Одержимость

Объектив камеры выглянул из-за дверного косяка. — Ты с ума сошла? — Не лишай меня удовольствия, — Рената смотрела на экран и с прищуром улыбалась. — Ничего, что я без штанов? — ступни Земфиры ходили ходуном, когда она — в одной футболке и запрокинув голову — играла на рояле. — Выключи камеру, а то снова поссоримся. — Это надо запечатлеть для потомков. Гений сочиняет новый шедевр. — Ой, перестань, — протянула певица, дернув плечом. — Ты готова каждую секунду снимать. — Если бы ты разрешала, то обязательно снимала бы, — Рената взяла крупным планом ее пальцы. — Наш диалог в видео тоже войдет. Зе! — Что? — Посмотри на меня. Земфира подняла голову на секунду, и режиссер сняла ее нахмуренное и серьезное лицо. — Потомки скажут, что ты невероятно хмурая женщина, Земфира. — Меня это должно волновать? — Улыбайся хотя бы мне, — Рената подошла ближе. — Тебе в тридцать два или в шестнадцать? — певица посмотрела ей в глаза и прищурилась. — Вот скажи мне, что ты делаешь? Я без штанов, а ты снимаешь. Нормально, нет? — Гений без штанов перестает быть гением? — Литвинова навела на нее камеру и растянулась в широкой улыбке. — Вот что ты сразу ворчать начинаешь? Пора бы привыкнуть, что мое чувство маниакально. — Это не чувство. Это уже одержимость, Рената Муратовна. — А я и не скрываю своей одержимости. Какой кадр, ты бы видела! — Надеюсь, ты не мои голые ноги сейчас снимаешь? — Их я уже давно запечатлела. — Ты издеваешься надо мной? — певица наклонилась к клавишам и повернула голову. — Расскажи мне срочно, что ты такое играешь. — Хочешь, будет саундтреком для твоего фильма? — игриво дернула бровями и закусила нижнюю губу, следя за своими пальцами. — Серьезно? — Рената приоткрыла от удивления рот и округлила глаза. — Вот эта безумно красивая вещь? — С текстом или без? — Мне нужно все! — Ты же не знаешь, о чем песня. — Она твоя, и она гениальна. Это важнее, чем остальные вопросы и соответствия. Земфира перестала играть и посмотрела в объектив. Выдохнула. — Вот так мы и подбираем саунды к фильмам Ренаты Литвиновой. — Почему? — Рената поправила пояс халата. — Иногда я встаю на колени. — Ты на коленях — зрелище гораздо занимательнее, чем я без штанов. — И жующая? — добавила Литвинова с хитрой улыбкой. — Все видео, где я ем, я удалила. — Ошибаешься. — Литвинова! — Что? — Камеру убери, — певица наклонила голову. — Зачем? — Буду бить. — Карту я спрятала в надежном месте, так что пытай — ничего не узнаешь, — пригрозила пальцем Рената и выключила фотоаппарат. — А вообще, тебе пора бы освоиться с фактом, что я не только твой самый преданный фанат, но и режиссер. Моя душа требует пленки. О тебе я готова снимать фильмы каждый год, только вот операторы, собаки, не справятся. Халтурщики. Если бы мы снимали музыкальные или хотя бы документальные фильмы регулярно, ты бы видела свою трансформацию, возможно, стала бы ценить свое творчество больше. А то эти вечные сомнения: «мы сыграли неплохо, пластинка вышла неплохой». Не смотри на меня так. Я буду защищать каждое творение из-под твоих рук, потому что оно разговаривать не умеет, не скажет: «Земфира, посмотри же ты, наконец, насколько я совершенно!» А я скажу. За него. И ты можешь бить меня, ругать — от своего не отступлюсь. — Ты сегодня фантастически прекрасна. — Не переводи тему. — Не нравится тема? — Земфира встала и направилась к спальне. — Тема нравится, но мы ту не закончили, — Рената зашагала следом. — И волосы… — Что с ними? — Люблю, когда так, — певица резко развернулась. — Тебя, оказывается, так легко увести от темы. — Все потому, что ты меня редко хвалишь, — Литвинова ткнула ей в грудь пальцем. — Я цепляюсь ухом за каждое хорошее слово в свой адрес. — Я люблю тебя, самая потрясающая и удивительная женщина в этой Вселенной, — наклонила голову. — Достаточно? Рената довольно улыбнулась и обняла ее за шею. — Это тебе на месяц, — уточнила певица, закрепляя руки на ее талии в замок. Литвинова продолжала висеть на плечах, благодарно вздыхая.