Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :В Гарри вынырнул из воды. Вокруг него поднимались горы цветной пены, скрывающей за собой остальную ванную. Пузыри лезли в глаза и в рот, и Гарри, фыркая и отплёвываясь, нелепо забарахтался в них. Без очков он ничего не мог разглядеть, а пена мешала даже предположить, с какой стороны находится Драко. Однако за стуком в дверь и шорохом лопающихся пузырьков он расслышал тихие шлёпающие шаги — Малфой шел по краю бассейна. Гарри наощупь двинулся к бортику: добравшись до него и найдя устойчивую опору под ногами, он подтянулся и выбрался из бассейна. Драко он увидел сразу: тот стоял рядом с оставленными вещами, закутавшись в большое зеленое полотенце, и наблюдал за Гарри. Разглядеть выражение его лица было невозможно, но Гарри надеялся, что Малфой не находил его барахтанье слишком глупым и нелепым. В конце концов, он сам его сюда сбросил — а теперь еще и спрятался под полотенцем. Гарри не то чтобы рассчитывал на продолжение поцелуев, в конце концов, он обещал Гермионе, что они придут в Выручай-Комнату, но все-таки… — Тебе помочь? — учтиво спросил Драко. — Подай мои очки, — попросил Гарри. Малфой поднял с полотенца свою палочку и взмахнул ей, пробормотав заклинание: очки поднялись в воздух и переместились поближе. Нацепив их, Гарри тут же оглядел Малфоя с ног до головы — мягкое полотенце скрывало все интересные подробности его тела. Впрочем, даже его голые ноги и мелькающие в складках полотенца дюймы белых бедер моментально возвращали мысли Гарри к тому, что только что произошло между ними. Его лицо все еще горело. Драко тоже выглядел смущенным: румянец покрывал его щеки, делая шрам почти незаметным, спускался на шею… Его глаза блестели, а опухшие губы были такими яркими, что невольно привлекали внимание. Гарри сглотнул, открыл рот и ничего не смог сказать — просто уставился на Малфоя. Тот так же жадно и внимательно смотрел на него. Воцарилось молчание, нарушаемое только шорохом пены и неразборчивым бормотанием из-за двери. Малфой кутался в свое полотенце, а Гарри сидел на бортике и чувствовал, как неприятно липнет мокрая ткань брюк к ногам. Нужно было переодеться — он уж точно не собирался идти к друзьям в таком состоянии. Наконец, он набрался смелости и улыбнулся: — Все нормально? — спросил он, сам толком не зная, что именно подразумевает. Было ли все хорошо в их отношениях? Драко открыл перед ними долину новых приятных возможностей, но что именно толкнуло его к этому шагу — хотел ли он этого так же сильно, как Гарри, или просто поддался своему нестабильному состоянию? Он был расстроен, напуган, потерян, и было бы естественно для него искать приятного тепла и утешения. Гарри не хотел, чтобы между ними возникло недопонимание — еще большее, чем было сейчас. — Да, конечно, — Драко качнул головой, развернулся и двинулся обратно к своей скамеечке, на которой лежала его одежда. Волосы его были зализаны назад, прямо как в старые времена. Голос звучал как обычно, и ничего в нем не изменилось, но Гарри он все равно виделся другим. Будто с его глаз спала пелена — как он вообще мог быть рядом с ним и не думать постоянно о возможности зажать Драко где-нибудь в углу и не выпускать оттуда? Стоило ему представить такую жизнь, как он тут же вспомнил, что занимало его мысли. Эта прекрасная ванная, отделанная мрамором и драгоценными камнями, не могла спасти их. — Нам надо обсу... — Только не начинай сначала, — оборвал его Малфой. — Хотя бы не сегодня. «Как это не начинай?» — подумал Гарри. Малфой откуда-то выкопал информацию о крестражах и придерживался радикально пессимистичных взглядов на их ближайшее будущее. Об этом нельзя было так просто забыть. Но, возможно, разговор можно было отложить на завтра, чтобы Драко мог более-менее прийти в себя. К тому же, если они собирались встретиться с друзьями Гарри, то Малфоя не стоило раздражать — Гермиона вроде как дала ему шанс, но это была лишь попытка, а не твердая уверенность в том, что они поладят. — Хорошо, — покладисто согласился Гарри. Он поднялся на ноги и подобрал с мрамора свою одежду. Достав волшебную палочку, он принялся сушить ткань брюк: та стала жесткой и словно одеревенела. В сочетании с мягкой футболкой и теплым свитером это казалось насмешкой. Занимаясь своей одеждой и вытирая голову полотенцем, Гарри украдкой поглядывал в сторону Драко, но ему толком ничего не удавалось разглядеть — лишь на мгновение он увидел очертание светлых ягодиц. Малфой одевался быстро, не поворачиваясь и ничего не говоря. Гарри не хотел, чтобы молчание вернулось, поэтому спросил: — Хочешь пойти со мной в башню Гриффиндора? Я переоденусь. Драко хитро взглянул на него через плечо. Он натянул на себя только брюки и теперь вытирал волосы: капли воды иногда падали на его обнаженную грудь. Гарри, оставив все попытки сделать штаны не такими странными на ощупь, поднялся со своего места, захватив мантию, и приблизился. Ему хотелось обнять Малфоя или хотя бы положить ладонь на его поясницу, но он не решился и просто замер рядом. Драко улыбался уголками губ — отчего-то даже такой простой, невинный жест делал его сексуальней. Гарри сглотнул и чуть наклонился, вдыхая запах пены и шампуней, идущий от чужого тела. — Я получил недостаточно подозрений и неловких вопросов за день, так что почему бы и нет, — ответил Малфой. — Только проверь по Карте, чтобы Уизела там не было. «Карта!» — спохватился Гарри. Он же не оставил ее в кармане брюк? Вдруг она не пережила бы встречу с водой? К счастью, Карта обнаружилась в кармане мантии. Рон и остальные все еще были в Большом Зале, и в башне Гриффиндора находились лишь те ученики, которые решили пропустить ужин. Гарри гордо продемонстрировал это Малфою. — Путь открыт, — пошутил он. Драко продолжил одеваться. Гарри же следил за некой Дженнифер Джеркис — это она ломилась к ним. Видимо, девушка совсем отчаялась попасть в ванную: она походила немного туда-сюда, постояла у окна, а потом медленно побрела к лестницам. Стоило воспользоваться этим моментом: раз Драко решил, что им нужно быть сдержанными и придерживаться своей сомнительной легенды, то и выходить из ванной старост на пару им не следовало. — Наш нарушитель ушел, — сообщил Гарри. — Пойдем сейчас, а то она вернется. — Я еще не причесался, — возмутился Драко. Он провел рукой по своим мокрым волосам. — А ты не будешь? — И так все чудесно, — собственная прическа мало волновала Гарри. Малфой покачал головой и достал из кармана маленькую расческу. Оставалось только наблюдать за тем, как его друг сушит волосы, укладывая их в нарочито небрежную прическу. Как оказалось, это занимало немало времени. Гарри стало немного неловко: вдруг Драко считал его неряхой? Впрочем, он бы сказал об этом, так? За подобными раздумьями Гарри провел томительные минуты, пока Малфой приводил себя в порядок. Затем Драко сбросил все полотенца в корзину, которую сразу после их ухода должны были убрать домовые эльфы, быстро чмокнул Гарри в щеку и направился к выходу. Дженифер Джеркис, как сообщала Гарри Карта, крутилась в соседнем коридоре: они прошли мимо нее — невысокой полноватой когтевранки, — когда та как раз направлялась обратно к ванной старост. Она бросила на них удивленный взгляд и посторонилась, но ничего не сказала — возможно, она, как и все, была слишком удивлена известиями о Малфое, и поэтому даже не обратила внимания на влажные волосы Гарри. Большинство учеников были на ужине, и в коридоре повстречались только привидения, чьих имен никто не знал. Они тоскливо кружили под потолком, что-то напевая, а когда Гарри и Драко проходили мимо, посоветовали им умереть послезавтра — в благодатный для погребения день. Добравшись до Башни Гриффиндора, юноши почти бегом проскочили через гостиную, избегая внимания учеников, сидящих за столом в углу, и поднялись по лестнице. Перед дверью Гарри замер на пару секунд, лихорадочно припоминая, не лежит ли на его кровати чего-нибудь, что Драко не стоило бы видеть, но затем встряхнул головой и вошел внутрь. Малфой осторожно заглянул следом. В спальне, как всегда, царил хаос. Вещи здесь просто не желали возвращаться на свои места: мантии и рубашки валялись поверх сундуков вперемешку с носками, книги неровными стопками громоздились на полу, а общий стол весь был завален пергаментами и сломанными перьями. На тумбочке Рона лежали коробки из-под конфет, а тумбочка Гарри вся была завалена совершенно невообразимым хламом, происхождение которого было настоящей загадкой. На фоне этого беспорядка идеально заправленные постели, над которыми потрудились эльфы, казались чужеродными. Малфой, оглядев комнату, печально вздохнул. — Ну и бардак, — вынес он вердикт. — Эльфы, что, у вас не убирают? — Убирают, — ответил Гарри, пожав плечами. — Видишь, на полу ничего не валяется? — Все, что могло валяться на полу, валяется вон там, — Малфой кивнул на заваленный мусором стол. — Там могут быть важные вещи. Эльфы иногда забирали то, что было нам нужно, и мы попросили их не трогать бумагу и прочее. Поэтому мы сами убираем пергаменты и одежду… ну, иногда. Драко закатил глаза, но предпочел смириться. Он повертел головой, а потом приблизился к постели Гарри. Носком ботинка