***
Близнецы входят в Круг лучших воинов, у них отдельная комната, на двоих. Трое в ней тоже отлично помещаются — много ли места надо данмеру? Особенно если прижиматься друг к другу так тесно. Доспехи свалены в углу, постель — Фаркаса или Вилкаса, не важно — разворошена, Атис зажат между двумя горячими телами. Один сзади, другой спереди, по телу разом блуждают четыре руки, два рта. Чужие пряди щекочут плечи, значит, сзади Фаркас. Атис не всегда различает близнецов, особенно в полумраке. Особенно если в этом нет никакого смысла. — Любишь парные клинки, а? — вкрадчиво спрашивает Вилкас, выкручивая ему сосок. — А то. Вон как машет, — басит сзади Фаркас, восприняв братовы слова буквально. — Все зависит от умения мечника, — фыркает Атис, чувствуя, как его приподнимают над полом, широко разводит ноги в стороны. — А вы, — указывает глазами вниз, — поклонники мечей внушительных размеров? — Ты прав, все зависит от умения, — отвечает Вилкас. Кто-то из них двоих смазывает Атиса — тщательно, иначе никак, если они хотят остаться довольны этой ночью. Сначала в него входит один член, мускулы на держащих Атиса руках напрягаются, он плавно скользит вверх и вниз, тихо стонет. Вилкас лижет его соски, пока Фаркас разрабатывает, готовит, медленно, но ритмично поднимая и опуская. Когда в него входит второй член, Атис, стиснув зубы, утыкается лбом в грудь Вилкаса. Ему не то чтобы больно — это не только боль, кураж захлестывает с головой, Атис стискивает плечо Вилкаса, требуя то ли поторопиться, то ли замереть. Братья приноравливаются — теперь его держат в четыре руки, — очень медленно поднимают вверх и так же медленно опускают вниз. Он остро чувствует, как внутри движутся сразу два члена, громко стонет. Близнецы действуют так слаженно, что это будто один большой член, один любовник, по какой-то прихоти богов поделенный надвое. «Двуручник, — мысленно усмехается Атис. — Я для них — что двуручник. Вон как вцепились». Он постанывает, ритмично покачиваясь, спиной трется о волосатую грудь Фаркаса. Тот шумно дышит ему в шею, так и норовя прихватить зубами за загривок. Не сильно — так, от полноты чувств. Вилкас спереди, его лицо совсем близко, раскраснелось, по лбу стекает капля пота. Атис задумывает поймать его губы в поцелуй, но быстро отказывается от этой затеи, не хочет сбивать братьев с ритма. Ему и так хорошо. Он откидывает голову назад, Фаркас смешно фыркает — ему в нос влезли волосы из хвоста. Атис поднимает руку и перекладывает их вперед. Пальцы на его ляжках стискиваются сильнее, близнецы чуть сбиваются со слаженного ритма — знак того, что им все труднее держать себя в руках. Атису кажется, что серые глаза Вилкаса блеснули желтым, но он уверен, что ему просто показалось. Что угодно покажется, когда тебя насаживают на два члена сразу с такой силой, что чуть ли зубы не стучат. Все вокруг теряет важность, все, кроме двух мощных тел, четырех рук, шумного дыхания и стонов. Близнецы кончают одновременно, Атис следует за ними, судорожно стискивая плечи Вилкаса до синяков. «Не страшно, — думает он. — В бою без них не обойтись».***
Их двое, и у них двуручные мечи, а он один — и с двумя почти игрушечными по размеру клинками. И все-таки он не сдавался: вертелся, уклонялся, жалил, оставляя еле заметные царапины на тяжелой броне. У двуручника хорошее преимущество в длине, но он медлителен: сухой и шустрый данмер успевал трижды атаковать за время одного его удара. В конце концов Атис оказался на земле. Соратники, наблюдавшие за боем, восторженно завопили, Ньяда заулюлюкала. Вилкас с Фаркасом наклонились по обе стороны, примирительно протянули руки, помогая подняться. — Ты неплохо сражаешься, — сказал один. — Просто отлично для эльфа с двумя зубочистками, — добавил второй. Атис ничего не ответил, только ухмыльнулся. Иногда и проигрыш бывает не в тягость.