Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ о.о Гарри сидел в малой гостиной вместе с Роном, Гермионой, Джинни и близнецами. Они уже позавтракали (миссис Уизли с самого утра начала готовить только любимые блюда Гарри), и теперь друзья утащили его разбирать подарки. Некоторые из них пришли мальчику утром вместе с совами, и их близнецы утащили, сказав, что все нужно открывать разом. У Гарри не было настроя спорить или же праздновать, шрам ныл, не переставая, и пусть боль не была такой раздирающей, как во время утреннего приступа, приятного все равно было мало. Он хотел поговорить о произошедшем с Дамблдором или Снейпом, но никого из них не было этим утром на площади Гриммо. Гарри не знал, что ему делать со своим беспокойством и нехорошим предчувствием, мурашками ползущим по спине. Но юноше приходилось вымученно улыбаться, чтобы друзья ничего не заподозрили, и послушно копаться в подарках. Гермиона подарила ему записную книжку, которую мог открыть только тот, кто коснулся ее первым. Книжка была запакована, и Гарри, разорвав упаковку и полистав плотные страницы, передал друзьям, чтобы те попытались ее открыть. Ни у кого это не вышло, и юноша с чистой совестью отложил ее в сторону. Может, ему стоило записывать свои мысли, чтобы хоть как-то упорядочить их? Иногда гриффиндорцу казалось, что в его голове царит больший беспорядок, чем в норе Кикимера, куда домовик тащит все, что плохо лежит. От Рона Гарри получил удобные перчатки, с тыльной стороны ладони украшенные странной вышивкой. Уизли пояснил ему, что это древняя руна, приманивающая снитчи, но Гарри отчего-то сомневался в этом. Как бы не оказалось, что эта руна снитчи отталкивает. Впрочем, ему не особо-то и хотелось играть. Зато подарок Сириуса был чрезвычайно полезен: это был волшебный ловец снов. По словам крестного, если повесить его в изголовье кровати, то он будет притягивать хорошие сновидения и отгонять кошмары. К основному диску был приделан маленький медальончик «сохранения сна», который позволял погрузиться в пережитое сновидение вновь, если заснуть с этим медальончиком в ухе. Впрочем, судя по описанию, он вполне мог заглючить. Фред, Джордж и Джинни вручили ему целый мешок новых изобретений близнецов и сладостей, которые они заказали в Сладком Королевстве. В открытке, которая прилагалась к подарку, были нарисованы лица трех Уизли, и их рыжие волосы наполовину были закрашены белым. Гарри подозрительно прищурился, глядя на крошечные рисуночки, и лишь покачал головой. Он посмотрел на Джинни, и та впервые за долгое время ему улыбнулась. Видимо, ее обида таяла, и мальчику было приятно это чувствовать. Он радостно ответил на ее улыбку. Гарри получил подарок от Чарли (это была книга о драконах, показавшаяся юноше чрезвычайно интересной), от Билла (безразмерный мешочек для денег из красивого и мягкого материала) и от мистера Уизли (тот с хитрой улыбочкой, пряча подарок от жены, вручил ему электробритву, заколдованную на работу без электричества). Миссис Уизли собиралась сделать ему большой торт и подать его на ужин. Также в груде подарков оказалось письмо Хагрида, видимо, щедро сдобренное слезами великана: местами слова расплывались. Письмо было написано еще в Хогвартсе, потому что сейчас Хагрид находился на «важном и секретном» задании с мадам Максим, и профессор Дамблдор, по словам Гермионы, утром оставил его среди остальных пакетов. Письмо было написано с ужасающими ошибками, но оно было полно дружественной поддержки и очень понравилось Гарри. Рон даже успел пошутить по поводу того, что некоторые слова в письме были написаны другим почерком, — аккуратным и летящим. Видимо, почерком мадам Максим. Какое-то время друзья сидели и гадали, что может быть у двух великанов: все они надеялись, что Хагриду повезет найти свою любовь, но никто не обманывался по поводу того, что мадам Максим, являющаяся настоящей леди, найдет что-нибудь невероятно привлекательное в бородатом, питающем тягу к монстрам и чудовищам лесничем, лишенном права на колдовство. Впрочем, Гарри помнил восхищение мадам Максим драконами. — Интересно, когда мы отправимся в Косой Переулок? — спросила Гермиона, листая книгу о драконах. — Я, конечно, уже заказала свои учебники совиной почтой, но я хочу посмотреть и дополнительную литературу. — Думаю, после Чемпионата, — Рон рылся в пакете с игрушками и сладостями. — Меня больше интересует, будет