он толкнул древко метлы, выглядывающее из-под кровати. — Это твоя? — спросил он. Гарри кивнул и чуть покраснел. Подумать только, Драко стоял посреди его спальни и с любопытством оглядывал вещи на его тумбочке. И если бы кто-то зашел сюда, скандала бы не произошло — ведь он уже случился. Они его пережили. Больше не надо было скрываться, они могли быть честными со своими друзьями. Они справились — и справятся с остальным. Гарри приблизился к Малфою и крепко его обнял — ему до боли в груди захотелось выразить то чувство, что жило внутри него, и иного способа он не придумал. Драко удивленно вздохнул, обдав дыханием его ухо, а затем положил ладони ему на поясницу, сжимая в пальцах ткань мантии. Он был теплым, от него пахло сладкой пеной. Ослабив галстук, можно было добраться до кожи его шеи. Ее покрывали следы, которые сам же Гарри и оставил, и видеть их было так волнительно — Гарри не удержался и принялся оставлять легкие поцелуи поверх каждого. Драко почти замурлыкал в его руках и прижался ближе. — У тебя волосы мокрые, — шепнул он Гарри на ухо. — И если кто-нибудь зайдет… — Плевать, — Гарри не хотел отпускать его. Спальня пустовала, а ему все равно нужно было в душ, и ничего не изменилось бы, если бы Малфой прикоснулся к нему еще раз. Гарри чуть отстранился, но лишь для того, чтобы поцеловать Драко в губы. Тот сразу ему ответил — он тоже хотел этого, дрожал и позволял трогать себя. Не было ничего приятней прикосновений его языка: каждое скольжение, каждое нажатие и украденный вздох будто наполняли грудь Гарри распирающей силой, тянущей куда-то вверх и одновременно стягивающей изнутри. Казалось, он мог просто вдавить Малфоя в себя, поглотить каждую клеточку его тела, сделать с ним все, о чем он только мог мечтать… Гарри подтолкнул его вперед к кровати, но Драко — вместо того чтобы упасть на спину и потянуть его за собой — уперся рукой ему в грудь и отклонился. — Не сейчас, — мягко сказал он, разрывая прекрасный момент. — Кто-нибудь может войти, а я уж точно не собираюсь делать такие подробности достоянием общественности. — Ладно, — разочарованно потянул Гарри. Он чувствовал себя распаленным, но Драко как всегда был прав: им не стоило сталкивать друзей с еще большей неловкостью. Еще пару минут они целовались, обнимая друг друга, а потом Гарри расцепил руки и сделал шаг назад. Малфой тряхнул плечами и поправил свою одежду: он затянул галстук, и краснеющие следы скрылись под воротником. Они оба выглядели взъерошенными и запыхавшимися. — Так ты пойдешь в душ? — спросил Драко, пытаясь отдышаться. Рот его походил на рану — красную и влажную, притягивающую взгляд. — Да, — выдохнул Гарри. — Ты подождешь? — Конечно. Гарри достал из сундука белье и джинсы и поспешил в ванную. Ему хотелось потрогать себя и просто остудить голову. Нельзя было постоянно думать о поцелуях, это было несерьезно и заставляло его терять бдительность. К тому же не стоило забывать, что с Малфоем все было непросто: он мог надумать чего-нибудь опасного, занимаясь своим «исследованием». Нужно было защитить его, а не пытаться затащить в постель. Гарри решил не задерживаться: он побросал одежду в корзину, а сам забрался под душ. Конечно, он снова был возбужден, но ему не требовалось много времени — Драко был за дверью, сидел на его кровати, и это уже кружило голову. Губы саднили от поцелуев. Ему хватило всего несколько движений рукой, а затем вода смыла все следы. Гарри выкрутил старый вентиль — теплота сменилась бодрящей прохладой. Несколько минут он стоял под холодными струями, стиснув зубы и дрожа, и пытался ни о чем не думать. Все было хорошо, все было хорошо; в это необходимо было поверить. Когда Гарри вышел из ванной, он тут же опасливо огляделся: за время его отсутствия никто так и не пришел. Малфой сидел на полу около его сундука и раскладывал вещи. — Что ты делаешь? — спросил Гарри, подходя ближе. Его футболки лежали аккуратными стопками, мантии были сложены, а носки — свернуты. Малфой казался почти увлеченным: он закатал рукава своей рубашки, а мантию сбросил на постель. — Я уже осмотрел все, что мог, — Драко кивнул в сторону чужих кроватей. — И тебе лучше не знать, что я там обнаружил. Финниган не знает даже простейших защитных заклинаний — или у вас тут политика доверия? — Ты, что, рылся в вещах Симуса? — Ничего подобного! — возмутился Малфой. — Я провел дежурный осмотр окружающего пространства. Не мог же я просто сидеть и разглядывать стены. И, между прочим, не тебе меня упрекать. Или ты забыл, что было на втором курсе? — Туше. — К слову, — Драко снова зарылся в сундук, — зачем ты хранишь тут старую одежду? — Старую одежду? — Гарри вообще с трудом припоминал, какая одежда хранится в его сундуке. Он надевал первое, что попадалось под руку, так что на самом дне вполне могли затеряться футболки времен донашивания за Дадли. Но Малфой выудил из сундука его джинсы, в которых он ходил летом: они были украшены дырками и потертостями. — Это сколько же нужно носить одежду, чтобы так ее изорвать! — изумился Малфой. Гарри сдавленно засмеялся. — Они не старые, это такой дизайн. — Тебя обманули, — Драко покачал головой. — Это просто старые джинсы. Кто-то нагло воспользовался твоей доверчивостью и отсутствием вкуса в одежде. — Магглы такое носят. Это модно! — Ах, ну если магглы такое носят, то чего я удивляюсь. — Ты сам сегодня носил мою футболку. Она тоже маггловская. — Хм, — Драко надул губы. — Я не хочу об этом говорить. Гарри присел рядом с ним и поцеловал его в щеку, рядом со шрамом. Малфой вдруг показался ему очаровательным донельзя, и ему захотелось просто повалить его на пол и снова начать обнимать. Но вместо этого он закинул джинсы обратно в сундук, а поверх положил сложенные стопки одежды. Драко вздохнул — видимо, он ожидал, что Гарри с большим энтузиазмом оценит его труды по сортировке. А, может, он тоже жалел, что они не могут обниматься часами напролет. — Чары на твоей тумбочке довольно сильные, — заметил Малфой. Щеки его вновь покраснели. — Ты там что-то прячешь? — Ничего особенного, — отозвался Гарри и тут же подскочил на месте. — О, у меня есть кое-что для тебя! — Правда? Гарри подошел к тумбочке и снял защитные чары. Внутри лежали его привычные сокровища. Малфой тут же прижался к его спине, с любопытством заглядывая через плечо. Из недр тумбочки Гарри выудил две крепко переплетенные цепочки с золотыми фениксами: они хранились в его вещах уже бог знает сколько времени, и теперь он наконец-то мог отдать одного феникса Малфою. В этом больше не было смысла, но ему хотелось завершить это маленькое задание. — Что это? — спросил Малфой, наблюдая за тем, как Гарри судорожно пытается распутать цепочки. То, как они сумели запутаться в такие крепкие узлы, просто находясь в шкафчике, оставалось тайной. — Ты не помнишь? На первом курсе я пытался отдать тебе одного. Это были медальоны от Дамблдора, для тебя, меня, Гермионы и Рона. Чтобы мы могли сообщить директору, если Квирелл вдруг решит нас схватить. После… леса. — Не помню, — признался Драко, и улыбка его померкла. — Но я помню, что случилось в лесу. Мгновение они молчали, глядя друг на друга, а потом Малфой забрал фениксов и принялся сам разматывать цепочки. В его ловких длинных пальцах дело пошло быстрее. Гарри хотел спросить у него про лес, но не решился — вместо этого он просто наблюдал. Они стояли так близко друг к другу, что он мог чувствовать чужое дыхание. Малфой распутал цепочки и протянул одного: золотые крылья переливались в свете желтых ламп. — Не уверен, что он мне подходит, — негромко произнес Драко. — Да и какой в нем теперь смысл? — Не знаю, — ответил Гарри. Малфой поразмыслил немного, а потом все же надел цепочку на шею и спрятал феникса под рубашку. Гарри поступил точно так же: не то чтобы ему хотелось носить это украшение, но он чувствовал странное единение от того, что у Драко на груди тоже висел феникс. Будто бы эти тонкие цепочки связывали их, создавали невидимую нить. От этой мысли становилось теплее в груди. — Я солгал, — вдруг признался Драко. Он закинул руки Гарри на плечи и придвинулся ближе, почти прижимаясь к нему своим телом. Голос его звучал нежно, но взгляд его был странным, не мягким и не теплым, а скорее полным тщательно скрываемого напряжения. — О чем? — спросил Гарри. — Я не хочу встречаться с твоими друзьями сегодня, — пальцы Драко вновь коснулись черных волос, перебирая мокрые прядки. — Я хочу встретиться с Блейзом, а потом вернуться на Гриммо. — На Гриммо? Мы можем спать в Выручай-Комнате… — Мой сундук все еще там. Я же не могу в одном и том же ходить. И я хочу кое-что поискать в книгах… Гарри был целиком и полностью против. Ничего хорошего Малфой не мог выискать в тех книгах, и он был почти уверен, что упоминание крестражей его друг нарыл именно там. Не хватало еще, чтобы Драко наткнулся на какую-нибудь новую информацию. Но с другой стороны, как Гарри мог объяснить свое нежелание возвращаться в дом Сириуса, чтобы не вызвать подозрений? У него не было причин — и ему пришлось согласиться. Тем более что Драко гладил его по голове. — Почему ты не хочешь встречаться с ними? Гермиона успокоилась, а остальным ты нравишься. — Я не вижу в этом практического