Ты казался мне одиноким волком, не боявшимся ничего, кроме собственной тени. Всегда шёл уверенно вперёд, вечно непоколебимый, и это меня раздражало.
Каждый раз точно в пять часов вечера мы пересекались около магазина «7-Eleven». Рожденные ярким светом наши тени на мгновение соединялись, а мы, не глядя друг на друга, проходили дальше, будто незнакомые люди. Чувствовал ли ты дрожь по всему телу, как я? Хотел ли ты взять меня за руку и прошептать: «Не уходи»?
Наверное, нет.
Слезы — ты дарил их всем, кто находился вокруг тебя. Они страдали, молили, умирали, а ты все так же смотрел на них взглядом, не ведающим эмоций, погружённым куда-то вглубь чёрных зрачков. О чем же ты постоянно думал? Где были сокрыты твои желания? Никто не знал об этом, казалось, даже ты сам.
Жизнь — как брошенная кататься по асфальту монета, как размазанная на щеках боль, перемешанная с наслаждением, полная дыма сигарет и дикого одиночества. Я всегда наблюдал за тобой издалека: с конца последнего ряда в аудитории, из противоположного от тебя угла в твоем любимом кафетерии, из своего окна.
Ты забыл меня. Ты и не вспомнишь.
Тёмные улицы пусты, и я иду, словно потерянная для этой реальности душа.
Небоскрёбы так высоко, деревья так близко, а светофоры всё продолжают сиять огнями красного, не давая дорогу невидимым для людей машинам. В руках молоко и купленные в магазине онигири. На часах уже четыре пятьдесят девять, и я снова вижу тебя, идущего беспечной походкой. Опустив глаза вниз, я стискиваю зубы, чтобы не закричать от боли, разрывающей мое сердце.
Я не знаю, почему именно ты. Даже не понимаю, почему каждый раз начинаю плакать, когда вижу в воспоминаниях твою улыбку, которую ты подарил мне в далеком прошлом.
Тот мальчик, утопающий в свете лета, который постоянно ходил рядом с тобой, будто верный пёс за своим хозяином — это был я. Нам было всего лишь пятнадцать.
В детстве надо мной всегда издевались ребята из-за моего неприглядного вида. Я ни с кем не дружил и после школы бежал домой, чтобы меня не избили. Все изменилось, когда ты появился в моей жизни. Ты впервые увидел меня, лежащего на траве позади школы, побитым старшеклассниками.
— Что с тобой произошло?
Подняв глаза, я увидел его — парня в бейсбольной форме. Лицо выражало сочувствие.
— Все нормально, — прошептал я, поднимаясь. — Я в порядке, — говорил я так, будто внушая самому себе.
— Тебе помочь дойти до медпункта?
— Нет. Сам смогу.
Я случайно оттолкнул его и, прихрамывая, побежал вперед, подальше от этих глаз. Я так ненавидел себя в тот момент и корил за то, что родился таким.
Перед глазами всё расплывалось, а затем в одно мгновение меня остановила какая-то сила, схватившая меня за запястье.
— Не убегай. Я хочу тебе помочь, - За ним светило солнце, будто показывая, что само небо послало его, чтобы спасти меня. Но я опустил голову, не смея смотреть ему в глаза.
— Тебе больно? — спросил он, приблизившись ко мне вплотную.
— Больно… Каждый день очень больно, — шепотом ответил я, глотая слезы.
Его руки оказались на моей спине и обняли из-за всех сил.
— Все будет хорошо. Обещаю.
С тех пор меня никто не трогал, а мы стали настоящими друзьями, весело проводившими время. Мы качались на качелях, как дети, смотря на звёзды, бежали от собак, когда воровали яблоки, или просто катались на велосипеде вдоль протоптанной людьми дороги по зеленому полю.
Я думал, это будет длиться вечность, но даже вечность не бесконечна, и то время подошло к концу. В последний раз я увидел того парня за стеклом вагона, забирающего его куда-то далеко. Он мне что-то говорил, но я не мог услышать его голос и просто кивал, едва превозмогая желание разреветься.