ли Грозный Глаз строгим учителем? Близнецы хохотнули. — Уверен, Грюм будет гонять нас до седьмого пота, — сказал Фред. — Судя по рассказам папы, он немного... сумасшедший, — парень мельком огляделся, проверяя, чтобы Грюм волшебным образом не оказался рядом. — Ему везде видятся враги и Пожиратели. — Да, сдашь ему работу, а он углядит в ней намеки на то, что ты сегодня-завтра примкнешь к Сами-Знаете-Кому, и посадит тебя в Азкабан, — добавил Джордж. — Но вот что именно он будет нам преподавать? Сомневаюсь, что ему интересно рассказывать о невербальных заклинаниях. — О, у вас в программе невербальные? — Гермиона с интересом посмотрела на близнецов. — Мне они совсем не даются, и я не понимаю, почему. — У нас иногда получаются, — близнецы переглянулись. — Иногда. — Вы о чем вообще? — Рон чуть нахмурился. — Невербальные заклинания — это заклинания, которые ты не произносишь, — пояснил ему Гарри. — Мне они тоже почти не даются. — А у нас будут боггарты, — вдруг вставила Джинни. — И всякая нечисть. Вы же проходили их в прошлом году с... этим Голдманом? — она поморщилась, и остальные невольно повторили ее жест. Всем объявили, что профессор Голдман примкнул к Волдеморту и что он предал Дамблдора, отправив Гарри прямо в руки Пожирателей. После этого ни в ком не осталось любви к нему. Гарри было немного неловко слышать эту легенду. Он знал, что, по крайней мере, еще один ученик знает, что это наглая ложь. Ему бы не хотелось видеть лицо Седрика в тот момент, когда тот услышал об этом. Насколько Гарри знал, Диггори не стирали память и Дамблдор лишь переговорил с ним: о результатах этой беседы можно было только гадать. — Это несложная тема, — заметила Гермиона. — Нужно просто выучить заклинание. Ты знаешь, во что превращается твой боггарт? — Понятия не имею, — усмехнулась Джинни. — Но не в паука точно. — Эй! — возмутился Рон. — Они страшные! В этот момент в коридоре раздались голоса. Гарри услышал, как громко воскликнула миссис Уизли и ей ответил профессор Дамблдор. Юноша тут же вскочил, желая встретиться с профессором. — Мне нужно поговорить с Дамблдором. — Что-то случилось? — Гермиона внимательно на него посмотрела. — Хочу кое-что спросить, — отмахнулся мальчик. Но не успел он сделать и двух шагов к дверям, как в проеме появилась высокая фигура директора Хогвартса. — Ох, Гарри, — видимо, Дамблдор не ожидал вот так вот на него наткнуться. Глаза волшебника светились, будто он услышал что-то невероятно радостное, а в бороде мелькала улыбка. — Что-то случилось? — Профессор, я хотел с Вами поговорить, — Гарри коснулся рукой своего шрама, чуть поморщившись: кожа в том месте оставалась чувствительной. Дамблдор прищурился и понимающе кивнул. — Конечно. Но сначала я хочу, чтобы ты встретился кое с кем, кто очень хотел тебя увидеть. Гарри недоуменно смотрел на профессора. Тот загадочно улыбнулся и отошел в сторону, открывая проход в коридор, но за его спиной никого не было. Юноша непонимающе моргнул, а в следующую секунду что-то сильно ударило его в колени, едва не повалив на пол. — Сэр Гарри Поттер! — раздался громкий, повизгивающий голос. Гарри в ступоре уставился на маленькое существо, крепко обнимающее его колени. Домовик дрожал, его огромные зеленые глаза, похожие на теннисные мячи, были полны слез. Гриффиндорцу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что перед ним, и правда, Добби, — домовой эльф, сделавший для него и его друзей так много! — Добби! — Гарри не удержался на ногах и упал. Он долгие мгновения просто смотрел на домовика, открыв рот и будучи не в силах поверить в происходящее, а потом воскликнул: — Я так рад тебя видеть! — Сэр Гарри Поттер знает имя Добби, — домовик отпустил его колени и начал заламывать руки, будто ему было стыдно. — Добби не мог о таком и мечтать. Добби так рад встретить великого Гарри Поттера, он слышал о нем так много хорошего. — Что... Что ты тут делаешь? — Гарри очень хотелось обнять маленького домовика, но ему казалось, что того хватит припадок, если он это сделает. — Ох, — Добби начал раскачиваться из стороны в сторону, — Добби прогнали, сэр. Хозяева дали Добби одежду. Один человек сказал Добби идти в Хогвартс к профессору Дамблдору, потому что профессор Дамблдор знает, где Гарри Поттер, а Гарри Поттер хочет увидеть Добби. Это такая честь для меня, ведь Гарри Поттер храбрый и добрый, и Добби так благодарен Гарри