смысла. Обсуждать одно и то же и приправлять это нашими личными ссорами — сомнительная тактика. — В этом больше морального смысла, чем практического. Если мы обсуждаем что-то — значит, не бездействуем. — Даже если на самом деле бездействуете. — Да. Драко усмехнулся. — Как по-гриффиндорски. Так и быть — я потерплю это бессмысленное собрание, если это тебя успокоит. Но завтра, ладно? Сегодня я слишком устал для подобного. — Тогда, давай, ты подождешь меня, пока я поговорю с Гермионой, а потом пойдем к Забини… — Ты, что, боишься отпускать меня одного? — Драко мягко засмеялся. — Дурак. — Нет, я… Малфой быстро поцеловал его губы. Гарри снова попался на это! — Я сам схожу к Блейзу. А потом найдешь меня, и мы вернемся в тот дом. Да? — Ну ладно, — смирился Гарри. У него была Карта Мародеров, и он мог следить за каждым его шагом. На том они и порешили. Приведя себя в порядок, они отправились каждый в свою сторону: Малфой в Башню Когтеврана, куда уже ушел Забини в компании Полумны и еще нескольких девчонок, а Гарри — в Большой Зал, где все еще сидели его друзья. Он шел по коридорам и не сводил взгляда с Карты Мародеров: конечно, он не ждал, что кто-то набросится на Драко прямо в коридоре, но и исключать подобной возможности не мог. В замке находились только те нападавшие, кто был ранен и заключен в больничном крыле, а остальные отправились на попечение своих родителей. Однако Гарри не забыл о предостережении Забини. Враги могли прятаться среди друзей, и он не знал, кто среди оставшихся в Хогвартсе учеников мог решить попытать удачу. Ему на пути встречались только говорливые портреты, зато Драко пересекся с несколькими студентами. Большинство из них просто проходило мимо, и если какие-то разговоры и возникали, то Малфой не замедлял шага ради них. Только неподалеку от Башни Когтеврана он остановился — он встретил некоего Уильяма Вингера. Гарри поначалу решил, что это просто стычка, но затем Драко и Уильям вдруг вместе отправились через тайный ход куда-то в сторону, прочь от основного коридора, ведущего к Когтеврану. Гарри в ужасе уставился на это: это, что, было похищение? Он тут же изменил свою собственную траекторию и бросился к ближайшему переходу. Малфой и Вингер недолго разгуливали вместе: на одной из развилок они встретили другого парня, Леонарда Абрамса. Они постояли вместе, а затем Уильям и Леонард отделились и отправились по коридору вдвоем. Драко же вернулся обратно на свой путь в Башню Когтеврана. «Что за черт?» — подумал растерянный Гарри. Он понятия не имел, чему он только что был свидетелем. Видимо, Малфой не был в опасности? Может, он встретил своих знакомых? В конце концов, у него в Хогвартсе были свои связи, и Гарри не был знаком с этой системой. Какое-то время он еще наблюдал за происходящим: Драко несколько минут топтался у входа в Когтевран, видимо, пытаясь распутать сложный пароль, а потом его впустила Падма Патил. Среди имен, наполняющих гостиную, Гарри увидел несколько слизеринских: Блейз, Кэсси, Марта, Патрик — они все присоединились к факультету. Они, наверное, могли защитить Драко в случае чего. И сам Драко скорей всего ударил бы Гарри, если бы узнал, как сильно тот за него волнуется и как близко он находится от границы, за которой он будет просто хвостиком ходить за слизеринцем и охранять его из-за углов. Но что он мог поделать? Из-за своего крюка в сторону Гарри не успел перехватить Гермиону и остальных по дороге из Большого Зала. Он сразу направился к Выручай-Комнате. Конечно, ему было неловко перед друзьями за то, что приходилось отменять встречу, но проводить собрание без Драко было бы неправильно. Нельзя было подчеркивать разрыв между ним и остальными гриффиндорцами еще сильнее. Гарри считал, что, возможно, слегка наивен в своих мечтаниях, но ему хотелось верить в их объединенное будущее: Джинни и близнецы уже неплохо сошлись с Драко, и, может, Рон и Гермиона так же сумели бы найти с ним что-то общее. А потом… Возможно, Гарри просто не хотел, чтобы Драко грустил в одиночестве, когда все закончится. Он плохо поступил с ним, но пути назад больше не было. Оставалось лишь верить, что рано или поздно Малфой простит его. Главное, чтобы он не узнал о том, какую роль на самом деле играют крестражи — иначе решиться будет еще тяжелее. Гарри ходил около Выручай-Комнаты минут пятнадцать, прежде чем в коридоре появилась Гермиона, Джинни и близнецы. Они заметили его издалека и замахали руками. — Ты один? — спросила Гермиона, подойдя ближе. — Драко устал, и… может, перенесем на завтра? — с ходу выпалил Гарри, чтобы не оттягивать момент. — От одного дня ничего не изменится, так ведь? — Не то чтобы у нас был огромный запас этих дней, но почему бы и нет, — согласился Джордж. — Может, завтра удастся уломать Рона прийти? А то он нас снова послал, а без него мы опять будто предатели. — Хотя мы развели Диггори и Чанг на квиддич. Ты же будешь играть? — Фред с подозрением оглядел Гарри с ног до головы. — Хотелось бы сделать последний матч настоящим. Мы даже взяли разрешение у мадам Трюк. — Битва трех факультетов? — Нельзя, чтобы Слизерин развалился окончательно, — сказала Гермиона. — В Хогвартсе должно быть четыре факультета. Даже если многие слизеринцы перевелись. — Поэтому мы попробуем найти кого-нибудь для Малфоя, — поддержала ее Джинни. — Их вратарь все еще с нами, и старшекурсников осталось немало. К тому же все метлы их команды остались на поле, никаких проблем. — Звучит здорово, — согласился Гарри. — Я попробую уговорить Драко. — Надеюсь, когда-нибудь мы сможем не вздрагивать при имени Малфоя из твоих уст, — вздохнула Гермиона. — Может, Рон тоже согласится поиграть? Он же любит квиддич. — Надеюсь. — И куда ты сейчас пойдешь? — Ну, — Гарри замялся, — на Гриммо? Там Сириус, и… надо там что-то посмотреть в библиотеке. — Малфой роется в библиотеке на Гриммо? — Гермиона с подозрением прищурилась. — Там хранятся не самые лучшие книги. Довольно жуткие книги. Одна меня укусила. — Мне это тоже не нравится, — признался Гарри. — Но он хочет. — Ох, Гарри, как просто вить из тебя веревки, — Джордж приобнял его за плечо. — Знали бы мы это раньше… — Пф, — Джинни захихикала. — Вы не захватите завтра мою метлу? — спросил Гарри. — Она в комнате. — Конечно. — Меня все еще волнует наше собрание, — Гермиона похлопала себя по карману. Она казалась немного взволнованной, и в этом не было ничего удивительного. Они все продолжали притворяться намного более воодушевленными, чем были на самом деле. — Надо раздать всем списки заклинаний. И решить, что нам делать… при различных ситуациях. — У нас была уже тысяча собраний, один день ничего не изменит, — сказал Гарри. — Раздашь списки завтра, и мы все-все выучим. — Ну смотри, — Гермиона вздохнула. — Тогда надо подождать Невилла и сказать ему, что все отменяется. И Полумна тоже обещала прийти. — Мне жаль, — Гарри правда было неудобно. — Рон и Седрик что-нибудь говорили? — Ничего нового. Впрочем, — Джордж ухмыльнулся, — думаю, ты будешь рад узнать, что Диггори таки вмазал своему дружку. Тот, правда, уехал, так что мы до него не добрались. — Его тоже принудили. У слизеринцев был его брат. — У Сам-Знаешь-Кого тоже был наш брат, но мы же не побежали сдавать тебя ему, — твердо сказал Фред. Он переглянулся с Джорджем и Джинни: они понимали друг друга, говорили взглядами то, чего Гарри и Гермиона не могли понять. Заговаривать о Чарли все еще было непросто, тем более что тот продолжал отдаляться от семьи. Какое-то время Гарри еще беседовал с друзьями, а потом отправился к кабинету Дамблдора. Драко, Забини и Полумна вместе вышли из Когтеврана и разошлись на лестницах: Блейза на собрание никто не ждал, но он, видимо, собирался нагло заявиться без приглашения. Гарри первым добрался до горгулий, недоброжелательно оскалившихся в его сторону, и приготовился ждать. Малфой почему-то не спешил к нему: точка с его именем медленно передвигалась по коридорам, иногда подолгу замирая на одном месте. Когда он, наконец, появился в коридоре, ведущем к кабинету директора, Гарри уже был на грани того, чтобы побежать ему навстречу. С Драко вновь что-то было не так, и это уже становилось смешным: он странно, очень странно себя вел и не давал этому никаких объяснений. Так не могло продолжаться. — Что с тобой? — спросил Гарри, как только Малфой приблизился к нему. Тот пожал плечами. — Я в норме, — ответил он. Лицо его было белым, а глаза будто бы пустыми. — А ты как? — Завтра решили играть в квиддич, — неуверенно сообщил Гарри, ища в лице друга признаки того, что тот готов расплакаться. Ощущение, что это вот-вот произойдет, не пропадало. — Седрик и Чжоу согласились. Фред и Джордж сказали, что найдут кого-нибудь для Слизерина. — Они хотят, чтобы мы играли? — Драко будто бы оживился немного. — Да. Как в старые добрые времена. В конце концов, то, что случилось — это вина людей, а не факультета. Все должно быть правильно. — Что ж, — Малфой опустил лицо. — Это может стать проблемой, но… Не хочу, чтобы ты снова расходился со своими друзьями из-за меня. К тому же, это может оказаться наш последний квиддич. — Не говори так, — Гарри взял его за руку. — Мы всегда можем половить твой серебряный снитч, да?

