Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :) — Ты слишком полагаешься на силу своей палочки, Гарри, — вкрадчивый голос Дамблдора принудил мальчика замереть, так и не опустив руку. Наколдованный манекен ехидно заскрипел своими механическими суставами и начал носиться по комнате, словно обезумев. Гарри, прищурившись, наблюдал за ним, не зная, нападать ли снова или выслушать сначала наставления старого волшебника. — В каком смысле? — он все же повернулся к дирeктoру, искренне надеясь, что наглый манекен не заедет ему своей безвольной рукой по затылку. — Ты стараешься твердо произносить заклинания и до побеления сжимаешь пальцы на палочке, — мягко заметил Дамблдор, увлеченно разглядывая своего ученика. — Однако силу внутри себя ты не ощущаешь. Гарри непонимающе посмотрел на свою руку с зажатой в ней волшебной палочкой. Разве он не чувствовал дрожи, от которой сердце словно плавилось, становясь безумно горячим? Разве не вставали волосы на затылке от чувства, будто сквозь твою руку пропускают электрический ток? — Я не понимаю, — обескураженно потянул Гарри, поднимая глаза на профессора. Тот загадочно ухмыльнулся, выхватывая из потайного кармашка в своем рукаве волшебную палочку. Она быстрым движением скользнула ему в руку, готовая разить заклятиями. Но Дамблдор лишь осторожно поднес ее к глазам, внимательно рассматривая. — Магия, Гарри, заключена вовсе не в волшебной палочке и уж тем более не в громких заклинаниях. — Нет? — О нет, мой мальчик, — Дамблдор прикоснулся к плечу Гарри, легко надавливая. — Магия, какой мы приняли ее считать, живет внутри тебя. В твоем теле, крови, душе, если хочешь. И, чтобы пробудить ее, нужно просто захотеть. И поверить. — Вы про беспалочковую магию? — огонек интереса вспыхнул в сознании Гарри, напоминая ему о призрачной возможности колдовать, не используя палочку. Он любил свою палочку из остролиста, но прекрасно помнил чувство беспомощности, когда она сломалась. Как будто он лишился ведущей руки и вынужден был противостоять целому миру, будучи магическим калекой. — О да, это так называется. Смотри, — Дамблдор прикрыл на секунду глаза, а потом внимательно оглядел носившийся по комнате манекен. Гарри невольно загляделся на холодный, сосредоточенный огонь, вспыхнувший в невыносимо ярких глазах вoлшeбникa. Он почувствовал волну прохладного воздуха, колыхнувшую его волосы, а в следующую секунду манекен рассыпался прахом. Гарри пораженно уставился на горстку пепла. — И что вы можете сделать, не используя палочку? — тихо спросил он. Кровь быстрей забежала в его венах, а сияние магического узора на стенах, почувствовав, верно, его жадность, стало еще ярче. Дамблдор хитро ухмыльнулся, перебирая свою бороду. — Почти все, Гарри, — Дамблдор ласково погладил древко Бузинной палочки, а потом неловко подбросил ее вверх. Палочка застыла, словно пойманная липкой паутиной, и повисла прямо перед лицом Гарри, медленно вращаясь. Дамблдор серьезно продолжил: — Эта палочка считается самой могущественной, непобедимой. Но что она может, будучи не в руках волшебника? Разве, лежа на полу в какой-нибудь каморке, она сотворит что-нибудь великое? Палочка помогает направить магию в нужное русло, придать ей форму и сосредоточиться, но даже без нее волшебник остается волшебником. — Но зачем вы тогда пользуетесь ей? Если можете колдовать без палочки вовсе? — О, Гарри, это просто. Выбив оружие из моих рук, враг решит, что перед ним остался старик, лишенный всякого преимущества, и потеряет бдительность. Это будет серьезным промахом. К тому же, — дирeктoр легко рассмеялся, — это вошло в привычку. Много воспоминаний связано с этой палочкой. Гарри оценил. Дамблдор и правда не выглядел грозно в своих ярких мантиях, с мечтательной улыбкой и детским юмором. И его уловка наверняка не раз успешно работала. Мальчик отступил