Shameless

Бэкхён проснулся в два часа дня от ноющей боли в районе груди, на которой появлялись ожоги, заставляющие кровь закипать в венах. Красный туман начинал застилать ему глаза, а верхние и нижние клыки, как и ожидалось, прорезались и теперь впивались в губы и язык. Бэкхён приглушённо ругнулся в подушку, проклиная собственное тело за то, что оно не в состоянии даже разбудить его в более подходящее время. Осторожно, с грацией новорождённого щенка, Бэкхён вывалился из своей огромной кровати, чуть не врезавшись в прикроватную тумбу. Он зашипел, когда луч солнечного света лизнул его по ноге, и шарахнулся назад. Вопреки людским повериям, Бэкхёна – как и всех остальных вампиров – солнечный свет не убивал, хоть и был для него нежелателен. Бэкхён был молодым, трёхсот пятидесяти четырёхлетним вампиром, поэтому солнце лишь нагоняло на него сон и притупляло чувства. Но с возрастом побочные эффекты от встречи с солнцем для вампиров усиливались. Бэкхён с трудом спустился вниз, на кухню, которая переходила в гостиную. По пути он умудрился приложиться об угол мусорного ведра, отчего оно, повстречавшись со стеной, издало бьющий по ушам звук. Бэкхён снова поморщился. Побочные эффекты от дневного света ослабили вампира, его чувства притупились, словно на него накинули одеяло, а сам он мучился от жуткого похмелья – по крайней мере, из описания Чанёля, его состояние было ближе всего именно к похмелью. Он втащил себя в гостиную, где и нашёл, что, а точнее - кого, искал. Чанёль сидел на балконе, откинувшись на спину шезлонга, и нежился в лучах солнца, из одежды на нём были лишь шорты. На кончике его носа сидели солнечные очки, а в пальцах было зажато фруктовое эскимо, оно таяло и капало эльфу на руку. На улице было слишком светло - солнце находилось в зените, и балкон купался в его ярких лучах, они проникали в гостиную, падая на пол неровными формами, но Чанёль всегда будто светился, поэтому солнечные лучи, лаская бледную кожу, лишь усиливали это впечатление. Всё вокруг было настолько ослепляюще яркое, что у Бэкхёна защипало в глазах. Бэкхён обогнул диван и встал возле искажённого прямоугольника света, растянувшегося по полу благодаря открытой на балкон двери. Пока он разрывался между тем, чтобы выйти на свет, и тем, чтобы остаться ждать на месте, Чанёль заметил его присутствие. - Бэкхён-а, - голос Чанёля, ленивый от дневной жары и релаксации, был до приятного хриплым и низким, вызывая мурашки на шее Бэкхёна. – Ты проснулся. Бэкхёну больше всего хотелось сейчас подойти к своему возлюбленному и оказаться в его объятиях – эльфа не было рядом последние пять дней – но солнце оставалось для вампира серьёзным препятствием. Как бы намекая, Бэкхён отступил на пару шагов назад, подальше от участка света на полу, благодаря зашторенным окнам прячась в спасительной темноте гостиной. Чанёль моментально уловил намёк. - Ох, точно, извини, - он поспешно слизнул с палочки остатки мороженого, прежде чем отбросить её вместе с солнечными очками на стол. Он встал во весь свой выдающийся рост и быстро зашёл внутрь гостиной. Кажется, Бэкхён видел Чанёля мельком, когда вернулся домой после пятидневной поездки, но тогда уже было утро, и вампира мучили солнце и голод, а его потяжелевшие конечности были словно из свинца, поэтому он сразу же без лишних слов упал на кровать. И оставался мёртв для этого мира, пока наконец не проснулся несколькими минутами ранее от пожирающего его изнутри голода. - Зачем ты встал? – руки Чанёля обвились вокруг его талии. Бэкхён вздрогнул, почувствовав тепло, исходящее от прижавшегося к нему тела. Он поднял голову, чтобы поудобнее обнять Чанёля в ответ, но это оказалось ошибкой, поскольку его взгляд сфокусировался на шее младшего с бьющейся на ней жилкой. Бэкхён зашипел, расслабляя напрягшуюся челюсть в попытке избавиться от неприятных ощущений в районе клыков. В его затуманенном голодом и дневным светом разуме творился полнейший хаос, вампир всё ещё пытался собрать из кусочков мыслей фразу, которую хотел сказать Чанёлю. Но у эльфа всегда была эта поразительная способность понимать Бэкхёна без всяких слов. Хотя опасный блеск в его