Double madness

Каждое утро, ровно в семь, Флэй просыпается. Не то, чтобы ему это нравится, скорее старая военная привычка дает знать. Война вообще слишком часто напоминает о себе. Ну а после возвращения на гражданку жизнь Флэя не сразу вернулась в нужное русло. Еще на войне он понял, что если выживет, то вряд ли сумеет сохранить здравый рассудок. Еще на войне Флэй мечтал тихо сдохнуть во сне. Еще на войне появился Флип. Каждый завтрак Флэя начинается и заканчивается таблетками. Психиатр говорит, что это поможет скорректировать приступы паранойи. Психиатр говорит, что это поможет сократить количество срывов. - Этот гребаный ублюдок явно что-то замышляет, - говорит Флип. - Я вам советую воздержаться от стрессов, особенно на работе,- говорит психиатр, выписывая очередной рецепт на очередные таблетки. "Моя работа убивать людей, кретин", - с горечью думает Флэй, молча забирая рецепт и уходя. "И я с удовольствием убил бы тебя", - говорит Флип. - Привет, Флэй. Кто-то хлопает парня сзади по плечу, заставляя вздрогнуть. Флей чертыхается сквозь зубы и оборачивается. - Привет, Спленд. Единственный, кто не боится заходить к Флэю - местный закон и порядок. И не потому, что он следит за Флэем, просто он единственный с ним вроде как дружит. Спленд похож на фотомодель, из тех, что мужественны, из тех, что расстегивают рубашку на радость многочисленным поклонницам. И даже имя странное - Спленд, впрочем большинство зовет его Сидом. - Как проходит твоя терапия? Флэй молчит, доставая из холодильника пиво. Единственный, кто знает про его диагноз, - это Спленд. Он же убедил Флэя пройти терапию. Он же спас его от Флипа. Флэй помнит каждый день своего пребывания во Вьетнаме. Несмотря на частичную амнезию, вызванную ранением в голову, Вьетнам он помнит до мельчайших подробностей, словно он только вчера оттуда выбрался. Выжил. - Ты бы не выжил там без меня, сопляк, - говорит Флип. Его пальцы скользят по запястьям, по бедрам, по животу, с несвойственной нежностью обводя каждый шрам на коже. - Если бы не я, то ты бы подох в плену,- говорит Флип. - Если бы не я, то тебя бы пристрелили, как собаку, - говорит Флип. - Слабак. Ты всего лишь слабак. А слабаки недостойны жить, - говорит Флип, прежде чем его руки сдавливают горло Флэя. - Эй, дружище, не хочешь поучаствовать в городском пикнике? Спленд уже развалился в кресле, неспешно потягивая пиво из банки. Для местного героя он выглядит слишком беззаботным, замечает это Флэй, опираясь плечом о косяк. - Не думаю, что меня будут там рады видеть, - качает головой Флэй, - после того, как Флип сломал тому парню руку. - Ну кто же знал, что этот пистолет всего лишь зажигалка? Зато будет парню урок, как размахивать им перед носом у прохожих, - Спленд коротко смеется и сразу же встает с кресла. Флэй молча пьет пиво. - Так как проходит твоя терапия? - уже более серьезно спрашивает Спленд, подходя к нему. - Есть результаты? - Мне больше не снятся сны, - пожимает плечами Флэй. Спленд недолго хмурится и кивает. - Я рад, что ты идешь на поправку. Мне пора, до скорого, - после чего коротко целует и уходит, оставляя Флэя в одиночестве. Ночью Флэю снова снится Вьетконг. - Его зовут Флип и он хочет меня убить. Сидящему за его спиной психотерапевту больше 50 лет. У него каштановые с проседью волосы. В рамочке на стене висит диплом. - Расскажите мне об этом Флипе. И Флэй рассказывает. Флэй знает про Флипа все. Ведь Флип - это он. Во сне он, Флиппи, всегда в зеленом берете, и у него порезаны скулы. Во сне у него на плече висит армейская куртка с оторванным рукавом. Во сне у него, Флэя, в руках окровавленный нож. - Какого черта ты сбегаешь, трус, - в голосе отчетливо слышится ярость, а пальцы жестко сминают воротник. Во снах у Флипа желтые глаза. - Ублюдок, - выплевывает он Флэю в лицо. Иногда Флэю снятся бесконечные взрывы и крики, от которых закладывает уши, и он просыпается в холодном поту. Иногда ему снится, что он убивает Флипа. Иногда Флип убивает его. Иногда во сне его спасает Спленд, который отчего-то похож на Бетмена, а потом в лучших традициях романтических фильмов про супергероев целует его на высоте пары километров. - Какого черта? Первое, что видит Флэй - красная повязка на лбу. Легкие дерет от нехватки кислорода, а на шее наливаются кровоподтеки. Минуту назад он почти задушил сам себя. Во дворе собственного дома. Спаситель, этот смазливый вроде-как-полицейский, с неподдельной заботой заглядывает в лицо . - Ты в порядке? - В порядке. В полном, - говорит Флэй. Для человека, собиравшегося пять минут назад покончить с собой таким нетипичным способом, у него даже голос не дрожит. Флэй живет в аномальном городе, застрявшем где-то на промежутке жизни и смерти. Однажды он убил двух случайных прохожих. Миловидный кудрявый паренек с чуть раскосыми глазами и типичный ботаник с рыжими, торчащими во все стороны волосами, они пришли к нему, и, кажется, что-то