Пламя погубит все

Огонь предательства горит во тьме, сжигая надежду... Нечеловеческий вопль пробирает меня насквозь и навсегда отпечатывается в моем сердце. Я резко просыпаюсь, распахиваю глаза и вскакиваю с кровати, но крик все еще стоит у меня в ушах. Тут я понимаю, что кричу уже я, и при том, даже осознав это, не могу заставить себя замолчать. Разум отказывается подчиняться от только что пережитого ужаса. Конечно, я знал, что это случится, знал как, но увидеть это во сне, это совсем другое. Все было таким реальным, что меня бросает в дрожь от одной мысли о том, чему я стал свидетелем. Мне никогда не забыть эти глаза, такие знакомые глаза, но пылающие чувствами, которые в них никто никогда раньше не видел. Раньше эти небесные глаза светились лучами добра и дарили всем окружающим радость и надежду, а сейчас сияющее небо поглотил огонь. Он сжег весь свет, что был в этих глазах, и оставил лишь мрачную опустошенность, смирение и еще, кажется, они смотрели на меня с укором. Все вместе эти чувства отражали взгляд человека, сломленного предательством со стороны друга, которому доверял, которого ценил больше всех на свете, и который был ему по-настоящему дорог. Именно это сказал мне бывший друг перед тем, как его подожгли. И голос его был бесцветным и холодным, будто эти слова ничего не значили для него, будто ему уже все равно. Хотя, возможно, так и было, ведь он так и не дождался этих слов в ответ. Как бы я хотел сказать ему их, но я будто был связан, мое сознание было затуманено и выдавало лишь холодные и бесчувственные фразы презрения. Ненавижу себя за это. И тут я вспоминаю, какой сегодня день. Ведь сегодня на рассвете, а точнее, уже сейчас, должна состояться казнь Мерлина. Я еще могу все изменить! О чем я только думал!? И почему эти поганые слуги не разбудили меня!? Ах, да, я ведь сам вчера решил, что не вынесу этого, и велел Леону провести казнь без меня, а нового слугу себе еще не назначил. Слишком свежа была рана в моем сердце. Но ничего, я смогу смириться с его магией, я смогу смириться со всем, чем угодно в нем, но не допущу, что бы мой сон сбылся. Вот идиот, понял, что не могу потерять его, только позволив ему умереть, пусть даже во сне. Я должен, обязан спасти его, несмотря ни на что. Бегу по замку сломя голову и удивляюсь, что до сих пор еще не врезался ни во что, учитывая то, что в мыслях крутится только одно: "я не могу потерять его, не могу, никак...". Ну, ничего, еще рано, а Леон и другие рыцари очень хорошо знали Мерлина, и наверняка будут тянуть до последнего, надеясь, что их король образумится. Хотя, вряд ли я оставил им хоть какую-то надежду, учитывая то, что каждый раз, как только речь заходила о бывшем слуге, я без всякого объяснения причины разворачивался и уходил куда глаза глядели. Всю неделю, пока лучший друг провел за решеткой, я был в оцепенении, а сейчас будто очнулся, и наконец понял, что чуть не совершил ужаснейшую ошибку. Наконец, вижу перед собой главную площадь, и все мои надежды рушатся в один миг. Мой сон повторяется, с той лишь разницей, что теперь все реально, и мне уже не удастся спасти самого близкого мне человека. Огонь уже охватил Мерлина по пояс, но он почему-то не кричит. Нет того безумного вопля, что разрывал мне сердце во сне. Зато кричу я. Я кричу, чтобы костер немедленно потушили, чтобы хоть кто-нибудь немедленно спас моего друга из губительного объятия пламени. Меня слышат, но никто не предпринимает ни малейшей попытки выполнить мою отчаянную просьбу, и я понимаю почему. Мерлина уже не спасти. Реальность всей своей тяжестью наваливается на меня, и на мгновение лишает возможности дышать, но уже через секунду я бросаюсь вперед, в отчаянной попытке добраться до моего друга быстрее, чем огонь сможет полностью поглотить его. Я несусь, расталкивая толпу, но внезапно прирастаю к месту, остановленный взглядом, с которым я больше всего боялся встретиться. Я так боялся увидеть в этих родных глазах тот взгляд, что был в моем сне, взгляд, который больше подходит мертвецу, чем этому некогда жизнерадостному и беззаботному пареньку. Но сколько бы я ни всматривался, сейчас я не мог увидеть в нем ничего, кроме беспокойства, причем не за свою жизнь, висящую на