Поттеру, что он одолел Темного волшебника много-много лет назад и домовики смогли жить в покое... — Что за человек послал тебя к профессору Дамблдору? — спросил Гарри, прерывая поток благодарностей и восхвалений. Добби всхлипнул и посмотрел на директора, возвышающегося над ними и с улыбкой наблюдающего за их встречей. — Профессор Дамблдор сказал, что я никому не должен говорить об этом, — замотал головой Добби. — Добби теперь работает в Хогвартсе и служит профессору Дамблдору. Добби благодарен тому человеку, который послал его в Хогвартс, и ему очень-очень стыдно, что он плохо думал о нем. Гарри широко улыбнулся. Он позабыл про свой шрам и про волнения, он был просто счастлив от того, что видит Добби и слышит его радостный, писклявый голос. — Почему тебя выгнали? — спросил он. Мальчик не представлял, как смог бы сам выручить домовика из Малфой-Мэнора, и желал знать, как тот смог освободиться. — Добби делал свою работу очень хорошо, но потом кто-то портил ее. Добби не знает кто, но хозяин очень ругался и много раз наказывал Добби, а потом выдал ему одежду и прогнал, — Добби с гордостью продемонстрировал свое одеяние. Это была детская рубашка, которая могла бы налезть на Гарри лет эдак в пять, повязанная на теле домовика на манер тоги. — Гарри, кто это? — спросил Рон из-за его спины. Юноша повернулся к нему, широко улыбаясь, и, судя по удивленным лицам друзей, он давно уже так не улыбался. Гарри продолжал сидеть на полу, но ему было невероятно комфортно от этого. На несколько минут в его мире не было ни капли зла. — Это Добби. Он, — Гарри чуть было не проболтался, но поправил себя, — свободный домовой эльф, и теперь работает в Хогвартсе. Он мой друг. Друзья переглянулись. Гарри услышал всхлипы и посмотрел на домовика, вытирающего нос краем рубашки. — Гарри Поттер назвал Добби другом, — он шумно высморкался. — Скажи, Добби, — подала голос Гермиона, видимо, первая сориентировавшаяся в ситуации, — а у кого ты работал? — Добби не может сказать, мисс, — домовик опустил голову, видимо, расстроившись. — Но ты рад освободиться? — с намеком произнесла Гермиона. Рон протяжно застонал и уткнулся лицом в диванную подушку. Близнецы и Джинни рассмеялись, и Грейнджер недовольно глянула на них. Гарри лишь покачал головой, поднимая взгляд на профессора. Видимо, Дамблдору доставляло удовольствие то, что он видел, и по его старческому лицу расплывалось радушие. — Да, мисс, — послушно ответил домовик. — Хозяева ужасно обращались с Добби. Добби — хороший домовой эльф, но он не хочет, чтоб его наказывали. Добби мечтал о свободе, и по просьбе Гарри Поттера Добби дали свободу, — домовик снова высморкался, и Гарри с некоторой печалью посмотрел на испачканную рубашку. Он догадывался, кому она принадлежала. — Профессор Дамблдор предложил Добби заработную плату в один галлеон в месяц и даже выходной, и Добби очень-очень счастлив! — Видимо, твои хозяева были, и правда, плохими, если один галлеон в месяц — это хорошая зарплата, — заметил Рон. Добби закивал. — Добби не жадный домовой эльф, ему много не нужно, — он гордо выпятил грудь. — Но хозяева Добби были... ужасными, ужасными людьми! Гарри успел схватить эльфа за плечо, прежде чем тот метнулся к столу. Домовик дрожал целую минуту, бросая на ножку стола панические взгляды, а потом успокоился. Он с благодарностью посмотрел на Гарри. — Гарри Поттер защитил Добби. Гарри Поттер смел и благороден! Добби все еще тяжело говорить такие вещи о своих хозяевах... — Гарри, — позвал юношу Дамблдор, — ты что-то хотел сказать мне. Пойдем в столовую. — Да, — юноша вмиг посерьезнел. Он поднялся на ноги и посмотрел на друзей. Ему не хотелось уходить сейчас и оставлять эльфа, которого он и не чаял увидеть, но его волновал произошедший приступ. — Я скоро вернусь. — Добби, ты можешь отправляться в Хогвартс, если хочешь, — сказал Дамблдор, взглянув на домовика с высоты своего немалого роста. Тот кивнул большой головой с ушами, похожими на крылья летучей мыши. — Добби отправится в Хогвартс, сэр, — он вновь уставился на Гарри своими огромными глазами, полными слепого обожания. — Добби может еще вернуться? Гарри кивнул, и домовик тут же испарился с негромким хлопком. В подозрительной тишине Гарри ушел за Дамблдором в столовую. Там сейчас никого не было: большинство обитателей дома были на работе, Сириус был занят чем-то в своей комнате, а миссис Уизли отправилась