Сквозь ночь

Он стоит на самом краю пятидесятиэтажного небоскреба. Вокруг завывает ветер, и сотни льдинок кружатся в воздухе, оседая на стенах домов, превращаясь в крошево под колесами авто. Но улицы пусты. Ледяная стужа сковала Нью-Йорк. Город почти что мертв. Замерло движение на центральном проспекте, уже не слышно его оживленного гула и только свистящий яростный ветер гуляет ночью по заснеженным улицам. Но он не один. С ним идет человек. Несущий в себе холод и способный согреть только порцией свинца. Он не чувствует холода и не замечает, как снег надевает на него ослепительную и обжигающе холодную броню. Он несет в себе холод и те, кто встретятся с ним в лабиринте нью-йоркских улиц, остынут навеки. Над его головой бушует гроза. Росчерки молний освещают его, указывают ему путь. Когда-то он сказал, что путь похож на пучок молний, с множеством развилок, и что если идти по ней, то оглянувшись, можно заметить ответвления, которых не замечал раньше. Но тогда ты был бы уже не тем и бился бы над своими развилками... Он не любил дожди... Но сейчас он ему даже благодарен. Дождь заглушает его шаги, размывает его следы, приглушает звуки выстрелов, смывает кровь. Да только дождь не может ему помочь, он не ответит на риторические вопросы "Кто?", "Зачем?", "За что?", да он и сам совсем забыл о них, все равно, те, кто знают на них ответ, не захотят отвечать, а он не захочет спрашивать, след, расплывающийся на глазах в поток мутной воды приведет его. К тем, кто знает ответы на его вопросы. Но вопросы уже стерлись, стали лишними. Он вглядывается вниз. Но на самом деле он вглядывается в свою жизнь. Прошлую. За чертой. Там, где царили тепло и радость. А сейчас его руки примерзли к оружию. И холод не может остудить единственной мысли, ради которой он живет. Цели, для достижения которой он, наполовину оледеневший, с застывшим мертвым выражением глаз идет вперед, под музыку вьюги. К тем, кто навсегда отнял у него тепло, и пусть же теперь небеса обрушатся на них, этим бураном снега и расплавленного свинца. Только не закрыть глаза - ведь там, в вечной тьме он вынужден вечно бродить впотьмах, по переплетенным дорожкам из крови дорогих ему людей. Да только там он сможет увидеть свою жену, обнять ее, взять на руки дочь. И они будут вечно бродить в кромешной темноте, под этот кровавый снегопад из лепестков роз. Там они будут счастливы. Счастливые и...застывшие, с глазами, в которых отражается падающий снег, стеклянные... Однажды его спросили, почему он так поступает, почему не смирится, почему упрямо идет вперед, оставляя позади лишь стук капель дождя и отработанных гильз... Зачем? Ради чего? И если он так ждет собственной смерти, то отчего постоянно оттягивает ее, вновь ощущая в себе жажду жизни на волосок от небытия. Ради кого? Ради той, что уже не вернешь, она смеется ему из зеркала и во сне улыбаясь, идет с ним куда-то вдаль по черному хайвею, в никуда. Он чувствует себя виноватым, вина и гонит его туда, молния выхватывает из темноты фрагменты дороги, задает направление. А дождь... свидетель и соучастник, он многое мог бы рассказать, он видел, как в один миг ломались чьи-то планы, схемы... Он видел сотни человеческих драм, смывал слезы отчаяния с застывших лиц мертвецов... Он видел его. И поддерживал. И там, среди бушевавшего ветра он как и раньше, сидел, а вокруг него стояли тени тех, кого он уничтожал, кого не смог спасти, и даже не пытался. А он сидел в окружении безмолвных теней, он дошел, дальше... гроза прекратилась и очертания дороги размылись, пропали совсем. А когда он поднял глаза, тени прошлого отступили, он остался один. А она... она как обычно смотрела на него из зеркала. Он знал, что сегодня она обязательно ему приснится и все.. все будет в порядке.... Наверное, ноги примерзли к ледяной крыше. Да и больше некуда было бежать. История закончилась. Но для него нет. Тот последний выстрел, тот взрыв ничего не решил. Он не принес ему тепла. Он не вернул ему близких. Он только дал краткое облегчение, подобие улыбки на застывшем лице. Тучи расступились, последние снежинки покружились напоследок и исчезли. А город начал постепенно оттаивать, впервые за эти дни ледяная ловушка дала трещину. Но тепло не коснулось его. Он не выиграл. И не проиграл. И пока он будет жив, он будет помнить и жить с тем чувством ледяной боли оттого, что ничего не исправить. Он вернется туда, в холод темноты, тишину и кровавый снегопад. И они так же будут гулять в этом вечном ледяном лабиринте, только там он почувствует, что вернул их. А пока... он подставляет лицо дыму и пламени, теперь он может согреться. И снова идет снег, только не сей раз это пепел. Он не вернул их. Но те, кто забрали их, тоже мертвы. Он собирает пепел в ладони, он жив, и больше он не станет замерзать.