Синий рассвет

1. Странное это было Рождество. Его первое Рождество в Техасе, первое Рождество его новой жизни. До праздника оставалась всего пара дней, когда Эббот собрал свою команду на инструктаж по срочному делу. За помощью к ФБР обратился полицейский департамент Остина. Повод серьезный: четыре убийства, похожие по почерку и совершенные в течение двух месяцев. - Все жертвы – мужчины в возрасте от 35 до 45 лет, - рассказывал Эббот, сопровождая свои слова демонстрацией фотографий на настенном экране. - Их обнаженные тела найдены в разных местах города, два – в парке на берегу озера Леди Бёрд, одно в глухом переулке и еще одно – в сквере возле набережной. Смерть во всех случаях наступила под утро, все четверо убиты острым орудием вроде ножа для колки льда. Удар нанесены, как правило, почти вертикально, в спину, ягодицы и бедра. Первый удар, как правило, смертельный. - Ты смотрела «Основной инстинкт»? – спросил Джейн у Лисбон, внимавшей шефу. - Думаешь, Шарон Стоун опять разбушевалась? – хихикнула Лисбон. - Джейн, ты случайно в детстве не страдал синдромом дефицита внимания? – прервал их Эббот. – Мы тут работаем вообще-то. - А мы, такие гиперактивные, вам мешаем, - усмехнулся Джейн. - Ладно, мы тут тоже поработали и даже знаем, где начинать поиски. - Ну, и где же? – Эббот насмешливо поднял брови. - В гей-сообществах, - ответил Джейн. - Потому что у одной из жертв серьга в ухе? - Не только. Потому что их убил половой партнер – мужчина. - А может, это была женщина? Чтобы убить ножом для колки льда, особая сила не нужна. - Но их поза! Удары нанесены вертикально и в спину. Конечно, женщина могла лежать сверху на мужчине, но что-то подсказывает мне, что тогда он был бы повернут к ней лицом, и она не смогла бы нанести удары в спину, - объяснил Джейн. - Жертва явно лежала на животе, а убийца – сверху. Отсюда и вертикальные удары. Они ведь были раздеты еще до убийства, не правда ли? В ранах нет волокон от одежды? - Верно, - согласился Эббот. – Эксперты пришли к таким же выводам. Но вот в чем дело: у нас больше нет ни одной улики. Ни свидетелей, ни следов. Гей-сообщества – довольно закрытые социумы, там не очень жалуют копов. Мы не знаем, где их убили, как привезли туда, где их нашли. Этот тип дьявольски осторожен. Вряд ли он разгуливает по улицам с ножом для колки льда. Поймать его будет чертовски трудно… Агент Чо и агент Вайли, вы пока свободны, агенты Лисбон, Фишер и ты, Джейн – ко мне в кабинет. Эббот плотно закрыл дверь своего кабинета, и это сразу не понравилось Джейну. Что он намерен сказать такого, что не предназначено для ушей Чо и Вайли? Нет, не может быть… Не собирается же он предложить… Вот черт! Это что, месть?! - Джейн, ты, конечно, можешь отказаться, - начал Эббот. – Ты всего лишь консультант и никогда не работал под прикрытием… - Я понял. Все жертвы – блондины моего типа, - сказал Джейн. - Вот именно. К тому же тебя не знают в городе, можно использовать легенду, что ты недавно приехал в Остин и ищешь новых знакомств. - И где же я их ищу? - В Остине есть парочка популярных гей-клубов. Известно, что по крайней мере две жертвы были там завсегдатаями. - Что вы задумали? – вмешалась Лисбон. Она выглядела встревоженной. – Нет, это слишком опасно. И потом, Джейн совершенно не похож… Его сразу же раскусят. Нет, мне это не нравится! Агент Вайли, например, тоже блондин. - Вайли слишком молод и у него нет навыков холодного чтения, - ответила Фишер. - Лисбон, мне тоже не всегда нравится то, что приходится делать. Я обычно не горю желанием работать под прикрытием. - Да? А на острове выглядело наоборот, как будто тебе это нравится, - улыбнулся Джейн. - Тебе показалось. Ты принимаешь желаемое за действительное, - возразила Фишер. - А тебя выдает вот эта складочка возле губ, - веселился Джейн. – Когда ты врешь, она становится глубже, потому что ты непроизвольно сжимаешь челюсти. - Сейчас не об этом, - прервал их Эббот. – Джейн, ты согласен? - У меня есть выбор? Только не надо больше про свой