красных глазах и показавшиеся клыки и так c лёгкостью его выдавали. - Ох, - вздохнул Чанёль, и, глядя Бэкхёну в глаза, скользнул рукой по его волосам. – Они красные… Господи, Бэк, они совсем красные… - эльф крепко обхватил ладонями лицо вампира, и вскоре взгляд его голубых глаз опустился на торчащие клыки Бэкхёна, которые старший уже физически не мог скрыть, они не только были в два раза длиннее обычного, но также удвоились в количестве, ещё пара клыков выросла из нижней челюсти. – Какой же ты идиот, - простонал Чанёль. Он знал, что Бэкхён воздерживался от приёма пищи, когда эльфа не было с ним рядом. Бэкхён проигнорировал его слова, его руки резко взметнулись вверх, чтобы убрать ладони Чанёля со своего лица и тем самым пресечь столь нежелательный осмотр. Где-то на подсознательном уровне Бэкхён даже задался вопросом, как так случилось, что его, трёхсотлетнего властителя ночи, имеющего репутацию властного и жестокого серийного убийцы, словно нашкодившего ребёнка, сейчас отчитывает какой-то эльф. Но всё его недовольство свелось к капризному «А вот и нет!» и попытке надуть губы – клыки слишком больно впивались, не позволяя ему это осуществить. Чанёль не выглядел особо впечатлённым, его рот скривился в знак неодобрения, а брови вскинулись вверх, но всё же рука эльфа скользнула к затылку Бэкхёна, подталкивая его в сторону дивана. Чанёль откинулся на подушки, устраиваясь в центре, и вытянул свои длинные конечности. Бэкхёна не нужно было просить следовать за ним, вскоре он уже стоял рядом на коленях, прижимаясь губами к плечу Чанёля. Телевизор работал, но звук на нём был выключен. Хотя не то чтобы Бэкхён обратил бы на него внимание, единственное, что его сейчас волновало – боль, распространяющаяся от корней клыков, ноющее обжигающее чувство в районе груди и кровь Чанёля. Бэкхён через кожу ощущал, как она циркулирует по его венам. Не проронив ни слова, Чанёль склонил голову набок, открывая доступ к своей длинной шее. Столь откровенное приглашение. Бэкхён почувствовал себя так, словно ему в грудь вогнали раскалённый кол. Но, несмотря на дикую жажду крови и затуманенный дневным светом здравый смысл, вампир старался держать себя в руках. - Будет больно, - хрипло выдавил из себя Бэкхён, сразу поразившись тому, сколько боли прозвучало в его собственном голосе. Чанёль скосил глаза, останавливая взгляд на клыках Бэкхёна, на его лице промелькнуло понимание. Клыки Бэкхёна были в два раза длиннее обычного, поэтому вампиру будет трудно не только аккуратно их вонзить, но и даже пить кровь. - Ничего, - уступил Чанёль, на его открытом лице отражалось понимание. Он мягко улыбнулся, пытаясь скрыть свой страх. Несмотря на то, что его сердце давно уже не билось, Бэкхён почувствовал, как оно болезненно ёкнуло у него в груди. Бэкхён покачал головой, а затем наклонился, чтобы поцеловать младшего в обнажённое плечо, у эльфа была горячая, согретая солнцем кожа. Вопреки своей холоднокровности, вампир сразу же почувствовал, как по телу разливается тепло. Он бы никогда в этом не признался, но он скучал по Чанёлю каждую секунду, что они находились вдали друг от друга – быть настолько зависимым от кого-то было против его вампирской природы, он прожил больше трёхсот лет в полной изоляции от чувств, познавая собственную жестокость и жестокость этого мира, без надежд на будущее, без надежд на любовь и дружбу. Но потом в его жизнь ворвался прекрасный Чанёль, ворвался нагло, обещая ему вечность, и Бэкхён, наверное, был дураком, что влюбился так сильно, но было уже слишком поздно, чтобы что-то исправить. Он слишком затерялся в Чанёле. Чанёль начал было озвучивать свои жалобы, ведь «чёрт возьми, Бэкхёну нужно поесть», как вдруг осёкся - клыки Бэкхёна осторожно коснулись его ключиц, в то время как пальцы скользнули вниз по животу, ногтями дразня пушок волос под пупком и вырывая из уст эльфа высокий полувздох-полустон. Чанёль шумно вдохнул, когда губы Бэкхёна вернулись обратно к его плечу, и рефлекторно вытянул шею в ожидании большего. - Бэк, - тихо промолвил эльф, ловя чужие руки, гладящие его живот. – Ты не… ах! – он резко запрокинул голову, вцепляясь