Зимняя сказка

1. Человек любит чудеса. И эти чудеса он ищет в самых различных местах, явлениях, событиях. Иногда он просто наблюдает вокруг и видит эти чудеса, порой он направляет все силы на их поиск, а иногда он сам придумывает их, чтобы порадовать себя и родных. Однажды на заре человечества, ну или чуть позже, один человек пришёл вечером с работы домой. Он был очень уставшим и одиноким. Он поел скудный ужин, зажёг камин и сел возле него, глядя в огонь. Постепенно ему стало совсем грустно и совсем одиноко. За окном кружила метель, завывал ветер, в доме было тихо от грусти и тепло от огня. Внезапно человек почувствовал какое-то движение. Он посмотрел в сторону двери и увидел, как та растворяется с мягким, нежным шелестом. На порог, тяжело скользя по деревянному полу, из темноты ночи выдвинулось существо. Это был мужчина, одетый в красный халат, отороченный белым мехом, в меховой же шапке, с посохом в руках. Он пыхтел и ворчал, натужно таща за собой из темноты бесформенный мешок, превосходивший его самого в размерах и не проходящий в дверной проём. Человек, удивленный такой бесцеремонностью, уставился на незваного гостя. Но тот, казалось, чувствовал себя вполне свободно. Почувствовав взгляд, пришелец быстро оглянулся на человека. — Простите, что в дверь. Но каминная труба слишком маловата. Гость сконфузился, намекая на свою полноту и объёмность скарба. «Вот нахал, — подумал человек. — Из всех объяснений выбрал самое глупейшее». Наконец, мешок был втащен и установлен у стены, дверь закрыта и оба существа вперили взгляды друг в друга. Мужчина в халате грузно вздохнул и привычно произнёс низким, разносящимся по всем углам дома, голосом: — Меня зовут Дед Мороз. Я подарки вам принёс. — Извините, но зачем? — опешил человек. Ещё никто не дарил ему подарков просто так. — Так надо, — нимало не смущаясь, отвечал старик. При комнатном освещении стало видно, что он уже не молод: лицо окаймляла борода, над глазами нависли кустистые брови, между носом и губами расположились усы. А всё оставшееся пространство лица заполняют морщины да блеск глаз. — Каждый новый год, я прихожу к людям и дарю им подарки, — продолжил он свою речь. — Такая традиция. — Позвольте, — не согласился с ним хозяин, уже отложивший в сторону газету и всякий страх. – Я точно помню, что никто и никогда не дарит людям подарки, кроме самих людей. Я живу уже 40 лет на земле и таких как вы не встречал. — Фи, — обиделся старик в халате. – Таких как я нет. Есть только я один. — Он вздохнул: — И это, знаете ли, достаточно тяжело, мотаться по миру в очень короткий промежуток времени перед новым годом и одаривать всех подарками. — Тогда зачем вам это надо? — не унимался человек. — Это моя работа, — просто и с таким пафосным достоинством произнёс гость, что хозяину стало смешно. Сидя в кресле у тёплого камина, не имея ни жены, ни друзей, ни особых общественных нагрузок, не участвуя и не привлекаясь, ему было не понятно, откуда был создан такой институт, как «Дедморозничество» и зачем всё это надо. Дед обиделся: — И чего смеяться? Я, между прочим, очень важная фигура в мире людей. В меня все верят и все мне поклоняются. Тут человек завёлся окончательно: — Да кто в вас верит! Нет на земле места ничему такому. Здесь всё ясно и понятно: вот я, вот стол, вот камин, вон огонь. Их можно пощупать и потрогать. А вас? Человек вошёл в азарт и ткнул пальцем по направлению к старику. Ему стало жарко, и он открыл глаза. В камине по-прежнему горел огонь, яркие языки пламени разошлись не на шутку и весело лизали внутреннюю поверхность очага, хвастая своей удалью и озорством, весело подмигивали ничего не понимающему человеку. — Фу, ерунда какая, — досадливо поморщился мужчина. — А я уж на секунду подумал, что это правда, а не сон. Он притушил камин, оставив лишь угли, расстелил постель и забрался в неё. В доме стало совсем тихо. Огонь уже не потрескивал в отличие от крепчавшего на улице мороза, ветер за окном стих, деревья не бились о стекло и весь мир, казалось, погрузился в сон — то место, где всё соединяется со всеми и в то же время остаётся сугубо личным для каждого существа, способного видеть сны. Человек тяжело вздохнул и уставился в потолок. Вскоре в камине что-то зашуршало. — Я всё-таки решил обычным