Памятная вещь

Великая битва состоялась, и им повезло выйти из неё победителями. Конечно, были потери, много потерь, и теперь и тут и там горели погребальные костры. Эльф сидел на обломке крепостного укрепления и задумчиво смотрел по сторонам. Его взгляд зацепился за гнома, бродившего в отдалении по бывшему полю боя в поисках чего-то, и время от времени переворачивающего тела поверженных врагов мощным ударом ботинка. Иногда, если тело было слишком крупным для представителя невысокого народа, ему приходилось нагибаться, чтобы сдвинуть павшего. Леголас задался вопросом, что же может так старательно искать его друг, но ответ сам блеснул сталью в руках Гимли. Перевернув очередного врага, гном ухмыльнулся в бороду и выдернул небольшой кинжал из принёсшей смерть раны. Сын Глоина начал бережно стирать грязную кровь с тонкого лезвия, без брезгливости и с искренней радостью о возвращении утерянного. Эльф почти ахнул, узнав кинжал, тщательно очищаемый товарищем. Прежние раздумья были прерваны, и его мысли затянули воспоминания шестидесятилетней давности. Шестьдесят лет… Смешная цифра для того, кто живёт уже почти три тысячи. Это воспоминание начиналось с того памятного дня, когда лесной принц со своим отрядом захватили группу гномов, отважно отбивавшихся от пауков. Перед тем как увести этих парней в свой дворец, им нужно их обыскать и изъять все вещи: оружие, фляги, сумки — неважно что, правила были таковы, что изъято должно было быть всё найденное, опасное или же личное не имело значения. Ни сейчас, ни тогда это правило не казалось Леголасу полностью верным. Принцу довелось обыскивать рыжего крепко сложенного гнома. Эльфу всегда было сложно определять их возраст, так как все эти бороды и усы были и, наверное, всегда будут несколько непривычны ему, но, тем не менее, рыжий казался помоложе некоторых из этого отряда, но не столь юным, как те, чьи бороды ещё не мешали распознаванию подбородков. В общем, это был взрослый состоявшийся индивид. Обыскивая его Леголас поражался, сколь изощрён оказался гном в прятаньи предметов. Принцу тогда показалось, что такого запаса орудий и двоим было бы предостаточно. Помимо оружия эльф нашёл ещё один странный предмет, на проверку оказавшийся медальоном. — Кто это? Твой брат? — чуть насмешливо спрашивал он гнома, рассматривая бородатые лица портретов. — Это моя жена, — грозно, но без лишней агрессии отозвался гном, видимо он был достаточно мудр, чтобы понимать, что другим народам нелегко отличать их женщин. — А это что за уродливое существо? .. — сейчас Леголасу было стыдно вспоминать свои грубые слова, казалось тогда говорил не он, а навязанное обиженным на гномов родителем видение. — Это мой маленький сын — Гимли! — и не было ничего удивительного в том, что в этот раз голос звучал опаснее, острые слова эльфа уже нельзя было списать на невежество, желание оскорбить в них читалось неприкрыто. Когда Леголас вернулся во дворец, он почему-то не захотел сдавать медальон, возможно уже тогда он почувствовал, что был не прав в своём суждении о гномах. То как смотрели друг на друга эльфийка Тауриэль и молодой гном, тоже заставляло принца задуматься, даже несмотря на скребущуюся где-то внутри ревность. И хоть он и не сделал тогда никаких выводов, он решил вернуть медальон рыжему гному. Перед тем как зайти в темницы, он ещё раз открыл украшение, повнимательнее разглядывая семью гнома. Гномью жену как женщину воспринять было почти невозможно, о том, что она это именно «она» говорила лишь грудь. А вот бородатый мальчишка показался эльфу забавным. Не смотря на то, сколько он жил в Средиземье, ему никогда прежде не приходилось видеть гномьих детей, хотя этот, скорее всего, уже был подростком. — Эй, гном, — позвал принц, когда подошёл к нужной камере. — Чего тебе, ушастый, — гном больше не заботился о том, чтобы быть вежливым, пребывание за решёткой ещё никого не делало добрее. — Лови, — эльф кинул медальон владельцу, и тот машинально схватил его. Он не надеялся, что эльфы вернут ему памятное украшение. А принц добавил: — Постарайся уж, чтобы его не заметили. — Спасибо, — искренне поблагодарил гном. Когда Леголас развернулся, чтобы удалиться, тот зачем-то добавил: — Меня Глоином звать. — Леголас, — повернувшись, кивнул эльф. — Королевский сын, — хмыкнул рыжий гном, — в тебе больше чести, чем в отце. Леголас решил не отвечать, считая глупым спорить с заключённым. А потом гномы каким-то невероятным способом сбежали, и про рыжего Глоина было забыто до некоторых пор. Одно воспоминание сменилось другим. Это случилось через несколько лет после того, как Эребор вернулся гномам. Лесной принц посещал Озёрный Город, а