пальцами в бицепс Бэкхёна, когда рука старшего скользнула в шорты и обхватила его плоть. Бэкхён не смог сдержать лёгкой ухмылки, пряча её в ключицах Чанёля; от его прикосновений орган младшего стремительно пробуждался, а его рука вцепилась в подлокотник дивана. Вампир не был удивлён подобной реакцией – для них обоих эти пять дней тянулись слишком медленно. Вскоре член Чанёля был уже твёрд и пульсировал в его руке, а сам эльф тяжело дышал, откинув голову назад и глядя в потолок. Поглаживая чужой член снизу вверх, Бэкхён начал крутить запястьем и одновременно с этим целовать его грудь, стараясь не проколоть клыками бледную кожу. Из горла Чанёля вырвался глубокий стон, когда старший скользнул языком по соску, а его бёдра вскинулись вверх навстречу руке вампира. Бэкхён легонько прошёлся остриями клыков по груди младшего, в то время как движение его руки продолжало набирать темп. Чанёль беспомощно заскулил, когда Бэкхён покрепче сжал в руке его сочащийся смазкой член. - Господи, - выдохнул эльф, его голос вновь сорвался на жалобный скулёж, когда Бэкхён большим пальцем надавил на особо чувствительное место на головке. – Просто… просто… укуси меня. - Рано, - шепнул Бэкхён, прежде чем процеловал губами дорожку вверх по груди эльфа. Чанёль всегда становился таким требовательным – в конце концов, на смену страху приходило невыносимое желание поскорее почувствовать, как клыки вампира впиваются в его кожу – Бэкхён не понимал, как можно желать, чтобы тебя укусили, но, возможно, у эльфа просто был такой необычный кинк. Хотя, если честно, больше всего на свете Бэкхён сейчас хотел именно этого – укусить Чанёля; его глаза были уже совсем красные, и он губами ощущал чужой пульс, который отдавался у него в ушах. Бэкхён чувствовал, как жажда крови разрывает в клочья остатки его здравомыслия, а все остальные чувства притуплены голодом и усталостью. Но укус обещал быть очень болезненным, а Бэкхён хотел причинить любимому как можно меньше боли, поскольку отлично знал, какую боль испытывает жертва от укуса вампира, знал, как это опасно. Он не должен был торопиться, даже если это означало, что придётся продлить собственные мучения. Но, как оказалось, ему не нужно было больше ждать. Бёдра Чанёля вскидывались вверх навстречу его руке, он умолял Бэкхёна двигать рукой быстрее, ещё, ещё быстрее, и вскоре голова эльфа откинулась на спинку дивана, полностью обнажая шею. Чанёль ногтями впился в предплечье Бэкхёна, безмолвно прося его о бОльшем. - Бэк… - его голос сорвался на хриплый стон, спина выгнулась дугой, а затылок зарылся в спинку дивана. – Я… - он не мог толком закончить фразу, снова всхлипнув, когда Бэкхён провёл ногтями по выступающей венке на возбуждённом органе. Бэкхён кивнул, его всего шатало, предвкушение вперемешку с нетерпением бурлили на дне его желудка. Он прильнул к горлу Чанёля губами, обхватывая свободной рукой его затылок и основание шеи. Вампир посильнее сжал в пальцах член Чанёля, доводя его за несколько мгновений до оргазма и наблюдая за тем, как ещё сильнее выгибается спина эльфа. Когда он надавил на головку большим пальцем, Чанёль, вскрикнув, дёрнулся, все мышцы на его теле резко напряглись, а затем он добрался до пика эйфории, обильно кончая в руку Бэкхёна, в то время как клыки старшего вонзились в его шейную артерию. После голодания вкус эльфийской крови, которая быстро наполняла его рот, был для Бэкхёна лучше оргазма, от которого всё ещё содрогалось тело младшего. Он тщетно пытался сосредоточиться, разрываясь между тем, чтобы дать волю своим диким инстинктам, и тем, чтобы продолжать дрочить Чанёлю, пока тот всё ещё изливался ему в руку. Бёдра младшего поддавались навстречу его руке, но теперь вампира больше волновала стекающая по его шее кровь. Вскоре Чанёль уже постанывал от постепенно отпускавшей его эйфории и тупой боли в разорванной глотке. Но Бэкхён был слишком охвачен инстинктами, чтобы что-либо замечать. Он судорожно пил из Чанёля кровь. Единственная мысль, которая всё же посетила опьянённый кровью разум Бэкхёна, была о том, что вот же оно – всецелое доверие. Клыки Бэкхёна вонзились ему в шею, разрывая артерию. Но