Про леса и болота

Дело было так: пришел ко мне как-то вечерком Райнштайнер и сказал, что фантазия его подвела, а увиденного больше не развидеть. Пришлось писать НЦ. Всего этого могло не происходить, но Ойгена явно пришибла какая-то знатная длябедра. Идет дополнением к 11 части. То самое, о котором Райнштайнер "даже думать не хотел". Ну что же. C'est la vie.

     ...Притянуть Валентина к себе за край рубашки и поцеловать на почти что законных основаниях не составило особого труда. Подаренная эспера, выскользнув из пальцев, холодно скользнула обратно, занимая своё место под неистово колотящимся сердцем. Металл кольнул грудь, и Арно от этого непроизвольно втянул воздух, хватаясь за длинную тёплую шею. Пальцы укутали мягкие каштановые волосы, надо же, он бы никогда не подумал, что на ощупь они могут быть как шёлк. Ближе, еще ближе, мазнуть языком по зубам, обхватить заалевшие губы своими, не заметить, как кончился воздух и еле успеть оторваться, чтобы не задохнуться.      Пальцы Валентина легли на щёки, а дыхание рвано проникло в открытый рот. Арно насилу сглотнул ком в горле, дотянулся языком до желанных губ и вновь втянул их в поцелуй. Валентин пошатнулся и чуть не упал, вовремя хватаясь за его плечи, осторожно приподнял колено и перекинул через бёдра Савиньяка, не садясь, тем не менее, ему на ноги. Ладонь легла Придду на затылок, не позволяя больше отстраняться, хотя это было и без надобности, вторая рука, прокрутив меж пальцев волосы, опустилась ниже по плечам, груди, животу, наконец легла на спину, прижимая ниже.      На тонкую хитрость Валентин, несмотря на то, что явно не очень думал в тот момент, не поддался, поэтому Арно продолжал оставаться в неведении насчет каких бы то ни было проблем полковника. У Сэ одна была и с крайней настойчивостью рвалась из штанов. Разрубленный Змей, раньше ему никогда не сносило так голову от одного поцелуя, но зато какого… Возбуждение можно было списать на повышенный уровень адреналина после допроса, на длительное воздержание, на собственную дурость и воображение, в конце концов, но он даже не слышал – чувствовал негромкие вздохи Валентина при каждом прикосновении и ощущал дрожь в ладонях и коленях. Её было ни с чем не спутать.      Истерзанные губы обессиленно скользнули по щеке, тихо простонали в ухо и спустились ниже. Каштан волос лёг на плечи, руки крепко обняли за шею, напряженные до упора коленки Валентина подрагивали, еле удерживая хозяина прямо, хотя сцепившиеся друг с другом ладони тоже тянули вниз. Арно сглотнул слюну, уже непонятно точно чью, еле удержался на подпрыгнувшей на кочке повозке. И тут до Сэ дошло, почему Валентин так неудобно сидит, что ему невозможно даже дать намёк на собственные желания.      – Не засыпай, – шепнул Арно, поднимая лицо Валентина к своему за подбородок. Его рот был постыдно приоткрыт, ловя порывы воздуха и дыхание самого Арно, и Савиньяк еле удержался от того, чтобы вновь притянуть эти губы ближе. – Здесь есть бинты?      – Должны быть, – как-то бездумно проговорил Валентин и явно нехотя отстранился, перекидывая ногу обратно. Рука равнодушно разобрала пару тюков и откинула ткани вбок. Арно дотянулся до плеч и нежно провел по руке. Ткань была мягкой и приятной на ощупь, но вот бы избавиться от неё и провести уже по коже – бледной, совсем не загорелой, прохладной. Ладони у Валентина всегда были холодными, так почему бы и всему остальному не быть таким же? За исключением дыхания. Оно обжигало.      – У тебя раны открылись? – обеспокоенно нахмурился Придд, всё-таки найдя целую коробку из завернутых плотных белых марлей. Арно удивленно перевел взгляд на собственные ноги: и правда, на полторы ладони выше колена на придавленных к повязкам штанах расплывалось пока небольшое бордовое пятно. Закатные кошки, будь мундир чуть покороче, это бы выглядело неловко, потому что с собственным острым возбуждением Арно поделать ничего не мог.      Валентин или предпочёл не заметить, или и вправду ничего не увидел; руки легли на бедра, чуть надавливая, Создатель, почти так же, как в тот раз, когда Арно, не удержавшись, прижал темные волосы к стене. Каждое воспоминание распаляло еще сильнее, Сэ невольно приподнялся, упираясь ладонями о дно повозки и этим жестом слегка придавливая тканью возбужденную плоть. Не удержав стона, Арно медленно опустился, Валентин, посчитав, видимо, что реакция вызвана заболевшими ранами, шикнул и огладил бёдра. Арно чуть не взвыл.      – Ты говорил, что сменишь повязки при случае, – с таким спокойствием, что сам чуть не обалдел от этого, выговорил Савиньяк, с наслаждением дотягиваясь до пояса. Снять дурацкие штаны – и станет полегче, иначе как бы его бинтовать в штанах? Всё верно. Всё логично. Спокойно.      – Конечно.      Улыбка у Придда такая, будто это он добился своей цели, а не Арно пытается всеми правдами и неправдами придумать, как не заканчивать эти прикосновения. Валентин парой движений аккуратно стянул сапоги и придвинулся ближе, ухватывая обеими руками мешающий не только Савиньяку предмет одежды. Арно не удержался: стягивая с себя штаны и каким-то чудом умудрившись оставить надетым бельё, он подался вперёд и захватил ртом оказавшиеся слишком близко губы. Валентин не возражал, вновь закрыл глаза, медленно высвобождая Сэ из ткани и оглаживая тыльной стороной ладоней шуршащие бинты. Они были так давно намотаны, что умудрились слегка пожелтеть, а в паре мест и побуроветь, всё-таки не стоило ему еще с неделю двигаться.      Валентин сумел и тут удивить – вместо того, чтобы просто отбросить снятые штаны куда-нибудь подальше, сложил их в несколько раз и ровно уложил в ближайший угол. Слишком быстро – Арно не успел даже налюбоваться – расстегнул и снял мундир, закатал рукава и одним чётким движением разрезал бинт. Сэ даже не успел испугаться, а нож, опасно блеснувший в руках Придда, уже разрезал обмотки на второй ноге и отправился в чехол, а затем и вовсе присоединился к штанам. Там ему и место.      Раны, как оказалось, не то чтобы открылись, скорее, от постоянного движения пытались кровоточить через наросшие на них корки. Ладони водили по коже и нежно приподнимали ноги, и Арно от этой ласки тихо сходил с ума, дыша через сжатые зубы, напрягая живот и пересиливая желание прикоснуться к себе. Волосы Придд, чтобы не мешали, умудрился стянуть лентой в хвост, и на склоненной шее теперь пульсировала жилка, призывая к ней прикоснуться, зацеловать до потери сознания, неважно, что ноги пытаются время от времени гореть огнём.      – Не мешай… – Валентин в третий раз умудрился каким-то образом разорвать поцелуй, в который Арно то и дело его затягивал. Терпеть сил не было, разве что иногда, дергая Валентина на себя и вынуждая его отвлечься, быстро спускаться свободной рукой к панталонам и сжимать их рукой, ненадолго утихомиривая бурю. Вот бы взять в ладони это лицо, развратно проводящее кончиком языка по губам, заставить наклониться, упереться в пах, Придд поймёт, обязательно поймет, чего от него хотят.      Арно держался, покорно расслабляя мышцы и позволяя перевязать себя без возможных возникающих проблем. Чтоб хоть как-то отвлечься от непристойных мыслей, Сэ уныло пошарил рукой по ближайшему наваленному хламу. В основном, конечно, крестьянская одежда, мотки ниток, рулоны ткани, норовящие в любой момент превратиться просто в огромные мятые покрывала, но попадались и всякие деревяшки, пустые ножны, горшки, бутылки и бутылёчки…      – Ого, – не удержался Сэ, выудив целую виалу с, судя по консистенции, каким-то травяным маслом. Задумчиво покрутил флакончик в пальцах, поднёс к лицу, принюхался. Как и ожидалось, плотно прижатая крышка запахи гасила, но Савиньяка немного напугал собственный маньячный блеск в глазах, отразившийся в полутьме от сверкнувшего стекла.      Намёком это не было, более того, Арно сам до конца не сообразил, почему так заинтересовался этим предметом, а Валентин прислонился к стенке вновь взбрыкнувшей повозки совсем рядом и снял сапоги, втиснул под спину один из сбившихся рулонов и хрустнул лопатками. Нет, это тоже не было намёком, но, с усмешкой проследив за дёргаными движениями и сжимающимися кулаками, Арно сделал слишком логичный вывод.      Слева груда барахла казалась больше, и Савиньяк парой движений закинул туда оставшиеся с правой стороны ткани, до которых дотянулся. Валентин окинул его удивленным взглядом, а на следующей же кочке был прижат спиной к образовавшейся куче.      – Раны… – слабо возразил Придд ровно до того момента, когда Арно всё-таки дотянулся до недавней жилки на шее. Он откинул голову назад, с негромким звуком выпуская воздух, и догадливо потянулся руками к поясу. Рубашка мешала целовать ключицы, сначала она была расстёгнута до середины и стянута чуть ниже плеч, потом и этого оказалось мало. Складывать одежду Арно в этот раз бы не позволил, даже изъяви Валентин такое желание, но Придд, быстрее, чем то требовал политес, оголяя ноги, тут же расставил их, позволяя Арно лечь меж бёдер, упираясь коленями в мягкий настил.      Мягкая куча набралась на славу – Валентин полусидел, опираясь на неё спиной, и его можно было целовать, вытянув руки вперед и сгрудив их на шёлковые ткани. Виалу из плотного стекла Арно из руки так и не выпустил, и теперь крепко сжимал в руке почти непроизвольно, большим пальцем скользя по гладкому стеклу вверх-вниз. Придд дотянулся ладонями до белья, которое за какими-то кошками было еще на Савиньяке, и решительно потянул его вниз, тревожа давно желавшую того часть тела.      Арно сдавленно застонал Валентину в губы, когда тот без предупреждения сложил пальцы на твёрдую плоть и подушечками пальцев провёл по ней. Ждать чего-то было не с руки, и Сэ с негромким щелчком раскрыл флакон, разнёсший слабый непонятный запах. В подобных вещах Арно искушен не был, но ему это и не было надо, только влажно и скользко растереть масло в ладони, завести руку вниз, прикоснуться к основанию позвоночника, ощутить, как дрожащее тело под ним сильнее разводит ноги.      В любой другой момент Арно бы удивился, но подумать позже всегда успеется, а ждал он слишком долго. Казалось, что еще немного, и от напряжения голова – и не только она – разорвётся, но причинять боль Сэ не хотел. Ноги, продолжавшие, скорее всего, кровоточить, были благополучно забыты до худших времен, а пальцы давили на ягодицы, растирая тонко пахнущее масло. Валентин, изогнувшись, лежал на тканях, запрокинув голову, глубоко и резко дыша, и неторопливо ласкал Савиньяка.      К вытянувшейся шее хотелось прикоснуться распахнутым ртом, что Арно с удовольствием и проделывал, дорога стала более ухабистой, и повозку закачало из стороны в сторону. Савиньяк еле вспомнил про возницу и злорадно хмыкнул, мысленно желая его ушам на сегодня чьей-нибудь чудной симфонии. Пальцы надавили на расслабившиеся мышцы, и на новой кочке резко скользнули внутрь. Валентин еле успел захлопнуть рот, задерживая дыхание, чтобы не вскрикнуть, и Арно, извиняясь, кончиком языка, то и дело смачивая его слюной, влажно провёл по шее, даже не надавливая. Два пальца, волей случая оказавшиеся внутри, протиснулись чуть глубже, давя на сжатые стенки и вынуждая расслабиться. Зубы прикусили мочку уха и тут же отпустили.      Флакончик с маслом оказался по объему небольшим – то ли стекло толстое, то ли Арно его использовал нерационально, но он перевернул его на свободную руку и отбросил в сторону, когда масло капать перестало. Рука накрыла собственную плоть, растирая влагу и надавливая на головку. Арно еще пару раз медленно толкнулся в собственную руку и от греха подальше положил её Придду на бедро, дотягиваясь до ягодиц уже спереди. Губы поймали краткий стон, подмяли чужой рот, снова затянули в омут.      Третий палец скользнул в горячее нутро намного проще, и когда повозка вновь подпрыгнула, Валентин оказался к этому готов, совершенно самостоятельно насаживаясь на пальцы. Он застонал Сэ прямо в ухо, и желание стало совершенно навязчивым, требовало выхода, разрядки, больше терпеть и оставаться почти что в стороне сил не было. Хотелось закинуть эти покорные ноги себе на плечи, прижать лопатки к тканям и войти наконец в желанное тело, но ноги не преминули о себе напомнить, а такой нагрузки они бы явно не выдержали. Арно мысленно ругнулся на них и облизнулся, заранее предвкушая дни, когда они перестанут мешать ему жить.      Теперь надавить чуть сильнее, вынуждая Валентина выдохнуть и подтянуться наверх, качнуть пальцами, наблюдая, как изменяется обычно однообразное лицо, сейчас покрывшееся розовыми пятнами. Не став дожидаться, пока вновь начнет трясти, Арно одним движением вытащил пальцы и направил головку, входя несильными толчками. Придд сжал губы и впился пальцами в его плечи, подтянул ноги наверх, упираясь поясницей. Как хотелось придвинуться ближе, снова прижаться к покрасневшим искусанным губам, но для этого пришлось бы потревожить раны, а упасть с приступом мгновенной боли, истекая кровью, Арно пока не планировал.      