***

Они выпрыгнули из камина. Это было похоже на дежавю: то же самое происходило вчера, и даже Малфой был таким же подавленным. Вне кабинета директора стало чуть легче: Гарри казалось, что профессор следит за ними пристальнее обычного. Ему впору было возмутиться, что двое студентов ходят через его кабинет, будто по коридору, и отвлекают его от загадочных дел с золотым зеркалом, но Дамблдор относился к ситуации со своеобразным юмором. К тому же, его мысли явно были далеки от выговоров: его тревожило то же, что и всех остальных, и с каждым днем он выглядел все хуже. Он будто состарился еще сильнее — и это пугало. Казалось, Дамблдор вновь готовится к чему-то, скрытому ото всех остальных, и Гарри боялся, что история повторится. Он крепче сжал ладонь Драко — по крайней мере, Малфой был рядом. В эту секунду у них все было хорошо. — Я найду Сириуса. Пойдешь со мной? — Сомнительное удовольствие, — отозвался Драко. — Я пойду в библиотеку. — Ты как Гермиона, — заметил Гарри, желая за шуткой спрятать свое беспокойство. Если бы он так резко изменил свои планы, это бы выглядело подозрительно? Впрочем, в его присутствии Драко мог не доставать нужные ему книги, а заниматься ерундой. Это было неприятно. Но если бы Гарри неожиданно появился в библиотеке, он бы увидел, какие книги тот читает. К тому же, информация о крестражах могла пригодиться ему самому. — Тебе бы стоило брать с Грейнджер пример, — усмехнулся Драко, но глаза его остались холодны. Он вдруг снова поцеловал Гарри, задержавшись губами на его щеке со шрамом, а потом быстро направился в сторону лестницы. Он оглядывался, а его пальцы касались древних перил бережно и почти нежно. Гарри проводил Малфоя взглядом, дав ему фору, а потом занялся поисками крестного. Дом казался опустевшим, и даже рождественские украшения на стенах выглядели тусклыми. С каждым днем воспоминания о празднике покидали эти стены. Блэк обнаружился в своей спальне наверху: он лежал на кровати, закинув ноги на изголовье, и читал. Гарри постучал по косяку, привлекая внимание. — Мы вернулись, — сказал он, когда Сириус повернул голову. — Как день? — спросил крестный. Он положил книгу на грудь и чуть изогнулся, свешивая голову с кровати и глядя на стоящего в дверях юношу. Его волосы черными змеями рассыпались по алому покрывалу. — Странный, — признался Гарри. — Решили завтра играть в квиддич. Может, ты придешь? Если тебя снова заколдуют. — Если Ремус вернется, то с радостью. — А где он? — Ему пришлось уйти, и в итоге я все время читал. На меня напала мышь, и я попытался испечь кекс. Гарри улыбнулся. — Кекс не удался? — Неа, все сгорело. — А что читаешь? — «Великий Визардини», — Сириус поднял книгу и помахал ей в воздухе. — Я обожал ее в детстве. Это трилогия. — О чем она? — Она про мальчика со Слизерина, который был болен и постепенно становился сквибом. Он использовал артефакты и знания о магии, чтобы стать известным в мире магглов иллюзионистом, но его преследовали авроры и те, кто хотел разгадать его фокусы. — Звучит интересно. — Дам почитать, как только закончу, — хмыкнул Блэк. Его взгляд метнулся в сторону. — Малфой тоже здесь? — Да. — Тонкс рассказала все своей матери. Передай ему, что если он будет нуждаться в помощи, тетя его не оставит. — Только одна из двух. — Та, что красивее, — Сириус широко улыбнулся. Гарри прижался к косяку. Крёстный выглядел умиротворённым, ленивым и расслабленным. На стенах его комнаты висели выцветшие плакаты с женщинами и мотоциклами, вокруг пестрели цвета Гриффиндора. Наверное, в школьные годы Сириус так же валялся на кровати и читал, а его губы растягивались в нежной улыбке. — Я пойду к Драко. Не хочу оставлять его наедине с этими книгами, — Гарри было неудобно от того, что он оставлял крестного, едва появившись. Сегодня он только и делал, что бросал своих друзей ради компании Малфоя. Может, позже они с Драко могли бы посидеть вместе с Сириусом? Налаживание отношений было хорошим и правильным выходом. — Дай угадаю, он устроил тебе еще одну сцену? — спросил Блэк. — Что-то вроде того, — Гарри почесал затылок. — Мы будем у меня. — Дверь не закрывай! — Что? — Шучу, конечно, закрывай, — Сириус подмигнул ему. — Надо мне слушать, чем вы там занимаетесь. Но если что — я здесь и не против сыграть в шахматы. Или приготовить еще один кекс: Молли сегодня не приходила, так что я ел одни только бутерброды. — Я вообще тоже слегка проголодался, — он ведь пропустил ужин. — Может, Драко хочет есть? Я спрошу у него! Гарри помахал Сириусу рукой и отправился искать Малфоя. Тот, конечно, был в библиотеке: он притащил откуда-то подушку и теперь сидел на очищенном пятачке пола. Рядом с ним стояла лампа с зеленым абажуром, являющаяся единственным источником света. Перед ним громоздились стопки книг, а где-то в глубине комнаты, там, где царили пыль и полумрак, шуршал Кикимер. — Чем занят? — спросил Гарри так бодро, как только мог. Драко вскинул голову, дернувшись, и вцепился в книгу, которую держал в руках; никаких названий на обложке не было. Лицо Драко пересекала кривая тень. — Я думал, ты пошел к Блэку. — Он спросил, не хочешь ли ты испечь кекс. — Что, прости? Испечь кекс? — Да. На ужин. Драко издал странный звук, похожий на вздох и писк одновременно. Пару секунд он раздумывал, а потом все-таки отрицательно покачал головой. — Я лучше еще немного почитаю. А потом лягу спать. — Спать? — разочарованно потянул Гарри. — Я устал, — Малфой отвернулся. — А еще Сириус просил передать, что твоя тетя Андромеда поддерживает тебя, — неловко вставил Гарри. — Спасибо. Он будто бы не хотел, чтобы Гарри был рядом с ним. От этого в груди начинала тянуть неуютная боль, но это было ожидаемо. Гарри принял решение не давить на Малфоя и давать ему личное пространство, однако все время забывал об этом — ему хотелось каждую секунду быть рядом. Будто бы истекали их последние мгновения вместе. — Хорошо, я… — Гарри опустил взгляд, уставившись на книгу в руках Драко. На обложке он разглядел едва заметный рисунок птицы: видимо, в прошлом его покрывала позолота, ныне облетевшая и оставившая лишь выдавленный силуэт. — Я тогда пойду обратно к Сириусу. Ты спи снова в моей комнате, хорошо? Можешь взять еще футболку. Я постараюсь тебя не будить, когда приду. Драко кивнул и вдруг шмыгнул носом. Гарри тут же всполошился. — Ты плачешь? — из-за тени черты его лица искажались. — Нет, — ровно ответил Драко. — Тут пыльно. Гарри все еще был полон подозрений, но Малфой просто сидел и смотрел на него, ожидая. Ему пришлось уйти, ругая себя на все лады — он ведь хотел быть поблизости, чтобы следить за тем, что Драко читает, а в итоге его просто выгнали из библиотеки. Он был слишком навязчив? Может, все дело в его неуемном желании — вдруг Малфой не хотел заниматься этим так часто и эти намеки его раздражали? Гарри схватился за голову: почему же он все время начинал думать об этом?! Дело наверняка было в другом, ведь Драко все еще боялся за свою семью. Гарри стоило проявить тактичность и не приставать к нему с нелепыми предложениями. Гарри вернулся к Сириусу. Тот по-прежнему валялся на кровати: он повернулся, когда крестник зашел и удрученно опустился на пол рядом с его постелью. Гарри положил голову на покрывало и заглянул в книгу. — Все это очень сомнительно, — заявил аврор Дженкинс. — Очевидно, он уже давно вынашивал план побега. Я отказываюсь верить, что это было спонтанное решение. — Вы отказываетесь верить, что вашу хваленую систему безопасности обошел школьник, — рассмеялся ему в ответ мистер Бермингтон. — Что вы скажете на это? — Абсурд! Ему помогли! Я говорил вам, Бермингтон, говорил, что за Ингельсом нужно следить тщательней. Но вы меня не послушали. Мне придется написать рапорт в бюро! — Никто не примет ваш рапорт, Дженкинс. Ингельс был вашей ответственностью, а не моей: я заведую оформлением, а вы — исполнением. Теперь же его возвращение — ваша первейшая задача, иначе руководству придется провести соответствующие санкции. — Вы меня подставили. — Он его подставил? — спросил Гарри. — Сложно сказать, — ответил Сириус. — Они все сыграли определенную роль в том, что Ингельс сбежал. Дверь открыл смотритель, которому Ингельс целый месяц жаловался на боли в животе и тем самым как бы убеждал его в том, что очень болен, чтобы в нужный момент старик всполошился и открыл его камеру. В разговорах с Дженкинсом Ингельс постепенно выуживал информацию о коридорах, сменах и прочем. И именно Бармингтон подтолкнул Ингельса к побегу, когда расписывал ему его будущее. — И как же он смог выбраться без магии? — А вот об этом ты узнаешь, когда прочитаешь книгу сам, — Блэк улыбнулся. — Малфой тебя прогнал? — Что-то вроде того. Кекс? — Пошли, — книга отправилась на тумбочку. Гарри и Сириус спустились на кухню. Они оба имели довольно смутное представление о выпечке, но Гарри припоминал, как помогал готовить торты, когда жил с Дурслями. В этом не должно было быть ничего сложного: мука, яйца, молоко, масло и сахар? Именно так они и поступили. Продукты все еще лежали на столе, где Сириус оставил всю утварь после своей готовки, и их можно было не искать. Кулинарной книги рядом не наблюдалось, и пришлось рассчитывать ингредиенты на глаз, логически прикидывая, как должно выглядеть тесто для кексов. Сириус кидался мукой и всячески мешал процессу, но Гарри все равно удалось сделать нечто удовлетворительное и залить светлое тесто в старую чугунную форму. Плита на кухне была заколдована так, что ее можно было включать поворотом ручки, однако никакого контроля над внутренностями духовки не было. Или же ни Сириус, ни Гарри не знали заклинания, способного как-либо помочь им в создании оптимальных условий для выпекания. В итоге они просто поставили форму в духовку и решили понадеяться на чудо. — В прошлый раз я ждал минут сорок, — сказал Сириус, когда они уселись на высокие табуреты рядом с кухонным столом. — И прямо в уголек. — Тогда подождем… двадцать? — Давай. — А куда Ремус ушел? — полюбопытствовал Гарри. — У них загруженные дни в типографии. Собираются завтра и послезавтра большие тиражи раздавать. Сам понимаешь, в преддверии. — И что потом? Если Волдеморт нападет на