путём, — услышал человек знакомый голос. — Как положено. Соблюл, как говорится, все формальности. Старик выпрямился в темноте, поставил рядом с собой мешок и стал долго и нудно что-то нашаривать в нём. «Что за вечер такой? — подумал про себя мужчина. — Ни сна, ни отдыха от него». — Поздравляю тебя с новым годом. И за твоё хорошее поведение дарю тебе вот этот новогодний подарок. Я наблюдал за тобой весь этот год и понял, что ты достоин хорошего подарка. «Вот те раз, — продолжая недвижимо лежать в кровати, удивился мужчина. — Всегда вроде веду себя одинакового». Старик подошёл к лежащему человеку и протянул ему коробку, обёрнутую яркой бумагой и украшенной витой лентой. Положил её на грудь мужчины. Затем, наклонил голову к одному плечу, потом к другому, потом отошёл на шаг назад, посмотрел ещё раз на своё творение. Человек стал глядеть на коробку, всё ещё размышляя о смысле происходящего. — Чаю хотите? Старик в халате, собравшийся было удалиться, остановился. Такого предложения он ещё не получал, да и некогда ему было особо задерживаться. Но почему-то задержался. Человек встал с кровати, надел свой халат, включил свет, поставил чайник и уселся в кресло у камина. Старик потоптался для приличия у мешка, то завязывая его, то развязывая. Потом достал из кармана свёрток и подошёл к столу. Развернул многочисленные тряпочки и на свет божий появился кусок пирога с неровными краями, слегка заветренный снаружи и немного влажный от начинки внутри. — Вот, — скромно и с достоинством, как мог только он, произнёс Дед. — Из Твери везу. В прошлом году не съел, так хоть сейчас доедим. Человек, разливая по чашкам чай, с сомнением покосился на угощение. Сели. Не спеша завели разговор. Коснулись многих тем: от погоды, что меняется с каждым годом, до смысла жизни человека. Разговор потёк плавно и логично, мягко и бурно, задевая и не обижая. Под утро, старик спохватился и стал торопиться уходить. Впихнув свой мешок в каминную трубу, дед понял, что самому там места уже не найдётся, поэтому вышел как нормальный человек: через дверь. Закрыв за гостем дверь, человек обернулся на стол, где провёл бессонную ночь: пустые чашки, блюдца со следами ободков дна чашек, крошки от тверского пирога, фантики от конфет. И ему вдруг стало и грустно, и радостно; им овладело и одиночество, и чувство общности. Никогда ранее с ним так хорошо не говорили, ни разу в своей жизни он столь долго не уделял внимания размышлениям и соображениям о мире и себе, никто ещё не слушал его и не спорил с ним. Человек сел на кровать и заплакал. 2. Человек почувствовал, что его лицо намокло. Он открыл глаза и увидел, что в окно светит солнце, а его лицо, действительно, мокро от слёз. Он сел в кровати и для верности потряс головой. — Ерунда какая-то творится, — твёрдо и уверенно произнёс он. Человек встал и направился на кухню. Там царили чистота и порядок. Следов пребывания незваного гостя не было. Человек вздохнул и вернулся в спальню, чтобы застелить кровать. На прикроватной тумбе, светясь в лучах утреннего солнца, стояла коробка, обёрнутая яркой бумагой и украшенная витой лентой. Он взял коробку в руки. Та была ни тяжёлая, ни лёгкая. Посидел так на кровати, не решаясь открыть коробку. И ушёл на работу. По дороге он вспомнил, что сегодня первое января и на работу ему идти не надо. Но и домой возвращаться не хотелось. Тогда он пошёл гулять по городу. Вокруг было много народу, они катались на лыжах, на коньках, делали снежных баб, играли в снежки. Деревья стояли увешанные гирляндами снега, дома покоились под снежным покровом, белый цвет побеждал все остальные цвета по всем фронтам. И вдруг человеку стало легко и светло на душе. Он не играл и не катал снежки, он не бегал и не веселился в хороводе знакомых, но ему была ведома одна тайна, которой не владели другие. И она грела его и придавала некий смысл жизни. Человек присел на скамейку. Рядом сидели мама с ребёнком. Малыш вертел в руках игрушку, пытаясь разгадать её предназначение. — Какая красивая игрушка, — улыбаясь, произнёс человек. — Да, это мне мама подарила. — А мне тоже сегодня подарок подарили, — жмурясь, произнёс человек. — Его зовут Дед Мороз. — Какой дед мороз? — Ну, такой старик в красной шубе, богатой шапке, с большим мешком. — Не знаю такого, — безразлично