на обратном пути стал свидетелем удивительной картины. В лесу недалеко от города разбойники напали на молодого гнома, тот храбро дрался, но бандитов было больше, и у того не было шансов. Леголас посещал город тайно и одет был очень неприметно, его никто и не заметил. Он выпустил пару стрел, прежде чем к нему тоже подбежали и начали теснить к гному. Лицо эльфа было скрыто, так же как и уши, а потому никто не побоялся мести лесных эльфов. Эльф и гном отбивались успешно, но в какой-то момент секира из рук гнома была выбита. Тогда принц быстро сунул ему в ладонь кинжал, не прекращая драться. Эльф восхищался тому, как управлялся рыжий гном с новым оружием. Вместе они уложили всех. — Вы не должны были вмешиваться, — первое, что сказал ему гном, после того, как последний враг был повержен. — Я справился бы сам! — Хм, конечно, — скептически отреагировал эльф. — Всё равно я больше уложил, — пробурчал гном, протягивая Леголасу кинжал. — Оставь себе, ты храбро сражался им, может, и впредь он будет приносить тебе удачу. — Эльф уже собрался уходить. — Меня Гимли звать, — тогда эльф вздрогнул, теперь он точно мог узнать в нём сына Глоина, ведь даже манера представляться у них была одна. — Прощай, Гимли сын Глоина! Пока молодой гном поражённо на него смотрел, Леголас скрылся. Но он всё равно слышал тихое «спасибо», которое Гимли не успел сказать ему в лицо. А потом они встретились в Ривенделле. И прошли бок о бок нелёгкий путь, соревнуясь попутно «кто больше уложит», хотя Гимли и не подозревал, что преимущество у него было уже давно. Леголас думал о том, сколько он знает этого гнома, и о том, сколько он знает о нём, о том, как привязался к нему и о том, что гномы вовсе не уродливы, как он сказал когда-то. Нет, когда принц это говорил, он тоже так не думал. И если в первый раз на портрете Гимли показался ему забавным, то когда они первый раз дрались вместе, он нашёл его по-своему красивым, и даже сейчас, когда его борода уже мешала рассмотреть лицо, он всё равно оставался каким-то особенным. В голову даже приходили мысли о том, что он не первый эльф, нашедший привлекательность в гноме. Он думал о том, что сначала Гимли стал ему лучшим другом, какой у него когда-либо был, о том, что в какой-то момент слова «друг» стало недостаточно для описания гнома. А потом о том, что гномы уж слишком быстро стареют. А на размышлениях о том, захотел бы Гимли отправиться вместе с ним на эльфийском корабле за море, туда, где старость ему будет не страшна, его оборвал знакомый голос. — Уснул что ль? — рядом стоял Гимли, добродушно улыбаясь и пряча куда-то очищенный кинжал. — Я задумался, — отозвался эльф.- А ты очень упорно искал его. — Что? — удивился гном. - Ах, кинжал! Это не простоe оружие, он приносит мне удачу! Лесной дух подарил его мне. — Дух? — Леголас был крайне удивлён этими словами, так как точно помнил, как сам вложил этот кинжал в руку гнома. — Да, дух, — упрямо подтвердил гном, видимо решив, что друг не верит ему, — Он спас меня, когда меня, подростка, чуть не убили! Он появился из ниоткуда и так же исчез, когда все враги полегли. — И как он выглядел? — чуть улыбнулся лесной принц. — Он был прекрасен, казалось, он танцует, а не сражается! Никого чудеснее я не видывал… Но я не видел его лица, только глаза — голубые как ясное небо! У него был чудной платок такого цвета… — Гимли задумался. — Нефритового, — подсказал машинально эльф, не успев попридержать язык. — Да! — сначала обрадовался гном, но потом нахмурился. — Ты откуда знаешь? — А… — растерялся Леголас. — Думаю, нас заждался Арагорн, пора идти. Эльф вскочил и направился к замку. Гимли поспешил за ним. — А ну стой! Отвечай мне, эльф! — Что ты там бормочешь? Догоняй, я ничего не слышу… — отговаривался Леголас. — Не слышит он, с такими-то ушами и не слышит, — ворчал под нос гном, тем не менее, догоняя товарища. А тот спешил вперёд, чувствуя, как покраснели кончики ушей от того, каким восхищением горели глаза гнома, когда тот описывал «лесного духа». Пыхтящий Гимли думал о том, что соврал другу, сказав, что не видел никого прекраснее своего Лесного Духа. Ведь в Ривенделле он познакомился с Леголасом, с кем позже как в танце кружил по полю боя, не страшась доверить спину эльфу. Нет, Лесной Дух был прекрасен, но даже ему не сравниться с этим исключительным эльфом. Так рассуждал гном, пока не догнал товарища. … А что и как сложилось дальше? Сколько «гномьих» воспоминаний теперь у прекрасного эльфа? Не будем забегать вперёд. Но, как всем доподлинно известно, на прекрасный эльфийский корабль эльф и гном ступили вместе. И я верю, что в другом чудесном мире плечом к плечу они пойдут и впредь.