Ничего еще не закончено

Я просыпаюсь. И еще не открыв глаза, ощущаю восхитительное чувство счастья, которое связано с Питом. Совсем как тогда на арене,только намного сильнее. Вспоминаю все вчерашние события, прокручивая каждый момент нашего разговора в душе! Вторую ночь мне не снятся кошмары, по крайней мере я их не помню. Я открываю глаза и смотрю на Пита, он еще спит, но на его лице уже играет легкая улыбка. Кажется, сегодня кое - кто тоже спал спокойно! Поднимаю голову с груди Пита, смотрю на время, еще рано.Сей придет через пару часов. Осторожно поднимаюсь с кровати, стараясь не разбудить любимого, я натягиваю брюки и спускаюсь в низ. Ставлю чайник на плиту, накладываю вчерашние булочки на поднос, делаю пару бутербродов и стаю, ожидаю, когда же чай вскипит. Пламя охватывает дно чайника, и я всматриваюсь в него, в голове всплывают воспоминания о первой битве,когда распорядители открыли огонь по мне. Тело наполняется страхом. Через пару секунд я очухиваюсь от воспоминаний и замечаю, что впилась своими руками в край стола настолько сильно, что они начали неметь. Наливаю чай в два бокала, ставлю на поднос и поднимаюсь наверх. Пит еще сладко спит, но на его лице пропала улыбка, наверное он почувствовал, что меня рядом нет. Ставлю на тумбочку возле кровати поднос, сажусь на край кровати и целую Пита в губы, мягко, что бы не напугать. Пит открывает глаза - Привет – шепчу я - Привет, милая – говорит он, охватывая меня своими руками за талию и резким движение переворачивает на другую половину кровати, при этом усыпая мое лицо поцелуями. - Я принесла завтрак – говорю,гладя его по волосам. - Ты опять попытаешься меня накормить сиропом – со смехом произносит он - ну если ты не позволишь мне сейчас встать, то я обязательно его тебе подмешаю в бутерброд – в таком же тоне говорю я. Мы берем поднос в кровать, пьем чай. Пит после каждого бутерброда целует меня и нахваливает мою способность готовить. Так проходит несколько недель. Мы засыпаем и просыпаемся вместе. Все уже привыкли, что к завтраку мы спускаемся вдвоем. Даже Хеймитч перестал язвить по этому поводу. Мы ходим в пекарню. Пит чертит эскизы, я наблюдаю за его глазами когда он это делает, они полны воодушевления от предстоящей работы. Иногда я замечаю, как Пит отвлекается от чертежа и смотрит куда то в даль, его зрачки расширяются и начинают пульсировать, но через несколько секунд это прекращается. Он объясняет это тем, что задумывается о нашем будущем, но я понимаю что вспышки прошлого тоже не дают ему покоя. Каждый вечер мы собираемся у меня на ужин. Пит принес несколько своих вещей, и все реже наведывается в свой дом. Без него он кажется пустым и безжизненным, но это всего лишь дом. Однажды, после очередного ужина, мы как всегда собрались возле телевизора. Хеймитч сказал, что сегодня Плутарх должен давать интервью в прямом эфире. Я вижу знакомую студию, и как всегда Цезарь озаряет нас своей белоснежной улыбкой. Его волосы теперь ярко красного цвета, как всегда завязан в хвостик на затылке. Рядом с ним на белое кресло садиться Плутарх. Они смеются, Плутарх рассказывает о дистриктах, что нового сделано и будет сделано. Цезарь объявляет,что сегодняшний эфир особенный. Любой желающий может позвонить и задать вопрос в прямом эфире, только Цезарь продиктовал номер как в студии раздается звонок. - Алло, здравствуйте! Мы слушаем Вас! - Здравствуйте – произносит молодая женщина на том конце провода. - задавайте свой вопрос мисс! - Я бы хотела не столь задать вопрос, как сказать слова благодарности! Мы не знаем,что сейчас с нашей сойкой пересмешницей Китнисс Эвердин! Внутри меня все перевернулось. Я ни хочу, что бы кто то вспоминал обо мне! - Но мы с мужем и нашими двумя детьми хотели бы поблагодарить ее за то что дала нам шанс жить! От этих слов внутри меня начинается дрожь. - мы практически умирали с голода, не зная, что делать, как бороться! Нашему сыну