Что же говорил он мне?
"Не плачь? Не плачь...".
Судьба так жестока. Она и возвратила меня из воспоминаний в эту реальность, где солнце за горизонтом исчезает подобно тающим сливкам на горячем кофе, тьма сгущается над небесами, а облака сияют светом, отражая холодную луну.
Все изменились, но я — ещё больше, чем кто-либо. Моё имя, моё лицо, мои волосы, моё тело — теперь всё другое, и я этому рад.
И кто же знал, что я увижу тебя вновь, когда я поступлю в Токийский университет? Кто же знал, что я побоюсь тебе признаться, что мы были знакомы?
А ведь мы живем напротив друг друга — на одинаковых этажах двух высоких небоскребов. Порой я вижу, как ты приводишь домой к себе девушек, а иногда и парней. Вижу, как ты лежишь на кровати и сладко спишь, а порой, выходя на балкон, куришь и долго смотришь на небо. Будто пришелец, скучающий по своему дому.
Мне всегда хотелось подойти к тебе, но я никогда не решался на это из-за страха, что ты меня отвергнешь. И потому ты, словно мстя мне за трусость, каждый раз убивал меня скользящим равнодушным взглядом.
Моя душа рыдала.
Я не выдержал и просто убежал далеко-далеко, в другую страну, лишь бы забыть о тебе. Погрузился в ночную жизнь, как в воду: алкоголь, экстази, табачный дым, одноразовый секс и пустота в груди, — но забыть тебя мне казалось невозможным, и каждый раз, поднимая глаза к небу, я видел луну и представлял, будто сейчас и ты смотришь на неё, думая о чем-то своём, безнадёжно страдая.
Я тянусь. Тянусь к твоим рукам, что появляются в моих мрачных снах. Не уставая осознавать, что всё это иллюзии, как только я касаюсь твоих пальцев. Ведь знаю, что это невозможно.
Быть живым — что может быть еще хуже? Когда отчаяние рвёт изнутри? Когда пустота пожирает тело, становясь ощутимой физически. Это крики, немые крики, которые никто не может услышать.
Прости меня. Прости за то, что я не могу сказать, как люблю тебя.
Когда я вернулся обратно, моя квартира показалось мне такой чужой. Впрочем, это и неудивительно, ведь прошел целый год.
А ты, наверное, уже спал и видел десятый сон.
Я взглянул на твое окно, но свет там не горел, как и в последующие ночи…
***
Канун января.
На улице так холодно, что даже выходить в магазин за углом не хочется. Дома скука и давящее ощущение одиночества. Я смотрю на свое отражение в зеркале, на тёмно-карие глаза с азиатским разрезом, пухлые красные губы, белую кожу, практически идеальную, если бы не глубокая морщина на лбу и присутствие тёмных кругов под глазами. Пальцы скользят по зеркалу, будто лаская мои скулы, и томный вздох вырывается из моей груди.
Жаль, это не настоящее лицо. Но красота настоящей и не бывает — всего лишь иллюзия, которую каждый человек строит сам для себя. Я же просто исказил действительность, превратив ее в то, что хотел видеть, и мне все равно, понимают меня другие люди или нет.
Кто же я теперь такой? Кем же я стал, когда меня лишили самого главного?
Годы прошли так быстро, и я уже отчаялся тебя увидеть. Твое лицо в моей памяти стало размытым, будто нарисованным акварелью с её неясными пятнами. Я не знал, радоваться этому или нет — все мои мысли теперь сведены к абсолютной апатии. Мне больше не интересно смотреть на небо, я не бросаю украдкой взгляд на твое окно, а солнце превратилось для меня в лампу, освещающую ад.
Вот и наступил мой двадцать второй день рождения, а я его справляю в полном одиночестве — с бутылкой вина и шоколадным пирожным, купленным в том магазине.
- С днем рождения, Камуи. Желаю тебе поскорее сдохнуть, — и я горько улыбнулся, услышав от себя это искреннее пожелание.
