Часть 6
10 мая 2017 г. в 20:30
6.
Перед тем, как к нему в комнату ворвался взбешенный полковник, Дженсен успел припрятать и нож, и одежду, бессовестно потыренную из полковничьего гардероба. Впрочем, Дженсен выбрал самое, на его взгляд, непритязательное и старое, вероятно, оставшееся еще с тех времен, когда запасливый полковник еще был капитаном или даже лейтенантом; знаки различия все были содраны, так что не определить. Успел он, к сожалению, снять и сапоги и теперь переминался на холодном каменном полу босиком, проклиная свою наивность. Как он вообще мог вообразить, что Джаред купится на его улыбочку. И разговаривать не стал, выволок за шиворот...
В карцере оказалось довольно холодно. К тому же кое-как закрепленная повязка набрякла от крови, и рана вызывала серьезное беспокойство. У него мелькнула мысль, что, пожалуй, стоило бы сказать… Еще через два часа до Дженсена дошел весь ужас его положения. Кровотечение не останавливалось, и часовых, скорее всего, за дверями не было: зачем бы охранять запертое помещение? Однако надо было делать хоть что-нибудь. Он с трудом поднялся с каменной скамьи, дотащился до двери, позвал:
– Эй, есть кто-нибудь? – не особенно надеясь на успех.
К его удивлению, в зарешеченное окошко заглянула круглая усатая физиономия, спросила недовольно:
– Чего надо?
– Мне… помощь нужна, – еле выговорил Дженсен, изо всех сил стараясь не упасть. – Позовите кого-нибудь…
– Ага, щас. И не надоело вам, господин офицер? Всю заставу на уши подняли – и всё вам мало. Думаете, я поведусь, как те молодые придурки?
Недовольно что-то ворча, солдат захлопнул маленькое оконце и зашагал куда-то прочь, а Дженсен, сползая по двери, улыбался.
Он оказался в классической ситуации мальчика с волками: глупый шутник кричал «волки» ради развлечения, а когда на самом деле пришли хищники, никто мальчишке не поверил.
Джаред был раздосадован до крайности. Неугомонный, отвратительно наглый, заносчивый, самоуверенный Эклз перебаламутил всех в крепости, и, главное, неблагодарный, коварный, беспринципный, из-за него пострадали и часовые, а он, поди, сидит себе в карцере и строит новые козни!
Джаред в приступе злости продолжал ходить из угла в угол, то и дело оказываясь в спальне ненавистного лейтенанта, и успокоиться не мог, а наоборот, чувствовал нарастающую тревогу.
Он в который раз анализировал события и не видел, не мог уловить причинно-следственной связи. По словам очевидцев выходило, что Дженсен ни с того ни с сего напал на офицера, избил и оглушил. И зачем бы?
В экзекуции Дженсена Ливьен не участвовал, стало быть, о мести речь не идет.
Может, Ливьен и пошел бы, но, насколько Джаред знал, в подобных жестоких забавах новички не участвуют, а Ливьен и сам тут был чуть больше полугода.
Значит, Дженсену нападать на Ливьена незачем, а вот наоборот… вполне могло быть, и даже раз было, на его же глазах.
У Джея от прилива желчи стало горько во рту, он злобно сплюнул и, чувствуя себя снова – в который раз! – обманутым, решительно отправился на поиски Ливьена.
Нужно было кое-что для себя прояснить.
В вечерние часы отдыха офицеров можно было найти в комнатах развлечений или в клубе, но Джаред направился сразу в казарму, и не ошибся.
Перед открытой нараспашку дверью лейтенанта Джаред притормозил, услышав разговор на интересующую его тему. Ливьен, судя по всему, был пьян, а вот второй голос принадлежал капитану Зоулу:
– Погоди-ка, Лив. Я так и не понял, что там случилось, прихожу с дежурства, а тут снова все про Эклза болтают. Что случилось?
Ливьен агрессивно отвечал:
– Не твое дело. Его вообще убить мало!
– Он что, твою крошку Сэн отбил? – Последовала возня, и Зоул прикрикнул: – Ну-ка, тихо, не дергайся! Я тебя и одной рукой уложу, щенок, понял? Давай, говори, что там было. Только не ври.
– Он… к Сэн подкатывал, – нехотя пробурчал Ливьен, и Зоул искренне расхохотался:
– Я сказал-то в шутку! Не смешите мои яйца! Ему твоя Сэн нужна не больше, чем мне. Ты что, тупой, Лив? Он не по бабам. Это же ясно!
