Донор счастья

       В груди разливалось благостное тепло, в животе точно стая бабочек порхала, а в ушах пели сирены. Словно морской бриз качал на своих больших ладонях омегу, пока они ждали.       Альфа занимал себя разговорами, он спустил из детской Билли и качал того на коленях. Они разогрели что-то из холодильника, но ели ни охотно, потому что омега вообще отказался от пищи - ему всё ещё нездоровилось.        Приехавший санитар вывел обоих альф за дверь перед осмотром, и две пары синих глаз утонули в тени залы. Омега даже улыбнулся, сознаваясь себе, что хотел бы видеть их семью именно в таком составе и как можно чаще.        Новости оказались неутешительными: что-то около месяца постельного режима, лекарства и специальный массаж. Когда альфа слушал отчёт об осмотре с пожеланием снимков и других анализов, то бледнел и покрывался испариной.        Рыжий только хотел казаться сильным и выносливым, но он всего лишь омега, которого нужно защищать, в его дерзости и упрямстве поддерживать лаской и вниманием, словом, опекать и точка! А как же хотелось стать тем самым, кому это воплощение лета доверит своё щуплое тело и горячее сердечко.        От обследования в стационаре омега наотрез отказался, альфа обещал проследить за пациентом, став его нянечкой-сиделкой на все дни. "Особенно дни течки, теперь эта "колючка", мой босс, и кажется, это моё самое любимое начальство за все годы трудовой деятельности!" - подумал Арин, но как ни странно без злости и ехидства, а с какой-то даже надеждой. Ему и самому не хотелось ни в больничную палату, даже если её оплатят, ни оставаться одному. Он и так слишком долго был один. Теперь просто купаясь в ласковых взглядах этих синих глаз, он исцелялся лучше, чем от всех лекарств мира.        Сильное переутомление и защемление сосудов в позвоночнике, после аварии омеге следовало беречь себя, регулярно проверять спину. Врач вколол омеге шприц с таким количеством ингредиентов, что альфа решил будто это и есть ужин для Арина.        Перед уходом медик заметил, что первые полчаса у омеги будет наблюдаться возбуждённое состояние, его "муж", как он для себя определил Тома, мог бы помочь снять напряжение перед грядущей течкой, и даже посоветовал самую безопасную позу для этого.       Метьюс не разубеждал санитара, ему нравилось, что их сочли счастливой семейной парой, отметив и то, что сынишка взял лучшее от обоих. Альфа и сам бы хотел срастись с этими людьми корнями, стать для них родным, чтоб больше никогда не слышать в свой адрес слово "чужой".       Проводив карету скорой помощи, он ещё с минуту-две думал куда ему теперь податься. С учётом переменчивости характера омеги, его могли встретить и настороженно и даже враждебно. Рыжего не стоило волновать, но и оставить без присмотра страшно, альфа решил проверить Тома младшего, забрать у него ноут, чтобы на что-то переключиться, и спуститься вниз к Арину.       Билли уснул в обнимку с портативным компьютером, не раздеваясь, сидя за столом в наушниках. Бедный ребёнок умаялся и перенервничал. Старший альфа расправил кровать и аккуратно, как мог приподнял мальчика со стула. Тот открыл заспанные глаза и спросил, где папа. Том объяснил, что всё относительно нормально, только сам он поживёт с ними недолго. Мальчуган даже обрадовался, от чего и сам Метьюс заметно повеселел.        Совместными усилиями, потому что Билли - Томас спал на ходу, младшего переодели и уложили спать. Старший альфа ещё немного потоптался по комнате, разглядывая наклейки, отметки, сделанные детской рукой и каракули. Ему приятно было увидеть, подаренные им вещи, заботливо разложенные в шкафу и тумбе, откуда доставали пижаму. Том решил, днём обязательно расспросить, что значат все эти заметки и напроситься в какую-нибудь игру.        Решив, что придумает чем занять себя, он вернул музыку ребёнку, и тот заулыбался во сне, было бы так же просто вызвать улыбку у его папы, старший альфа сейчас бы так не маялся.       