многострадальный палец, которым ты грозишься шевельнуть, чтобы отправить меня обратно в камеру. - Ты все правильно понял. Ты должен отработать свою свободу. - Ага, искупить кровью, - усмехнулся Джейн. – За что ты меня ненавидишь, Эббот? - Ты ошибаешься, я просто тебя использую. А до крови не дойдет, мы будем постоянно на связи. Думаю, тут и пригодится твое хваленое холодное чтение. Ты раскусишь убийцу до того, как он предпримет какие-либо действия. Но, конечно, он должен приблизиться к тебе и выдать свои намерения… Если ты не боишься. Знаешь, лучше никакого агента под прикрытием, чем ссыкливый агент. Ну конечно, бьет на самолюбие – понял, что он тщеславный сукин сын и что самолюбивое эго не даст ему показать свой страх, даже если поджилки будут трястись. - Я давно уже ничего не боюсь, - усмехнулся Джейн. – Разве ты еще этого не понял? - Отлично. - И как ты себе это представляешь? Надеюсь, меня не заставят надевать колготки и красить губы? – рассмеялся Джейн, стараясь выглядеть как можно беззаботней, хотя перспектива притворяться геем его совершенно не радовала. - Насчет имиджа мы проконсультируемся у знающего человека, - сказал Остин. – Ваши советы, агенты Лисбон и Фишер, тоже приветствуются. Прежде всего, нам нужно составить предварительный профиль убийцы. Вот материалы дела, надо все детально обсудить. 2. За те недели, что он провел в Остине, Джейн успел немного узнать город, чему в немалой степени способствовал коренной техасец Вайли. Он и пригласил своих калифорнийских коллег на экскурсию по барам. Остин в его представлении – это город музыки кантри, пива, барбекю и крутых парней с железными яйцами, техасских рейнджеров. Оказалось, что не все бары здесь называются «Одинокая звезда», а бара «Крученые сиськи», как в фильме «От заката до рассвета», вообще не существует. Зато есть бар «Слепая свинья», куда их привел Вайли. С первого взгляда Вайли - ботан ботаном, но в Остине знает все злачные места, еще похлеще «Крученых сисек». Когда они уже выпили по паре порций скотча, Вайли так осмелел, что даже шепотом посоветовал Джейну, где лучше снимать девочек. «Что, неужели я выгляжу таким несчастным?» - рассмеялся Джейн. «Вовсе нет, мистер Джейн, - смутился Вайли, - просто я подумал, раз вы один, в смысле, не женаты, вам может быть одиноко… Ну, вы понимаете…» - «Спасибо, приятель, - Джейн похлопал его по плечу. – Я вовсе не такой грязный и циничный тип, как ты мог вообразить. К тому же я под надзором, забыл? Если меня застукают с девочкой, дойдет до начальства, и опять казенный дом и тюремная баланда. И можешь звать меня просто Джейн, без мистера, мы же одна команда». – «Хорошо, мистер… то есть, Джейн». Бар «Слепая свинья» всем понравился – и Чо, и Лисбон, которая даже отважилась потанцевать с каким-то ковбоем. Ковбой потом напрашивался к ним за столик, но Чо так на него посмотрел, что тот сразу же отвалил. Музыка кантри надоела Джейну примерно на 17-й минуте, но он продержался еще час. Рассказывал про остров, про тюрьму ФБР, вспоминал случаи из своей жизни телепата, в общем, весь вечер на манеже. Вайли был впечатлен, да и Лисбон слушала с интересом. Даже старина Чо улыбался. Подспудно Джейна донимала одна мысль – провожать ли Лисбон, и до каких границ. Что, если она предложит ему зайти выпить чаю? Отказаться будет неловко, а зайти к ней так поздно, практически ночью – еще более неловко. Не потому, что ему не хотелось зайти, как раз наоборот – потому что хотелось. Но что-то не давало ему это сделать. Что-то по-прежнему стояло между ними, как все эти годы. А время, проведенное им на острове, вдали от нее, даже с учетом написанных писем, не приблизило их друг к другу. Два года назад он впервые за все эти годы вздохнул полной грудью. Свобода возвращалась вместе с шумом прибоя. Это был звук его новой жизни – рокот волн под окном каморки, которую он снимал у старой сеньоры Хименес. Странно, что именно тогда, когда он скрывался, и его искали копы трех стран, он впервые за много лет почувствовал