– Но я видел, – обиделся Ливьен, понял, что проболтался и замолк, а Зоул скомандовал:
– Говори. Клянусь, никому не скажу.
Нехотя Ливьен признался:
– Я зашел, а они… обнимаются… И… знаешь, он так победно улыбнулся, когда меня увидел. – Помолчал и злобно повторил: – Убить его мало, урода!
Джареду, похоже, не одному было неприятно выслушивать подобные откровения. Через некоторое время Зоул задумчиво сказал:
– И все равно… Я не мог ошибиться. Может быть, он би… – Встряхнулся и совсем другим тоном заговорил: – Так, ладно. И что дальше? Как получилось, что он в карцере, а ты сидишь тут и пьешь в одиночестве, как законченный алкаш?
У Ливьена голос стал трезвый и испуганный:
– Как в карцере? Он же… я его… Он не сказал, что ли?
У Джареда от неприятного предчувствия побежали по спине мурашки, а Зоул насторожился. Спросил жестко:
– Что не сказал? Лив, что такое?
– Я… пришел и сразу напился и заснул. Я не знал, что он… Я же его… Блядь. Надо сказать полковнику! Я думал, он у Сэн сейчас, в госпитале.
Джареду стало не до церемоний. Он вошел в комнату, посмотрел на побледневшего Ливьена, спросил тихо:
– Значит, я ошибся? Это не он затеял драку, а ты?
Ливьен опустил было голову, потом кивнул и посмотрел на полковника:
– Я…
– Тогда почему ты не…
Зоул вмешался бесцеремонно:
– Командир, а ты-то какого хера не спросил у него?! У Дженсена? Этот ладно, дурак молодой, ревнивый, что с него взять. А ты? – Встал и, глядя на опешившего Джареда, предложил:
– Может, потом будем выяснять, кто виноват? Я так понял, он ранен.
Дженсен лежал на самом пороге, и пока Джаред нащупывал дрожащими пальцами пульс, за его спиной безостановочно бубнил перепуганный сторож и тихо матерился Зоул.
На этот раз все было хуже: светло-серая пижамная куртка промокла от крови, и на пол натекла лужица. Холодея от страха, Джаред, не дожидаясь носилок и никому не доверяя, поднял Дженсена на руки и, не разбирая дороги, понесся к Сэн. Может быть, еще не поздно.
***
Лейтенант оказался на редкость живучим и на следующий день открыл мутные глаза, увидел Сэн и слабо улыбнулся. Дежурившая всю ночь у его постели докторша чуть не заплакала, а он прошептал:
– Доктор, скажите, у вас один поклонник? Или их целая стая? Я должен знать, чего мне ожидать, правда. Подготовиться. И все такое…
В коридоре так же до утра просидел и Джаред, но войти ему Сэн позволила только сейчас, сказала лишь:
– Недолго, ладно?
Дженсен задремал было, но тут почувствовал присутствие полковника. Помня его гнев, Дженсен с опаской открыл глаза и поразился, какой несчастной, оказывается, может выглядеть мужественная полковничья физиономия. Помятый, небритый, грустный, казалось, он всем своим видом говорил: вот, смотри, до чего ты меня довел. Дженсен открыл рот, закрыл, снова открыл, сказал:
– Эммм…
Нервно потеребил рукой одеяло и на всякий случай сказал:
– Я виноват.
– Конечно, виноват, – подтвердил Джаред печально.
Дженсен подумал немного, осторожно спросил:
– А в чем?
– В том, разумеется, что не сказал о своем ранении. В том, что сбежал из-под домашнего ареста. В том, что подбил часовых на преступление. В том, что покрывал преступника. В том, что…
Чувствуя, что полковника заклинило, и список бесконечен, и включать будет в себя все прегрешения, вольные и невольные, в том числе и неоднократно озвученные, как-то: «зачем приехал», «почему выбрал именно крепость Энит» и «зачем вообще на свет родился», – Дженсен перебил:
– Я никого не покрывал!
Джаред замолк, и взгляд из обреченно-стеклянного стал чуть более осмысленным.
– Что ты. Опять. Хочешь. Мне. Сказать?
На пороге палаты возник бледно зеленый от недосыпа и душевных страданий Ливьен в накинутом на плечи белом халате.
Джаред зыркнул на него и спросил снова:
– Дженсен? Что ты там говоришь?
– Никого я не покрывал! – вызывающе заявил Дженсен. Еле слышно, но все равно – вызывающе.
– Ага. Значит, вот этот, – Джаред ткнул пальцем в Ливьена, – ни при чем?