на шаг, пытаясь почувствовать то, о чем говорил Дамблдор. Вера? Достаточно ли верить в то, что ты способен лететь, невзирая на отсутствие крыльев за спиной? — Не стоит пытаться сделать это сейчас, — Дамблдор похлопал Гарри по спине. — Главное, когда применяешь заклятие, помни об этом. Многие бытовые заклинания, вроде Люмоса, — это, по сути, просто набор слов, который помогает тебе сконцентрироваться. Но я ни в коем случае не побуждаю тебя забросить их изучение, — прoфecсoр рассмеялся и вмиг посерьезнел. — Однако не забывай, что слово, как и мысль, имеет материю. Многие могущественные заклятия обретают силу только будучи облаченными в слова, поэтому нужно осторожней подходить к их использованию. Темная магия, Непростительные заклятия — ты можешь сколько угодно думать о них, но, лишь произнеся нужное заклятие, ты сможешь выпустить из себя магию. Им нужен обоснованный толчок. Понимаешь, Гарри? — Не очень, сэр, — признался мальчик, неловко переминаясь на месте. Дамблдор улыбнулся и понимающе качнул головой. — Ничего страшного. Со временем ты поймешь. А сейчас, — он подхватил свою палочку, взмахнул ей, и еще два безумных манекена забегали вокруг, размахивая руками-шлангами. Гарри глубоко вздохнул — передышка закончилась. Придирчиво оглядев свои творения, профессор рассеянно ущипнул себя за нос. — Хм, для наглядности нового заклинания этого недостаточно, — еще один взмах палочкой, и манекенов уже десять. Они все с перекошенными лицами, красными клоунскими улыбками, цилиндрическими телами — просто роботы из детских кошмаров. — Смотри внимательно. Это заклинание, поражающее сразу несколько целей. Его используют, когда зажимает группа врагов и ситуация кажется безысходной, — Дамблдор отвел одну ногу назад, поднимая Бузинную палочку на манер меча. Манекены разом замерли, а потом вдруг кинулись на волшебника. Гарри отскочил в сторону, глядя на приближающуюся атаку. — Пассэрэсе! — воскликнул Дамблдор, направив палочку на манекены. Из ее кончика вырвалось множество синих нитей, которые, словно сеть, упали на кукол. Те задергались, но волшебные путы крепко держали их, сжимаясь и стискивая своих жертв. Гарри в ужасе наблюдал, как синий кокон становится все меньше и меньше, а из его нутра доносится страшный треск и скрежет. — Множество врагов. Одна сеть, — вскинув седые брови, заметил Дамблдор. Гарри испуганно на него покосился, медленно переводя взгляд с дирeктoрa на все еще дергающийся сверток. Эта магия показалась ему жестокой, чрезмерно жестокой. Он не был уверен, что сможет применить ее к живым людям, увидеть, как их сожмет в один кровавый ком. — Это жестко, согласен. Но в момент, когда нужно защитить свою жизнь или жизнь своих любимых, люди выходят за рамки, — успокаивающе добавил профессор Дамблдор. Он взмахнул ладонью, и сверток втянулся в заколдованный пол, вернув магию поглощающему камню. — Я не думаю, что смогу использовать это, — тихо заметил Гарри, пытаясь скрыть дрожь своих пальцев. Но Дамблдор это понял и сам, и его лицо наполнилось безграничным сожалением, смешанным с такой же безграничной заботой. — Я буду надеяться, что тебе никогда не придется использовать это, — твердо произнес он. — А теперь давай сбавим обороты и продолжим начальную практику. Я бы хотел увидеть, как ты двигаешься, поэтому я заставлю цели нападать на тебя. Попробуй новое заклятие захвата, оно довольно... интересное. Гарри кивнул, возвращаясь на свою позицию. Заклятие захвата, как его назвал профессор, и правда, было довольно действенным: петля вырывалась из палочки, цеплялась за шею нападающего, и Гарри оставалось лишь отбросить манекен в нужном направлении. — Каптис! — воскликнул он, стоило первому наколдованному манекену броситься на него. К сожалению, куклa оказалась проворней: Гарри пришлось упасть на пол, уворачиваясь от скользящего