За окном глубокая ночь. Далекие звезды в своем холодном мире сияли вместе с огнями ночного города.
- Я все еще помню тебя, — вздох, вырвавшийся из груди, сменился шепотом боли. - Увижу ли я тебя вновь?
Я посмотрел на твоё окно, которое все это время было во мраке, но как вдруг я увидел, что кто-то вышел на балкон. И луна, будто под заказ, показалась из-за облаков, и её свет упал прямо на его лицо.
Это был ты. Да, это был ты!
Твой взгляд переметнулся прямо на меня, и я увидел, как глаза, по которым я так скучал, засветились счастьем, хоть это и было невозможно. Ты что-то произнес мне, но я не мог услышать и потому тут же открыл окно. Холодный ветер ударил прямо в лицо, но мне было все равно. Я хотел услышать твой голос вновь. Не сон ли это? Не злая ли шутка моего воображения над избитым сознанием?
— Почему ты такой идиот?! Я ведь так долго искал тебя! — ты кричал пронзительно громко, и в голосе отчетливо звучала обида. — Я помнил и всегда буду помнить! Твои глаза — они ведь не изменились, всё такие же грустные!
По щекам скатывались слезы. Мне сейчас хотелось стать птицей, чтобы, не теряя ни секунды, полететь прямо к нему и обнять изо всех сил. Но, наоборот, молчал, не зная, что сказать, и медленно скатывался вниз к полу.
Что мне делать? Как мне реагировать? Я боюсь. Может быть, действительно, мне всё показалось? И осторожно выглянув, я увидел, что там никого не было.
— Да, я был прав, — промямлил я, обнимая самого себя за плечи. — Сны никогда не могут стать реальностью. Это невозможно!
Я упал на пол и зарыдал так громко, как никогда прежде. Мне казалось, что надо мной стоял человек и медленно разбивал меня кувалдой, превращая в непонятное месиво тоскливых эмоций.
Ты говорил мне, что все будет хорошо. Но сейчас гораздо хуже. Лучше бы я продолжал жить так, как раньше, чем с пустотой в сердце. .
Взяв в руки нож, я приставил его к левому запястью, которое ты однажды схватил, изменив тем самым всю мою судьбу.
Идиот! Я ведь знал, что буду страдать. Знал, как будет больно, когда придет момент мне потерять тебя. Но я отчаянно закрывал на это глаза, живя сегодняшним днем. Наконец настал час расплаты.
Тоненькие голубые полоски на белой коже так отчаянно просили о боли, что я не мог сопротивляться их желанию.
Страдания.
Слезы.
Боль.
Ты дарил их всем, кто находился вокруг тебя. И я не стал исключением.
Все это поглотило меня, и я закрыл глаза, полностью отдавшись холоду и страху, накрывшим меня подобно волне.
Чувствовал ли я сожаление? Нет... Лишь желание поскорее исчезнуть из этого мира, но время, как назло, текло, будто в замедленной съемке.
— Что же ты наделал?! — я услышал твой голос и увидел любимое лицо, склонившееся надо мной. Ты плакал, словно ребенок, держа меня за голову, а я хотел лишь прикоснуться к тебе, вот только мои руки не двигались, боясь разрушить эту иллюзию.
Кто же я такой без тебя? Кажется, я так и не найду ответа на этот вопрос.
***
На улице шел снег, и я остановился возле магазина «7-Eleven». Ноги замерзли, а шарф стал мокрым из-за моего дыхания.
Посмотрев на часы, я поднял глаза и увидел тебя, бегущего ко мне. Я засмеялся, когда ты закружил меня в своих объятиях.
— Наконец пришел, — вздохнул я.
— Извини, что заставил тебя ждать. Не замерз?
— Совсем немного.
— Тогда пошли домой.
Поправив мою шапку, ты взял меня за правую руку и повел навстречу будущему, которое я теперь видел совсем другим: белоснежным ярким светом, совсем как снег, выпавший в эту прекрасную ночь.
Ты больше не смотрел на небо, лишь только на меня.