Дженсен посмотрел на Ливьена. Джаред мог бы поклясться: свысока. Лежа на больничной кровати, белее подушки, он смотрел свысока и цедил через губу:
– Ну… вы меня обижаете, командир. Это недоразумение, честное слово. Разве может такой… эээ… как бы помягче. Ну, словом, куда ему. Я его одной рукой…
Ливьен, задохнувшись от несправедливых обвинений, выкрикнул с порога:
– Он врет! Господин полковник, он врет, это я! Я его ранил!
– Мечтай, – хихикнул Дженсен, и на мгновенье Джаред ему поверил, но потом вспомнил все и сокрушенно вздохнул.
– И кто тогда это сделал?
– Откуда я знаю. Там темно было. Но точно – не этот. Он уже потом появился.
– Дженсен, – терпеливо сказал Джаред, – зачем ты лжешь?
– Зачем бы мне? – вполне естественно удивился Дженсен. – Ну это не он, я клянусь! Тот и здоровее был, и выше. А у этого и оружия не было. Кстати, вы нашли у него нож или хоть что-то подобное, у этого хвастунишки?
– Он врет, полковник, – чуть не плача, простонал Ливьен. Джаред не выдержал и рявкнул на него:
– Вон!
Ливьен обижено хрюкнул и скрылся за дверью, напоследок метнув на Дженсена злобный взгляд. Дженсен самодовольно усмехнулся. Если у Ливьена и появлялись ночью мысли, полные раскаяния, то сейчас он снова мечтал убить заносчивого, лживого лейтенанта Эклза.
– Дженсен. Я ведь найду его. Рано или поздно. И накажу. Отдам под трибунал. Ты мне веришь?
Лейтенант под пронзительным взглядом полковника заерзал и вдруг скорбно опустил ресницы, губы предательски задрожали, и когда Дженсен снова посмотрел на него, Джаред готов был поклясться, в его глазах стояли слезы.
– Господин полковник… Вы вынуждаете меня признаться…
– Ну-ну, – поощрительно закивал Джаред.
– Я… на самом деле я… В общем, никто на меня не нападал. Ну, то есть… Ливьен, он пытался, но он мне ничего не сделал, вы же видели, как я в прошлый раз с ним справился. И ножа у него не было.
– Ну, и дальше? – Джаред уже начал терять терпение.
– В общем… Это я сам. Случайно, я не хотел. А может, и хотел; я просто вертел в руках нож, понимаете? Ну, так бывает, и думал… Что наша жизнь, она такая… бессмысленная. Без любви… и вообще… Шел, задумавшись… А тут налетел кто-то, и, может, подумал, что я собираюсь напасть, и толкнул, как-то так вышло, что я споткнулся. И на нож упал.
Терпение Джареда лопнуло. Услышав невнятные всхлипы за занавеской, он встал и рыкнул:
– Так, ну все, хватит! Довольно! Подобного бреда я еще не слышал!
– Но это правда, – тоном умирающего прошептал Дженсен, с укоризной глядя на полковника, возвышающегося над ним как башня. – Я вам тут… душу открываю… а вы…
– Позже поговорим. – Джаред стрельнул глазами за занавеску и поскорее вышел из палаты, с неожиданной неприязнью раздумывая о докторе Сэн.
Отсмеявшись, Сэн спросила:
– Ну и зачем ты устроил этот балаган?
– Он же вам нравится, доктор. Ваш милый паж.
– Мы же перешли на «ты». Так ты пытался выгородить Ливьена?
– Вашего пажа.
– Дженсен, неужели ты не понял, он никого не отдаст под трибунал и ему не нужно врать. Просто не нужно. Он справедливый и честный и привык все проблемы в крепости решать сам, и твое вранье ему как нож острый. Ну зачем? Он же все знает, а ты… О боже, я думала, умру от смеха.
Дженсен чуть заметно улыбнулся, однако Сэн увидела, по его лицу пробежала тень, и поспешила его утешить:
– Не расстраивайся. Я думаю, он все понял правильно.
Дженсен не уверен был, что его поняли правильно. Скорее, его приняли за полного придурка, и ему даже было немного стыдно. Но как бы там ни было, сдавать недругов он не привык. С Ливьеном ситуация была пока не ясна, сам Дженсен к нему неприязни не испытывал, а вот дразнить ревнивого и пылкого парня ему нравилось. Весело, и горячит кровь чужая ненависть, и забываются ненадолго потери, и не кажется такой пустой и никчемной своя жизнь…