исполнилось двенадцать и он должен был идти на свою первую жатву, но благодаря ей и ее мужу у наших детей теперь есть шанс просто жить! В голове слова "и ее мужу", ну да для всех людей Панема мы с Питом якобы втайне поженились! Прилив чувств наполняет мое тело. Значит люди не винят меня во всех смертях, они благодарны! Но это все равно не успокаивает мое чувство вины перед погибшими! - Спасибо вам мисс за столь теплые слова – говорит Плутарх – я уверен, что Китнисс и Пит сейчас слышат это, и хотел бы сказать что с ними все в порядке. Они тоже пытаются жить и дальше улучшать жизнь людей в своем дистрикте! - Спасибо, Плутарх – Поблагодарил его Цезарь Было еще много звонков. В одном из них женщина из тринадцатого благодарила Пита за то, что он предупредил их о нападении и, что они смогли выжить. Я внимательно смотрела на реакцию Пита. Сначала он оставался невозмутимым, но потом, он резко разжал мою руку и вцепился в обивку дивана. Его зрачки опять расширились и начали бешено пульсировать. Все его тело напряжено так, что я вижу вены у него на шее. Я обхватываю его лицо руками и кричу - Пит, Пит все нормально, ты не в Капитолии, мы в двенадцатом, ты со мной мы рядом, все хорошо, все хорошо. Он смотрит на меня, и его зрачки принимают прежнее положение, руки расслабились. Пит издает облегченный вздох и я целую его в губы. - все хорошо, все хорошо – шепчу я. Хеймитч наблюдает за всем этим, не опуская бутылку из своих рук. - И часто так?! - Не очень – почти шепотом говорю я. - Простите – говорит Пит – Волна воспоминаний иногда настолько сильна,что мне трудно сдерживаться. - надо позвонить доктору Аурелиусу! - Нет – кричу я в ужасе – он заберет его в Капитолий! – я вскакиваю с дивана, понимая зря я это сказала и сразу смотрю на выражение лица Пита. Он остается невозмутимым. - Зачем ему забирать его! На лицо, что ему здесь стало лучше, а не в Капитолии – успокаивающе говорит Хеймитч. - Нет! – уже рыдая кричу я – Нельзя! Воспоминания там слишком сильны для нас обоих, они опять сломят его! – я завыла в истерике, не знаю, что так повлияло на меня. Мысль,что Пита увезут от меня или, что ему там станет хуже. - Китнисс я никуда от тебя не уеду! – говорит Пит, обнимая меня! Я утыкаюсь ему в плече и слезы сами вырываются из моих глаз. - Хорошо, я попрошу его не забирать вас никуда, О Б О И Х! – сухо произносит ментор – но позвонить ему все же надо! - Хорошо, просто звонок – одобряю я. Во всей этой суете мы забыли про телевизор. Я отрываюсь от Пита когда слышу фразу «Голодные Игры» - Голодных игр больше не будет – заявляет Плутарх – президент уже подписал указ об их отмене. - Но разве не правильно будет, если устроить последние памятные игры. Я знаю, что это идея была президента Койн, что бы в играх участвовали только Капитолийцы – голос мужчина звучит весьма грубо, из разговора Цезаря я понимаю, что это житель 13го - Дети Капитолия ни в чем не виноваты, они подверглись политический репрессии как и все мы, и будет неправильно подвергать их тому, с чем мы так боролись! – уверенным голосом произносит Плутарх - Но ведь правосудие должно восторжествовать, они долго смотрели как наши дети умирают, и делали из этого шоу! За это их надо наказать! - Игр не будет и это точка – наконец произнес Плутарх, поставив крест на этом разговоре. На том конце провода звучат короткие гудки, видимо его отключили от линии. Я не понимаю, что происходит. Внутри меня будто тысячи осколков скребут мою душу. Зачем люди хотят опять устраивать эту кровавую бойню! Столько жизней ушло за эту войну, и что?! Мы возвращаемся обратно! Ужас и страх опять охватил меня, я чувствую как мое тело начинает трясти, слезы опять катятся из глаз! Слишком много информации сегодня для меня! - Зачем?! – шепотом говорю я смотря на Хеймитча - Китнисс, все люди разные, кто то довольствуется плодами успеха, а кто то требует большего, наказания, мести! - Но ведь дети не