Когда Метьюс решился постучать к Арину, то думал что тот уже дремлет, и ошибся - его ждали. - Как ты долго, я уже боялся, что не придёшь, - капризно, почти по-детски отозвался омежка, тёплый и податливый на вид. - Я укладывал Билли и не думал, что ты меня ждёшь, - не веря, своему счастью, разрумянился альфа. - Иди сюда, глупый, пока не поссорились. Я тебя почти пять лет жду и уже ужасно соскучился, - и рыжий протянул свои худенькие руки. - Прости, что заставил ждать... люблю тебя, - альфа опустился между протянутыми ладонями, щекоча губами ушко омеги. - Надеюсь, что не врёшь, ты мой первый и единственный альфа, - "отец моего ребёнка, и бессменный властитель снов, но об этом тебе пока лучше не знать."        Немного робкий поцелуй, словно у школьников, но уже в губы, они и чувствовали себя как то похоже. Словно неопытные подростки, впервые пробующие грешные плоды взрослой жизни. - Если что-то не понравится, то сразу говори. И вообще... может нам ещё подождать... - Ещё скажи, что остановишься? - усмехнулся рыжий, отлично понимая, назад дороги нет, только вперёд, но это не пугало, а скорее вдохновляло на приключения и эксперименты.        Том заметно нервничал, обнимая, даря едва ощутимые прикосновения и поцелуи, совсем не постаревшему телу, пережившего аварию и родившего сына, омежки. Его омега был так же чист и невинен, как в день их первой встречи, его трепетная кожа отвечала всем ласкам, с той силой на какую способна лишь та плоть, что никогда не испытывал ничего подобного.        Даже не знай этого наверняка, альфа мог догадаться, что на этой территории он первопроходец. И это дурманило голову сильнее течки или дорогого вина. Все фразы вроде "Я буду нежен", как факт испарились, а крутилось лишь одно "Мой" и "Никому не отдам"!       Омега был прав, тот, кто так долго ждал и дорвался до желаемого уже не остановится, проси не проси, и альфа сам боялся этого открытия в себе. Никогда раньше не вскипала его кровь от одной оголившейся полоски кожи, хотелось мять и прикусывать, гладить и облизывать точно самое диковинное лакомство. Такое впечатление, что он впервые дотрагивался до обнажённого тела, никогда не был женат, а все кто был раньше были тенями. Метьюс рычал львом -победителем, было стыдно, но он не мог ничего с собой поделать, и его никто не останавливал.        Омега смеялся и отвечал на полузвериные ласки, он и сам отпустил свой разум, отдавшись на волю дремлющим инстинктам. Лишь одно его удручало, не полная подвижность, но он не мог долго на этом сосредотачиваться. Альфа постоянно отвлекал и рассевал все мысли, было так хорошо, так естественно от того, как тот дышал в его пупок, как целовал ключицы, щекотал рёбра, шептал что-то ласковое на ухо, водил носом по животу.        А когда его губы спустились в пах, омега попробовал притянуться ближе, но у него не получилось, он сжался и на щеках проступили слёзы. Так долго ждать и сейчас! Это его глупость, почему он надорвался именно сейчас? - Прости... - Вот глупый, не обижайся. Сегодня я сделаю всё сам, будешь моёй лялькой? Моей сладкой лялечкой? - он снова принялся облизывать ложбинку пупочка омежки, запуская в него язык и дразня поглаживаниями ниже. - Весь твой? Доступный и беспомощный? - фыркнул рыжий, втайне радуясь, что альфа не может в темноте разглядеть его растерянности и румянца. - Угу... - не отрываясь, отозвался альфа, он спускал поцелуи всё ниже и ниже, другой рукой сжимая ягодицы омеги.       Омега простонал что-то неразборчивое. Альфа приподнял голову, переспросить, но на его волосы упала ладонь Ари. Мол, не останавливайся, Том только довольно хмыкнул. Его пальцы прокладывали путь в девственные омежьи глубины, и когда губы уже покорили один небольшой вулканчик, готовый выплеснуться наружу, щекоча его гланды. - Том, я хочу кончить с тобой, не дразни меня больше... я еле держусь.        Метьюс снова хмыкнул, ему было приятно. Зажав пульсирующую плоть, он положил подушку под спину омеги и аккуратно перекатил того на живот, тот издал протяжный непонятный звук. Альфа и сам подрагивал от нетерпения, острое желание выжигало осторожность и остатки благоразумия. Разум держался на последней ниточке самоконтроля, непонятно за что зацепившемся и откуда взявшемся. - Будет немного больно... - альфа пристроился к приподнятым на подушке ягодицам и хотел тихонечко войти. - Мне уже больно, не тяни! - омега перевернулся на бок и насадился сам как мог. - А-а-ай!