волоске, а за жизнь своего никчемного друга, который даже не достоин был смотреть ему в глаза. Я знаю, он хочет, что бы я продолжал жить, что бы я даже не смел бросаться за ним в пламя и что бы я никогда не сожалел о сделанном. Но как я могу? Я вспоминаю все слова, что так и не успел сказать ему. Он ведь, наверно, даже не знает, как он мне дорог, как мне нужна его поддержка и его советы, как мне нужны его глупые шутки, его забавная неловкость и, конечно, его уникальная привычка всегда говорить обо мне то, что он думает. Мне ведь без этого никак. Я смотрю в его глаза, пытаясь хотя бы так высказать все, о чем молчал многие годы, но внезапно понимаю, что он все это знал. Его лицо озаряет улыбка, та самая, которую жители Камелота видели каждый день, которая освещала даже самые печальные дни, и которая не сходит даже тогда, когда пламя взмывает вверх и охватывает парня целиком. Он понял, что я хотел сказать ему, и простил меня за предательство. Но как я сам могу простить себя? Как я могу обещать ему жить ради него, когда у меня уж нет на это сил, но его взгляд продолжает упрямо просить дать ему клятву, что я выживу и буду счастлив. Я просто не могу не выполнить последнюю просьбу лучшего друга, поэтому мысленно обещаю себе сделать то, что он просит. Кажется, он доволен, а мне хочется упасть на колени, кричать, рыдать и биться в истерике, молить его не умирать, хотя я прекрасно понимаю, что это никак не улучшит его положение. Огонь догорает, и от этого светлого парня, лучшего из нас всех, остается лишь горстка пепла. Люди, которые не были очень близки с Мерлином, спешат покинуть главную площадь, чтобы оставить своего короля наедине с его горем. И я им благодарен. Я уже чувствую, что сейчас сломаюсь, что больше не могу держать все это в себе. Очень скоро на площади остаются лишь самые близкие друзья мертвого слуги. Я встречаюсь с ними взглядами и нисколько не удивляюсь, увидев в некоторых глазах ненависть, а в некоторых и вовсе отвращение. Но не мне их винить, ведь я противен сам себе. Мне отвратительно то, что я совершил, что кровь друга оказалась на моих руках, и мне ее уже никогда не смыть. Внезапно я чувствую, как холодная сталь проходит сквозь меня, разрывая плоть. Хочу закричать от боли, но перед глазами тут же встает верный слуга, который умер гораздо мучительнее, понимаю, что моя жалкая боль - ничто по сравнению с той, что он испытал по моей вине. Я решаю не проявлять слабость, быть сильным ради него, ради Мерлина. Как же я все-таки рад, что мне не придется жить с кровью друга на руках всю жизнь, что я умру, забудусь вечным сном. Я понимаю, что собираюсь трусливо сбежать от проблем, которые сам же и создал, понимаю, что так поступают лишь трусы, но на этот раз я не смогу осилить то, что произошло, я настолько раздавлен, что мне плевать на честь, на гордость и на все остальные бесполезные вещи, когда-то казавшиеся мне такими важными. Клинок из меня уже вытащили, и я оборачиваюсь назад. Не затем, что бы из мести нанести ответный удар, нет, а затем, что бы посмотреть в глаза человеку, освободившему меня от жизни, которая для меня была бы хуже ада. С покрытым моей кровью мечом в руке мне в глаза смотрит Гвейн. В его взгляде нет ненависти или осуждения, в них лишь простое понимание моего положения и желание помочь, и еще, кажется, сожаление. Он ничего мне не говорит, да и зачем тут слова? Он лишь печально улыбается, как бы прощаясь со мной, и говоря, что не держит на меня зла. Я чувствую, как силы стремительно оставляют мое тело. Кровь толчками хлещет с той и с другой стороны сквозной раны, позволяя мне провалиться в спасительную тьму. Мысли ускользают, разум затуманивается, но некоторые воспоминания все еще цепко держат меня в сознании. Вспоминаю, как у костра дал Мерлину молчаливую клятву жить ради него, быть счастливым, и понимаю, что опять предал его надежды и ожидания. Когда же это кончится!? Наконец, дух короля навсегда покидает его тело, оставляя пустое королевство влачить жалкое существование без правителя и без величайшего мага, который был способен помочь ему. Он разрушил Камелот, пророчество и многие судьбы людей. Король предал всех и поплатился за это. Пламя его предательства разрушило все...