в Нору. Директор сел на место, негласно признанное его, а Гарри опустился на соседний стул. — Это ничего, что Добби приходит сюда? — первым делом спросил он. Дамблдор с улыбкой кивнул. — Я первым делом допросил его, проверил на наличие следящих чар и попросил дать Непреложный Обет, так что он может появляться здесь. Добби верен тебе, Гарри, и он станет нашим союзником. Судя по твоим воспоминаниям, он может быть крайне полезен. — Он мой друг, — для Гарри это было намного важней. Гриффиндорец бы предпочел, чтобы Добби носу не показывал из Хогвартса, и уж тем более не пытался спасти Гарри. Юноша не хотел снова переживать его смерть. Это оставило глубокий след в его душе. — Поэтому я и привел его к тебе. Расскажи, — Дамблдор тут же посерьезнел, — что произошло. Гарри пересказал ему свой сон и приступ. — Долгое время не было ничего подобного, — озвучил он свое беспокойство. — Я совсем не чувствовал его, только смутные образы из прошлого. Может быть, это значит, что Волдеморт наконец начал действовать? — Уверен, он не переставал осуществлять свои планы, — задумчиво произнес Дамблдор, — и мы этого просто не видели. Возможно, твоя боль и твой сон означали, что его деятельность вновь повернулась в твою сторону. Что он чувствовал в этот момент? — Ничего особенного, — повел плечами Гарри. — Ни гнева, ни радости. Неприязнь, скорей всего. Думаю, в той комнате был кто-то еще, с кем он говорил. — В любом случае, — Дамблдор постучал пальцем по столу, — есть и хорошие стороны в том, что ваша связь вновь проявила себя. Возможно, так ты сможешь узнать что-нибудь, что поможет нам в поиске крестражей. Гарри поморщился. Он не хотел вновь и вновь переживать чувство, будто что-то медленно режет его голову. Да и видеть мысли Волдеморта ему не хотелось. — Но почему связь изменилась? Раньше я мог проникать в его мысли только тогда, когда он испытывал сильные эмоции, — это волновало его. Любое изменение грозило тем, что в какой-то момент продуманный план наткнется на непредвиденный подводный камень. Гарри знал, чувствовал, что Волдеморт хочет добраться до него и произошедшее ночью было неясным пятном в его стремлении. — Я спрошу у профессора Снейпа, когда он вернется, на чем сейчас акцентирует свое внимание Волдеморт. Вероятно, этот момент значил для него что-то, пусть и не вызывал определенных эмоций. Мы можем лишь гадать. Северус упоминал, что Волдеморт долгое время был занят лишь своими экспериментами, — может, это послужило причиной некоторого изменения. Гарри сжал руки в кулаки. Ему было недостаточно этого, но он понимал, что Дамблдор не может дать ему четкого ответа, потому что эта связь уникальна и директор не может изучить ее больше, чем уже изучил. Гарри должен был сам справиться с этим, в конце концов, именно на него пал этот жребий. Это была его битва. — Северус скажет, если в лагере будет происходить что-нибудь необычное, — сказал Дамблдор. Он вдруг поднял руку и похлопал мальчика по плечу. — Мы справимся с этим, Гарри. Ты не должен чувствовать себя одиноким. Гриффиндорец с трудом кивнул. Дамблдор ничего не знал о его чувствах и том, что он должен ощущать, а что нет. — Конечно, — Гарри поднялся. Он посмотрел на дверь, думая о том, стоит ли ему возвращаться в гостиную к друзьям или, может, подняться к Сириусу и проведать его. Юноша был уверен, что Рон с Гермионой снова поспорили из-за эльфов и, когда он придет, ему придется разбираться с накалившейся атмосферой. Пожалуй, стоило дать им немного времени, а потом позвать Добби и получше познакомить его с гриффиндорцами. Гарри двинулся к лестнице, прислушиваясь. Он слышал голоса, но не мог разобрать, о чем они говорят. Проходя по коридору, мальчик едва не наступил на край портьеры, которой был занавешен портрет миссис Блэк. Не хватало еще разбудить безумную старуху. Гарри поднялся на этаж, где располагалась его комната и комнаты Сириуса и Люпина. После полнолуния он навещал Ремуса и не знал, что и думать о глубоких бороздах на двери, оставленных явно могучими когтями. Ночью никто ничего не слышал, и Блэк объяснил это лишь небольшой шалостью. Сейчас Ремус был где-то в городе, а Сириус сидел в одиночестве. Гарри приблизился к его двери и уже поднял руку, чтобы постучать, как вдруг кто-то подергал его за штанину. Юноша, чуть дернувшись, опустил взгляд. Рядом с ним вновь стоял Добби. — Сэр Гарри Поттер, — негромко произнес