- хорошо ещё не поранил никого торопыга, альфа прикрыл глаза, будто это изменило бы хоть что-то. - Я же предупреждал...- Том даже попробовал выйти, но остановился, давая привыкнуть. Всё у них ни как у людей, ну, почему этот омега такой не послушный? А он даже не желая, только и делает, что причиняет ему боль. А горячая теснота плотно стянувшая вокруг "основной извилины" на ближайшее время требовала продолжать и не останавливаться.       По щекам омеги текли слёзы, но в глазах блестело упрямство, наделяя решимостью, отражённый из окна лунный свет . - Только не говори, что уснул. Я не смогу подменить тебя сегодня. - Арин! - прорычал Том, входя полностью. - Не кричи, Билли напугаешь. - Том младший спит в наушниках, он музыку слушал. - Значит теперь всё можно? Только тебе с утра придётся бежать за противозачаточными, не течка ещё, но всё же. - Не придётся, - нахмурился Метьюс, - анализы показали, что я стерильный. - Лучший альфа для течек с незамужним омежкам! - засмеялся Ари, а Тому было уже не жаль этого норовистого омегу, и хотелось показать, что может быть не только мягким, но и очень жестоким. Припугнуть, но не получилось: - Да-а-а! Так здорово... - от быстрого темпа омега только сильнее вцепился в матрас. Больно? Скорее сам Метьюс почувствовал какую-то щемящую боль, вперемешку со страстью, сильнейшей тоской и злостью, что всё это время они были не вместе.        Альфа рычал зверем, уже не боясь и не стесняясь любимого.       А омега только мельком подумал: - "Как же нужно было доводить такого парня, как Том, чтобы он превратился в такую колючку? И сколько же этот бедолага сдерживался?" Из Метьюса выходило всё накопленная и не растраченная энергия, это была буря, которую омега принимал и поглощал, как море поглощает смерч, и ему нравилось быть той бездной, что окутывает и принимает.        Они срослись корнями и проросли насквозь, Арин видел словно во сне, как его слёзы текут по щекам альфы, а обида и тоска того щемит его грудь. Хотелось объятий, и руки альфы обхватили тонкий стан омежки, прижавшись к нему, но не сбавляя темпа. Их рваное дыхание стало единым, и они оба растворились в нём.       Длилось это слияние стихий не миг и не вечность, и стёрло напрочь всё что было "до", и отсекло все возможные "после", растянув "сейчас " настолько долго, как не может тянуться время. Том кончил, не успев выйти из омеги, и упал измождённый рядом.        Арин дышал так же тяжело после их "скачки", но он нашёл в себе силы чуть приподняться, что было странно при его диагнозе: - Кажется, я тоже люблю тебя, альфа, только не зазнавайся, - и он словно украл быстро поцеловал пересохшие губы альфы, и вытер две мокрые дорожки на его щеках. - Всё-таки, ты самый необычный омега из всех кого я знаю. - Просто ты очень классный альфа, что бы кто не говорил. Я с тобой кончил, а Гил говорил, что в первый раз такого не бывает. Том рассмеялся, нашаривая в кромешной тьме одеяло, чтобы накрыться. На душе, как после бури было пусто.        Словно их недавние безумие выжгло все годы, что были раньше, все обиды на омег и на себя, что копил альфа, всё бессилие и отчаяние. Он чувствовал себя выжатым лимоном, но от этого было хорошо. Такого удовлетворения он не испытывал даже после получения чемпионских кубков по регби. Том снова усмехнулся в темноту, разглядывая бревенчатый потолок. - Арин, знаешь, что секс с тобой лучшее терапевтическое средство. Полчаса решили то, что не помогли решить психоаналитики. Может мне не бухгалтером нужно было тебя нанимать? Хотя... - он заёрзал переворачиваясь на бок, - за такое не платят, верно? Честный альфа просто должен жениться, ты согласен? - но ответа не последовало ни на первый ни на второй вопросы. Омежка уже давно спал, выбрав для этого такую позу, что Том понял - их близость положительно сказалась не только на нём одном.       Арин проснулся, когда день был в самом разгаре. Давно он не спал так много. За окном было светло, тело немного ломило, как после усиленной тренировки, но это было приятное растяжение. На кухне шумела вода и шваркало масло на плите, альфы весело спорили, заразительно смеясь, и что-то готовили вместе.       