомо касается губами его шеи. А потом уходит. Fin