домовик, — Добби должен передать Вам кое-что. — Не пугай меня так больше, — ответил гриффиндорец, улыбаясь. Он все еще не мог поверить в то, что его друг-эльф вернулся. — Что ты хочешь мне передать? — Добби должен дать это Гарри Поттеру, когда тот будет один, — заговорщицким шепотом сказал Добби. — Гарри Поттер может пойти в свою комнату? — Да, конечно, — юноша был весьма заинтригован. Он был уверен, что Дамблдор прекрасно осведомлен об этой странной просьбе, но это не мешало ему испытывать странное щекотливое ожидание. Сегодня был особенный день, с самого утра все шло иначе, и Гарри ждал, какие еще сюрпризы его ожидают. Он ненавидел сюрпризы. Юноша зашел в свою комнату и, подождав, пока Добби последует за ним, плотно закрыл дверь. Домовик несколько секунд просто мялся на пороге, круглыми глазами оглядывая помещение, в котором оказался. Он вдруг громко высморкался в рукав рубашки и начал шмыгать носом. Гарри терпеливо ждал, пока очередной приступ сентиментальности утихнет. Наконец, Добби пришел в себя и продолжил: — Один человек сказал Добби передать это Гарри Поттеру, но только когда тот будет один в свой день рождения. Он сказал, что Гарри Поттер знает, что с этим делать. Добби щелкнул тонкими пальцами, и вдруг на кровати Гарри появился сверток. Домовик тут же поклонился, коснувшись своим длинным носом пола, и исчез, не дав юноше даже расспросить его поподробней. Гарри недоуменно смотрел на место, где только что стоял эльф, а потом перевел взгляд на подарок. Это было нечто, обернутое в серебряный шелк с изумрудным узором, — гриффиндорец подумал, что трудно было бы подобрать что-то более слизеринское, чем это. Он с подозрением потянул за небольшой узел, раскрывая сверток: то, что предстало его глазам, поразило его, и пару секунд Гарри просто бездумно пялился на подаренное. Внутри лежала аккуратно сложенная змеиная броня, которую он однажды видел на Драко. Сложно было не узнать эту ткань, похожую на кожу, сброшенную большой, блестящей, зеленой змеей. Гарри, невольно открыв рот, потянулся к этой «броне», двумя пальцами поднимая ее в воздух. Она выглядела как водолазка, была очень легкой и неуловимо шелестела. Мальчик повертел ее в руках, не зная, что делать и что думать. Медленно Гарри закипал. Ему были неясны процессы, происходящие в голове Драко, но ему очень бы хотелось стукнуть Малфоя пару раз, дабы выбить эту дурь из него. Если подстроенное увольнение Добби он еще мог принять, потому что прекрасно помнил, как просил Драко об этом в своем прощальном письме, то эта... броня, присланная на день рождения, была просто верхом глупости. Юноша со смесью ужаса и поражения разглядывал ее, прежде чем с сомнением отбросить обратно на кровать. Он должен вернуть ее Драко. Ему не нужна такая защита, он привык попадать в передряги и выбираться оттуда в синяках и царапинах. А вот Малфою бы не помешала броня потолще. Что побудило слизеринца на этот поступок? Чувство вины? Или так он хотел предупредить Гарри? Юноша уже собирался завернуть змеиную кожу обратно в шелк и спрятать в чемодан, когда его взгляд остановился на зеркале. Крошечной мысли и крошечного сомнения было достаточно, чтобы навести хаос в стройном ряде его рассуждений. Гарри закусил губу, а потом медленно, почти неохотно, потянулся к краю своей футболки. Недолго думая, он стянул ее с себя и взял в руки «змеиную броню». Она казалась тонкой и неспособной защитить даже от удара кулака, не говоря уже о заклинаниях. Гарри осторожно, боясь ее порвать (он помнил, что Малфой весьма красочно охарактеризовал ее стоимость), натянул ее на себя. И стоило ткани коснуться его тела, как она намертво прилипла к нему, и правда, словно превратившись во второй слой кожи. Это было жутко, но Гарри вынужден был признать, что выглядело... эффектно. Чешуя покрывала его торс, обрисовывая каждую мышцу и каждый изгиб. Гриффиндорец подошел к зеркалу поближе и повертелся. Он был похож на анимага, застрявшего на половине своего превращения, и это скорей смешило, чем внушало трепет. И все же это было красиво. Возможно, это было красивей на Малфое. Гарри вовсе не думал о том, что он надел то, что Драко носил под одеждой. Не думал. Мальчик пару раз стукнул себя по животу, отмечая непривычную твердость. Любой удар был не более, чем легким толчком, а перочинный нож не смог разрезать плотную материю. Гарри долго смотрел на себя. Он понял, что