удара резиновой руки. Не сказать, что ему было бы больно от прикосновения этого шланга, но быть поверженным каким-то манекеном не хотелось. — Хорошо, Гарри. Пользуйся тем, что ты молод и гибок, — засмеялся Дамблдор, лукаво поблескивая стеклышками очков. Манекены задрожали и раздвоились, целой ордой двигаясь в сторону мальчика. Заклятие захвата применять было слишком хлопотно, и, удачно запустив в толпу одной петлей, Гарри приноровился к стандартному Ступефаю, более простому в использовании и в движении. А двигаться пришлось много. Дамблдор, мирно стоящий в сторонке и словно нарочно подпихивающий Гарри под ноги различные препятствия, вплоть до нелепой резиновой уточки (наступив на нее, гриффиндорец чуть не рухнул в обморок от неожиданности), лишь беззаботно посмеивался. К концу тренировки с Гарри градом катился пот, мантия была отброшена в угол, а рубaшка липла к спине. Даже гaлстук казался душной удавкой, хотя он и так был ослаблен донельзя. Шея побаливала: один меткий удар крошечного кулачка пришелся чуть ниже уха, и мальчик раздраженно почесывал зудящее пятно. — Ты молодец, Гарри. Спорт — это жизнь, — Дaмблдoр довольно посмотрел на результат их тренировки: манекены валялись по всему залу, будучи лишенными то головы, то руки. Одного Гарри сжег за то, что тот довольно ощутимо ударил его по заднице. — В следующий раз я тоже побегаю, — под взглядом Дамблдора куклы всосались в пол. — Покажу тебе одну отличную технику аппарации, как и обещал. — Хорошо, — сейчас Гарри хотел бы, чтоб директор показал ему короткую дорогу в башню Гриффиндора. Если каждая тренировка будет заканчиваться такой усталостью, то в скором времени Гарри надорвется. Мальчик не отказался бы понежиться в ванне, разогреть мышцы, но вряд ли их душ будет отдан ему в безраздельное пользование, и какой-нибудь проныра вроде Симуса обязательно все сорвет. — Знаешь, Гарри, мне нельзя нарушать правила, которые, по сути, я сам же и составил, — Дамблдор воровато огляделся, словно опасаясь, что из-за угла выскочит та же профессор МакГонагалл, ярая противница нарушений, и тихо шепнул: — но это неделя морского бриза. Это я так, к слову. Спустя двадцать минут Гарри, стоя под обжигающими струями и слушая причитания своего соседа по комнате, которому вдруг «приспичило», понял, что именно ему сказал директор.

***

— Серьезно? Оливер, нет! — Фред и Джордж ворвались в спальню мальчиков рано утром, с такой силой захлопнув за собой дверь, что палочка Рона, безмятежно оставленная на тумбочке, медленно покатилась вниз. Ребята сонно оглядели возмущенных близнецов, с трудом отрывая головы от подушек. — Что? Какого... — младший Уизли недовольно приоткрыл полог, и в ту же секунду два неразлучных брата свалились на него, придавливая к постели. Фред деловито вытянулся на чужой кровати, отпихивая Рона, а Джордж, все еще сонный и помятый, пристроился у него на груди, натягивая на себя чужое одеяло. — Что случилось? — посмеиваясь, спросил Гарри, высовываясь из-под своего полога. Соседи уже проснулись, и теперь все, кроме обиженно пыхтящего Рона, с любопытством смотрели на громкую парочку. Джордж неопределенно промычал что-то в грудь брату, не собираясь отвечать, но вполне бодрый Фред раздраженно покосился на дверь. — Не поверите. Спим мы спокойно, спим, и тут распахивается дверь и влетает этот сумасшедший, — короткий кивок в сторону выхода. — Говорит, что придумал стратегию, какую-то ересь несет... Хорошо хоть, мы недавно поставили «анти-воришку», так Оливер прямо в него вмазался. — Мало получил, — буркнул Джордж, отрывая лицо от своей «подушки». — Мы ж его тогда уговаривали чуть поумерить пыл, он вроде бы даже понял... Что с ним не так? — Матч скоро, — Гарри вытащил из-под одеяла ноги, с неудовольствием отмечая холодный воздух, стелющийся по каменному полу. Фред вдруг присвистнул, указывая