Did it Again

Кажется, прошло уже около недели после той грандиозной пьянки с покатушками на местном пони. Парни, как обычно загруженные расписанием, не знали отдыха, и на разговоры не было времени. После произошедшего в день возвращения Чонуна, пожалуй, единственное, о чем думал лидер, кроме работы - это Кюхен. Мысли о маннэ не давали ему покоя, а постоянное присутствие парня мешало спокойно заниматься любимым делом. Пусть так, но порой изменение нашего отношения к чему-либо не заметно для нас самих. То, что касается нас, мы можем понять чаще только тогда, когда кто-то показывает очевидное, что происходит реже. Со стороны всегда виднее. В общежитии давно уже погас свет, а парни разбредались по своим комнатам всегда раньше, чтобы успеть хоть немного отдохнуть до следующего восхода солнца. Переворачиваясь с одного бока на другой, Итук старается уснуть, но каждая попытка вызывает лишь дозу раздражения. Сминая одеяло в ногах, стягивая, морщась, белоснежную майку, оставаясь в одних домашних штанах, он пытается улечься на животе, но через пять минут со злостью подскакивает, ударяя кулаками в подушку. - Айщ! Айщ айщ аааайщ!!! Ненавижу,- усаживаясь, подогнув одну ногу под себя на жестком матрасе, лидер швыряет ненавистную вещь в противоположную стену, - Как же все раздражает! …Виски, определенно да. Еще раз со злости пнув ни в чем неповинную подушку, лидер выходит в темный коридор, бесшумно проникая в кухню. Чуть слышно шаркая полами штанов, он останавливается в паре сантиметров от стола, наконец, подняв голову. - Кю… - маннэ сидит за стойкой, потягивая виски со дна прозрачного бокала. Челка спадает на темные глаза, не позволяя увидеть их с первого взгляда. - Тоже не спится? – убирая ногу с ноги, маннэ пододвигает новый стакан, ставя напротив себя, - садись, не стой,- кивок головой, который заставляет лидера послушно следовать просьбе и молча сесть напротив парня, не поднимая головы. Довольно длительная пауза, пара глотков,- Дай руку, - и почему, когда говорит этот парень, старший не может сопротивляться. Итук протягивает кисть, немного вжимаясь в стул,- Мы сыграем,- маннэ делает еще один глоток, пододвигаясь ближе, обхватывая ладонь старшего. - Зачем? - Просто сыграй со мной,- и младший начинает резко давить на руку, немного приближаясь, прикладывая усилие. Итук наклоняется под напором, не в силах противостоять. Он чуть ли не ложится на стол, пытаясь хоть как-то перетянуть руку, но, когда поднимает взгляд, видит черные блестящие глаза Кюхена, которые смотрят на него из-под отросшей челки. Старший отвлекается, в груди что-то щелкает, он чувствует, как Кю ослабляет хватку и позволяет ему выиграть. Итук, не отрывая взгляда от маннэ, опускает руку,- Ты выиграл. - Хочу приз,- уже закрывая глаза, на выдохе, лидер зарывается рукой в локоны младшего, прижимаясь к губам. Он целует отрывисто, прося ответа, привставая со своего места. - Тукки,- старший слышит шепот сквозь касание губ, но лишь сильнее прижимается, тяня на себя, за собой. Итук обвивает шею руками, наклоняя младшего, чувствуя, как Кюхен прикусывает его губы, отвечая на поцелуй,- Хен,- младший пытается отстраниться, отчего лидер лишь отчаянней впивается в его губы. Итук чувствует, как упирается спиной в дверь своей комнаты, убирает одну руку с желанной шеи, чтобы открыть дверь, но тут же чувствует, как младший резко разворачивает его, прижимая к холодной стене,- Остановись,- держа Итука за талию, Кюхен прижимается своим лбом к его, пытаясь восстановить дыхание. - Почему?- старший все еще тянется к губам. - Нет. Сейчас. Я потом не смогу. Я не могу. Уходи,- Маннэ, чуть отстраняясь, все еще тяжело дыша, медленно толкает сопротивляющегося лидера к его двери,- Уходи. - Кю-а,- цепляя губы. - Сейчас,- младший убирает руки лидера от себя, открывая дверь, проталкивая его. - Я не хочу. - Уходи. Сейчас,- рука соскальзывает с кончиков пальцев. Взгляд ловит влажные, абсолютно потерянные глаза,- Прости,- произнося одним губами, маннэ захлопывает дверь, держа за ручку. Облокачиваясь спиной о холодное дерево, Кюхен закрывает глаза, до крови закусывая губы,- Прости, для тебя так лучше,- он жмурится и уходит, чтобы не слышать как за стеной, толщиной в половину ладони, скатившись по двери, плачет лидер, проклиная всю свою жизнь.