произошло однажды в коридоре с рукой Малфоя: броня, подчиняясь желанию того, кто ее носил, могла менять форму, словно змея ползя на теле. Между лопаток Гарри образовалась внушительная дыра, зато его правая рука до кончиков пальцев оказалась покрыта волшебной чешуей, плотно стягивая пальцы. Гарри не мог проверить, какие заклинания могла удерживать такая защита, поэтому, устав баловаться, снял ее с себя. Спрятав броню обратно в ткань, он закопал сверток среди своих рубашек, дав себе зарок не забыть его, когда придет время возвращаться в Хогвартс. Юноша отправился к крестному. У него даже был предлог, чтобы нарушить уединение Блэка: он мог спросить у него про Чемпионат. В комнате Блэка ничего не изменилось: гриффиндорское полотнище, фотографии Мародеров и плакаты с мотоциклами и неподвижными девушками в купальниках покрывали стены. Сириус лежал на своей кровати, читая книгу. Он радостно улыбнулся, завидев крестника, и похлопал рукой по покрывалу, приглашая его присесть. Сегодня Сириус явно не пил. — Как тебе подарки? — спросил он, откладывая фолиант в сторону. Гарри взглянул на обложку: «Раскрытие темной сущности». Он не знал, чем эта книга могла заинтересовать Блэка. — А как могут быть подарки, кроме как отлично? — усмехнулся Гарри. — Спасибо за ловец снов. — Если бы у меня был такой в школьные времена, — Сириус мечтательно улыбнулся, потягиваясь, — я бы каждую ночь любовался прекрасными снами с девчонками. — Надеюсь, от кошмаров это спасет, — Гарри откинулся на вторую подушку, глядя на мужчину. — Тебе снятся кошмары? — Иногда, — почти каждую ночь, если быть точнее. Но Гарри не собирался волновать крестного, поэтому просто криво ухмыльнулся, когда тот с подозрением заглянул в его лицо, склонившись над ним. — Тебе не стоит задумываться об этом. — Я знаю, что значит ложиться спать и ждать очередного кошмара, — негромко сказал Блэк. Гарри непонимающе посмотрел на него и тут же чуть не хлопнул себя по лбу. Порой ему казалось, что Сириус вечно сидел в доме на Гриммо, а вовсе не вернулся после заточения в Азкабане. Его кошмары мучали его долгие годы. — Прости. — Вот уж кто в этом не виноват, так это ты, — Сириус насмешливо потрепал мальчика по голове. — У меня теперь тоже есть такой ловец снов. — И что же ты хочешь видеть каждую ночь? — Гарри устроился поудобней. Блэк, сложив руки на животе, с довольным видом уставился в потолок, и юноша невольно повторил его позу. На потолке не было ничего интересного, разве что небольшая тонкая трещина, но крестный смотрел туда с таким видом, будто перед ним раскрывалась невероятно красочная картина. — Школьные годы, — Сириус закрыл глаза. — Это было лучшее время в моей жизни. Хотя, конечно, я потом сел в Азкабан, но мне кажется, даже будь все хорошо, я бы все равно так считал. — Кому-то школьные годы вовсе не кажутся радужными, — заметил Гарри. Блэк тут же поморщился. — Не говори о нем снова. Все как будто свихнулись... — Я вообще-то о себе, — Гарри приподнялся на локте. Ему начинало казаться, что скоро напряжение станет невыносимым и Сириус со Снейпом просто вцепятся друг в друга. Если раньше их отношения можно было назвать враждебными, то теперь они вышли за грань лютой ненависти. Единственным утешением было то, что Снейп все-таки умел держать себя в руках. Сириус беспомощно посмотрел на него. Гарри вздохнул и снова лег. — Так что там с Чемпионатом? — спросил он, желая сменить тему. Блэк радостно позволил ему это сделать. Он рассказал об инструктаже, который им давал Дамблдор: если Пожиратели появятся, то лишь заставить их отступить и подбросить в одежду артефакты. Сириус хотел драться, поэтому, почти не скрываясь, надеялся, что Пожиратели-таки явятся. Он засиделся на Гриммо, и это беспокоило Гарри. — Обещай, что не станешь лезть в пекло, — потребовал он. Сириус улыбнулся. — Не стану, — милостиво согласился он, но по хитрым искрам в его глазах Гарри понял, что крестный вовсе не собирается держать слово. Юноша ничего не мог с этим поделать, и ему оставалось только тяжело вздохнуть и понадеяться, что Чемпионат пройдет тихо. Снейп пришел вечером. Он принес с собой Оборотное зелье для Ордена, но Гарри знал, что это не единственная причина его визита. Гриффиндорец будто чуял запах пороха и опасности от зельевара и лихорадочно гадал, что за новая тревога висела над ними. Предчувствие не обманывало мальчика, непонятные ощущения скреблись