продавали. То ли печенье, то ли полоний, однако рыжий отчего-то сильно нервничал и крутил в пальцах какой-то сучок. Треск переломленной небрежной рукой палки был так похож на звук одиночного выстрела... Но оценить это смог лишь Флиппи - ни у кого другого не было столь богатого опыта в выстрелах - одиночным и очередью. И потому этот бытовой и обыденный звук стал словно выключателем, открывшим двери воспоминаний прошлых лет, хлынувшим потоком в разум бывшего милитари, перекрывая все другие мысли, доводы рассудка и слабый шепот здравого смысла. Флиппи огляделся по сторонам - новыми глазами, без розовых очков, как ему самому подумалось. И внезапно понял, что проклятым узкоглазым удалось его обдурить, обвести его вокруг пальца - как какого-то безусого мальчишку. Он окружен! Рука привычно схватила любимый нож, обычно висевший на бедре. Первым умер кудрявый блондин - нож играючи вошел под правое нижнее ребро, пальцы отточенным движением провернули нож в ране. Флэю оставалось только наблюдать, как Флип выдернул нож и оттолкнул мальчишку от себя. Вечер. Был уже вечер и лучи почти зашедшего солнца окрасили лицо кудрявого алыми бликами, пара лучей запуталась в кудрях, и, черт возьми, Флэй почти залюбовался им. На секунду может, оно так и было, но потом мальчишка неприятно булькнул, очевидно, из-за крови наполнившей рот и стекавшей густыми струйками по подбородку. Позже, Флэй расскажет психоаналитику про Вьетконг, про узкоглазых, про Джонни и "Agent Orange". Но сейчас он был заперт в собственном сознании и видел огонь, забрызганные кровью лица, только что превратившие его приятеля и соратника Джонни в решето. Чуть позже он научится контролировать реакцию, научится удерживать Флипа, однако сейчас он хоть и чувствует легкость, с которой нож гуляет в ладони, чувствует каждую насечку, перехватить контроль ему не удается. Ему отведена роль наблюдателя, как и на протяжении долго времени. Блондин недоуменно смотрит на рыжего и падает с крыльца. Рыжий испуган. Рыжий хочет убежать. Только когда имеешь дело с Флипом - это невозможно. Он прекрасно знает, как быстро отсечь кисть. Он знает, как повредить двигательные сухожилия, артерии и нервы. Он словно тень возникает за спиной и уже через мгновение зажимает горло рыжего предплечьем. - Не смей! - кричит Флэй. - Отпусти! - кричит он. - Это не Вьетнам, а он не азиат! Флип не слушает, Флип сосредоточенно душит рыжего, лицо которого уже побагровело. Флэй не хочет никого убивать. Война кончилась, сука! Война кон-чи-лась! Он почти перехватывает контроль и освобождает рыжего из захвата, своего собственного захвата, когда Флип резко дергает рыжего за волосы и рисует ему на шее "улыбку", спереди от левого к правому уху между нижней челюстью и кадыком. Рыжий падает на колени, а потом кто-то гасит разом весь свет. Иногда ему снятся ослепительно-белые оконные рамы и синее небо. Иногда окна открыты, иногда он чувствует ветер в своих волосах. Но рамы всегда белые. Они снятся ему и сегодня. Когда Флэй открывает глаза, то обнаруживает себя дома. Нож по-прежнему в кармане, таблетки на третьей полке в ванной в шкафчике, а в дверь звонят рыжий и блондин. Вечером как обычно заходит Спленд с пивом, и Флэй чувствует, что сходит с ума в очередной раз. - Все будет хорошо, - говорит Спленд в то время, пока его пальцы расстегивают пуговицу за пуговицей на армейской куртке. - Ты справишься, - говорит он, и целует его, целует так, что хочется, чтобы мир рухнул, и это мгновение запечатлелось в памяти навечно. Флэй не говорит, что в его голове происходит сражение. Словно его сознание разбилось на две половинки, а эти половинки на много-много Флэев и Флипов. Флэй не говорит, что почти уничтожил Флипа. - Я вобью тебе эти слова в глотку, сукин ты сын, - сказал бы Флип. А Флэй закрывает глаза. В одном из снов (или эта была реальность) он зарезал Спленда, воткнув нож в солнечное сплетение. Последний срыв, последний выключатель - обычная выхлопная труба, которая слишком громко заявила о своей неполадке. Мертвый Спленд очень похож на красивую куклу. Флэй вырезает на его щеках неведомые узоры и запускает язык в рот. Утром Спленд варит ему кофе, а Флэй глотает двойную норму таблеток. Через пару дней кошмары уйдут навсегда, неожиданно останется Спленд. Через неделю психиатр скажет, что его дела гораздо лучше. Через месяц желтые горящие глаза потускнеют. Между белыми рамами полощется на ветру прозрачная занавеска, виден кусок безмятежно голубого неба и подоконник. Во всех реальностях у Спленда горячие, чуть шершавые ладони. Во всех реальностях у Флэя изрезанные шрамами губы. Сидеть, перебросив ноги через бедра Спленда, кажется слишком привычным. Чужие губы на своих губах тоже слишком привычны. Флэй знает, что никогда не станет прежним. - Парень, ты целуешь сумасшедшего с шизофренией и посттравматическим шоком... Может у тебя у самого проблемы с психикой?