Так что омеге очень быстро стало неуютно одному в постели. Чувствовал он себя гораздо лучше. Правда мнение его изменилось, когда он приподнял одеяло и обнаружил на своём теле множество живописнейших синяков и укусов. - То-о-о- м! - прорычал, он так громко, что оконное стекло звякнуло. На кухне всё затихло, а спустя какое-то время до ушей омеги донеслось шлёпанье босых ног у самой двери, она скрипнула и отворилась. То, что открылось взору, не могло не вызвать смеха. На пороге топтался здоровенный альфа в явно тесноватой пижаме, замотанный до ушей в выцветший шарф, что должно было прикрыть такие же живописные синячки, как у омеги. Губы и один глаз припухли. В руках это чудо держал поднос в обжаренными хлебцами, а из-под руки выглядывала довольная мордашка Тома младшего. - Папка проснулся! Круто ты батю помял, а с виду такой маленький! - Арин машинально натянул, одеяло до подбородка. Том немного смутился такой реакции. Они, конечно вчера перестарались, но вроде бы обоим было хорошо, или альфа в очередной раз ошибся? Брюнет поставил поднос на тумбочку у кровати, и омежка тут же потянул носом из-под одеяла. - Билл, выключи чайник, а то выкипит. - Да ладно-ладно, целуйтесь, не буду вам мешать, только оставшиеся на кухне съем я! - оба родителя только усмехнулись такой угрозе.       Именно оба, потому что Арин опустил край одеяла и смотрел в глаза своего любовника с такой нежностью, в которую хотелось окунуться немедленно и не выныривать никогда. Тонкие пальчики скользнули по припухшему глазу, альфа улыбнулся не произнесённому вопросу и поцеловал его ладошку. - Ты дерёшься во сне, но я и к этой твоей причуде привыкну, - омежга отдёрнул руку, и нахмурился. - Двоемужество у нас запрещено, а спать с тобой за деньги не смогу, извини.       Том не сразу понял, то ли он услышал. Можно было бы сказать, что его брак давно только формальность, но все женатые альфы так говорят своим любовникам. А готов ли он в самом деле к новым серьёзным отношениям, и не переменится Ари как все остальные, получив штамп в паспорте.       Наверное, все эти сомнения так ярко проступили на лице альфы, что омега их заметил, а может, у него и самого было в чём посомневаться. Чтобы он не думал, никто в своей жизни не мечтает быть вторым незаконным супругом и ждать любимого, пока тот соизволит вспомнить о его существовании.       Арин отвёл глаза, он знал, что проявил непростительную слабость, не надо было отдаваться этому, как бы сильно того не хотелось. Он отец их сына, но он не знает об этом и не должен знать, потому что Ари не имел права вмешиваться в чужую семью. Было стыдно. - Прости, ты обещал мне работу, это я виноват, что... всё так получилось. - Жалеешь? - альфа поставил поднос на колени омеге, чтобы занять себя, и чтоб не сломать ничего, потому что хотелось вспылить. Он же видел удовольствие, слышал это чудное курлыканье, которое так заводило его ночью. Почему теперь он идёт на попятную? - Очень... - даже в глаза не смотрит, все омеги лживы, и наделён благами тот, кто может различить в какой момент из уст этих милых садистов исходит правда. - "Девственник так натурально симулирующий оргазм, неужели я совсем идиот?" - Врёшь! - несколько резких шагов, и дверь хлопнула.       Один. Арин снова остался один, нет не один у него есть Билли, и так правильно, у того другого будет Том, а у него самого его никогда больше не будет.        Омега взял один из хлебцев и надкусил, вкусно. И тут его прорвало, он отставил поднос и отдался на волю чувства.       Сколько он так пролежал неизвестно, и когда уснул, непонятно, но очнулся, он оттого, что кто-то тяжёлый присел на край кровати. Его широкая ладонь легла ему на голову, начала перебирать прядки волос. Арин позволил погладить себя один раз, а на втором поймал непрошеного гостя и открыл глаза. - Ты просил работу... Вот пока это будет твоим ноутбуком, вечером привезу твой личный. Там письма, выкладки, всё остальное перешлю позже. Умеешь пользоваться 1С?       Кивок. - Билли поедет со мной в школу, не спорь, я договорился, так будет лучше, и он уже соскучился по одноклассникам, его ждут омежки.       Арин не спорил. - Как вернусь, отвезу тебя на рентген, и, если врач позволит, у тебя будет своё кресло с наклонной спинкой, мы с Билли присмотрели одно.       