Хогвартс, сомнений в его возвращении больше не будет. Он не сможет больше контролировать Министерство. Люди поддержат нас, так ведь? — спросил Гарри. Ему хотелось обрести какую-то внутреннюю уверенность, что-то твердое и непоколебимое, способное развеять его страх. Все казалось зыбким, даже если он предпочитал игнорировать это чувство. — Зависит от того, сколько министерских уже перешло на его сторону, — Сириус посерьезнел. Он подпер голову рукой и тяжело вздохнул. — Орден Феникса всё ещё не в почете из-за того, что публиковалось в прошлые месяцы, а Ежедневный Пророк, увы, не под нашим контролем. Не многие будут в Хогвартсе, когда нападёт Волдеморт — большинство узнает об этом из газет, и важно то, как газеты это преподнесут. — А мы не можем перехватить контроль над Ежедневным Пророком? — это казалось разумным решением. — Это правительственная газета, Гарри. Захватить ее можно лишь в результате вооруженного переворота, к которому мы абсолютно не готовы и для которого у нас нет необходимой поддержки в обществе. — Но не может быть так, чтобы Волдеморт захватил Хогвартс, а люди все равно опасались поддержать нас и не верили нам. — Дело не в том, что они не верят нам, — Сириус уставился на свои руки. Тыльные стороны его ладоней покрывали морщины, а ногти были обгрызены. — Они боятся Волдеморта. Не так много времени прошло, новое поколение даже не успело вырасти, не то что сменить старое. Люди, которые сидят в Министерстве, в газетах, в магазинах — они все помнят, что было с теми, кто шёл против Волдеморта. Если он не будет трогать полукровок, не будет выступать за войну с магглами, то зачем им рисковать собой? Их не тронут репрессии, а несправедливость они потерпят. В них недостаточно сопротивления. Эта проблема намного серьезней, чем сам Темный Лорд. Гарри сглотнул. Слова Сириуса напугали его. Ему казалось, они стоят посреди огромной сети и каждая попытка выбраться из нее лишь сильнее стягивает путы. Дамблдор должен был знать, что делать, как исправить всё это — они полагались на него, и если бы он их покинул… Не стоило думать об этом. Директор был сильнейшим и хитрейшим волшебником из всех, кого Гарри когда-либо встречал, и если он был беспомощен, то и все остальные тоже. Какое-то время Сириус еще излагал свои невеселые размышления, а затем было решено проверить кекс. В воздухе уже стоял приятный аромат свежей выпечки, и сам кекс вылез из формы и зарумянился. Он был небольшим, но выглядел вполне ничего и возбуждал аппетит. — Пойдем к камину? — спросил Блэк. — Конечно. Взяв кекс и графин с соком, Гарри понес его в малую гостиную. Сириус туда же притащил стаканы и шахматную доску. Они устроились прямо на ковре напротив огня. Было тепло и уютно, и Гарри жалел лишь о том, что Драко к ним не присоединился. Ему хотелось бы подняться наверх и снова его позвать, попытавшись соблазнить его сомнительным кексом, но это уж точно было бы навязчиво. — Расслабься, — сказал ему Сириус. — Захочет — сам придет. — Наверное, — вздохнул Гарри. Он попробовал кусочек кекса — тот был суховатым и немного странным на вкус, но в целом съедобным. Вместе с тыквенным соком получалось вполне сносно. Сириус расставил шахматы и взял себе чёрные фигуры. Они сыграли одну партию, и Блэк победил. Гарри рассказывал ему о шармбатонцах, которые теперь жили в доме в лесу, о планах Гермионы, а Сириус — о Ремусе и Тонкс, которые медленно переходили от базы к базе. Блэк не казался особенно довольным этим фактом, и в словах его звучала скрытая тоска: наверное, он думал, что друзья начнут больше времени уделять друг другу, и ему придётся и дальше проводить дни на Гриммо в одиночестве. Сириус боялся здесь оставаться, и Гарри видел это: когда в доме были люди, Блэк словно начинал молодеть, и морщины его переставали быть такими глубокими и заметными. Вторую партию выиграл Гарри. Они уже начали расставлять фигуры для третьего захода, когда на лестнице вдруг кто-то чихнул. Оба тут же вздрогнули — одна из пешек покатилась по доске. Гарри опёрся на диван и вытянул голову: в открытую дверь он видел кусочек коридора и темную фигуру, освещённую тусклой лампой. — Драко? — позвал он. — М? — раздалось из коридора. Гарри переглянулся с удивленным Сириусом и поднялся. Он вышел в коридор: Малфой действительно сидел на лестнице и листал какой-то толстый фолиант. В свете маленькой лампы страницы казались коричневыми, а рисунки на них — размытыми. Драко избавился от своей мантии, оставшись в рубашке, и белая ткань в полумраке почти светилась. — Чего ты тут сидишь? — удивился Гарри. — Смотрю картинки, — ответил Малфой как ни в чем не бывало. — В темноте на лестнице? Драко покосился на лампу. — Свет тут есть. Он вел себя подозрительно, и Гарри уж точно не собирался оставлять его тут. Он покосился на двери гостиной: Сириуса из-за дивана было не видно, но звон стаканов и треск поленьев доносился отчётливо. Гарри присел рядом, ногой коснувшись бедра Драко. — Пойдем к Сириусу, — предложил он. — У нас есть кекс и сок. Малфой несколько секунд молчал, разглядывая книгу на коленях. Страницы покрывали письмена на неизвестном Гарри языке, а в самом центре были нарисованы три предмета: корона, украшенная оленьими рогами, залитое в янтарь глазное яблоко и человеческий череп, из которого торчала свеча. При взгляде на последнее изображение по телу его прошла дрожь: Гарри не хотел этого, но перед его внутренним взором вновь мелькнул силуэт глаза в алом пламени. Это было ядовитое воспоминание. — Что с тобой? — Драко положил руку ему на колено. — Это из-за них? — Я в порядке, — Гарри даже не отдавал себя отчёта в том, что зажмурился на мгновение. Он не понимал, почему вдруг он снова вспомнил об этой жуткой картине из разума Волдеморта. — Давай пойдем в гостиную. — Ладно, — покладисто согласился Драко и закрыл книгу, оставив смятый листок вместо закладки. Они поднялись с лестницы и вернулись в комнату. Сириус покосился на нового гостя, но ничего не сказал, лишь кивнул в сторону бара, в котором хранились стаканы. Драко молча и понуро принес себе стакан и позволил налить немного тыквенного сока. Взяв кусочек кекса, он уселся у Гарри под боком, прижался к нему и принялся тихо жевать. Он ничего не говорил и только смотрел в пламя, изредка поворачивая голову и наблюдая за партией. Казалось, Малфой витает в своих мыслях, далёких и непонятных, но от его присутствия становилось лучше. Закрыв глаза, Гарри мог представить, что в комнату заходят Рон, Гермиона, близнецы, Джинни, Седрик… На кухне миссис Уизли шумит посудой, а мистер Уизли беседует в столовой с Ремусом, Биллом и Чарли. Где-то наверху играет радио. Так всё и должно было быть — его лучшие друзья, его семья и мир. Это было правильно и хорошо. Не было на свете картины спокойней и желанней, чем эта. И даже отблеск её — тепло тела Драко и голос Сириуса — грел лучше самого жаркого пламени. Блэк отошел от темы Волдеморта, решив, что Малфой не готов слушать такое, и пустился в рассказы о своих планах. От скуки он решил начать новую генеральную уборку и избавиться от всего старья, которое раньше руки не поднимались выбросить. — Все выкину, — решительно заявил Сириус. — Оставлю наши с тобой спальни, пару комнат для гостей, гостиные, библиотеку и столовую с кухней. Остальное сожгу к чертям. Столько времени пылится хлам. Удивительно, что в нем еще не начали плодиться маленькие Кикимеры. — Открываешь шкаф — а оттуда толпа Кикимеров, — засмеялся Гарри. — И ты их метлой, метлой, а они ругаются и кричат. Зрелище! Планы по уборке были делом хорошим. Свободные комнаты можно было бы использовать для чего-нибудь более полезного — может, поставить тут типографский станок? Сириус бы занимался газетой вместе с Ремусом и не чувствовал себя таким потерянным. Или можно было бы сделать спальню Драко — наверняка, зелёную и очень красивую. Идей было немного, но Гарри был убеждён, что стоит победить лень и заняться делом, как они тут же появятся. За беседой они провели почти час. Кекс быстро закончился, и половину съел Малфой, который так и не вступил в разговор и только ел и вздыхал. Под конец он утомился и просто лег на пол, положив голову Гарри на колени. Это было приятно: можно было гладить его по волосам, касаться аккуратного уха и брови. Драко выглядел умиротворенным — его сморило, и вскоре дыхание его стало глубоким. — Ты думал о том, о чем мы говорили утром? — спросил Сириус тихо-тихо. Гарри пожал плечами и зевнул. — Это неважно, — его пальцы легко перебирали светлые прядки. В голове Малфоя могло происходить всё, что угодно, и Гарри не собирался любить его меньше от этого. — Как скажешь, — покладисто согласился Сириус. — Может, отведёшь его наверх? — Наверное, действительно стоит. Мне и самому нужно лечь, а то завтра просплю квиддич. Надеюсь, Фред и Джордж найдут команду Слизерину. Он положил руку Драко на плечо и потряс. Тот сонно и недовольно забормотал что-то и открыл глаза. Лениво посмотрев на Гарри, он зевнул и повернулся обратно к камину, видимо, решив продолжить свой сон. — Пошли наверх, — сказал Гарри. — Я тоже лягу. — Ну пошли, — тихо согласился Драко. Он с трудом поднялся и потянулся, а потом уставился на Сириуса, который пристально наблюдал за ним. Видимо, наблюдение показалось ему особенно неловким, потому что он нахмурился и потупил взгляд. — Спасибо за кекс. — Всегда пожалуйста, — ответил Блэк. — Не забудь книгу. Малфой спохватился и поднял с пола свой тяжёлый фолиант. Прижав его к груди, он первым направился обратно к лестнице. Гарри помахал Сириусу на прощание и отправился следом, искренне надеясь, что крёстный в его отсутствие не решит приложиться к бару. Он был таким замечательным, когда от него не пахло огневиски, а взгляд не был затуманен тоской. Наверху Малфой тут же заперся в ванной, и Гарри какое-то время пришлось сидеть в комнате в одиночестве. Постель была такой же сбитой и раскуроченной, как и утром, и навевала неприятные воспоминания. Казалось, эта всепоглощающая боль обрушилась на него давным давно, а вовсе не этим самым утром. Стоило заменить белье, если они собирались тут спать — все пропиталось потом. Гарри как раз заканчивал менять наволочки, когда