Дребезжание колёс по мелким камешкам не прошло бесследно ни для одного ощущения, Валентин хватанул носом воздух и сам двинулся вниз. Привык он или нет, Арно интересоваться не стал, взял руками чуть выше бёдер и толкнулся вперед, еле слышно утробно зарычав. Полулежать на тканях было удобно и не в пример мягче кровати, покорное тело реагировало на каждое движение, не зажималось, не сопротивлялось, и Арно плавно задвигался вперед-назад, помогая ладонями. Руки Валентина дрожали, уцепившись в плечи и нажимая на них в навязанный Савиньяком ритм. Было хорошо, нет, замечательно, и неторопливую пытку хотелось продлить как можно дольше, но тело жаждало большего, хотело быстрее, и в этом Савиньяк самому себе отказать не мог.      Короткий осторожный поцелуй в шею, приподнять Валентина еще выше, что теперь он почти лежал в груде мягкого барахла, обхватил таз ногами, прикасаясь ступнями к ягодицам. Еще немного, еще совсем немного, и Арно не выдержит, и тут дорога преподнесла очередной неприятный или, наоборот, чрезвычайно приятный сюрприз. На ухабе всю повозку тряхануло как надо, и Сэ показалось, что он на миг подлетел, чтобы при приземлении войти на всю длину намного резче и глубже, чем ожидал. Валентин не сдержал болезненного вскрика, впиваясь ногтями в плечи и оставляя на них глубокие отметины. Арно прижал затрясшееся тело к себе, вжимаясь еще сильнее, напряженные мышцы до боли обхватили плоть, двигаться стало совершенно невозможно, и Сэ сжал зубы, доставая все еще влажной от масла рукой до паха любовника. От ласкающих движений Валентин не сдержал стонов, подаваясь навстречу и постепенно привыкая. Арно с ухмылкой качнул бёдрами, и Придд смог только тихонько заскулить, просяще и обессиленно захватывая шею.      Кочки решили начаться в самый подходящий момент. Арно хотел было ругнуться, но решил, что так будет даже лучше. Повозка подпрыгивала, и Сэ вместе с ней; ловил волну, правда, уже не так, как в тот раз. Недвусмысленно непристойное выражение лица Валентина и его же приоткрытые светлые глаза требовали большего, что Арно с наслаждением и дал. Горячая плоть скользила внутри, не встречая особого сопротивления, хотя и было тесно, жутко тесно, а намасленная блестящая рука одновременно ласкала Придда, то и дело сжимаясь и давя большим пальцем на покрасневшую головку.      В горле пересохло, пот с висков валил градом, а Арно ускорился, чувствуя скорую разрядку. Возница был благополучно забыт вместе со всем дриксенским конвоем, остались только движения, только тело, источающее тонкий запах неопознанного масла и еще чего-то знакомого – листьев, пороха, стали… Краем уха Сэ ловил приглушенные стоны из раскрытого рта – Валентин так и не закрыл рот ладонью, которая несколько раз порывалась это сделать. Но тогда его стало бы невозможно целовать, и он это понимал, даже в такой момент он всё понимал. Несколько движений на выдохе, уже медленнее, зато глубже, прижаться в последний раз, зажмуриться и на мгновение потеряться в пространстве и времени, чтобы без сил навалиться на горячее тело, напоследок двинуться пару раз внутри и выйти, исступленно целуя шею, щеки, губы. В руке ощущается, помимо масла, горячее и липкое, которое можно просто стереть ненужными шелковыми тканями, нежными и мягкими, протереть ими замаравшийся живот.      Валентин глубоко и умиротворенно дышал, сцепив взмокшие пальцы у Арно за шеей. Бёдра болезненно пульсировали, наверняка снова придется перевязывать, но да это не беда, не беда даже полностью сбившиеся и превратившиеся в кучу непонятно чего дорогие ткани, бывшие раньше аккуратными рулонами. Мягко, тепло, закрыть бы глаза прямо так, заснуть, дыша в солоноватую шею. Но да, Валентин и тут снова прав.      – Нужно… перевязать тебе ноги. Опять. – И об этом тоже подумал, раньше это бы раздражало, теперь, как ни странно, нет, просыпалось даже чувство сродни благодарности. – И одеться. Разрубленный змей, мы… в конвое едем вообще-то.      Арно утвердительно пробурчал что-то в волосы, непонятно в какой момент потерявшие стянувшую их ленту, прихватил их губами и провёл кончиком носа по уху. От шуршащего дыхания Валентин тихонько засмеялся и зарылся пальцами в отдавшие холодом в затылке светлые вихры – оказывается, они жутко взмокли. И внезапно стало плевать на кочки, которые и не думали прекращаться. Потому что ради таких моментов стоило жить и дышать.