навсегда вместе навсегда врозь навсегда космос навсегда кровь навсегда вечность навсегда зверь навсегда юность навсегда смерть Mujuice – Юность
Майкрофт постучал костяшкой указательного пальца в дверь. Чистая формальность, секунда для глубокого вдоха. Для него нет закрытых дверей. Не в этом доме. Лестница скрипит. Как всегда. Как месяц назад. Как год назад. Как жизнь назад. Темно. Как всегда. Как всегда. - Майкрофт, опять ты? Что-то зачастил к нам, - Холмс-старший еще не успел открыть дверь в гостиную, как услышал раскатистый глубокий голос брата. - Дела, дела, дела, Шерли, - Майкрофт слегка оскалился, пересекая порог комнаты, которая больше походила на хранилище никак не сочетающихся между собой вещей, разбросанных в случайном порядке. В низком кожаном кресле (подарок Майкрофта на Рождество три года назад; брендовая вещь от Le Corbusier, он лично потратил два дня, чтобы найти ее) сидел Шерлок и перебирал пальцами стонущие струны старенькой скрипки. Неподалеку устроился Джон, который с невероятной мукой на лице пытался что-то напечатать на ноутбуке: пальцы подводили, не хватало скорости письма. Ватсон точно поздоровался, но Майкрофт этого не расслышал. Он замер, созерцая брата.***
Он хорошо помнил день, когда Шерлок родился. Рождество уже давно прошло, но елка все еще стояла. Отец зашел к нему в комнату (отец, который был всегда далеко, который в принципе не мог взять и зайти в твою комнату) и сел на край кровати. - Майки, сегодня на свет появился настоящий подарок. У тебя теперь есть брат. Будешь ли ты о нем заботиться, как и подобает хорошему мальчику? А потом они сели в машину и шофер отвез их к маме. Майк в тот день не увидел новоявленного брата, но все так много о нем говорили... Через неделю он обнимал маму и смотрел на Шерлока ("Почему у него такое странное имя?"), не в силах прикоснуться к нему, боясь навредить этому маленькому комочку. У них есть фотография, где серьезный Шерлок сосредоточенно смотрит на единственную свечку на торте, а рядом стоит Майкрофт и словно надзирает над ним. Следующий кадр - Шерлок смеется и тянется руками к растерявшемуся Майку. За Холмсом-младшим невозможно уследить в ванной. Он успокаивается только когда старший брат приходит и начинает рассказывать истории. Иногда это связано с прошлым Англии, иногда - с химией. Но больше всего Шерлок любит слушать про убийства, сыщиков и загадки. Особенно про те загадки, которые так и остались тайной. Он широко раскрывает рот, так что пена с мягких кудрей может угодить ему прямиком под язык. Шерлок растет нелюдимым мальчиком, ему не нравится находится среди сверстников, громких, вечно визжащих сверстников. При этом ему всегда необходима компания. Вернее, ему необходимы зрители. Майк уверен, что его брат - существо крайне ранимое, крайне сильно зависящее от окружающих, даже его одиночество ни что иное, как величайший коммуникативный акт. Минус-прием. Шерлок тянется к взрослым, потому что они знают (пока знают) больше, чем он. Потому что они могут оценить его. И Майкрофт сейчас самый важный человек в его жизни. В школе Шерлоку сложно. Его переводят в другую. И в еще одну. Вечером он прижимается к Майку всем телом и молчит. Его опять переводят в другую школу. Он достает абсолютно всех с несчастным случаем в бассейне. И почти боготворит Майка за то, что тот тайком принес ему очень много газет, в каждой из которых что-то написали об этом мальчишке Карле. Шерлоку с каждым годом все сложнее в школе. В школах. Он не задерживается ни в одной. Майкрофт садится на диету. Бегает по утрам. Чувствует себя глупо. Шерлок превращается в угловатого подростка. Дерзит Майкрофту. Издевается. Подкладывает пирожные. Курит. Кажется, теперь он боготворит кого-то другого. И Майку это не нравится. Если Шерлоку надо быть в центре любого внимания, любого человека, кого угодно, то для Холмса-старшего главное внимание лишь Шерлока. И от этого осознания бросает в пот. Отношения между братьями натягиваются в струну. Шерлок забросил занятия скрипкой. Не хочет говорить с родными. Курит прямо