вернулся Малфой. В уголке его губ осталась зубная паста, и он сковыривал белое пятнышко ногтем. Под воротом его пижамной куртки поблескивала золотая цепочка. Пришлось поменяться — Драко, вздохнув, принялся натягивать наволочку на подушку, а Гарри отправился чистить зубы. Когда он вернулся, Малфой уже выключил весь свет, кроме лампы около кровати, и закутался в одеяло до подбородка: глаза его казались огромными, а светлые волосы торчали во все стороны. На его увеличенном сундуке, притиснутом к окну, была сложена одежда на завтра. — Ты же не против, если мы снова будем спать вместе? — спросил Гарри, дергая себя за ремень. Малфой помотал головой и открыл один уголок одеяла, словно приглашая. Гарри разделся и забрался в кровать. Драко тут же прижался к нему: он был в пижаме, но тонкая ткань не могла скрыть жара его тела. Только руки у него были ледяные; Гарри вздрогнул, когда холодная ладонь легла на его голый живот. Он повернулся на бок и притиснул Малфоя к себе: ему казалось, что в этот момент его мысли опять понесет куда-то не туда и ему придется справляться с последствиями, но вместо этого ему хотелось просто держать Драко в своих руках и никогда не отпускать. Малфой обвился вокруг него, закинув ногу на бедро. Сжал так сильно, будто хотел вдавить чужое тело в своё — это было почти больно. В его объятии не было никакого намека и призыва, кроме отчаянного желания оказаться в тепле. Шелк его пижамы нежно скользил по коже. — Расскажи мне о том дне, когда было третье испытание, — вдруг негромко попросил Малфой. Голос его звучал сипло, но не сонно. Видимо, тепло камина и тихий разговор просто разморили его, а теперь он вновь пришел в себя. Гарри кашлянул. — Что ты хочешь узнать? — Как это было? Ведь ты думал, что мог погибнуть. Гарри задумался. Как? Третье испытание было не так давно, но ему казалось, что между нынешним и тем днём прошли десятилетия. Он помнил события: как он с друзьями купался в озере, говорил о чем-то с Дамблдором, ловил Малфоя под трибуной и наблюдал за возрождением Волдеморта… Но мысли и чувства слились в какой-то неясный серый фон. В те дни Гарри жил на грани самоубийства, и состояние оторванности и какой-то безысходной апатичности наполняло почти каждую минуту. День третьего испытания отличался немногим — лишь попыткой найти успокоение. Это было облегчением. Он не мог рассказать об этом Драко. С трудом он вспоминал, что в его истории он лишь предполагал возможную смерть из-за опасности, а вовсе не шел к ней навстречу. Даже если вероятность провала оценивалась им высоко. — Сейчас я с трудом могу вспомнить, что я тогда чувствовал, — уклончиво ответил Гарри. — Мне кажется, будто я не чувствовал вообще ничего. Малфой чуть пододвинулся и положил голову Гарри на плечо. — Нужно же успеть все, да? Чтобы ни о чём не жалеть. — К чему ты клонишь? Драко шмыгнул носом. — Да ни к чему, — ответил он. Его бедра прижались ближе, а рука поползла по боку Гарри и добралась до его груди. Дыхание жарко касалось голой кожи. Малфой ничего больше не говорил, не двигался: он вновь погрузился в свои мысли. Наверное, он так и собирался заснуть, и Гарри мог только беспокоиться и гадать. С каждой минутой тишины ему всё сильнее казалось, что между ним и Драко растет пропасть: чем сильнее и отчаянней юноша жался к нему, тем шире и глубже она становилась. И создавала её вовсе не неловкость от внезапной близости и не секреты Гарри — нет, причиной было что-то иное. — Гарри, — вдруг тихо позвал его Малфой. — Что? Драко вздохнул, будто собираясь что-то сказать, но промолчал. Утро принесло чувство странного облегчения. Ночь прошла без происшествий — ни сны, ни приступы не побеспокоили. Волдеморт снова не явился. Гарри проснулся в теплой постели от того, что Драко чем-то громко шуршал, и лениво открыл глаза. Малфой — с зализанными назад волосами и неприлично свежим лицом — натягивал на себя школьную форму. Его шрам, круги под глазами и общая нездоровая бледность скрылись под косметическими чарами, и Драко снова выглядел превосходно. Он как раз завязывал галстук, когда заметил, что его друг наблюдает за ним из-под одеяла. — Мы лишь чудом не проспали, — сообщил он. — Придется есть на завтрак яйца. — Яйца? — пробормотал Гарри. — Да. Я приказал Кикимеру сварить для нас. Гарри покорно кивнул и снова закрыл глаза. Как было хорошо — в окно светило редкое для зимнего города солнце, в его комнате был Малфой, они собирались играть в квиддич, и ничто, ничто не могло разрушить этот день. Даже если бы близнецы не смогли собрать команду Слизерина — сам Драко-то мог летать, и они бы ловили снитч. Прекрасно. — Не спи, — позвал его Драко. — Ты же не хочешь опоздать за свежей порцией унижений. А нам еще тащиться за твоей формой. — Форма есть в раздевалке на поле, — ответил Гарри. — А метлу принесут близнецы. — Отлично. — И не будет никаких унижений, — Гарри сел в кровати, прикрывая пах одеялом. Он странно себя чувствовал, когда Малфой смотрел на его обнаженное тело, будучи полностью одетым. Пожалуй, это было даже приятно. — Уверен, Фред и Джордж что-нибудь придумают. — Не знаю, что они могут придумать. От нашей команды никого не осталось. — Они находчивые. Малфой скептично поджал губы, но согласился. Гарри дотянулся до своих джинсов и быстро натянул их. Он отправился в ванную и провел там чуть больше времени, чем обычно — вернувшись, он не обнаружил Драко. Тот оставил на диване свою сложенную пижаму, а его сундук был открыт: внутри лежали ровные стопки рубашек, брюк и носков. Сбоку ютились коробки с обувью и книги, в которые были вложены чистые пергаменты. Царил идеальный порядок. Гарри оставалось лишь улыбнуться: для него было загадкой, как Драко со своей маниакальной аккуратностью терпел вечный бардак, что царил вокруг него. Гарри спустился в столовую. Драко действительно был там: он сидел с прямой спиной, положив на колени салфетку, и сосредоточенно чистил вареное яйцо. Во главе стола сидел неожиданно бодрый и довольный Сириус, а рядом с ним — усталый Ремус. Мужчины пили кофе, а перед Драко стоял высокий стакан апельсинового сока, а так же хлебница со свежими булочками, салфетница и старинные солонки. Это явно было дело рук Кикимера, чьей заботой Сириус и Ремус оказались обделены. — Готов к квиддичу? — спросил Сириус, салютуя чашкой кофе. — Наверное? — Гарри присел рядом с Драко и неуверенно покосился на Ремуса. Того присутствие Малфоя не волновало: перед ним лежал свежий номер Ежедневного Пророка, и Ремус сосредоточенно выделял интересующие его моменты красными чернилами. Близость полнолуния ослабляла Люпина: рука его чуть дрожала, глаза были красными от полопавшихся капилляров, а улыбка, адресованная Гарри, получилась кривой. — Повеселитесь. — Если мы не опоздаем, — встрял Малфой. Его волосы чуть поблескивали на свету. Эта прическа и чары на лице делали его похожим на призрака из прошлого. Гарри хотел протянуть руку и растрепать его челку. Перед ним на тарелке лежали три яйца, и их нужно было почистить. Гарри терпеть не мог это дело: почему-то скорлупа всегда отходила с кусками белка. — Вчера ты вообще не горел энтузиазмом играть, — заметил он. — Это было вчера. Сегодня же все должно быть отлично. — Прямо-таки отлично? — ухмыльнулся Сириус. — Никаких ссор? Не будешь прятаться в библиотеке со своим исследованием? — Нет, — твердо сказал Драко. — Мне все равно нужна библиотека побольше. — Библиотека в Хогвартсе очень приличная, — заметил Ремус, оторвавшись от газеты. Малфой неуверенно поглядел на него и опустил лицо. — Оттуда вынесли все мало-мальски полезное, — сказал он смущенно. — В наше время там было много стоящих книг, — возразил Сириус. — Мы нашли и украли сносное пособие по анимагии. И без этой библиотеки мы бы не смогли сделать Карту Мародеров. — А как вы ее сделали? — заинтересовался Малфой. — Она уникальна. — Мы не то чтобы ее сделали, — вяло усмехнулся Люпин. — Карта — это следствие непредсказуемого эксперимента. Мы сами не поняли, как именно она получилась. А какие книги нужны тебе? Гарри насторожился. — Я изучаю артефакты, — ответил Драко. — Защитные. — Для профессора Грюма? — Ага, — он хмыкнул. — Что-то вроде того. — Ты смотрел в Запретной Секции? — Только там и смотрел. — А профессор Снейп ничего тебе не советовал? У него есть своя коллекция. Думаю, раз он хотел преподавать ЗОТИ, то там должно быть предостаточно книг об артефактах, — разумно предположил Люпин. Сириус недовольно хмыкнул. — Ты так много знаешь о личных коллекциях Снейпа, что я уже начинаю ревновать, — пробурчал он. — Может, у тебя тоже завелся тайный лучший друг. Ремус мягко рассмеялся. Гарри решил воспользоваться этой паузой, чтобы полюбопытствовать и сменить тему. Ему не нравилось ощущать, что он ходит по краю, но не переступает черту чужой загадки. Может, стоило попросить Дамблдора поговорить с Драко? Это было важно, и безопасность и здоровье Драко значили больше, чем его желание сохранить секрет. Даже если сам Гарри придерживался иной позиции в отношении себя самого. — Есть какие-то новости от Снейпа? — спросил он. — Он у Дамблдора, — просто ответил Сириус. — Вернулся ночью. Гарри дернулся и вздохнул. Снейп справился — снова — и это значило, что он и Дамблдор смогут выудить из воспоминаний Гарри всю полезную информацию о вчерашнем сне. От одной только мысли, что все повторится, ноги начинали слабеть: где-то внутри него поселился животный страх перед осознанием, что ему вновь придется столкнуться с увиденным. Это было недостойной слабостью. Он не боялся боли, не боялся Волдеморта, однако что-то в той сцене затрагивало неизвестные грани его души. Нечто было там — смотрело прямо на него. — Значит, у вас сегодня собрание? — Гарри постарался уничтожить испуг в голосе. — Скорее небольшая встреча, чтобы проинформировать всех членов Ордена. Из-за работы на постах мы не можем собраться все в одно время, — ответил Сириус. — А потом… может, я смогу выбраться в Хогвартс. — Будем ждать, — улыбнулся Гарри. — Если что, мы вернемся. — Дамблдор ничего вам не говорит по поводу того, как часто вы бываете в его кабинете? — Нет, — ответил Малфой и поднялся. — Пойдем? Гарри послушался.