в груди. Профессор сидел в гостиной, заняв самое дальнее кресло, и с нечитаемым выражением лица смотрел перед собой. Гарри наблюдал за ним с дивана, где он провел вечер с друзьями, которые, впрочем, быстро сбежали наверх, заметив Снейпа. Не сказать, что тот выглядел хмурым или злым, скорей, он был невероятно задумчив, будто старался решить в уме сложную загадку. На вопросы Гарри Северус отвечал односложно, а при попытке завязать разговор ссылался на Дамблдора. Это безумно раздражало гриффиндорца, потому что он точно знал, что то, что скрывает профессор, было важным. Он не желал ждать разрешение Дамблдора, чтобы получить эту информацию, но вынужден был это делать, отчего становился почти таким же мрачным, как и Снейп. Наконец, появился Дамблдор, который еще раз обсуждал с орденцами то, что они должны делать на Чемпионате. Он попросил детей спуститься в столовую и побеседовать с теми, кто должен был превратиться в них, чтобы у окружающих не возникло вопросов. Гарри был избавлен от этой участи, потому что Сириус прекрасно знал о его поведении и его отношениях с однокурсниками. Семейство Уизли по прибытии отправлялось сразу в Министерскую ложу, не останавливаясь в палатке, и продолжительных контактов с остальными школьниками быть не должно. Директор прошел в гостиную и опустился в глубокое кресло. Он взмахнул палочкой, накладывая Заглушающее заклинание, и внимательно посмотрел на Снейпа. Дамблдор выглядел уставшим, и Гарри не знал почему. Гриффиндорец сидел на своем диване, поджав ноги, и надеялся, что ему сейчас не укажут на дверь: уходить он все равно не собирался. Но никто не обращал на юношу внимания — его присутствие было негласно разрешено. — Рассказывай, — приказал Дамблдор. На мгновение Снейп вцепился пальцами в подлокотники, а потом подался вперед, упираясь локтями в колени. Гарри вдруг подумал, что в образе профессора проявилась какая-то нервозность и почти растерянность. — Сегодня Темный Лорд вызвал меня к себе, — сказал Снейп, и его глубокий голос звучал непривычно сипло. — Он хочет получить свое лицо. Гарри вздрогнул. Он непонимающе посмотрел на профессора, поймав его взгляд. Выражение черных глаз зельевара было странным, таким, какое Гарри еще никогда не видел, — смесью отвращения и опасения. — Темный Лорд знает, что для изготовления прошлого зелья требовался философский камень, и он дал мне месяц, чтобы я мог создать новый состав, — продолжил Снейп. Дамблдор вдруг резко поднялся с дивана и подошел к камину, заслонив пламя. Казалось, что огонь вдруг объял полы его мантии. Гарри смотрел на директора и ощущал, как животный ужас поднимается в его груди. Он не мог вообразить того, о чем говорил зельевар, все его существо противилось этому. Волдеморт хочет вернуть себе былой облик. Этот монстр хочет стать человеком. — А если Вы не сумеете его создать? — тихо спросил Гарри. — Невысокого же Вы мнения о моих талантах, Поттер, — вдруг хмыкнул Снейп, будто вернувшись к своей обычной манере поведения. Он явно старался держать себя в руках, но то, что Дамблдор вмиг помрачнел и посерьезнел, а его брови сошлись на переносице, лишь нагнетало атмосферу. — Логично предположить, что, если я не справлюсь с заданием, меня убьют. — Вы — его единственный шпион в Ордене, — возразил Гарри. Он считал, что для Волдеморта Снейп так же ценен, как и для Ордена. Юноша слышал, как тот приказывал привести к нему зельевара и «чтоб ни одного волоса не упало с его головы». Не мог же Том так просто его убить. — Волдеморт не доверяет Северусу так, как прежде, — вместо Снейпа ответил Дамблдор. — Он хочет проверить его и убедиться в том, что тот по-прежнему верен ему. — Давая невыполнимые задания? — Это выполнимое задание, — поморщился Снейп. — Просто его выполнение грозит большими неприятностями для Ордена. Гарри мотнул головой. — Какими неприятностями? — спросил он. Мальчик не видел большой проблемы в том, что Волдеморт, похожий на гибрид человека и змеи, желал вернуть себе человеческий облик. Возможно, он просто ни в чем не хотел уступать Гриндевальду, который до сих пор находился во вражеском лагере. Как это могло навредить Ордену? — Мало кто помнит Тома Реддла человеком, — негромко произнес Дамблдор, отворачиваясь от пламени, — и почти все эти люди работают в Хогвартсе. Нам будет сложно убедить остальных в том, что он и есть тот самый тиран, что развязал первую войну, особенно