на шею мальчика. — Что это, Гарри? Неужто любовные следы? — они с Джорджем переглянулись и дружно рассмеялись. Остальные тут же развернулись в сторону Гарри, а Рон едва ли не свалился с отвоеванного уголка кровати, откуда он пытался достать до братьев. — Ничего подобного, — возмутился Гарри. Прикосновение заколдованного кулака вряд ли относилось к «любовным следам». — Это синяк от драки. — И с кем же ты подрался? — поинтересовался Дин, бочком пробираясь к ванной. Поняв, что никто туда не спешит, он одним прыжком достиг двери и ухватился за ручку. Гарри с досадой покосился на него: он не мог рассказывать про уроки никому, кроме Рона и Гермионы, поэтому приходилось придумывать отговорки. С кем подрался? С кем? На уме крутилось только одно имя. — С Малфоем, — выдохнул он. Рон неопределенно крякнул, пытаясь спихнуть с кровати своих братьев. Дин равнодушно пожал плечами и скрылся в ванной, не забыв прихватить с собой чистую мантию. Гарри, вот, постоянно забывал, а потом полуголый копался в сундуке под общий смех соседей. — Надо бы поймать его и всыпать по первое число, — воинственно воскликнул Рон, за ногу пытаясь стащить Джорджа. Тот упирался, цепляясь за спинку кровати, и дрыгал второй ногой. Гарри не знал, кому из них помогать, поэтому лениво наблюдал. Симус и Невилл уже одевались, решив, что поспать им все равно не дадут. «Зато Рон повеселел», — радостно подумал Гарри, глядя на румянец на щеках друга. Его прошлые злые и мелочные высказывания против Малфоя сменились вполне задорным, естественным раздражением и неуемным желанием выпустить пар на кулаках. — Да, чтобы потом навещали тебя в больничном крыле, — Фред прицельно пихнул Рона в бок, обеими руками удерживая Джорджа. Краска залила его лицо, создавая чудовищный контраст с ярко-рыжими волосами. Гарри не выдержал и расхохотался, отправляясь другу на выручку. — А, отпусти! Жалко, что ли? — А ну вылезайте из моей постели! Валите в свою! Гарри неловко попытался поймать мелькающую пятку. Но даже вдвоем с Роном они не могли справиться с братьями Уизли. — Гарри, ты предатель, — Фред и растормошенный Джордж оккупировали постель, не подпуская мальчиков даже близко. — Мы-то надеялись... — Мы-то думали... — А ты... — Эх, Гарри-Гарри... В какую-то секунду Гарри смотрел в веселые лица Фреда и Джорджа, а в следующее мгновение четыре руки подмяли его под себя, уткнув носом в подушку. Рон возмущенно завопил, и его пальцы сжались на лодыжке Гарри, елозя его туда-сюда, но он был не в силах справиться с объединенными силами близнецов. Симус воинственно загоготал. Гарри уже не слышал ничего: он громко смеялся, пытаясь кулаками достать хоть до кого-нибудь, пока юркие пальцы щекотали его бока. От подушки Рона пахло печеньем из «Сладкого королевства», которое близнецы притащили ему не так давно и которым он каждую ночь втихомолку хрустел, перебрасывая печенья Гарри. Крошки впивались в щеки мальчика, и от этого он кричал еще громче. — Ну, хватит! — ныл Рон где-то позади. Раздалось тихое хихиканье Фреда и привычный свист заклятия. — Это твое наказание, Ронни, — величественно заявил Джордж. — Твой друг будет принесен в жертву на твоей постели. Будешь знать, как жадничать. Гарри почувствовал чужое горячее дыхание на своей шее, и в следующую секунду в нежную кожу впились острые зубы. Он взвизгнул и сильней замолотил руками, пытаясь избежать влажного прикосновения. — Эй, ребят, вы чего? — голос удивленного Дина немного отрезвил всех. Близнецы перестали щекотать несчастного гриффиндорца, позволили ему перевернуться на спину и отдышаться. Красный Рон угрюмо смотрел на братьев, сидя на самом краешке кровати: пышные усы над его верхней губой глупо топорщились, а Фред, как бы невзначай, игриво вертел в руках волшебную палочку. Гарри посмотрел на лучшего друга, еще никогда не выглядящего