Чанёль доверил Бэкхёну свою жизнь, зная, что вампир не даст ему умереть. Осознание того, что Чанёль доверился такому чудовищу, как он, вскружило голову ещё сильнее. Бэкхён продолжал пить кровь даже после того, как Чанёль очнулся от посторгазменного наваждения. Он чувствовал, как слабеет пульс младшего, и знал, что должен остановиться, но инстинкты подавляли голос разума, заставляя яростнее вгрызаться в беззащитное горло. - Хватит, - пробормотал Чанёль. Бэкхён проигнорировал его, продолжая высасывать из него кровь, впиваясь ногтями в кожу на шее. – Бэкхён-а… - его голос был мягким и таким слабым, а рука поглаживала затылок Бэкхёна, и вампир отчаянно засопротивлялся своим инстинктам, затопившим рассудок. Хватит. С неимоверным усилием Бэкхён резко отдёрнул голову, тут же хватая ртом воздух и прикрывая глаза, чтобы взять себя в руки и не наброситься на Чанёля снова, доводя дело до конца. Вампиры по природе своей не должны были оставлять своих жертв в живых, они должны были их убивать. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы привести в порядок свои мысли, но вскоре Бэкхён уже почувствовал, как его голова проясняется. Когда он вернул себе самообладание, вампир открыл наконец глаза. Чанёль не в силах пошевелиться лежал, откинувшись на спинку дивана – Бэкхён запоздало сообразил, что его рука всё ещё находилась в шортах Чанёля, и поспешно её вытащил – эльф выглядел бледнее обычного, по его шее из места огромного укуса стекали струйки багряной крови, собираясь во впадинках на ключицах. Бэкхёну потребовалась секунда, чтобы понять, что кровь всё ещё свободно вытекала из раны, ведь он прокусил артерию, и Чанёлю грозила скорая смерть от потери крови. Бэкхён поспешно склонился над эльфом, надавливая клыком на свой язык, достаточно сильно, чтобы прокусить до крови, а затем стал аккуратно зализывать рану на шее Чанёля. Через некоторое время, к большому облегчению Бэкхёна, рана затянулась, и вампир пошёл на поиски салфеток, чтобы оттереть руку от липкой жидкости. Когда он вернулся, Чанёль всё ещё лежал на том же самом месте на диване и счастливо улыбался. - Чему ты радуешься? Это же я сейчас напился твоей крови, - Бэкхён присел возле возлюбленного. - Не знаю. Наверное, мне из этого тоже кое-что перепало, - Чанёль ухмыльнулся, а затем нежно пригладил тёмные волосы старшего. Бэкхён был уже готов на ответную ласку, но эльф вдруг заливисто расхохотался. Бэкхён вскинул бровь. - Что смешного? Чанёль всё ещё улыбался, когда указал на зеркало возле телевизора. Бэкхён взглянул в зеркало и сразу же увидел, над чем тот смеялся – над ними. Губы Чанёля были всё ещё измазаны в ярко голубой субстанции после съеденного недавно эскимо, их цвет контрастировал с запачканными кровью губами Бэкхёна. - Смотри-ка, мы просто идеальная пара, - он ткнул пальцем Бэкхёна в бок. - Ты такой ребёнок, - Бэкхён закатил глаза, но не смог сдержать улыбки, которая подобралась к краешкам губ. Чанёль лишь довольно улыбнулся ему в ответ, прежде чем обнять старшего за шею, притягивая его ближе для поцелуя. - Чанёль, - вампир оттолкнул его. – У меня на губах твоя кровь. - Ой, да ладно, - фыркнул Чанёль. – Прошло больше двадцати лет, Бэк. Я уже привык. Так что перестань жаловаться, - Бэкхён собирался было возмутиться, но замолк, когда губы Чанёля прижались к его собственным. Однако, когда эльф попытался углубить поцелуй, Бэкхён извернулся – ну Боже мой, дайте ему сначала помыть рот – и его рука опустилась на пульт от телевизора, нечаянно включая на нём звук. - … из официальных источников стало известно, что из Пекинской психиатрической клиники пропало семь пациентов. Китайские власти сообщили, что ещё в начале прошлой недели из своих палат начали исчезать пациенты. Пока не известно, как им удалось сбежать, и не найдено ни одного свидетеля происшествий. На данный момент следствие зашло в тупик, но полиция обещала… Внезапно у телевизора вновь пропал звук, и Чанёль, услышав хриплое рычание вампира, в смятении взглянул на старшего. Глаза Бэкхёна были холодными, как лёд, а его ярость такой же острой, как клыки, которые горячо пульсировали под кожей. - Грёбаный Лухан.