произнёс ребёнок, продолжая интересовать игрушкой. Мужчина важно кивнул головой, будто в подтверждение своей тайны. Затем поднялся и пошёл на площадь города. Наступали сумерки, и улицы, сплошь покрытые сеткой иллюминаций, засверкали на фоне краснеющего неба. В центре города стояла большая нарядная ёлка, на её макушке горела яркая звезда, а до самой земли ниспадали гирлянды, игрушки и украшения. Вокруг ёлки сновали и неспешно вышагивали люди, бегала детвора, проносили яства продавцы, скакали и веселили народ скоморохи. Человек остановился, оглядывая всю эту карусель. «Чего-то здесь, явно, не хватает», — подумалось ему. Он несколько раз обошёл площадь, осмотрел обстановку. Да, ему что-то не давало покоя. Раньше он не замечал таких мероприятий, они проходили мимо него как громкие тени. Но вот сейчас в глаза бросилась дисгармония. Ему показалось, что нет единого центра, фигуры, которая бы связывала весь этот ералаш вместе, что придавало бы ему единое движение и как важное звено держало бы всю композицию, не давая ей рассыпаться. Человек зажмурил глаза и представил здесь, под ёлкой, фигуру Деда Мороза, что приходил к нему накануне. Он одел его в более новую и более свежую шубу красного меха, с белой оторочкой по краям и по низу. В руки дал посох — ледяной, увитый декоративными элементами в виде сосулек и замёрзших птичек и зверушек. Наделил его голосом громким, низким и чётким, добрым и властным. Волосы и бороду посеребрил сединой. Глаза зажёг огнём, а морщины от уголков глаз пустил добрые и внимательные к другим. И всё встало на свои места. Внезапно скоморохи стали не главными на этом празднике жизни, но покорными воле возникшего старика, люди стали более почтительными при нём, дети радостными, продавцы не такими крикливыми, музыка зазвучала ярче, насыщеннее, самый воздух, казалось, стал упорядоченным и в нём повисла доброта и забота о близких. — Кто это? — послышался рядом с человеком голос молодой девушки. — Дед Мороз, — тихо и внятно в самое ухо спросившей, произнёс человек. — Дед Мороз, дед мороз, дед мороз, — разнесла она по рядам людей. Человек стал продвигаться ближе к ёлке. А Деда Мороза уже окружила детвора. Тот внимательно посмотрел на ребятишек, с лёгкостью придвинул к себе огромный мешок и, запустив в него руку, сразу вытащил игрушку, которую протянул ближайшему парнишке. Тот взвизгнул от удовольствия и, схватив подарок, умчался прочь. За ним последовала очередь девочки в наряде красной шапочки, за ней — карапуза, сидевшего на руках довольной и удивлённой мамаши. Вскоре старика перестало быть видно из-за облепивших его детей. — Ух, ты, — всплеснула рядом с человеком старушка. — Это ж откуда такое чудо взялось? Человек набрал в лёгкие воздух и произнёс, не моргнув глазом: — Он живёт в Великом Устюге. Там у него дом среди тишины деревьев, ему служат звери, поклоняются птицы. Он — хозяин зимы. — Хозяин…, — благоговейно прошептала старушка. — Хозяин, — произнесла старушка уже какому-то подвыпившему мужчине. — Чё? — мутными глазами пытаясь рассмотреть того, кто к нему обратился, спросил мужичок. — Вон он — хозяин зимы, — наставительно произнесла старушка, кивая на Деда Мороза. — Он живёт в Великом Устюге, — качая в такт словам, сказал солидный мужчина, поддерживая под локоток свою жену. — И он очень добрый, — великодушно, так как ни это, ни действия деда Мороза не требовали от неё усилий, дополнила мужа матрона. А рядом уже звучало на все лады: «Дед Мороз, Дед Мороз!» Машина была запущена. Так родилась сказка про Деда Мороза. Все вдруг поверили в реальность этого существа. Все стали считать, что он был всегда, что он ощущаемый, что он — живой. Человек окинул взглядом площадь и побрёл к себе домой. И чем ближе было до дома, тем грустнее ему становилось. Да, он выдумал существо, с которым ему было вчера и легко и свободно, да ему подарили подарок, но в его жизни, в реальности ничего не изменилось. Он торопливо вошёл в дом, словно вспомнив про что-то важное и ненадолго задвинутое памятью в дальние уголки подсознания. Вбежал в спальню и с облегчением увидел коробку, всё так же ярко и таинственно поблескивающую в свете, проникавшему с улицы. Человек подошёл к кровати, сел на неё, снял с озябших рук перчатки, взял коробку в руки и открыл её.