настолько глупо, и невольно захохотал снова. Рон показал ему язык. — Эй, смотрите, — подал голос Невилл, — снег! Гарри оторвал голову от горячей подушки, уставившись в дальнее окно. На фоне голубого неба, словно кремом украшенного розовыми от рассветных лучей облаками, медленно падали большие хлопья снега. — Снег... — эхом повторил он. Зимний призрак, закравшийся в осенний день, остудил ребят, выбив остатки безумства. Гарри выпутался из жарких объятий близнецов и бросился переодеваться. Все, не сговариваясь, принялись копошиться, стремясь побыстрей покончить с утренними процедурами и выбраться на улицу. Воскресный день не обязывал вставать в такую рань, но уснуть снова было невозможно. Рон, избавившийся от своих усов, ушел с близнецами в гостиную, пока Гарри копался в горе носков, ища два одинаковых. Плюнув и решив, что все равно никто не заметит, он натянул попавшиеся под руку черный и зеленый носок. Когда он спустился, близнецы уже ушли, а его ждали Рон и растрепанная Гермиона. Ее волосы всегда торчали в разные стороны, и Гарри это уже казалось привычным и довольно милым, но сегодня чуть вьющиеся пряди били собственные рекорды. Девочка рассержено приглаживала их ладонями, отбросив в сторону щетку. Гарри ее понимал: волшебная расческа, обещающая вам идеальную прическу на целый месяц, не могла совладать и с его вихрами тоже. — Ну что? — беззаботно спросил он. Рон все еще почесывал место под носом, словно опасаясь, что усы начнут расти снова. — Пойдемте завтракать что ли, — прикрывая рот ладошкой, предложила Гермиона. — А потом стоит сесть за работу по травологии, там сложный анализ корнеплодов. — Я пойду к Снейпу, — тут же отказался Гарри. Тратить воскресный день на корнеплоды он не собирался. Лучше сбегать разузнать новости о прогрессе в исследованиях, а потом можно будет заскочить к Хагриду и послушать о его новых питомцах. Рон, у которого не было достойного оправдания своего нежелания работать, нахмурился, став угрюмей тучи. Его день явно не задался, и Гарри не знал, как можно подбодрить друга. — Да, интересно, смог ли он что-нибудь выявить, — задумчиво рассуждала Гермиона на пути к Большому Залу. — Я специально почитала об этом. У волшебников такая наука, как молекулярная биология, совсем не развита. — Какая биология? — испугался Рон. Подруга лишь отмахнулась, продолжив: — Маглам такие исследования необходимы для изучения болезней, но волшебники давно уже научились выявлять и лечить заболевания своими способами. Я сомневаюсь, что профессор Снейп, каким бы отличным зельеваром он ни был, сможет разобраться в настолько... нестандартной для мага науке, — твердо закончила девочка. Гарри и Рон переглянулись, молча с ней соглашаясь. Отправляться к Снейпу сразу после завтрака было бы глупо, поэтому Гарри, неожиданно довольный и счастливый, пошел во двор вместе с Роном, Симусом, Невиллом и близнецами Уизли. Легкий морозец царапал щеки и нос, а серое, низко нависшее небо напоминало тяжелое одеяло. Снег, который, видимо, падал всю ночь, был липким, и из него получались отличные снежки. Сугробов почти не было, поэтому падать не стоило: один раз, запнувшись о корень, Гарри так сильно приложился коленкой о землю, что потом еще долго хромал. Гремучая Ива, стоявшая на вершине холма, словно тоже стремилась принять участие в забаве — ее ветви хлестали, со свистом рассекая воздух, но достать до мальчишек не могли. Вымокнув до нитки, друзья вернулись в замок спустя пару часов. Домашние задания безустанно стерегли их в башне, поэтому Гарри и Рон даже не стали подниматься. Невилл, потиравший припухший нос, отправился в больничное крыло за мазью, а Финниган ускакал за Фредом и Джорджем, согласившись быть подопытным в их новом «эксперименте». Правда, это было не бескорыстно: Гарри уловил соблазнительный звон монет в карманах