виноваты в грехах отцов – произносит Пит - Да, мы это понимаем. Но в некоторых огонь ненависти горит так сильно, что они не в силах сами его погасить! От этих слов мне становиться еще хуже! Не в силах вытерпеть эту внутреннюю боль, я бросаюсь на верх в свою комнату, укутываюсь одеялом так, что бы оно обвило меня полностью с головы до ног. Поджав колени и обхватив их руками, я осмысливаю все что было сказано Плутархом, но можно ли ему верить, после того плана в Капитолии. Мне неизвестно знал ли он все, что делала Койн. Но без его руки там явно не обошлось. Допустит ли он что «Голодные игры » вновь вернуться, если так, то это означало, что Пит был прав, ничто не измениться мы только убьем друг друга. Из меня вырывается толи плачь, то ли завывания. Душа вот - вот расколется на части. Последние недели с помощью Пита, окунувшись в наши отношения, я оградилась от прошлого, не вспоминала и не хотела! Выкинула все воспоминания в темный ящик и заперла на ключ! Но это явно не помогло, они не могли долго находиться в пустоте, они только ждали момента когда смогут выбраться наружу! И это случилось! Я опять их вижу, мертвых! Лица, множество пепельных лиц, молча смотрят мне в глаза. Я в оцепенении не могу пошевелиться, хочу сказать им – простите меня! – но они отворачиваются и уходят прочь. - Простите меня – уже кричу я рыдая. Пытаюсь схватить кого нибудь за руку,но только я прикасаюсь к ней, тело превращается в горстку пепла у меня под ногами, я пытаюсь еще и снова горсть пепла. В изнеможении падаю на колени, обхватываю голову руками и кричу: - Простите, я не хотела, не хотела! - Китнисс – слышу я позади себя. - Китнисс – я оборачиваюсь и вижу ее, Прим. Она не похожа на остальных. Ее светлые волосы заплетены в ту же косу за спиной, ее кожа как будто светиться на фоне всей окружающей черноты. Белое платьице, у нее такого никогда не было, но оно смотрится на ней как будто она ангел и вот - вот расправит крылья. Она подает мне руку - Прим – сквозь слезы произношу я и пытаюсь взять ее за руку, но эффект такой же как и с остальными, она превращается в пепел! - Прим! – кричу я во всю глотку, пытаясь схватить ее и вытащить из этого полумрака, но вместо этого в моей ладошке остается лишь горстка пепла! - ПРИМ!!!!!!!! – ее имя с рыком вырвалось у меня из груди как будто сама душа покидает мое тело. - Китнис!!!!! Я оборачиваюсь не понимая что происходит - Китнисс!!!!Проснись!!!Проснись пожалуйста!!!! Я открываю глаза и вижу, как Пит обхватив меня руками взмолился надо мной. - Пожалуйста, солнышко, проснись! Я оглядываюсь вокруг, только моя комната и Пит. Никаких мертвых. Сон, это просто сон. Но меня все равно не перестает трясти, пот так и льется с меня! Пит крепче прижимает меня к себе и шепчет: - Это сон милая, это страшный сон! Мы лежим так еще пару минут, затем Сей зовет нас на завтрак. Мы спускаемся, Хеймитча еще нет, я этому рада, не хочу что бы он увидел меня в таком состоянии и сразу же побежал звонить Аурелиусу. Мы едим молча. Пит обменялся пару слов с Сей, кажется спросил про ее внучку. Я помню эту девочку, Сей приходила с ней пару раз когда я была не в себе. Я уже допиваю чай, как со стороны двери до меня донесся крик Хеймитча: - Ты рехнулся, они только - только оклемались, а ты вновь хочешь подвергнуть их жизнь опасности! - У меня нет другого выбора ! – Плутарх вваливается в мой дом. Плутарх! О нет! Если он здесь значит я опять ему понадобилась! Я впиваюсь пальцами в фарфоровую чашку с горячим чаем так, что он начинает обжигать мои ладони. Он видимо не ожидал увидеть нас так сразу, но по его выражению лица видно, он понял, что мы все слышали! - Здравствуйте! – говорит он Я вскакиваю со стула и рывком направляюсь в его сторону - Что вам еще от нас нужно – в моем голосе прослеживается грубость - Детка, успокойся!- пытается, что то промолвить Хеймитч но Плутарх его обрывает - Китнисс, нам нужна сойка пересмешница!