себя свободным. Новая жизнь – которая по счету? Раньше ему казалось, что у него было две жизни: одна - до гибели Анджелы и Шарлотты, вторая - после. И вот теперь у него третья жизнь: после мести. Той, прежней жизни, которую отнял Красный Джон, уже не вернешь. И хотя зверь мертв, он не мог избавиться от груза вины. Каждый раз, когда он чувствовал себя счастливым и довольным, обязательно появлялось чувство горечи и стыда, словно он украл эту незаслуженную радость, как ребенок крадет пирожное или шоколад из буфета. С тех пор, как погибли Анджела и Шарлотта, он всегда знал, что не имеет права на счастье. Он не имеет права даже на жизнь. Но оказалось, что убить себя не так-то просто. Джейн еще полгода мысленно посылал проклятия тому человеколюбивому идиоту, который наведался к нему домой и нашел его в луже крови с перерезанными венами. История была очень загадочная, он так и не узнал, кто позвонил в 911. Словно само провидение вмешалось в его судьбу. Повторная попытка, как правило, удается, но Софи Миллер в психушке внушила ему, что самоубийство – слишком легкое наказание для него, а если он действительно хочет наказать себя, то пусть несет свой крест, пусть страдает и дальше. Если он не может простить себя, то надо научиться жить со своей виной, со своим страданием. Софи знала, куда бить и на какие точки нажимать. Он выбрал жизнь потому, что наполнил ее жаждой мести. Но знала ли Софи, что это такое – жить со своей виной? Вряд ли она могла это представить. Засыпать и просыпаться с одной мыслью – что их больше нет. Что он убил их своим жалким тщеславием. Лежать ночью без сна, наедине со своим отчаянием, грызть подушку, выть на луну, задыхаться от ярости и тоски... Но разве он свободен сейчас? Разве он может быть счастливым настолько, чтобы не стыдиться этого? Он лишь попробовал свободу на вкус, и это был соленый вкус океана. У океана и слез, как ни странно, одинаковый вкус. Свобода – всего лишь иллюзия, а пока он сам держит себя в тюрьме своего одиночества и не знает, как из нее выбраться. Наверно, надо лишь немного – чтобы кто-нибудь открыл засовы и выпустил его наружу. Но кто? Уж точно не «девочки!» Бедняга Вайли, наверно, еще не знает, как усмирять внутренних демонов… Да и зачем ему? Он может брать от жизни все, что захочет, не преступая закон. Имеет право. А у него, Патрика Джейна, нет такого права. Признаться, на острове он был близок к тому, чтобы расправиться со своими демонами одним ударом. Ким Фишер, кажется, готова была ему в этом помочь. Все-таки вовремя на него напали люди Отеро, хоть что-то полезное сделал этот гад, помешал завершить свидание так, как оно могло бы завершиться. А сейчас Ким строит из себя железную тетку, разговаривает через губу и свысока (особенно, когда стоит на 10-сантиметровых шпильках). Как будто злится на себя и на него за то, что готова была упасть к нему в объятия. Да ладно, не прикидывайся, что это было лишь прикрытие. Ты же хотела этого. Такое не скроешь. Хорошо, что этого не случилось. Как бы они смотрели друг другу в глаза? Как бы он смотрел в глаза Лисбон? Провожать Лисбон он не пошел, так как она вызвала такси, попросив мужскую часть коллектива продолжать увеселения, и из «Слепой свиньи» они переместились в бар «Плохие девчонки», где Вайли пообещал им волшебный стриптиз. До самого интересного Джейн не досидел, мотивировав это тем, что выпущенному под надзор не следует светиться в злачных местах. Домой ехал на такси, как и Лисбон. Перед тем, как лечь спать, все же позвонил Лисбон и убедился, что она добралась до дома. Голос у нее был немного сонный, хоть она и говорила, что еще не ложилась. Он представил ее в постели, в полупрозрачной соблазнительной пижаме, открывающей грудь, и от этого зажигательного зрелища спать сразу расхотелось. Вот она идет в душ, снимает свою ночную одежду, стоит под струями воды, бегущими по ее тонкому стройному телу и стекающими с ее темных острых сосков… Знала бы она его интимные фантазии! «Ах, Тереза, Тереза… Догадываешься