близнецов. — Пойдешь к Снейпу? Я с тобой, — сказал Рон, немного боязно косясь в сторону подземелий. В холле они оставили много мокрых следов, и нужно было быстрей решать, куда деваться: попасться Филчу и получить наказание в такой чудесный день совсем не хотелось. — Хорошо, пошли. Подождешь за дверью, — согласился Гарри. Они юркнули на одну из боковых лестниц, быстрым и темным путем добравшись до главного коридора подземелья. Ходить здесь было опасно и неуютно: слизеринцы, что шли им навстречу, окидывали их презрительными взглядами, а те, что были с младших курсов, даже останавливались и шептались. Добравшись без приключений до кабинета зельевара, Гарри посоветовал Рону особо не высовываться, чтобы не наткнуться на компанию Малфоя или еще кого похуже, а сам неуверенно постучал. Тяжелая дверь, словно в нерешительности, медленно приоткрылась, но, конечно, никакого приветственного возгласа не прозвучало. Внутри было очень темно. Знакомые запахи, наполнявшие логово Снейпа, обволокли Гарри, заставляя его поежиться. Огоньки свечей не освещали кабинет, будучи почти погашенными — от этого высокая фигура профессора казалась устрашающе черной. Снейп вскинул руки, и Гарри померещилось, будто рукава его мантии превратились в крылья летучей мыши. Но, когда учитель обернулся, с привычным недовольством оглядывая посетителя, сходство с хищником пропало. — А, это вы, Поттер, — проскрипел профессор, вновь отворачиваясь к своему столу. — Я не удивлен. — Да, я, — Гарри приблизился, не зная, позволительно ли ему это. На столе, с которого были убраны все бумаги и книги, высилась странная конструкция из колбочек и трубочек. Снейп придирчиво осматривал свое алхимическое творение, сжимая губы и хмурясь. — Что вы смотрите? — профессор резко обернулся, нависая над Гарри. — Пришли болтаться под ногами? — Я просто хотел узнать, смогли ли вы что-то узнать про... эм, ну, яйцо василиска, — Гарри непонятно отчего стушевался, сжимаясь под черным взором Снейпа. Тот лишь скептически окинул его взглядом, снова отворачиваясь. — Я что, похож на всеведущего? — неожиданно тихо и зло прошипел он. — Или что у меня нет других дел? — Но... — Не поверите, Поттер, но у декана факультета есть множество других обязанностей. Например, следить, чтобы какие-нибудь мальчишки не бродили ночью по школе. — Прекратите рычать на меня, сэр! — воскликнул Гарри прежде, чем сообразил, что именно он говорит. Снейп удивленно посмотрел на него, как будто впервые увидел мальчика перед собой. Его жесткое и неприятное лицо на мгновение разгладилось легким недоумением, которое тут же сменилось привычным раздражением. — Прекратите врываться в мой кабинет, — странным голосом отозвался Снейп. — От вас уже покоя нет. — Никто не спешит вводить меня в курс дела, вот и приходится все узнавать самому, — оборонительно ощетинился Гарри, отступая к дверям. Он уже догадался, что плохое настроение декана Слизерина — следствие неудачной попытки изучить яйцо. Почти добравшись до выхода, мальчик вдруг замер, вспомнив вопрос, интересующий его уже несколько дней. — Скажите, сэр, — с нажимом на последнее слово произнес Гарри, неуверенно поглядывая на напряженную спину, — вы и Драко Малфой... — Не много ли вы хотите обо мне знать? — жестко выдавил Снейп, не оборачиваясь. На столе что-то взорвалось, и на пол закапала ярко-оранжевая жидкость. — Думаете, я жажду этим с вами поделиться? — Вы заботитесь о нем, — тихо проговорил Гарри, не зная, куда деть глаза. Ему казалось, профессор чувствует его взгляд, поэтому он принялся рассматривать корешки книг, стоящих на полке. — В отличие от вас, — зельевар взмахнул палочкой, и пролитая жидкость исчезла. — Вы же не думаете о том, к каким последствиям приведет это «общение». Гарри нахмурился. Волна незнакомой, едкой и мимолетной боли прошлась в его груди, но тут же исчезла, словно