в комнате. Перестает есть. Обвешивает комнату вырезками из газет и журналов - все они посвящены криминальной хронике и преступникам. Прогуливает школу. Дерзит все больше и больше. Родители просят поговорить с ним. На выходных Майк приезжает и стучит в комнату. Ему не отпирают. Но у него есть ключ. Для него не существует закрытых дверей. Не в этом доме. Разговора не получается. Два манипулятора переходят от оскорблений к рукоприкладству. Шерлок кусается. Майкрофт выкручивает ему руки. Они падают на пол - помятые джинсы, порванная майка; дорогой костюм, отутюженная рубашка - возятся, переходят на рык. И происходит это. Шерлок хотел сделать больно, вцепиться куда-то в подбородок, но вместо этого укусил брата за шею, чуть ниже уха. Майк резко выдохнул. И был готов поклясться, что не у него одного тогда стало жарко в штанах. Неделю он ходит с ужасным засосом на шее. И боится встретиться с Шером. Он подолгу стоит в душе, надеясь, что вода смоет всю ту грязь, что стала зарождаться в его мыслях. В его снах. Он уезжает на год на стажировку. Дела Шерлока в школе идут чуть лучше, он начинает получать приличные оценки. Кажется, его смогли увлечь. А потом Майкрофт возвращается. Шерлок всегда смотрит прямо ему в глаза. Ехидно. Давай, давай, Майки, что ты будешь делать? Все как в бреду. Холмс решает уехать опять, неважно куда. Но эти холодные надменные глаза! Этот чертов румянец на застывшем лице! Не только Шерлок у нас мастер дедукции, индукции и абдукции. В конце концов, это он, Майк, объяснил ему когда-то эти термины. В горячей ванной, наполненной пеной. Он вылизывает спину Шерлока. Он не помнит, что было до. Шерлок водит лопатками, прогибается. Это все несерьезно, это все можно прекратить. Они неуклюже целуются. Это ужасно, от этого хочется зарыдать. Это случилось. Он трогает Шерлока. Тихонько прикасается к его челке. И тот никогда не отводит взгляд. Всегда глаза в глаза. Они знают, что будет дальше. Когда Майк решает, что все, что это финиш, что сейчас его скользкие пальцы окажутся внутри узкого брата, тот встает и уходит. Он не выдерживает. Это неправильно. Это больно. Майк уезжает на два года. Шер начинает употреблять. Он хочет забыться. И это единственная причина, по которой Майк возвращается. Он боится встречи с ним, но он чувствует вину на себе. Он хочет увидеть его. Он любит его. И это неправильно. И это больно. Шерлок в завязке. Избегает брата. Брата, который теперь имеет положение и авторитет. Который впервые нанимает людей, который следят за Шером. И Шер об этом знает. Он работает в закусочной. Его выгоняют. Он работает в компьютерной фирме. Его подсиживают. Он работает где угодно. Нигде не задерживается. Это можно было предвидеть. А потом умирает отец. И они впервые за все время видятся. Где-то в тени дома, среди многочисленных комнат, плачущих женщин и бесполезных соболезнований они позволяют себе пару жарких поцелуев. Потому что скучали. Потому что не знали, что делать дальше. Как жить теперь. Шерлок получает высшее образование, начинает носить костюмы и находит нормальное жилье. Иногда видится с Майком. Они говорят о жизни. Цинично, зло, но откровенно. Им обоим нравится их неписаная вражда. Теперь они враги. И это прекрасно. Майк ужесточает диету. А потом Шерлок находит Джона. И теперь его мир кружится не вокруг абстрактного выдуманного "не-Майка", а вокруг этого маленького храброго Джона. И это больно. И это неправильно.***
Пока Ватсон увлечен ноутбуком, Майкрофт тихо подходит к брату и пытается дотронутся до его челки. Но тот прерывает этот жест смычком. - Не надо, - произносит он одними губами. И отводит взгляд. Впервые отводит взгляд. Когда Майкрофт выходит из комнаты, то не может сдержаться и не посмотреть на Джона, который пытается найти какую-то букву на клавиатуре. На счастливого, чертовски счастливого Джона. В машине он впервые замечает, что у его помощницы красивые ноги. Усмехается про себя. Неужели зов родственной крови наконец-то отпустил его? - Сияй вечно, братец. За окном происходит обновленный сияющий Лондон.