ли ты, что одним движением своей нежной ручки можешь отпереть все засовы в тюрьме моего одиночества? Знаешь ли, что только ты можешь избавить меня от моих демонов? Стоит лишь сделать шаг навстречу друг другу… Кто-то из нас рано или поздно должен сделать первый шаг. Но как же это трудно после стольких лет!..» В офисе ФБР не было мансарды, да и диван, который доставили согласно списку его требований, стоял в довольно неудобном месте, лишая его всякой надежды на приватность. Каждый, кому ни лень, норовил устроиться на его диване, особенно Вайли, и приходилось открытым текстом напоминать, каким образом появился здесь этот предмет обстановки. На диване разрешалось безнаказанно сидеть только Лисбон, но она не злоупотребляла своей привилегией, предпочитая офисный стул или короткую и жесткую кушетку в середине общего офиса. Здание ФБР казалось холодным и неуютным, в отличие от КБР, и Джейна совершенно не тянуло оставаться в нем после работы. Пару раз он назло Эбботу ночевал в его кабинете, открыв дверь с помощью отмычки. Но это было вызвано вовсе не производственной необходимостью, а желанием хоть чем-то насолить шефу. Честно говоря, Эббот сам нарывается, постоянно напоминая, что стоит ему шевельнуть пальцем, и он, Патрик Джейн, вернется на нары. Видно, короток твой палец, Эббот. И вообще, сколько уже можно делать козью морду! Джейн с удовольствием порылся в столе шефа, рассмотрел семейную фотографию, которую тот не вынимал из ящика, чтобы не выставлять на всеобщее обозрение – ого, вот какой ты скрытный, Ден! Что это - профессиональная деформация или тебе и правда есть что скрывать, Эббот? Неладно что-то в датском королевстве, судя по этим фоткам… Чем же провинилась перед тобой твоя бедная женушка, что ты даже не отвечаешь на ее робкую попытку быть к тебе поближе хотя бы на этом снимке? Неужели… Зачем тебе визитка Алана Розенберга, адвоката по разводам? Ага, разводиться передумал, визитка пролежала в углу стола под кипой бумаг уже несколько месяцев, но все же ты ее не выбрасываешь… Так, а это что? О, нет, только не это, я совсем не хочу знать твои интимные секреты, Эббот! Все равно не смогу воспользоваться своими знаниями, это было бы подло и совершенно не по-мужски. «Инструкция по применению препарата… Действующее вещество…. Способствует кровенаполнению пещеристых тел… За 15 минут до полового акта…» И как тебя угораздило, дружище? Неужели измена жены нанесла тебе такую страшную травму? Вот откуда твое патологическое желание показывать свою власть! Хоть как-то компенсируешь свой ущерб. Бедняга, тебе надо меньше работать и больше отдыхать, поехать на остров, не по делам, а просто так. Бери пример с меня: в течение двух лет – только океан, солнце, морепродукты и свежие фрукты. Ну и яичница, конечно. И никаких стрессов… Уверяю, выздоровеешь без всяких йохимбе! Уже на второй неделе почувствуешь себя настоящим мачо! Мне-то мачизм без надобности, но если бы захотел… Ночевать в здании ФБР ему определенно не хотелось, и поэтому Джейн возвращался в свою квартиру, которую снял на 9-й улице, недалеко от набережной реки Колорадо. Квартира больше походила на студию, гладкие светлые стены, минимум мебели, минимум вещей. Весь его скудный скарб уместился в одну коробку, остальное сгинуло где-то в недрах КБР и мотеля в Сакраменто. Кровать досталась Джейну от прежнего хозяина - удобная, хоть и недостаточно широкая для сексуальных манёвров, если бы вдруг до них дошло дело. Кухня оборудована самым необходимым, даже посуда имелась, а первое, что он купил – глиняный заварочный чайник. Спартанский быт его вполне устраивал, но иногда ему чертовски не хватало тех милых вещиц, которые остались в прошлой жизни. Разбитой чашки. Любимых книг. Любимых CD. Голубой пижамы. Рамочек с фотографиями Анджелы и Шарлотты. Красивой китайской чайницы, в которой он хранил лапсанг сушонг или молочный улун. Впрочем, бессмысленно горевать о том, чего не вернуть, тем более, что это далеко не самые страшные потери в его жизни.