морок. Гриффиндорец стиснул зубы, пытаясь успокоить разгорающиеся внутри чувства. Он уже медленно повернулся к выходу, как вдруг профессор зелий произнес: — Сегодня после ужина будьте около тренировочного зала. — Что? Еще урок? — Гарри был в ужасе. У него до сих пор болели мышцы в ногах, а синяк, оставленный манекеном, не могла убрать даже волшебная мазь. — Нет. Я буду разбивать яйцо, и Дамблдор хочет, чтоб вы это увидели. Не опаздывать, — Снейп взмахнул палочкой еще раз, и дверь приоткрылась, ненавязчиво показывая, что Гарри следует побыстрей убираться из кабинета. Мальчик не стал противиться и, глухо попрощавшись, выскочил в коридор. Радостный настрой, наполнявший Гарри с утра, испарился, оставив после себя сухость и разочарование. Мысли снова повернулись в сторону ванны старост, пароль от которой Дамблдор любезно ему подсказал, и Гарри решил непременно сходить туда этим вечером. — Ну что? — неожиданно спросил Рон, выныривая из ниши. Гарри покачал головой и развел руки в стороны: результатов не было. Кроме одного единственного, построенного на секундном умозаключении, — Снейпа и Малфоя связывало что-то гораздо более глубокое, нежели любовь учителя к своему способному ученику. Почему-то это волновало Гарри, и мерзкое ощущение неизвестности разливалось внутри. После обеда Гермиона все же смогла заставить друзей засесть за домашнее задание. Свитки, параграфы, схемы и формулы — все это было таким отвратительно нудным, что Гарри едва не закричал от радости, когда влепил последнюю точку. Его работы были далеки от идеала, а эссе по зельям вряд ли тянуло выше, чем на «удовлетворительно», но мальчик все равно был доволен. — Этот тренировочный зал такой особенный? В истории Хогвартса о нем ничего не написано, — буркнула Гермиона, подозрительно поглядывая на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу Гарри. Мальчик кое-как свалил пергаменты в кучу и поднялся. — Наверно, он как Выручай-Комната. О ней ведь тоже ничего не написано, — успокоил подругу Гарри. — Я бы показал его вам, но двери всегда заперты, а эти руны на стенах активируются только в присутствии кого-либо. Да, думаю, это нечто очень... странное. На ужине Гарри сидел, как на иголках. Он не понимал, что именно он ожидает от сегодняшней встречи, но то и дело бросал косые взгляды на стол преподавателей. Когда Снейп поднялся, черной тенью скользнув в боковую дверь, Гарри тоже соскочил со скамьи. — Ну, я пошел, — шепнул он друзьям. Гарри прихватил с собой и мантию-невидимку, чтобы после тренировочного зала заскочить в ванну старост. Мантия глупо топорщилась спереди, и пришлось сжать руки на животе, имитируя боль. У выхода Гарри обернулся, проверяя, не заметил ли кто-нибудь странной закономерности перемещений учителя и ученика, но единственный, кто мог за ним следить, сосредоточенно поглощал картошку за слизеринским столом. Около тренировочного зала его ждал Снейп. Точнее, Гарри просто выскочил из-за поворота в тот момент, когда профессор открывал дверь заколдованной комнаты. На полу, у ног зельевара, лежал темный сверток, в котором без труда угадывалось злополучное яйцо. Гарри, не говоря ни слова, приблизился и молча последовал за профессором в темноту. Стоило им переступить порог, как узорчатые руны засветились, наполняясь магией. — Почему вы не могли разбить его в другом месте? — любопытно спросил Гарри, садясь на корточки и рассматривая яйцо. При ярком свете оно выглядело еще хуже, чем в полутьме: все трещинки и наросты проступали так явно, что казались горами в миниатюре. Гарри поскреб ногтем каменную скорлупу, опасливо покосившись на буро-зеленые пятна. — Потому что эту скорлупу очень сложно пробить. Я знаю одно заклинание, но оно, к сожалению, не поддается контролю. Мне нужно было место, способное впитать магию. — Дамблдор хочет, чтоб я его тоже