Ари молчал разглядывая, ноут. И Том рискнул его поцеловать, рыжий поморщился и отстранился. - Пользуешься моей беспомощностью? Можешь и дальше пойти, я не убегу.       Альфа превратился на миг в большую серую глыбу, чутьё подсказывало, что он сам спровоцировал охлаждение, но мозг никак не мог понять в какой момент. Запах омеги чётко свидетельствовал о скорой течке, но всё выражение: и лица, и фигуры, говорило о том, что ему будут не рады. - Материалы передам через интернет, и вопросы можешь задавать также. Завтра меня здесь не будет, ты ведь этого хочешь? - последнее было сказано со скрытой надеждой на приглашение, но ответ был категоричен.        Кивок и молчание. - Ты теперь и говорить со мной не будешь? - не выдержал альфа, на пороге уже с рюкзаком топтался Билли. - Так будет лучше, - сказав это, Арин накрылся с головой. - Нет, ты слышал "лучше"? Кому лучше? - Приглушённо он ещё слышал возмущение старшего альфы, и уговоры младшего: - Не спорь, сам говорил, что омеги все себе на уме, но обижать их нельзя. Их нужно любить и защищать. - Хорошо усвоил, горжусь тобой, малыш. - Я не маленький! - Значит не гордиться тобой? - смеётся. - Значит, тоже хочу компьютер, или хотя бы планшет... - Ну, я подумаю над этим, если попробуешь подружиться к кем-то кроме омежек и моего брата в школе, и не будешь убегать домой хотя бы неделю. Много условий, или "замётано"? - Много, но "замётано", - эти двое отлично понимали друг друга, "зов крови" в действии?       Ари тяжело вздохнул, он уже задыхался от запахов этих доминант. Живот уже начинало крутить, и близость Тома без возможности реализовать её была невыносима. И почему он правильный такой и даже сейчас думает о ком-то кроме себя?       Все воспоминания прошлой ночи стояли колом ниже пупка. Метьюс ушёл, а запах его остался будоражить омежьи гормоны, соблазнять и мучить, вынуждая соблазнять женатого альфу. Но в фантазиях-то можно. И тонкие пальчики легли на головку возбуждённой плоти.       Ари едва слышно простонал: - "Том..."       И услышал после грохота и топота знакомый голос: - Арин, я забыл сказать... - в этот момент альфа, наверное обо всём забыл, потому что рывком одёрнул одеяло, портативный компьютер и так и не съеденные хлебцы вместе с подносом полетели на пол. - Том?! - хриплым от возбуждения голосом снова простонал омега, - Том, тебя Билли ждёт. - Он на кухне, у нас пять минут, меня здесь ещё кое-кто ждёт - Арин покраснел ещё больше, если в природе вообще существуют такие оттенки. - Метьюс, что ты... собрался делать? - Это что ты собрался без меня делать? - усмехнулся альфа протискиваясь между бёдер омеги. - Ты и так умеешь? - Не очень-то умею... - честно признался мужчина, - но с тобой постоянно тянет на импровизацию. - Тогда я тоже хочу попробовать... ты наверняка тоже твёрдый, я твой запах с порога почуял.       Том обернулся на дверь, а потом решительно отклонил предложение: - Если позволишь, у нас ещё будет уйма возможностей, а пока, давай попробуем, что проще. Он подмигнул и взобрался верхом на кровать, омега не ошибся насчёт твёрдости намерений альфы. Том был возбуждён ничуть на меньше, приспустив брюки он взял оба члена в широкую ладонь, так что влажные головки соприкоснулись. Ари закусил губу, и упёрся пятками в матрас.       Умелое движения пальца по тонкой до предела чувствительной кожице, вызвало тихий стон, и маленький всплеск, который тут же был использован в качестве смазки. Уверенные движения руки и мягкое скольжение одной пульсирующей плоти по другой, жар и влечение. Омеге действительно не понадобилось много времени, чтобы излиться на собственный живот, увидев результаты своих действий альфа последовал его примеру. - Блин, Метьюс, у тебя было много практики? - А чем мне без тебя было ещё заниматься, - усмехнулся альфа, целуя так полюбившийся пупок, потом меж рёбер, ключицу, шею и, наконец добравшись до губ, впивается в них с такой страстью, что можно подумать, что не было прошлой ночи, и он всё так же "голоден".        