***

Дамблдора не было в кабинете, и Гарри воспринял это с неожиданным облегчением. Директор не вызывал его, значит, давал возможность немного побыть с друзьями, и Гарри не собирался терять ни секунды. Ему хотелось подольше наслаждаться этим днем. Вместе с Драко они отправились на улицу. Странно, но в коридорах им не повстречались ни ученики, ни привидения. В замке царила тишина, нарушаемая только шепотом портретов и лязгом доспехов. Выйдя на крыльцо, Гарри огляделся. Погода была идеальной для квиддича — безветренной и холодной, а солнце скрывалось за светлыми облаками, и лишь его бежевый контур проглядывал сквозь них. Дорожка, ведущая от замка к квиддичному полю, была хорошо вытоптана: недавно по ней прошло много людей. Гарри вдруг начал сомневаться в том, был ли квиддич хорошей идеей, но повернуть на полпути он не мог. Малфой же казался абсолютно расслабленным: его будто бы ничто более не волновало, и это не он полчаса назад переживал из-за опоздания. Он со смесью тоски и очарования оглядывал окрестности Хогвартса. Его волосы были такими же белыми, как и снег вокруг, а глаза необычайно тёмными — или же Гарри все это придумал, потому что не мог взгляда от него отвести. Отчего-то Драко показался ему особенно красивым в этот миг, и странное ощущение сжало его сердце. Неведомая, совершенно чуждая грусть вдруг захлестнула его, и следом за ней пришла томительная боль в груди. — Что бы ни случилось, — сказал Гарри неожиданно для самого себя, — я тебя не оставлю. — Ты можешь быть вынужден сделать это, — ровно ответил ему Драко. — Ни за что. Малфой улыбнулся ему кончиками губ. Вокруг них никого не было, и можно было не опасаться, что их заметят. Можно было наклониться и сцеловать эту слабую улыбку с губ Драко. Гарри бы с радостью сделал это немедленно. Малфой будто бы прочитал его мысли: он стянул с руки чёрную перчатку и коснулся щеки Гарри. Большой палец прижался к его нижней губе и мягко нажал. — Не выдумывай, Поттер, — сказал Драко. Рука его упала, и прикосновение оборвалось. — Лучше пойдем и сыграем в квиддич. — Даже если у тебя не окажется команды? — Я сам себе команда. Оставалось лишь согласно кивнуть. Они спустились вниз по обледенелым ступеням и направились в сторону квиддичного поля. Гарри шел и мучился неуёмным желанием взять Драко за руку: Малфой иногда задевал его ладонью или локтем, поглядывал искоса, будто догадываясь о его намерениях. Гарри же, напротив, едва мог понять, о чем думал его друг: он чувствовал за взглядом Драко что-то новое, какую-то идею, из-за которой даже шаг слизеринца становился другим, но что это было? Вскоре они приблизились к стадиону. Еще издалека можно было разглядеть цветную толпу и расслышать гул из неразборчивых голосов. Заметив среди красных, желтых и синих мантий зеленые цвета, Гарри прибавил шагу — где же близнецы нашли людей, готовых играть за Слизерин? Малфой тоже забеспокоился и на шаг отодвинулся от Гарри в сторону, делая вид, что они просто идут рядом, а вовсе не стараются незаметно прижаться и украсть толику тепла. На стадионе было холодней: замок более не закрывал от порывов ветра, и снежные хлопья то и дело вздымались с земли маленькими смерчами. Огромные полотнища четырех факультетов едва заметно подрагивали, когда их деревянные оси бились о вышки трибун. Команды стояли в самом центре: когтевранцы и пуффендуйцы держались в стороне, и только Седрик топтался среди красных и зеленых мантий. Подойдя поближе, Гарри, наконец, разглядел тех, кто был облачен в цвет Слизерина. К его удивлению, это были сами близнецы Уизли, а вместе с ними Джинни, Блейз, Кэсси и Майлз Блетчли, бывший вратарь сборной. Заметив приближение Малфоя, они все разом замахали ему руками — каждый из них держал Нимбус-2001, на которых раньше летали слизеринцы. Фред вдобавок закинул на плечо Гарпию. Гарри и Драко замерли, раскрыв рты. — Мы же говорили, что придумаем что-нибудь, — сказал Джордж. — Вы сумасшедшие, — твердо заявил Драко, но губы его дрожали. Гарри был восхищен и в то же время полон опасений: Фред и Джордж демонстрировали свое дружеское отношение к тому, кого так ненавидел их родной брат, и Гарри не хотел, чтобы из-за него друзья ссорились. Ему хватило сцены в гостиной. Впрочем, близнецы не выглядели обремененными сомнениями — они улыбались и обнимались. Толпа гудела. Когтевранцы (в их команде тоже произошли изменения) и пуффендуйцы с любопытством поглядывали на разворачивающуюся сцену. Некоторые девушки смотрели на Драко весьма и весьма заинтересованно. Без своего клейма врага он раскрылся для них в новом свете, и теперь они пристально следили за ним — Гарри находил это подозрительно неприятным. Чжоу, как ни странно, тоже была недовольной, но она ни слова не сказала ему и не удостоила его даже взглядом. На трибунах сидели остальные ученики, разбившиеся на группки и приготовившиеся наблюдать за последним матчем. Гарри нашел взглядом команду Гриффиндора, которая лишилась своих загонщиков: вместо Фреда и Джорджа биты в руках держали Билл Уизли, забравший свои волосы в высокий хвост, и Рон. Гарри уставился на друга в изумлении. Тот так же хмуро взирал на него, стоя между Анжелиной и взволнованной Гермионой, переводящей взгляд с одного приятеля на другого. В руках девушка мяла вязаные рукавицы, а рот ее дергался, никак не складываясь в настоящую улыбку. Такое же выражение было на лице Билла, который казался весьма обеспокоенным: когда Гарри встречался с ним вчера, Билл не выразил никакого особенного неудовольствия от известий, однако сейчас, оказавшись рядом с братом, он мог изменить свою позицию. — Привет, — сказал Гарри, подходя ближе. Все-таки это была его команда, и ему не хотелось думать, что они были недовольны этим обстоятельством. Где-то за его спиной зашушукались близнецы, что-то нашептывающие на ухо Малфою — это определенно не было лучшим фоном его примирительного жеста, но что он мог поделать? Рон был его другом, и Гарри его расстроил. Это нужно было исправить. — Привет, — подмигнула ему Кэти. — У нас, как видишь, изменения в команде. — И я решила, что зеленый мне пойдет больше, — сказала Джинни, подкравшись со спины и ткнув Гарри в бок. Ее длинные волосы были завязаны в косу. Цвета Слизерина действительно шли ей, и она прекрасно себя чувствовала, не обращая внимания на недовольство Рона. Гарри растерянно потоптался на месте: нужно было что-то сказать, чтобы хоть немного сбавить напряжение. На помощь ему неожиданно пришел Седрик: — Это правильно, что играть будут четыре факультета, — сказал он. — Чтобы не разрушать целостность Хогвартса. К тому же, это может быть наш последний матч. — Да-да, — горячо поддержала его Гермиона. — Именно так. Так ведь, Рон? Рон с сомнением покосился на неё и вздохнул. Его взгляд вернулся к лицу Гарри, будто выискивая что-то в его чертах, а потом устремился через его плечо, туда, где стояли близнецы и слизеринцы. Малфой тоже наблюдал за ним: испуганным он не выглядел, но и приближаться не спешил. Блейз тихо говорил что-то Кэсси и Майлзу, те кивали. — Тебе стоит переодеться в форму, — сказала Анжелина, отвлекая внимание. — Профессор Трюк скоро придет. Она взялась судить матч. — А как?.. — Гарри глянул на высокие кольца, стоящие в конце поля. Ворота были только у двух команд, и если ловцы еще могли соревноваться друг с другом в поимке снитча, то игра вратарей была непонятна. — Мы решили, что будем меняться, — ответила ему Алисия. — Сначала на воротах будем мы и слизеринцы, после каждого гола вратарь меняется. Мы делим кольца с Пуффендуем, а Слизерин — с Когтевраном. — Хорошо, — Гарри кивнул, прикинув схему. По большому счету игра охотников и вратарей его не касалась: он должен был искать золотой мячик и уворачиваться от бладжеров. — Иди, — кивнул ему Питер. Гарри развернулся, кинув быстрый взгляд на упрямо молчащего Рона, и направился в раздевалку. К нему присоединился Малфой и его пятнистая команда. — Все нормально? — тихо спросил Драко. Наверное, всё так и было. Уизли же не кричал на него и не пытался его ударить, Седрик не казался обиженным — возможно, игра могла их всех примирить, и ситуация бы наладилась. Гарри кивнул. Переодевался он недолго, ему не терпелось начать игру. Гарри с трудом мог поверить, что всё складывалось так неплохо: никто не собирался ссориться, близнецы вновь превзошли самих себя, и впереди была большая игра. Накинув на себя алую мантию, Гарри выскочил из раздевалки обратно и забрал у Фреда свою метлу. Малфой ещё не вышел, и пришлось ждать его на улице. Близнецы, Блейз и Майлз вытаптывали дорожки, складывая их в слово «Слизендор», Джинни разглядывала свою метлу, а Кэсси скучала, глядя куда-то на трибуны. Ее светлые волосы были затянуты в такой тугой пучок, что уголки глаз почти приподнимались. Гарри подошел к ней и неловко кашлянул. — Так ты, значит, тоже квиддич любишь? — Не особо, — ответила