если Волдеморт решил отойти от метода террора и насильственного захвата, используя связи Люциуса в Министерстве. К тому же, ему будет легче вернуть себе бывших сторонников и заполучить новых, если он не будет выглядеть как чудовище. — Полагаю, Гриндевальд натолкнул его на эту мысль, — заметил Снейп. — Опасно давать такое же зелье Волдеморту, — Дамблдор принялся ходить туда-сюда. Гарри наблюдал за его перемещениями, обдумывая все, что только что услышал. Он никогда не думал о подобном. В его голове всплыл эпизод из памяти старой домовухи, служившей Хепзибе Смит: Волдеморт использовал свою внешность, чтобы обольстить миссис Смит, а потом убить, при этом украв чашу Пуффендуя. Гриффиндорцу стало дурно. — Последствия могут быть не в нашу пользу, — заметив, что Гарри уставился на профессоров, тяжело дыша, Дамблдор пояснил: — Зелье, что Северус варил для Геллерта, влияет не только на внешность. Это не просто Оборотное зелье, а почти что омолаживающий эликсир бессмертия. Геллерт говорил мне, что это зелье меняет человека изнутри, оно придает сил и возрождает желания, которые давно умерли. Едва ли годы в Нурменгарде способствовали сохранению игривости характера Геллерта, однако после принятия эликсира тяжесть покинула его. Он говорил, что это похоже на перерождение, открытие второго дыхания. Кто знает, насколько сильней станет Том, если к нему в руки попадет такое зелье. Гарри задумался. — Но ведь без философского камня зелье будет совсем иным. — Мы можем надеяться лишь на это, — Дамблдор повернулся к Снейпу. — Он даст тебе свою кровь? — Да, — кивнул Снейп. — Но только по завершении приготовления зелья. — Тогда мы никак не можем этому помешать, — профессор сложил руки за спиной. Он явно был озабочен возникшей проблемой. — Мы не должны позволить ему прийти в Министерство и начать появляться на публике. Нам нужны доказательства его возвращения, чтобы люди перестали верить словам Ежедневного Пророка, и публичное появление Пожирателей может сыграть нам на руку. Также на выборы нового Министра Магии мы выставим кандидатуру Кингсли. Глава Аврората вполне может претендовать на это место. — Я должен буду заниматься приготовлением зелья, поэтому не смогу разворачивать активную деятельность в лагере. Барти Крауч не доверяет мне и, думаю, считает несправедливым мое приближенное к Лорду положение. Мне не подобраться к нему. — Постарайся сделать это после успешного выполнения задания. Снейп резко поднялся. Гарри недоуменно посмотрел на него, но тут же понял, что это было окончание разговора. Принятие доклада и выдача дальнейших указаний закoнчeны. Снейпу нужно было возвращаться и начинать работу над зельем, пытаясь найти ингредиент, способный заменить функцию философского камня. Гарри не представлял, как это можно сделать, и втайне восхищался тем, как умело профессор колдует над зельями. Для него эта наука навсегда застряла на уровне нарезания корней и повторения инструкций с доски. — Думаете, это как-то отразится на том, о чем мы с Вами говорили утром? — спросил Гарри, когда Снейп покинул комнату. Дамблдор отошел от камина и устало опустился в кресло. Его голубые глаза казались совсем темными, а борода — какой-то невероятно седой, как будто волшебник за вечер состарился еще раз. — Не думаю, — покачал головой директор. — Никакое зелье не изменит сущности Волдеморта, а надеяться на то, что он раскается в своих поступках, не приходится. — Если человек, создавший крестраж, раскается, то он умрет от боли? — Так написано в книгах, — Дамблдор невесело улыбнулся, но тут же посерьезнел. — Пока что никому из Ордена или твоих друзей не стоит знать о планах Волдеморта. Это может сбить их с толку. — Почему Волдеморт не сделал этого раньше? — поинтересовался Гарри. — Тогда, еще в прошлый раз. — Вероятно, подобная идея просто не приходила ему в голову. — Не уверен, что это хорошо для нас. — Мы можем только ждать. И, — директор чуть наклонился вперед и пристально посмотрел в глаза юноши, будто желая прочитать в них что-то. Гриффиндорец вдруг совсем не к месту вспомнил о том, что после возрождения Волдеморта Дамблдор боялся смотреть ему в глаза, боясь увидеть там взгляд Тома Реддла, — Гарри, ты должен быть готов к тому, что он постарается выманить тебя. Что он будет пытаться раз за разом. Но ты всегда должен помнить, кто перед тобой. Гарри был уверен, что он помнит об этом каждую секунду.