Омега грустно так улыбается, понимая, что снова поддался, и не может сдержать уже открытого смешка, когда видит растерянную физиономию брюнета, который пытается найти чем бы убрать сотворённое безобразие. Тонкий пальчик омежки подсказывает посмотреть в сторону опрокинутого подноса, а там есть салфетки. - Люблю тебя, - омега смущается, когда альфа снимает белёсую влагу с его животика, и там открываются невидимые в темноте шрамы. Ручки рыжего пытаются прикрыться, но альфа отстраняет их и начинает целовать белёсые узоры исказившие естественную нежность омежьей кожи. - Всего люблю, и мне всё в тебе нравится. Не балуйся без меня, я постараюсь не задерживаться. - А что муж скажет? - ответом молчание, не слышал, или не хотел слышать? Его любимый женат на другом, но пока он к ним с сынишкой приходит, может и не нужно его гнать, ведь без него совсем плохо.       И как можно понять его слова: - " Не балуйся без меня. Балуйся только со мной?" - омега улыбнулся своим мыслям отыскав, на ощупь одеяло, накрылся и почти сразу уснул. Том вспомнил зачем на самом деле возвращался, только заметив маленький силуэтик за кухонным столом. Ари тихо сопел, улыбаясь во сне. Сказка, а не омежка! Прибрав погром, что сам же и устроил, Метьюс сорвал себе невесомый поцелуйчик в награду.        За спиной раздалось ворчание, в дверях стоял Том-младший и его маленькое личико было серьёзным не по годам. Альфа ощутил укоризну в детских глазах. Написал на салфетке пароль к учётной записи и поставил смайлик, малыш наблюдавший через плечо нахмурился. Неужели он сам с таким же лицом пять лет ходит? Тогда понятно почему его люди боятся! - Я всё, можем идти, - стараясь сказать это как можно невозмутимее, альфа даже изобразил что-то вроде улыбки, подобие получилось не очень. - Том, - раздалось из-за спины, когда они уже вышли на улицу. Метьюс замер, едва не обронив ключи. Собственное имя резануло по ушам произнесённое детским голосом, он уже не воспринимал обращения от Билли иного чем "батя". Альфа сросся с этим определением собственного статуса, и это "Том" выросло как стена.       Мальчик смотрел снизу вверх своими пронзительно синими глазами, и Том уже гадал, чем опять провинился. - Я могу доверить тебе папу? - почему вдруг такие сомнения? - Ты не обидишь его?       Наверное, он слышал что-то из их возни в комнате, решил про себя взрослый, и попробовал объяснить: - Билл, если ты про те звуки, что были в комнате, то знаешь... - слова с трудом шли на язык, будь возможность, он передал бы объяснения омеге, те с детьми проще объясняются на всякие щекотливые темы, но здесь они были вдвоём. - Нет, не про это, - сурово отозвался ребёнок, а взрослый облегчённо выдохнул, только видимо напрасно. - Слышал я и не такие звуки, и понял, что вы, взрослые, иногда так свою радость проявляете. "Какой всё-таки умный пацан", - умилился в очередной раз Метьюс, но тогда и тревога его глубже детских страхов. - Это правда, что ты женат? - сказал как голову с плеч отсёк, но если в вопросах Ари можно было найти какой-то подвох, или зацепиться за тайный интерес, то здесь был прямой укор.       Таиться от друга - потерять союзника, и нажить врага, а если Билли перестанет звать его "батей", мир вокруг уже не будет казаться таким правильным что ли, будто вырвали из него ось, и сотрут все краски.        Том подманил Билли ближе к себе и показал растопыренные пальцы руки, на безымянном не было не только кольца, но и характерного рубчика, который бывает у тех кто его носил, а сейчас спрятал бы к примеру. - Кольцо не ответ. - Только между нами, я был женат, но это было давно. Сейчас даже формальной связи нет, - хмурость немного спала с детского личика, и альфа почувствовал, что самое время поделиться сомнениями с кем-то, кто выслушает и не осудит. - Ты, конечно, гораздо мудрее своих лет, но то что я скажу будет сложно понять. Я сам не понимаю. Иногда так получается, что даже если двое любят друг друга, то не всегда остаются вместе. Понимаешь, союз зависит от двоих, и только моего желания здесь мало... а ещё обстоятельства, которых предсказать невозможно... - устами младенца глаголет истина, однако непонятно хочешь ли ты сейчас слышать о том, что всё бесполезно? - Ты прав, бать, - ухмыльнулся Билли - Томас, - я почти ничего не понял, но если бы выбирал себе отца, то выбрал бы тебя. А ты уж, постарайся без "обстоятельств" решить всё с папой.