изучил? — Да, — сухо бросил Снейп. Он взмахом палочки поднял яйцо и поместил его в центр комнаты. — Но это очень опасное заклинание. Я пытался уговорить директора не допускать вас до такой магии, но он не внял моим словам. Он верит в вашу благоразумность, Поттер. — Я не буду использовать эти заклинания в Хогвартсе. Они только для... крайних случаев. Я это знаю, я же не тупой, — нахмурился Гарри. Снейп косо на него посмотрел. — Встаньте за мной, — приказал он. Мальчик послушался, и в следующую секунду перед ним возник голубоватый щит. Снейп взглянул на него еще раз, досадуя на свою внезапную ответственность, и повернулся к яйцу. — Рикошет! Яркая искра вырвалась из его палочки, подобно крошечному вихрю устремившись к яйцу. Ударившись об него, она отскочила и под кривым углом устремилась к стене, но стоило ей коснуться серебряных рун, как вся разрушительная мощь с легким шипением впиталась в зачарованный камень. Гарри со смесью ужаса и восторга наблюдал за черным дымком, медленно поднимающимся к потолку. Пол стремительно восстанавливался, но вокруг яйца все еще оставалось большое горелое пятно, впитывающееся в середину. — Если не будет наложено специальных чар, то искру можно остановить, только поймав волшебной палочкой, которая ее создала, — тихо объяснил Снейп. — Вы понимаете, что за силу я вам показал? — Неконтролируемое разрушение, — сипло ответил Гарри. Он медленно приблизился к яйцу, расколотому пополам. Из каменного нутра вытекала какая-то вода, и мальчик увидел проблеск розовато-серого тельца, проглядывающего в трещине. Волна тошноты заставила Гарри отскочить в сторону и отвести взгляд, лишь бы не видеть этого несчастного мертвого зародыша. Крупная дрожь пробила его тело, и, если бы не тяжелая рука, опустившаяся на плечо, Гарри бы точно стошнило. — Идите, Поттер, — Снейп подтолкнул его к выходу. — Вы уже увидели все, что нужно. — Спасибо, — Гарри спешно покинул зал, на ходу доставая мантию-невидимку. Натянув волшебную ткань, он привалился к стене, чувствуя, как подрагивают колени. Необъяснимый откат сил напугал его, как будто бы заклятие разрушения смогло волной пробить щит и задеть его. Гарри с сомнением покосился в соседний коридор, ведущий к лестницам. Потоптавшись немного на месте, он отправился на пятый этаж, чувствуя себя невыносимо уставшим нарушителем правил. Хотя он всегда сможет сказать, что разгадал пароль совершенно случайно. По пути он все размышлял над неожиданным заклятием, представляя, какой хаос оно может устроить, будучи выпущенным в незащищенных стенах. Статую Бориса Бестолкового найти было не трудно. Гарри приблизился, вглядываясь в косые черты чудаковатого волшебника. Наклонившись, он шепнул ему на ухо: — «Морской бриз». Раздался щелчок, и недалеко от статуи появилась богато украшенная дверь. Гарри колебался пару секунд, а потом, плюнув на свои давно нарушенные принципы, потянул на себя золотую ручку. Внутри было очень тепло. Сквозняк, царивший в коридоре, не решался проникать в мраморную комнату. Запахи мыла, шампуней, пены захватили мальчика, обволокли его тело, толкая вперед. Русалка, изображенная на картине, спала: ее полная грудь мерно вздымалась, а длинный хвост покачивался из стороны в сторону. Гарри любовался ей пару секунд, а потом стянул мантию-невидимку, уже готовясь едва ли не в одежде рухнуть в бассейн, как вдруг на глаза попался ботинок. «Черт, — подумал Гарри, — и чего я не проверил, есть ли тут кто-то?». Румянец заливал его щеки так стремительно, что мальчик кожей почувствовал стыдливый жар. Он медленно, стараясь не шуметь, стал отступать к дверям, не глядя в сторону бассейна. Когда до выхода оставалось несколько футов, человек в ванной зашевелился, приподнимаясь над водой. Гарри знал, что это неизбежно, но все равно вздрогнул от громкого крика: — Эй! Ты что тут делаешь?