та. — Но у меня есть братья, и на метле сидеть умею. — А почему ты согласилась играть? — Ради Слизерина, конечно. Да и полетать на гоночной метле не каждый день удается, — Кэсси погладила черное метловище. — Наша старая сборная никому не позволяла их трогать, что понятно, конечно. А мне родители отказывали покупать что-то лучше нашей старой Бури. — Правда? — раздался голос Драко. Он вышел из раздевалки, и его зеленая мантия мела по земле позади него. Ему так шел этот цвет. — Тогда забирайте их. — Что? — удивилась Кэсси. — Нам забрать метлы? — Да, — ровно ответил Драко. — Мне они не нужны, а оставлять их Хогвартсу я не собираюсь. Да и продавать их… теперь не имеет смысла. — Серьезно? — Джордж уставился на него круглыми глазами. — Ты даришь нам Нимбусы? Малфой равнодушно пожал плечами. — В конце концов, вы пришли играть за мою команду. Гарри присвистнул. Близнецы наскочили на Драко с двух сторон и принялись его тискать; тот мог лишь беспомощно хрипеть и отбиваться от них. Джинни и Кэсси удивленно переглядывались: они вцепились в свои метлы так, что их пальцы побелели. — Щедро, — заметил Блейз. — Весьма, — поддержал его Майлз. Он благоговейно поглядел на свой Нимбус. — Спасибо, Драко. Малфой лишь сипло гаркнул что-то и изо всех сил пихнул Фреда в грудь. Тот завопил, и, в конце концов, троица свалилась в сугроб. Джордж явно пытался чмокнуть Драко в щеку, а тот уворачивался и дёргал руками. — У тебя же есть Нимбус? — спросил Гарри у Блейза, решив, что Драко справится сам. В конце концов, он знал, кому делал подарок. Сам Гарри уже не раз выдерживал крещение подобными объятиями, и это каждый должен был пережить. — Есть, — согласился Забини. — Но я знаю, у кого его нет. Гарри прищурился. — Полумна? — осторожно предположил он. — Думаешь, ей понравится? — встряла Джинни. — Не замечала у нее тяги к квиддичу. — О-о-о, — потянул Блейз. — Это вы еще не видели, как она каталась на фестрале. Мерлином клянусь, у неё много сюрпризов припасено. Она лучше всех. — Это так мило, — Джинни заулыбалась. Драко вскоре отбился от близнецов и поднялся на ноги. Он выглядел взбешённым: его волосы растрепались и теперь торчали во все стороны острыми прядками, лицо покраснело, а мантия сбилась. Фред и Джордж довольно улыбались. — Вы! — заорал Драко. — Никогда больше так не делайте! — Обещаем! — хором воскликнули близнецы, но переглянулись они так хитро, что никто бы им не поверил. Гарри засмеялся. Он повернулся и издалека увидел, что за их компанией наблюдают остальные. Улыбка его тут же померкла. — Давайте играть, — сказал он, дернув плечами. Чувство, что они все — и он, и Драко, и Джинни с близнецами — идут по тонкой леске, стало еще отчетливей. Вернувшись, они присоединились к своим командам. Разговоры стали неловкими, и Гарри смотрел либо под ноги, либо на Драко, либо на Рона. Уизли же разглядывал свои ботинки и иногда что-то тихо говорил Биллу: тот хмурился, но кивал. Капитаны начали обсуждать стратегии, сдвинув игроков в тесные кружки. Драко внезапно оказался главой своей сборной, и Гарри, обернувшись, мог наблюдать за его растерянностью. Близнецы подавали идеи, Блейз качал головой и спорил. Анжелина предлагала старые, проверенные схемы. — Главное, бейте, только когда будете уверены, — напутствовала она Билла и Рона. — Иначе бладжер может попасть в вас самих. Вскоре на поле пришла профессор Трюк: над ее головой парил большой сундук с мячами. Команды стянулись к ней, и она начала свое привычное напутствие, призывая всех играть честно и аккуратно. Она еще раз повторила их новые правила. На трибуны стекалось все больше учеников. Среди зрителей можно было заметить нескольких профессоров — особенно выделялся Хагрид в своей огромной шубе, занимающий сразу четыре места. Комментаторами стали Ли Джордан и Полумна. — Итак, зрители, — голос Ли разнесся по стадиону и заглушил слова профессора Трюк, — наша неофициальная, но громкая игра вот-вот начнется. Победитель будет считаться обладателем кубка школы по квиддичу. — Главное, что это довольно необычный метод, — прервала его Полумна. — Когда двое защищают кольца. Может, стоит вообще изобрести новую игру? Мы можем подумать над новыми правилам… — Я вижу, что профессор Трюк уже открыла сундук, — перебил ее Ли. Их голоса сливались, и получалась неразборчивая какофония звуков. — Сегодня у нас четыре бладжера вместо двух, но один квоффл и один снитч. Это будет интересно! Первыми на кольца встанут Гриффиндор и Слизерин. Так же стоит отметить, что в команде Слизерина у нас новые игроки: Фред и Джордж Уизли, бывшие загонщики Гриффиндора, Джинни Уизли, Блейз Забини и Кэсси Уинтроп. Новые игроки так же в команде Гриффиндора — это новые загонщики Билл Уизли и Рон Уизли. Пополнение и в Когтевране — Джереми Пэтч и Анна Франко присоединились к нам. Ну хоть тут не Уизли, правда? А то их сегодня на поле повышенное количество. — Мы можем назвать эту игру Уизлич, — встряла Полумна. Гарри слушал эти комментарии и невольно улыбался. Ли был прав: Уизли почти полным составом вышли на поле. Он заметил, что Рон тоже улыбается — буквально секунду они смотрели друг на друга, а потом Рон всё-таки отвернулся и смутился. Губы он упрямо поджал. Вскоре профессор Трюк дала свисток, и игроки поднялись в воздух. Гарри тут же ощутил небывалый подъем: знакомое ощущение захватило его — все проблемы остались там, на земле, а в воздухе был только он, мяч и игроки. Все казалось решаемым, простым и далеким. Ловцы тут же отделились от остальных игроков. Снитч был только один, и поэтому от них требовалось усиленное внимание: если раньше можно было наблюдать за соперником, чтобы поймать миг, когда он заметит золотой мяч, то теперь глаза просто разбегались. В воздухе мелькали фигуры других игроков, свистели бладжеры: это было похоже на хаос, но в то же время в игре угадывался какой-то порядок. Первый гол был в ворота Гриффиндора, и закинула его Джинни. Питер тут же отлетел в сторону, и его место занял Герберт Флит, вратарь Пуффендуя. Ли и Полумна мешали друг другу комментировать, и сложно было представить более неподходящую команду. Ли орал имена и действия игроков так быстро, что невозможно было разобрать, кто и что сделал, а Полумна пускалась в свои любимые рассуждения. Единственным ориентиром был счёт, который вела профессор Трюк — пока лидировали Слизерин и Пуффендуй, неожиданно начавшие неплохую атаку. Кажется, остальные игроки недооценивали юную сборную Слизерина — и теперь они поплатились за это очками. Рон и Билл хорошо справлялись с непростой ролью загонщиков: пусть они и не били так сильно, как близнецы, которые едва не ломали биты о безумные бладжеры, но зато хорошо попадали. Мяч Рона чуть не попал в Драко, и сложно было сказать, было ли это подстроено специально. Гарри кружил высоко над полем. Неподалеку от него летала Чжоу, а Седрик и Драко медленно облетали стадион по кругу. Иногда снитч будто бы мелькал в воздухе, но потом это оказывался либо блик света, либо пролетевший пуффендуец. Наконец, спустя некоторое количество голов, сделавших Гриффиндор лидером, опережающим Пуффендуй на 20 очков, Гарри заметил снитч. Тот порхал неподалеку от Билла, за его спиной — Гарри тут же устремился туда. Он заметил, что остальные ловцы тоже начали преследование: Чжоу и Драко отставали из-за того, что находились дальше, зато Седрик стремительно приближался сбоку, пытаясь подрезать. Испуганный снитч петлял и кружил, резко меняя направление. Гарри выжимал максимальную скорость из своей метлы, и ветер хлестал его по лицу. Ему казалось, он забыл, как дышать. Он вышел в вертикальное пике: впереди были только серые облака и золотой мяч, похожий на маленькое солнце. Гарри вытянул руку… В этот момент на него налетела огромная тень. Обзор заслонил черный плащ, и Гарри невольно вильнул в сторону, едва не выпустив из рук метловище. Снитч кинулся вниз, Гарри за ним, следом размытые цветные пятна, и совсем рядом — все тот же черный силуэт. Быстро, быстро, быстро. Из-за ветра, слепящего снега и быстрого движения Гарри не мог понять, что происходит: он знал только, что ему нужно нестись вслед за снитчем. Мячик все падал и падал, земля приближалась. Можно было разглядеть следы на снегу, затем — узоры на этих следах. Снитч не собирался останавливаться, он будто бы вознамерился спрятаться в одном из сугробов. В какой-то момент Гарри осознал, что если он сейчас не выровняет метлу, то просто разобьется: сцепив зубы, он направил ее в сторону и замер на месте. Чуть выше его болтались Седрик, Драко и Чжоу, прекратившие гонку. Игрок в черном не сбавлял хода, и лишь у самой земли, когда снитч юркнул в сторону, он выпрямил свой полет: носки его ботинок пропахали по снегу борозды, а ладонь в перчатке сомкнулась на золотом мяче. Это был превосходный финт Вронского. Ловец взметнулся вверх, победно вскинул руку и ухмыльнулся. Это был Виктор Крам.